Корпорация "Томб райдерс"

— Ты кто такой ? Представься...

— Я — Кабанов !

— Прохора знаешь ?

— Конечно !

— Где он сейчас ?

— Тут его нет. Дома наверное сидит.

— Отведи меня к нему,— потребовал я.

— Не хочу ! Я чё, типа, должен ?! У меня время в клубе оплачено,— неожиданно нагло заявил малец.

Ни один взрослый на его месте мне бы не отказал — интонация голоса моего неподходящей была для отказов — но мальчик, видимо, скорой расправы не испугался. Я, однако, не имел намерения терять время и поступил просто : ласково приобнял мальчика за плечи и крепко стиснул мочку его уха пальцами, так, чтобы малец не вздумал дёрнуться в моих руках. Это коварное движение со стороны совершенно незаметно, однако оно эффективно лишает человека возможности активно двигаться...

После этого ласково поинтересовался :

— Скажи, Кабанов, а у тебя много ещё времени оплачено ?

— Ещё минут сорок...— неуверенно промямлил мальчик в "кислотных" штанах. Он почувствовал мои пальцы на своём ухе и понял, чем грозит ему собственная резкость.

— Кабанов, на тебе сто рублей,— я потянул ему банкноту.— Возьми, не стесняйся, это тебе компенсация за потерянное время... Отведи меня к Прохору, я тебе ещё столько же дам. Это нормально ?

— Нормально...— мальчик взял бумажку, засунул её в брюки, покосился на девушку-администратора, удивлённо взиравшую на наши переговоры.— А вы, дядя, меня не обманете ?

— Я никогда никого не обманываю. Поэтому благополучно дожил, кстати, до седин. Тебе, Кабанов, тоже не советую людей обманывать. Лжецы долго не живут и умирают первыми. Заметь — в страшных мучениях и с оторванными ушами.

— Ага...

Под недоумённым взглядом девушки-администратора мы двинулись на улицу. Однако, я обернулся к ней и постарался улыбнуться :

— Не волнуйтесь вы, вернётся ваш Кабанов живой и невредимый !

Мы вышли из интернет-клуба и, пройдя немного вдоль улицы, повернули вглубь дворов.

— Может, ты по телефону ему позвонишь ?— предложил я Кабанову, но тот замотал головой :

— Нет, Прохор дома аккумулятор вынимает. Чтоб телефон не отобрали...

— Кто ?

— Отчим. Мамин друг.

— Ясно.

— Вы, наверное, "дядя Глеб" ?— ошарашил меня неожиданным вопросом малец.

Опс ! Вот так кино ! Слава бежит впереди меня...

— Прохор, что ли, рассказал ?— в свою очередь поинтересовался я.

— Ага. Он сказал, что вы его защитили.

— Было дело.

— Он сказал, что вы здорово дерётесь !

— Да так... нормально.

— Вы знаете, дядя Глеб, я ему не поверил. Думал, врёт Прохор. Думал, нету вас. А вы, значит, есть.

— Я — такой ! Про меня многие думают, что меня нет.

— А вы сильно отхуячили того маньяка ?

— Запомни, Кабанов, матерятся только ущербные люди.

— Почему ?

— Потому что они хотят казаться крутыми. А нормальному мужику это не нужно — он просто скажет и все поймут правильно...

— А почему ?

— Потому что фактура у него такая — мышцы, голос, кулаки, не щегол какой-то там. Короче, когда он говорит — ему сразу верят.

— Понятно,— мальчик задумался над моими словами.

— И ещё, Кабанов, запомни : не вспоминай Бога и чёрта всуе...

— Что значит "всуе", не понимаю ?

— Значит, в суете. В запарке какой или впопыхах.— пояснил я.— Не клянись Богом или чёртом по пустякам.

— А почему ?

— Не любят они этого.

— Вы что же, дядя Глеб, думаете, что они нас слышат ?

— Конечно. Они даже слышат, как мысли твои шуршат и сердце бьётся.

— Вы так чуднО говорите, дядя Глеб. Никогда не слышал, чтобы кто-то так говорил.

— Что ж, это хороший повод подумать над моими словами.

Разговор наш прервался, малец на самом деле задумался над услышанным.

Шли мы недолго, минут, может, восемь, прошли пару облезлых многоэтажек и перед ближайшим подъездом третьего по счёту дома Кабанов остановился.

— Вот тута он и живёт. Третий этаж, квартира двенадцать. Только я с вами не пойду, а то меня отчим Прохора прибьёт.

— А что, отчим у него такой лютый ?

— Ну да, руки распускает.

— Так лечить надо !— признаюсь, эти упоминания о мифическом отчиме меня уже изрядно настроили против него.— Ладно, Кабанов, жди меня тут, я выйду и дам тебе денег, как обещал.

Подъезд, как и в большинстве социальных домов России, производил весьма мрачное впечатление. Абстрагируясь от вони и исписанных матерной бранью стен, я поднялся на третий этаж и остановился перед глухой дверью, преграждавшей доступ от лифта к площадке. Пять электрических звонков, криво укреплённых на косяке, позволяли позвонить прямо в квартиру. Я нажал звонок с цифиркой "двенадцать".

Дверь долго не открывалась, я уж решил было позвонить ещё, но тут щёлкнул замок и в приоткрывшуюся щель я увидел недоумённое лицо Прохора.

— Привет, Проша !— я махнул ему рукой.

— Ой, дядя Глеб, здравствуйте !— мальчонка явно обрадовался, увидав меня.

— Потолковать есть минутка ?

Он вышел ко мне на площадку к лифту, мы оживлённо, как старые знакомые заговорили. Я кратко объяснил Прохору, что от него потребуется, и мальчишка согласился, не раздумывая.

— Я поеду с вами, куда скажете !— заверил он меня.

— Надо бы у мамы отпроситься, как думаешь, Проша ?— аккуратно закинул я удочку.— А то ведь она волноваться будет.

— Мамке моей без меня лучше, чем со мною,— вздохнув, отмахнулся мальчишка. Наверное, он и сам не понял, какие страшные слова сказал.

— А не получится ли так, что она в милицию обратится, тебя искать начнёт ?

— Не-е-е, я позвоню ей по телефону с дороги, скажу, что уехал на дачу к другу на несколько дней и — всё !

Дверь распахнулась и в проёме возникла высокая мужская фигура. Довольно комичная, надо сказать : с большим пивным брюхом, покатыми, заросшими волосами плечами, разившая окрест застарелым алкогольным выхлопом. Сей рыцарь печального образа оказался облачён в когда-то белую майку с дырой на животе и красные спортивные штаны, весьма низко приспущенные из-за впечатляющих размеров живота. Обут этот замечательный персонаж был в резиновые "лягушки" с открытыми носами ; грязные пальцы ног шевелились подобно лапкам краба. О всклокоченных лохмах на голове и трёхдневной щетине даже и говорить особо не нужно — с этим всё обстояло как надо, вернее, как водится у подобного сорта публики. Казался этот красавчик сантиметров на семь повыше меня и таскал на себе килограммов тридцать лишнего веса, думаю, ему бы следовало уделить больше внимания своему далеко не выдающемуся здоровью.

— И куда это ты, говнюк, собрался ?— обращаясь к Прохору, выпалил обладатель щетины и дыры на брюхе.

Впрочем, увидав меня, он как будто растерялся, через порог переступать не стал и лишь гаркнул куда-то через плечо вглубь коридора :

— Марина, поди-ка сюда ! Тут твой высерок куда-то собрался !

До того я разговаривал, спокойно привалившись спиною к стене. Теперь стал прямо. На всякий случай, пока без всякой задней мысли.

Раздалось шлёпанье ног и в дверном проёме возникло простодушное женское лицо, чисто русское, круглое, в веснушках. Женщина лет тридцати трёх — тридцати пяти была одета в халат ; чертами своего лица она неуловимо походила на Прохора, вернее, наоборот. Увидав меня, она остолбенела, глупо хлопнула глазами ( разве что стук не раздался !) и проговорила растерянно :

— Здравствуйте ! А вы кто, вообще-то ?

— Здравствуйте...— я всегда старался быть вежлив с воспитанными людьми.— Я из кинокомпании "Тэ-Сэ-О" ( мог бы сказать и "О-Тэ-Эс", какая разница !)... У меня есть работа для вашего сына... в киносъёмках, в массовке... типаж у него очень подходящий...

— Типаж, говорите, да ?— женщина озадачилась, незнакомое слово её явно смутило.

— Чё ты с ним разговариваешь, балда !— рявкнул брюхатый на женщину.— Чё, совсем тупая стала, не соображаешь, что этот пидар хочет твоего мальчонку...

Он не договорил. Не следовало ему употреблять слово "пидар" в этом разговоре...

С длинным подшагом я выписал брюхатому левым кулаком по торсу. Если быть совсем точным — по печени, потому как печень стоящего лицом человека как раз просится под левый кулак. Удар этот называется в шотокане "цуки" — сильный, проходящий на большое расстояние, как говорят мастера, с "отдачей плеча и разворотом торса". Вот я и отдал плечо и развернул торс...

Брюхатый запнулся на полуслове и сразу сел. Удар по печени очень коварный — боль от него со временем лишь нарастает ; принимая во внимание всякое отсутствие брюшного пресса, сидеть обладателю красных штанов предстояло долго !

Марина и Проша даже не поняли поначалу случившегося. Они посмотрели на меня, затем на мужика на корточках — лицо его постепенно наливалось кровью, он хватал ртом воздух и не мог вымолвить ни слова.

— Так вот, я работаю в кинокомпании "Тэ-Сэ-О" и у хотел бы предложить работу вашему сыну,— спокойно закончил я свою мысль.

— А кем вы там работаете ?— осторожно поинтересовалась мама Прохора.

— Каскадёром... Охранником... Телохранителем... Решаю разные проблемы... У вас есть проблемы ?— поинтересовался я у Марины и поскольку та не ответила, повернулся к её сыну.— Проша, у тебя есть проблемы ? Тебя этот дядя на корточках, часом, не обижает ?

— Не-а, вроде...— мальчик пожал плечами.— Сейчас не обижает.

— Сейчас-то, конечно, он обидеть тебя никак не может,— согласился я.— Но если будет обижать тебя или маму, скажи мне, я его в лес увезу и закопаю там.

— Не надо его убивать, дядя Глеб !— с серьёзным лицом проговорил Прохор.

— Как скажешь, я ведь могу его и живым закопать. Мне всё равно.

Мужик со стоном завалился на бок, из штанов его заструился специфически пахнувший поток — это мочевой пузырь рефлекторно опорожнился. Всё правильно, законы физиологии никто покуда не отменял !

— Что это с ним ? Вы его не убили ?— встревожилась Марина. Видимо, она только теперь сообразила, что её дружку сделалось зело плохо.

— Нет, не убил,— ответил я.— Ему просто дыхания не хватило, сейчас покорчится немного и оклемается. Панкреатитом, кстати, он не болел ?

— Нет.

— Ну, значит, будет.— я извлёк из кармана пачку денег.— Так вот, если вы согласны отпустить сына с понедельника до пятницы, то я уполномочен вручить вам предоплату в размере десяти тысяч рублей. Ещё столько же вы получите по его возвращении. Заметьте, без налогового декларирования !

Вид денег отвлёк дамочку от созерцания её поверженного друга в мокрых штанах и явно направил размышления в другое русло.

— Да-конечно-не-вопрос-школа-и-так-закончилась-пусть-едет-куда-надо,— выпалила мамашка на одном дыхании. Признаюсь, я удивился её предприимчивости.

Отдав дамочке деньги, я повернулся к мальцу :

— Тогда, Проша, увидимся завтра после обеда. Я тебе позвоню — продиктуй-ка, кстати, свой телефончик. А дядю, что на полу корчится, ты не бойся : если он начнёт сегодня выступать, то завтра я его увезу насовсем. Вместе со штанами и шлёпанцами.

Я удивился серьёзности подхода к подготовке Прохора. Для нас соорудили настоящий полигон, где мы впятером — Первый, Аз, Буки я и Прохор — бились над поставленной задачей.

Неординарность обрисованной перед нами проблемы обусловила необычность её решения.

Древнеегипетские архитекторы спрятали саркофаг своего фараона в помещении, сделанном из цельного куска кварцита — материала чрезвычайно прочного. Фактически, они взяли целую скалу, величиной с добрый коттедж, и выдолбили внутри помещение размером чуть меньше современной однокомнатной квартиры. Внутрь невозможно было проникнуть сбоку или снизу, поскольку преодолевать надо было скальный монолит : никаких щелей, никаких зазоров. Поскольку внутрь этого помещения им следовало поместить саркофаг с драгоценной мумией, они сделали потолок из того же самого кварцита поднимающимся вверх. Это была сплошная многометровая плита весом тонн семьдесят, а может, и поболее. Всю эту хитрую конструкцию вместе с установленным внутри саркофагом египтяне опустили в яму под пирамидой. После постройки над ней пирамиды, яма эта превратилась в "погребальную камеру" — именно так мы назвали это помещение. Ту комнату, что египтяне выдолбили внутри кварцитового монолита мы назвали "склепом". С точки зрения археологической науки названия эти, может, и были неточны, но нас они устраивали. Благодаря им мы различали два помещения, расположенные фактически, одно внутри другого, как русские матрёшки.

"Погребальная камера" примерно на метр была выше кварцитового блока. Благодаря этому, крышка-потолок последнего поначалу осталась чуть-чуть приподнятой — сантиметров на семьдесят, вряд ли больше. Благодаря наличию этой щели, древние египтяне смогли похоронить своего фараона в саркофаге, стоявшем внутри "склепа". После помещения мумии в саркофаг, они опустили огромную потолочную плиту, тем самым наглухо задраив помещение в толще кварцита. Короче, получилась у них комната без окон-без дверей.

Громадную плиту мы не могли поднять просто потому, что нам не хватало объёма для размещения необходимой инженерной техники. Впрочем, и самой техники в нашем распоряжении тоже не имелось. Теоретически мы могли бы взорвать плиту, но нам подобный выход помочь ничем не мог, ведь в этом случае её массивные осколки обрушились бы вниз, в помещение с саркофагом, и погребли бы под собой те самые ценности, ради которых мы хотели туда проникнуть. Поэтому решено было поступить иначе.

Предполагалось пробить небольшое отверстие в крышке-потолке кварцитовой камеры и опустить внутрь ребёнка, дабы тот спокойно собрал ценности и подал их нам наверх. Ребёнок понадобился из соображений сугубо практических — для того лишь, чтобы сделать отверстие как можно меньших размеров : кварцит очень прочен, а точная толщина плиты оставалась неизвестна. В силу этого, процесс пробития плиты грозил затянуться, а нам требовалось минимизировать затраты времени.

Решение простое, рациональное и я бы сказал, изящное.

Позади заброшенного корпуса Института для нас соорудили презанятнейшую конструкцию, напоминавшую своими размерениями ту самую кварцитовую комнату. Собрали "комнату" из бетонных плит толщиною в двадцать сантиметров, причём наверху плиты уложили в два "наката", так что суммарная толща бетона, которую нам приходилось пробивать на тренировках, составила сорок сантиметров. Вокруг плит, изображавших кварцитовую комнату, возвели сооружение, соответствовавшее размерам "погребальной камере". И уже к нему подвели узкий "тоннель", по которому нам предстояло туда попасть. "Тоннель" сделали из чёрной полиэтиленовой плёнки ; поскольку учения наши проходили по ночам, то в целом обстановка внутри подземелья оказалась воспроизведена достаточно точно — там было темно, очень узко и отовсюду торчали острые углы.

В принципе, задача перед нами стояла одна — натаскать Прохора для действий в одиночку, ведь внутрь кварцитовой комнаты ему придётся лезть одному. Он не должен был испугаться темноты, статуй, которые увидит внутри, вообще всей той необычной обстановки, с которой неизбежно столкнётся в фараоновом склепе.

Конечно, и мы учились вместе с ним. Нам предстояло действовать в помещениях тёмных, очень узких, в таких, где будет мало воздуха. С самого начала стало ясно, что нам не удастся обойтись без изолирующих противогазов : коридоры, в которых мы должны были бегать имели большую протяжённость и, принимая во внимание отсутствие вентиляции, мы не смогли бы там долго работать. Было решено, что до погребальной камеры мы постараемся добраться, используя для дыхания тот воздух, что имелся в подземелье, но дальше нам придётся одевать противогазы. Время работы изолирующего противогаза КИП-8 всего сто минут ; за это время мы должны будем успеть пробить в крыше кварцитового склепа отверстие, опустить туда Прохора, собрать двести-триста килограммов золота и прочих драгоценностей, поднять мальчика обратно и вместе с ним и грузом уйти наверх.