Корпорация "Томб райдерс"

— Например, на поездку в метро,— догадался Микешин.

— Именно так. Или на длительное стояние в автомобильной пробке. В том случае, о котором рассказали вы, Глеб Евгеньевич, я думаю, воздействие на людей каким-то образом увязано с помещением их в странную капсулу, названную "яйцом". Вы упоминали о приступе тошноты, который испытывали все, сидевшие внутри. Возможно, таковой приступ объясняется тем, что производится вброс такого-то газа-галлюциногена. Либо, имеет место некое хитрое электромагнитное воздействие. Вы сказали, что эта капсула имеет толстые стенки и значительную массу. На что это косвенно указывает ? На прекрасную изоляцию от внешнего мира. Возможно, внутри капсулы создаётся сильное магнитное поле. Либо, наоборот, слабое, но с какой-то хитрой апертурой и частотной синхронизированностью с несущими биоритмами мозга. В любом случае, это "know-how" является изюминкой всего проекта и всячески охраняется авторами от разглашения. Уверен, что сама обстановка экспериментов — таинственность, недосказанность, ощущение причастности к чему-то необыкновенному — помогает включить "механизм обмана".

Официантка подала ещё кофе. Когда она вышла, Могильный продолжил :

— Ваш рассказ напомнил мне об экспериментах, связанных с подготовкой экипажей подводных лодок и космических кораблей к работе в условиях длительной изоляции и гиподинамии в ограниченном объёме. В Эс-Эс-Эс-Эр ставились многомесячные опыты с помещёнными в барокамеры испытателями. Начались такие опыты ещё в середине пятидесятых годов, когда ожидалось принятие на вооружение атомных подводных лодок, способных месяцами не всплывать на поверхность. Затем, в шестидесятых и семидестях годах в такого рода исследованиях оказалось заинтересовано космическое ведомство. В барокамерах создавались газовые среды, точно соответствовавшие той атмосфере, в какой должны были жить и работать экипажи подводных лодок и космических кораблей, с максимальной достоверностью воссоздавалась обстановка на борту. Программы этих экспериментов со временем делались всё изощрённее и сложнее ; в семидесятых годах к ним стали активно привлекать психотерапевтов-гипнологов. Идея состояла в том, чтобы с помощью врачей ввести испытуемых в трансовое состояние, дабы те считали, будто находятся в невесомости. Так вот, идея эта оказалась очень продуктивной, она резко повысила достоверность реакций испытуемых. Они тушили "пожары" на борту своего "планетолёта", прятались в отсеке-убежище во время "вспышек на Солнце", экономили кислород и пищу, пребывая в твёрдом убеждении, что находятся за миллионы километров от Земли. Постановщики экспериментов, как вы понимаете, умышленно создавали им разного рода стрессовые ситуации и наблюдали за реакциями организма. Для нас в контексте этого разговора важно то, что сами испытуемые верили в абсолютную реальность происходившего с ними. То есть они по-настоящему боялись "пожаров", которые рисовало им воображение, и всерьёз опасались того, что биологическая защита не спасёт их от "вспышки на Солнце" и все они погибнут от облучения. Они по-настоящему боялись того, что "неполадка" в системе ориентации оставит их корабль без электроэнергии и все они умрут медленной смертью от охлаждения. Ну и так далее... То есть, я ещё раз повторю, всё, происходившее с ними, эти люди воспринимали как абсолютную реальность.

— Да, я понял ваше сравнение. Мне кажется, что теперь всё стало на свои места. Спасибо,— искренне поблагодарил я.

— Знаете, что сдерживает широкое применение гипнотических методик в криминалистике ?— спросил Могильный.

— Невозможность выработки критериев истинности...— ответил я. С данной темой я имел некоторое знакомство, поскольку мне приходилось довольно плотно общаться с психологами ФСБ. В принципе, с ними приходилось общаться всем, кто катался в командировки на Северный Кавказ ; считалось, что возвращающиеся оттуда должны пройти курс психологической реабилитации. Понятное дело, что во время такого курса можно было успеть поговорить о многом.

— Именно так. Американцы пытались использовать для получения разоблачительных показаний допросы свидетелей под гипнозом и с применением "сыворотки правды". Иногда они получали удовлетворительный результат, но очень часто свидетели начинали нести явную околесицу. Люди утверждали, что видели высадку русских десантников на Манхэттене или атаку марсиан на Белый Дом.

— Сейчас, кстати, в Сэ-Шэ-А перед началом допроса свидетеля в суде у него спрашивают, бывал ли он когда-либо под гипнозом ?— заметил Микешин.

— Вот-вот.— кивнул Степан Степанович.— И если оказывается, что свидетель подвергался гипнотическим воздействиям, то его обычно не допрашивают, потому что показания такого свидетеля в дальнейшем легко оспариваются противной стороной как внушённые или изменённые в ходе сеанса гипноза. Отсюда вопрос : а почему в состоянии транса человеческий мозг может нести всякую чушь и явную околесицу ? Да потому, что мозг, работающий в состоянии изменённого сознания, некритично воспринимает собственные воспоминания. Другими словами, в такие минуты воспоминания о прочитанных книгах и увиденных кинофильмах воспринимаются им, как реально прожитые фрагменты жизни. Считается, что истинные воспоминания — осознанные и неосознанные — находятся в отделе мозга, называемом гипокампус. Их можно вызывать оттуда прикосновением электрода с небольшим электрическим напряжением, но для этого надо осуществлять трепанацию черепа. Теоретически до гипокампуса может докопаться врач-психотерапевт, но никогда нет гарантии того, что в какой-то момент пациент не погонит воспоминания, взятые из других участков мозга. Возможно, то о чём вы тут рассказывали — я имею в виду эксперименты с "яйцом" и путешествиями в другие земли — связано как раз с попытками создать методику — или, точнее, технологию — способную надёжно разделять "доброкачественные" и "недоброкачественные" воспоминания испытуемых.

— Иначе говоря, экспериментаторы вбрасывают очевидно нелепую информацию, скажем, про движение Полярной звезды по небосводу и смотрят, вызовет ли это у испытуемого изменение в восприятии прочих фрагментов,— предположил я.

— Именно так. Вы прекрасно поняли мою мысль.

Что ж, теперь мне показалось, что я всё понял. В конце тоннеля забрезжил свет и всё такое... Я вышел из того лёгкого ступора, в котором пребывал последние дни и в голове моей наконец-то возникло прояснение. Картина мира не оказалась ниспровергнутой, напротив, всё в ней по-прежнему пребывало на своих местах и это внушало уверенность в том, что так будет и впредь. Если хочет Павел Михайлович Калитин ставить эксперименты с моим участием — да за ради Бога, пусть только продолжает платить те же сумасшедшие деньги, что и раньше. Я согласен садиться раз в неделю в кресло в "яйце", получать новые вводные, мысленно участвовать в невероятных боевых действиях и побеждать невообразимых врагов. Надо просто отнестись к этому, как к хорошей компьютерной игрушке. Нет, не просто хорошей, а уникальной !

Игра, в которой я принимал участие, разворачивалась не на экране монитора, а в моей собственной голове.

И я был готов играть дальше.

Восемнадцатого мая, в пятницу, на мой сотовый позвонил Павел Михайлович Калитин и поинтересовался, могу ли я подъехать на станцию метро "Московская" ?

Я, разумеется, мог. Там меня встретил Серёжа на белом "ford-tranzit", и уже через пятьдесят минут я оказался на знакомой мне территории загадочного института Физической Химии, или Химической Физики. Признаюсь, я думал, что мне предстоит новое путешествие в "яйце", однако в своих ожиданиях, как показал дальнейший ход событий, я ошибся.

Едва только микроавтобус Серёжи остановился на асфальтированном пятачке перед зданием, в подвале под которым находилось "яйцо", как из припаркованного рядом "четыреста семидесятого" "лексуса" вылезли Первый и Второй. Поскольку место за рулём занимал Первый, я догадался, что машина принадлежала ему. Чуть поодаль стоял серебристый "мерсюк-4matic" и я заподозрил, что это машина Второго. Что ж, как говорится, по Сеньке и шапка ; ребята, похоже, немалые деньги загребали в компании "Магнито-гистерезисные машины"!

Когда Первый мне подал руку, я обратил внимание на его часы — какие-то невообразимые "котлы" под маркой "vacheron constantin". О цене этой безделицы из белого золота я мог только гадать. Прежде я видел Первого лишь в чёрной униформе, теперь же получил возможность наблюдать в его так сказать, естестве. Оказалось, что товарищ любит роскошь и, не считает нужным это скрывать ! В какой-то немыслимой рубашке с красными попугаями, в шортах до колен, весь какой-то расслабленный, Первый производил впечатление уставшего от удовольствий жизни плейбоя. Неосознанно я вдруг ощутил прилив раздражения, хотя прежде этот человек не вызвал во мне ни малейшей антипатии.

— Надо поговорить,— негромко уронил Первый.— Пойдём, что ли, пошепчемся...

Второй выглядел куда незаметнее и держался много скромнее : он оказался облачён в какой-то стиранный-перестиранный джемперок, потёртые джинсы, правда, мокасины на ногах выглядели совсем новыми. На руке — дешёвые кварцевые часы "Q&Q", цена которым — полушка в базарный день. Он словно бы находился в тени Первого, полностью предоставив тому возможность говорить и действовать.

Калитина я нигде не увидел и мне это показалось странным. На минуту у меня даже возникло подозрение насчёт того, не стало известно здесь о моей давешней встрече со Степаном Степановичем Могильным, но я почти сразу погасил в своей душе домыслы на сей счёт. Казалось очевидным, что так быстро информация о моём разговоре докатиться сюда не могла. Кроме того, я верил Славе Микешину, ибо нас объединяло столь многое, что не стал бы он говорить обо мне лишнего. Сам же Могильный ничего конкретного из беседы со мной узнать не мог : ни места, где проводятся эксперименты, ни название компании, их организовавшей. В общем, я быстро сообразил, что причина моего вызова сюда никак не может быть связана с вчерашней встречей в гостинице на Таврической улице.

Войдя в здание, мы двинулись знакомым мне коридором первого этажа, но не достигнув кабинета для инструктажей, зарулили в соседнее помещение, оказавшееся размером с обычный школьный класс. Своей обстановкой этот кабинет напомнил мне в первую секунду то ли магазин электроинструментов, то ли склад такого магазина. Одну его стену занимали три больших окна, занавешенные глухими чёрными шторами, а вдоль трёх других стояли обшарпанные письменные столы, помнившие, должно быть, ещё эпоху Горбачёва или даже Брежнева. На столах оказались выложены всевозможные дрели, перфораторы, шуруповёрты разных размеров и цветов. Подле стояли и лежали пеналы с наборами дрелей, буров, разнообразные сменные насадки и головки. Стены над столами оказались заняты стеллажами с таким же инструментом и всевозможной мелочёвкой, идущей в комплекте с ними — шнурами электропитания разной длины, аккумуляторами, зарядными устройствами и так далее. Подобного добра здесь было много, даже очень, но осмотревшись, я быстро понял, что тут находился не только электроинструмент. В одном углу я увидел в сложенном виде титановую лестницу, по которой наша бригада обычно забиралась на стены, в другом стояли четырёхопорные "штативы", при помощи которых так легко извлекались из мостовой плиты. Кроме этого на некоторых столах оказались разложены предметы мне совершенно незнакомые — складные щупы с острыми тонкими носиками, странного вида хромированные молоточки.

Оставалось лишь гадать, что же всё это может значить.

Помимо инструментов, на отдельном столе лежала пара хорошо знакомых мне кислородных изолирующих противогазов КИП-8. Главным их достоинством являлась независимость от внешней среды ; они позволяли на протяжении ста минут работать в газовых средах, непригодных для дыхания и даже под водой.

Под некоторыми столами находились стулья. Первый выставил три стула на середину помещения и приглашающим жестом указал на них :

— Сядем, господа народ ! Я хотел сказать, "сядем" в хорошем смысле...

— Ну, то есть присядем,— расшифровал Второй и первым пододвинул к себе стул.

Мы расселись. Ясен пень, я сел так, чтобы видеть входную дверь и окна. Происходившее выглядело со стороны, должно быть, очень странно : посреди просторной комнаты лицом друг к другу расположились три мужика — без стаканов, бутылок и даже без закуски.

— У меня есть хорошие для тебя новости, Ять !— важно провозгласил Первый.— Я добился того, чтобы ты стал полноправным членом нашей бригады. Отныне ты будешь не просто охранник, но и рабочий ! Другими словами, теперь ты станешь заходить в подземелья вместе с нами...

Он сделал паузу. Очевидно, я должен был обрадоваться услышанному, но честное слово, я не знал как к этому отнестись.

— Это на самом деле хорошая новость ?— уточнил я на всякий случай.

— Конечно. Как охранник ты получал восемь пятьсот за командировку. Теперь ты станешь получать одиннадцать...

— Одиннадцать чего ?

— Конечно же одиннадцать тысяч зелёных американских деньгов !

— Здорово,— согласился я.— Одиннадцать тысяч зелёных американских деньгов лучше, чем восемь с половиной тысяч, хотя и хуже, чем пятнадцать.

— Ну...— Первый развёл руки.— Столько нам не платят. Я имею в виду пятнадцать тысяч... Надо поставить вопрос перед Пал Михалычем.

— Меня вызвали сюда чтобы сказать только это ?

— Разумеется, нет ! Ты, блин, прям как Сталин в анекдоте про Черчилля !— усмехнулся Первый.— Нам надо провести краткий вводный инструктаж, чтобы ты понимал, что к чему в нашем деле. Особых хитростей в нашем ремесле нет, но познакомиться с нюансами следует загодя.

— Я готов.

— Отлично. Мы находимся в кабинете, где представлена оснастка, используемая в нашей работе. Сразу хочу сказать, что перед нами не стоит задача пилить или резать камень, металл или дерево. Поэтому тут нет фрез, пил, "болгарок", кусачек и тому подобного инструмента. Наш основной инструмент — сверлильный. Это связано с типом преград, которые нам приходится преодолевать. Но об этом тебе лучше меня расскажет Второй...

Первый примолк и ожидающе посмотрел на своего спутника. Тот, словно очнувшись от спячки, монотонно заговорил :

— На пути движения бригады встречаются два основных типа преград : сплошная каменная кладка, которую мы в просторечии именуем "затыком", и подвижные каменные плиты, именуемые порткулисами. Что означает последнее слово тебе известно ?

— Нет,— сознался я.

— Позволь узнать, Ять, а какое у тебя образование, вообще-то ?

— Инженер-механик. Диплом защищал по корабельным пусковым установкам крылатых ракет. Военно-учётная специальность тебя интересует ?

— Вообще-то, нет. Ладно, про тебя всё понятно. Я расскажу тебе, что такое порткулиса. "Порткулисой" называется скользящий каменный блок, который перегораживает проход, опускаясь сверху или сбоку. В последнем случае он скользит по наклонной плоскости под углом примерно в сорок пять градусов. Первоначально, в процессе строительства подземелья, порткулиса всегда находится в поднятом положении и удерживается распоркой. Затем, когда подземелье "запечатывается", распорка вынимается и порткулиса под действием силы тяжести опускается. Поскольку рядом с порткулисой расположена полость, в которой она находилась прежде, мы просто-напросто задвигаем её обратно. Для этого используем рычаги и домкрат.