Корпорация "Томб райдерс"

— Здоров же ты, однако, тяжесть такую на горбу таскать...

— Это просто-напросто стандартное упражнение,— коротко пояснил я.

— В каком смысле ?— не понял Второй.

— В прямом. Называется переноска раненого. Здоровый мужчина должен уметь унести на плечах раненого товарища. Если точнее — убежать вместе с ним из-под огня. Мой товарищ имел вес сто десять килограммов, я с ним на плечах дважды в неделю пробегал четыреста метров — это периметр стадиона.

— Круто,— кивнул озадаченно Второй ; мне показалось, что он не очень-то поверил услышанному.— Я бы от такой нагрузки просто умер.

— Это всего лишь вопрос привычки.

Помолчали.

— Ты бы фонарик включил,— посоветовал Первый.— Скорпионы — хладнокровные, тепло чуют, а потому могут на тебя залезть в темноте. Или на рюкзак, спиной согретый. Ты встанешь, за лямку схватишься — и бац !— эта сволочь тебя цапнет.

— Да-а уж, был у нас прецедент,— негромко добавил Аз.

Я посветил вокруг себя фонариком. Никаких зелёных комочков поблизости не заметил. Затем взялся за винтовку, оглядел окрестности. Всё было спокойно, мы находились в пустыне одни, лишь только верхушка пирамиды, выглядывавшая из долины, напоминала о том странном месте, из которого мы только что ушли.

— Первый, ты можешь сказать, где мы находимся ?— обратился я к начальнику, воспользовавшись тем, что возник общий разговор.

— Спроси об этом лучше Павла Михайловича,— флегматично отозвался тот.

— Спасибо за совет.

— Да пожалуйста.

Минут пять все мы сидели на рюкзаках, допивая воду и доедая шоколад. Затем Первый подскочил на ноги, схватил свой тубусообразный рюкзак и принялся его распаковывать. Из него он вытащил круглый металлический пенал больше всего похожий на контейнер с выстрелом "Шмеля" и расстегнул два замочка на его боку. Внутри пенала оказался довольно необычный предмет, похожий на большую подзорную трубу. Я видел, как в свете фонарика, блеснула линза, укреплённая в торце трубки почти метровой длины. Аккуратно удерживая странный предмет обеими руками, Первый направился прочь от нас, в пустыню. Я поднялся было, чтобы отправиться следом, но Второй меня остановил :

— Не ходи. Он сейчас вернётся.

Через пару минут в том направлении, в котором удалился Первый, в небо ударил тоненький луч фиолетового лазера. А затем из темноты вышел Первый, проговоривший негромко : "Пойдёмте, уже скоро..."

Что именно означала эта фраза окружающие, видимо, прекрасно поняли, во всяком случае никто никаких вопросов задавать не стал. Все живо вскочили, схватили лестницу, на которой по-прежнему лежали рюкзаки с неведомым мне грузом, и наша странная процессия устремилась дальше вглубь пустыни.

Я понял, что мы шли прямо на лазерный луч, нацеленный в зенит. Что это могло означать, я решительно не понимал. Если это ориентир для нас, то зачем он нам нужен ? Если для кого-то другого, то для кого именно ? Поскольку шагал я последним, то вперёд почти не смотрел : всё моё внимание было приковано к тому, что сзади. Каково же было моё изумление, когда бросив через минуту взгляд на лазерный луч я увидел зрелище воистину необыкновенное : фиолетовая струна очень медленно колебалась из стороны в сторону, описывая синусоиду. Поскольку облака в пустыне отсутствовали по определению, то эта дрожавшая в воздухе кривая, казалось, тянется до самых звёзд, на много-много километров вверх. В какое-то мгновение колебания прекратились и многократно изогнутый луч застыл неподвижно.

Такого не могло быть, поскольку лазерный луч — не шнурок, не верёвка и в воздухе он всегда распространяется прямолинейно. Однако секунду или две многогорбая фиолетовая загогулина неподвижно стояла прямо перед моими глазами, пока не раздался громоподобный сухой щёлчок и в пятидесяти метрах впереди не возник иссиня-белый корпус "яйца". Того самого, в котором мы сюда пожаловали. Корпус "яйца" был раскалён добела и сыпал искрами, будто его только что вытащили из мартеновской печи. Принимая во внимание, что эта дура была размером с автобус, назвать увиденное мною зрелище потрясающим значило бы проявить эмоциональную тупость. То, что я видел, в голове моей не укладывалось, точно я голливудский боевик смотрел, нарисованный на компьютере.

Точно дуновение ветра коснулось моего лица. Защипало в носу от озона и несколько сухих щелчков одежды оповестили меня о появлении сильного статического электричества.

Шедшие впереди меня люди остановились. Я мог всех их хорошо видеть — белый корпус раскалённого "яйца" освещал пустыню лучше любой осветительной бомбы. Концы платков-бандан, которыми мои спутники замотали головы, из-за появившегося сильного электрического заряда взметнулись вверх и стояли торчком, точно рога.

— Вы словно бесы,— проговорил я, приблизившись к ним.

— Что ?— не понял Первый.

— Концы платков торчат, как бесовские рожки,— пояснил я.

— А-а... это из-за статического электричества.

"Яйцо" быстро меняло свой цвет, видимо, охлаждаясь. Вот оно сделалось малиновым, вот — побурело. Это противоречило всем законам физики — охлаждение столь массивного предмета должно было потребовать многих и многих часов, однако, я сегодня уже насмотрелся столько всяческих чудес, что удивляться почти перестал. Жар, который исходил от появившегося из воздуха предмета, быстро спадал, хотя раскалённый песок остывал много медленнее и тихо потрескивал.

— Почему он так быстро остывает ?— спросил я ни к кому конкретно не обращаясь. Я думал, мне не ответят, но Аз неожиданно дружелюбно проговорил :

— Внутри "яйца" мощные криогенные магниты с оч-чень большой теплоёмокстью. Если бы не этот теплообменник, мы бы полдня ждали, пока "яйцо" можно будет открыть.

— Никакой мистики,— со своей странной полуулыбкой добавил Первый.— От начала до конца тут работают законы физики... Хотя я до сих пор не могу в это поверить.

Последняя оговорка показалась мне очень важной. Я тоже не мог поверить в реальность происходившего.

Между тем, по прошествии очень небольшого промежутка времени — минуты, может, чуть более — "яйцо" полностью восстановило свой естественный цвет, сделавшись зеркально чистым. Первый неторопливо приблизился к нему и через секунду-другую створки аппарели в носу удивительного транспортного средства разъехались в стороны. Прошло ещё несколько минут и все мы, побросав в проход между креслами тяжеленные рюкзаки, расселись на тех же самых местах, которые занимали всего несколько часов тому назад. Последним в "яйцо" вошёл Первый, он затворил аппарель и уселся передо мною. Также, как и раньше, он развернул к себе небольшой жидкокристаллический дисплей на складной опоре и ввёл пароль, который я смог со своего места увидеть. Поскольку клавиатура на экране состояла только из цифр, то и пароль оказался исключительно цифровым : 12041961.

Я хорошо запомнил эти цифры и мне хватило нескольких секунд, чтобы понять заложенный в них мнемонический смысл. Число это символизировало День Космонавтики, то бишь 12 апреля тысяча девятьсот шестьдесят первого года. Прямо скажем, пароль простенький, совсем даже не оригинальный.

Дальше последовал уже знакомый мне приступ тошноты, ощущение длительного падения, странное головокружение и долгожданная реплика Первого, произнесённая с видимым облегчением :

— Ну вот, кажется, мы и дома.

И в самом деле, мы оказались дома.

4.

В том смысле, что в подвале странного института Химической Физики. Или Физической Химии — кто там разберётся какого именно ?

После долгого и утомительного подъёма рюкзаков наверх, мы сдали загадочный груз, оружие и амуницию на склад и оказалась, наконец, в раздевалке. Только здесь люди расслабились, видимо, сознание хорошо выполненного дела повлияло определённым образом на всех. Ну, и конечно, горячий душ сделал своё дело. И возможность, сбросив униформу, облачиться в цивильное, тоже подействовала на всех расхолаживающе.

Уже приняв душ и переодевшись, все мы остались сидеть в раздевалке. Я поначалу не понял, чего же именно мы дожидались, но примерно через четверть часа ситуация прояснилась : по внутренней трансляции Первого и Второго пригласили пройти в "кабинет инструктажа".

— Что ж, момент истины близится,— проговорил с видимым удовлетворением Аз, поглаживая рукой свою тонкую "клубную" бородку.

— Что за "момент истины" ?— не понял я.

— То, ради чего мы живём. Угадай с трёх раз ! Даю подсказку : это не оргазм...

— Ну, не знаю,— я и правда не понял подтекста произнесённой Аз фразы.

— Сейчас Первый и Второй отчитаются о проделанной работе, выставят каждому рейтинги и нам выдадут зарплату,— пояснил Веди, лежавший с ногами на длинной низкой лавке.

— В первый раз мне отсчитали пачку баксов во-о-о-т такой толщины,— Буки показал пальцами какого именно размера оказалась полученная им пачка.— Дали почему-то двадцатидолларовыми банкнотами... уж не знаю, почему... то мне потом звук машинки по пересчёту денег приснился.

Минула ещё четверть часа и всё по той же внутренней трансляции меня, вслед за Первым и Вторым, пригласили явиться в "кабинет инструктажа". Дорогу я туда забыть не успел — прошёл в конец коридора и постучал в последнюю дверь. В кабинете сидели двое — Павел Михайлович и незнакомый мне мужчина лет шестидесяти с одутловатым лицом и редеющими седыми волосами. Калитин на фоне незнакомца смотрелся настоящим пижоном ; костюм последнего выглядел мятым, а ослабленный узел галстука небрежно съехал набок. Синие склеротические сосуды, испещрившие баклажанистый нос незнакомца и его щёки, придавали ем вид банального алкоголика. Хотя одет он был очень богато — один только хронометр "omega" в корпусе из красного золота стоил, наверное, половину моей ещё невыкупленной до конца квартиры — всё же чувствовалась в его облике какая-то бомжеватая беспородность. Принца можно одеть в лохмотья и он всё равно останется принцем ; здесь же всё было как раз наоборот.

— Заходите, Глеб Евгеньевич, заходите смелее,— поманил меня рукой Калитин и, повернувшись лицом к незнакомцу, представил его.— Познакомьтесь с нашим исполнительным директором : это — Аркадий Соломонович...

— Здравствуйте, Аркадий Соломонович,— поприветствовал я обладателя носа-баклажана.

— Здравствуйте, здравствуйте,— механически отозвался тот с характерным для астматиков свистящим придыханием.— Это вы, стало быть, тот новичок, что перетащили в одиночку два рюкзака весом восемьдесят девять килограммов...

Что ж, стало быть за время с момента нашего возращения, доставленный груз оказался тщательно взвешен. Оперативно работает руководство компании "Магнито-гистерезисные машины" ! Я не успел ничего ответить, как исполнительный директор продолжил :

— Нам нужны такие богатыри ! Это вы его нашли ?

Последний вопрос был адресован Калитину и тот живо отозвался :

— Так точно, Аркадий Соломонович. Господин Ильин — тот самый инкассатор, который застрелил двоих грабителей.

— А-а, да-да, помню эту историю. Читал в "Коммерсанте",— последовал короткий астматический вздох.— Что ж, с почином, Глеб Евгеньевич...— рука с часами из красного золота нырнула в портфель, лежавший на столе, и извлекла оттуда конверт и пару листов бумаги с каким-то текстом.— Получите, распишитесь.

— Это ваш гонорар,— пояснил Павел Михайлович и протянул мне авторучку.

— Позвольте взглянуть ?— поинтересовался я.— Имею, знаете ли, привычку читать всё, что подписываю.

— Очень правильная привычка,— кивнул Аркадий Соломонович.— Я сам такой же...

Одна бумажка оказалась отпечатанным на лазерном принтере расходным кассовым ордером. Получателем оказался поименован я собственной персоной — Глеб Евгеньевич Ильин. Сумма, указанная в ордере, составляла восемь тысяч пятьсот долларов США. Основание выплаты — договор оказания возмездных услуг номер такой-то. Второй листок как раз и представлял собой тот самый договор, на основании которого мне и выплачивались эти деньги. Шесть пунктов, составленных предельно казуистически и невнятно : я обязался выполнить некую неназванную работу в указанных пределах и с качеством, удовлетворяющим требованиям заказчика. Примерно так. И на основании всего этого заказчик обязался выплатить мне восемь тысяч пятьсот долларов США. Ох-ре-неть, не может быть ! У меня на секунду даже голова закружилась.

Аркадий Соломонович, похоже, внимательно следил за моей реакцией. Убедившись, что я закончил читать, он спросил с полуулыбкой :

— Вопросы есть ?

— Никаких.

— Вот и хорошо,— и после короткой паузы зачем-то добавил сакраментальную фразу Остапа Бендера.— Вы не в храме, вас не обманут.

Я подписался под обеими бумажками, взял конверт с долларами и механически сунул его во внутренний карман куртки-ветровки.

— Считать не станете ?— не без ехидства полюбопытствовал Аркадий Соломонович.

— Я почему-то вам верю.

— Это просто замечательно,— улыбнулся Павел Михайлович.— Сейчас вы идите на выход, надеюсь, помните дорогу, да ? Выходите из здания, во дворе вас ждёт знакомый уже шофёр Сергей — он отвезёт вас куда пожелаете : домой или куда ещё. Товарищей по бригаде ждать не надо — каждый покидает нашу площадку самостоятельно. Сегодня и завтра отдыхайте, а четырнадцатого мая до обеда я вам позвоню и мы определимся с перспективным планом.

— Я понял, спасибо,— мне, конечно же, очень хотелось поговорить с Павлом Михайловичем наедине, но сейчас об этом не могло быть и речи, ситуация явно не располагала к доверительному общению.

— Будьте готовы к тому, что охранник на выходе проверит вас металлоискателем. На всякий случай — дабы не было соблазна что-то вынести из здания.

— Спасибо, что предупредили. Я ничего вынести не пытаюсь,— и это была чистая правда ; оружие я сдал, а груза, который носил на плечах, даже в глаза не видел.

Я вернулся чуть назад, повернул за угол и оказался в начале коридора, в противоположном конце которого виднелись П-образные ворота металлодетектора и металлопластиковая будка охранника. При моём приближении охранник вышел навстречу ; в руках он держал ручной металлоискатель. Я ещё раз внимательно вгляделся в его лицо и решил, что не ошибся — передо мной действительно стоял Дмитрий Павлович Алтухов, восемнадцать лет назад читавший мне, тогда ещё слушателю школы КГБ, курс минно-взрывного дела. Разумеется, он постарел и поседел, немного сгорбился и высох телом, но черты лица и фигура в целом остались узнаваемы.

— Дмитрий Павлович, если не ошибаюсь ?— я остановился перед Алтуховым и поспешил представиться сам, поскольку не был уверен, что тот вспомнит мои имя и отчество.— Ильин Глеб Евгеньевич. Ленинградская школа, второй семестр, восемьдесят девятый год...

— А-а-а,— радостно заулыбался охранник.— То-то меня торкнуло : лицо знакомое ! Так и подумал, что кто-то из слушателей школы.

— Ленинград город маленький,— произнёс я фразу из кинофильма "Осенний марафон" давно ставшую поговоркой.— Куда ни ткнёшься — везде встречаешь нашего брата. Теперь вот здесь — в инновационной компании.

— Да уж, что есть — то есть.— Алтухов повернулся и положил на пластиковую полку возле будки свой металлоискатель ; он словно бы устыдился того, что собирался им воспользоваться.— Я вас видел в составе "Града", посылаемого в Чечню. Повоевали, стало быть ?