Корпорация "Томб райдерс"

Я поднял глаза вверх, ожидая увидеть зев шахты над головою, через которую "яйцо" опустили на этакую глубину. Но ничего похожего на шахту не увидел. Зато пропустил момент, когда Первый открыл яйцо...

Да-да, острый нос зеркального эллипсоида разделился на две половинки, которые беззвучно разошлись вправо и влево, открыв освещённую тусклым светом внутренность странной капсулы. Из-за округлости "яйца" люк оказался на довольно приличной высоте от пола — метра полтора, если не больше — так просто не запрыгнешь. Второй, который находился ближе всех к люку, запустил руку куда-то внутрь и загремел узким металлическим трапиком.

Мои спутники по-одному стали взбираться по этой лесенке. Я ожидал, что "яйцо" качнётся под воздействием нагрузки, всё-таки каждый из нас оказался прилично нагружен и этот вес должен был вывести аппарат из равновесия — но не тут-то было ! Зеркальная посудина стояла не шелохнувшись, точно изваянная из камня. Интересно, сколько же эта дура весит ?

Меня тронул за локоть Первый.

— Проходи, садись в самом конце.— негромко проговорил он.— Выходить будешь последним. А здесь последним всегда захожу я.

И перехватив мой недоумённый взгляд, пояснил :

— Без меня аппарель не закроется.

— Понятно.— я полез по трапику внутрь "яйца".

Внутри горели всего-то две двадцативаттных лампочки, света они давали не больше, чем в холодильнике, его хватало лишь на то, чтобы только нос не разбить о колени соседа. Внутри оказалось неожиданно тесно, видимо, посудина имела толстые стенки. Интересно, для чего ? Под водой, что ли плавать ? Хренасики, "йеллоу сабмарин"...

Сиденья располагались по обе стороны в шахматном порядке. Всего их оказалось десять штук, некоторые так и остались незаняты. Над креслами располагались широкие сетчатые полки, предназначенные для груза. К тому моменту, когда я залез внутрь, туда уже оказались уложены лестница, треноги и рюкзаки всей нашей команды, благодаря чему проход оказался свободен.

Я прошёл в самый конец "яйца" и сел на заднее сиденье. Обычное автомобильное сиденье, причём отечественное, без всяких изысков, в точности, как на одиннадцатой "Ладе". От плеча к пояснице — ремень безопасности. Поскольку все сидели пристёгнутые, я тоже, устроив свой зад должным образом в кресле, пристегнулся.

Первый тем временем затворил дверь в носу — я проглядел, как именно он это сделал — и сел в кресле передо мной. Место его оказалось оборудовано особым образом : на откидном штативе помещался жидкокристаллический дисплей, не очень большой, дюймов одиннадцати в диагонали. Я видел, как повернув пластину дисплея к себе, Первый ввёл пароль, после чего на экране возникло меню с большим количеством кнопок. Со своего места я не успел прочитать их названия — Первый принялся нажимать на кнопки, легко прикасаясь к экрану пальцами.

После нескольких нажатий, он оторвался от экрана и огляделся, точно проверяя, все ли из присутствующих заняли свои места.

— Готовы, что ли ?— спросил он со своей характерной ухмылкой.— Пристегнулись, орлы ?

— Пристегнулись... давай уж... поехали.— послышались голоса.

На дисплее перед Первым горела надпись : "Запустить протокол активации первого контура" и ниже две больших клавиши : "Да"-"Нет". Наш командир ткнул пальцем в кнопку "Да". После этого повернулся ко мне и хитро щурясь проговорил :

— Ты, смотри только, на затылок мне не сблевни...

— Что-о-о ?— не понял я.

Но буквально через секунду внутри вдруг трепетно сжалась диафрагма. Тошнота подкатила к самому горлу, возникло отвратительное чувство падения. Но я не мог падать — ведь оставался пристёгнут к креслу, как и все вокруг. Стало быть, падали все мы вместе с яйцом. Секунда-другая-третья... тошнотворное ощущение никак не проходило. Я точно выскочил из самолёта с нераскрытым парашютом и летел сейчас в затяжном прыжке. Господи, куда можно проваливаться столько времени ? Ведь мы и так опустились на самое дно глубоченной шахты.

Неприятное ощущение прекратилось столь же неожиданно, как и началось. Я не ощутил ни малейшего соударения, ни перегрузки — ничего такого, что могло бы указывать на окончание перемещения в пространстве. Просто диафрагма встала вдруг на место и только привкус желчи в горле напоминал о реальности испытанного ощущения.

Все оставались на своих местах. В полной тишине минули минута, потом вторая. Наконец, Первый отстегнул ремень безопасности.

— Ну, что, господа народ, кто не боится заземлить через себя пятнадцать киловольт ?— проговорил он в своей ироничной манере, так что невозможно было понять, то ли пошутил, то ли сказал всерьёз.

— Веди, конечно...— в тон ему отозвался Второй.

Я тоже отстегнул ремень и поднялся с кресла, но Первый остановил меня движением руки :

— Тс-с-с, тихо ! Запомни, Ять, тебе спешить некуда. Ты выходишь последний ! Кстати, не забудь про воду и шоколад под креслом.

Действительно, под креслом находился небольшой рюкзак, в точности такой, какие носят школьники начальных классов. В нём оказалась литровая бутылка газированной "бон-аквы" и плитка шоколада "nestle" с орехами. Я не стал выяснять для чего мне нужна вода и шоколад — раз предлагают взять, значит надо взять.

В носу нашей капсулы распахнулась аппарель — и я снова не смог увидеть, кто и как именно её открыл. Группа стала неспешно выгружаться — Аз, Буки и Веди выпрыгнули наружу, а Первый и Второй принялись подавать им снаряжение. Я смотрел наружу через спины людей и не мог понять, почему в проёме люка ничего не было видно — там словно чёрное бархатное покрывало натянули. Это казалось очень странным, ведь площадка, на которой стояла капсула в подвале, была освещена мощными прожекторами.

Первый и Второй, подав груз стоявшим внизу, выпрыгнули наружу. Я прошёл вдоль опустевших кресел и, остановившись на секунду перед открытой аппарелью, с удивлением увидел внизу песок. Кроме того, неожиданно защипало в носу и я чихнул. Должно быть, получилось это у меня смешно, потому что стоявшие подле моих ног Первый и Второй синхронно засмеялись.

— Это всего лишь озон,— дружелюбно пояснил Второй.— Он образуется из-за большого статического заряда на корпусе.

— Давай уж, спускайся,— добавил Первый.

После того, как я спрыгнул на песок, он похлопал меня по плечу и добавил :

— Добро пожаловать в корпорацию "Томб Райдерс" !

3.

Нет, я вовсе не чувствовал испуга. Озадаченность, непонимание происходящего — да, это было, а вот испуга — нет.

Первый, не давая опомниться, хлопнул меня по плечу и проговорил :

— Если ты включишь ультрафиолетовый фонарик и посветишь вокруг, то увидишь...

Он примолк, включил свой фонарик и направил его луч под ноги, в песок. Иссиня-белый круг хаотично заметался вправо-влево и через пару секунд задержался на небольшом изумрудно-зелёном объекте метрах в четырёх от нас. Поначалу я даже и не понял, что это такое.

— ...так вот, если ты направишь свет на песок,— продолжил Первый.— то без труда сможешь увидеть скорпионов. Дело в том, что скорпионы светятся в ультрафиолете зелёным. А по ночам их в здешних песках очень много.

Я удивился : изумрудный комочек действительно оказался живым скорпионом, суетливо бежавшим по каким-то своим ночным скорпионьим делам. Включив собственный фонарик, я очень скоро обнаружил подле ещё нескольких членистоногих, одного из них, подползшего совсем близко, вдавил каблуком в песок.

— Хренасики !— лишь только этим словом я смог оценить удивительное открытие.— А почему это они светятся ?

— Самок ищут в темноте,— авторитетно пояснил Второй.— У них зрение в десять раз лучше человеческого, кроме того, скорпионы ультрафиолет видят. Тут такой пакости навалом, так что, Ять, имей это в виду и особенно не расслабляйся...

Мы быстро выстроились колонной и, заправив наушники радиостанций в уши, двинулись сквозь темноту. Открывал шествие Веди со снайперской винтовкой наперевес, я же шагал замыкающим. Бездонное чёрное небо с невероятным числом звёзд, опрокинутым тазом висело над головой. Ни единого облачка, ни малейшего дуновения ветерка. Несмотря на гроздья ярких звёзд, изукрасивших небесный купол, внизу, на земле, было темно, я практически не различал дороги. Ориентироваться помогали лишь белые пятна лучей света от фонариков, которые периодически включали шедшие впереди.

Мы уходили прочь от "яйца". Его корпус, размером с большой пассажирский автобус, какое-то время был хорошо виден на фоне звёздного неба. Затем он растаял во тьме, но я, обернувшись через пару минут, вдруг с удивлением увидел, что "яйцо" беззвучно рассыпалось во все стороны каскадом искр и стало быстро менять свой цвет — об багрово-красного до оранжевого. Точно нагревающаяся нихромовая спираль в старом утюге— именно такое сравнение пришло мне на ум в ту минуту. Зрелище оказалось очень необычным и красочным, просто ночная феерия какая-то. Принимая во внимание, что "яйцо" меняло свой цвет абсолютно беззвучно, картинка казалась абсолютно невозможной. Мозг отказывался воспринимать реальность того, что видели глаза.

Я некоторое время смотрел на происходившее, завороженный невероятной красотой и необычностью зрелища, но к реальности меня вернул голос Первого, раздавшийся в наушнике :

— Ять, не отставай. Я всё понимаю, сам по первости таращился во все стороны, но... от колонны не отставай !

Что ж, наблюдательности Первого следовало отдать должное : хоть он и производил впечатление балагура, однако, успевал следить за всеми и видеть всё. Надо бы с этим парнем быть повнимательнее...

Я со всех ног припустил следом за ушедшей вперёд колонной. Когда я с вершины бархана обернулся в следующий раз, то "яйца" уже не увидел. Укатилось оно, исчезло, испарилось — предполагать можно было всякое, ясно лишь стало, что на прежнем месте его уже нет. Вот так, думай, что хочешь.

Всё это, конечно, следовало получше обмозговать, да только события вокруг меня развивались безостановочно, а впечатления сменяли друг друга столь быстро, что на осмысление происходившего времени практически не оставалось. Колонна наша прошла по пустыне совсем немного, может, метров триста, а может, и того меньше, как вдруг пустыня окончилась и мы оказались на краю довольно высокого плато, с которого открывался прекрасный вид на широкую — километров пять — долину. То есть, конечно, вид открывался в солнечный день, а не теперь, но даже в безлунную ночь не составляло труда понять, что в центральной части долины протекает широкая спокойная река, к которой огромным амфитеатром с обеих сторон спускаются пологие берега.

Вся наша колонна остановилась на краю плато, оживлённо обсуждая как лучше двигаться дальше. Аз предлагал собрать лестницу здесь и нести её на руках в собранном виде, Буки же возражал и говорил, что сборкой лучше заняться "уже на месте". Я не сразу понял, что именно послужило причиной дискуссии. По той, единственно, причине, что в темноте не разглядел самого главного.

Буквально в сотне метров от нас, чуть ниже края плато, на котором мы стояли, находились... чёрт знает что такое. Затрудняюсь, как лучше назвать то, что там находилось. Какие-то постройки, скорее даже, целый городок, хотя таких странных населённых пунктов я прежде никогда не видывал. Чтобы лучше понять, что же передо мною, я включил инфракрасный прицел своего БСК и навёл его чёрные постройки.

Прямо в центре посёлка — или того, что я принял за посёлок — высились большущие пирамиды — три из них имели высоту около двадцати метров, а четвёртая, самая крупная, казалась раза в три поболее. С близкого расстояния она выглядела настоящей горой, двадцатиэтажный дом был бы, пожалуй, пониже. Пирамиды выглядели достаточно крутыми — угол наклона их граней явно превышал сорок пять градусов. Кроме того, стороны их были гладкими, так что быстренько забежать на вершину ни одной из них не удалось бы. Впрочем, назвав их гладкими, я, пожалуй, даже покривил душой — пирамиды казались отполированы, так что, думаю, в солнечную погоду они даже свет отражали, подобно зеркалу. У подножия пирамид во множестве размещались довольно крупные, хотя и невысокие постройки. Я мог видеть колоннады, внутренние дворики, высокие стены, разделявшие территорию наподобие кварталов. Всё это имело довольно сложную архитектуру, переплеталось, цеплялось друг за друга, так что взгляд оказывался неспособен разом охватить план посёлка.

Что и говорить — зрелище казалось очень странным. Даже тревожным. Меня сразу смутило то обстоятельство, что нигде не было видно ни единого огонька, ни одного живого звука не доносилось до моих ушей. Даже если сделать поправку на ночное время, такая тишина выглядела очень подозрительной. Какой бы захолустной не была деревенька, там обязательно то звякнет цепь, на которую привязана собака, то стукнет копытом переступающая во сне кобыла, то заскрипит на ветру незакрытая калитка. Уж я-то полежал в Чечне в ночных засадах, мне ли не знать о ночных звуках! Здесь я ничего подобного не слышал ; не населённый пункт, а прямо кладбище какое-то...

И потом... Ещё какая-то странность ощущалась во всех этих постройках. Нет, дело не только в пирамидах, хотя они сами по себе представлялись весьма необычными сооружениями — ведь никто и никогда не строил их для проживания людей. Я почти минуту таращился через инфракрасный прицел на приземистые сооружения, пока, наконец, понял почему они показались мне необычными.

Там отсутствовали окна. Речь не о стёклах — о проёмах. Жители пустынь строят жилища глухими стенами наружу, но всё же у них есть оконца, выходящие во двор. А тут... Очень интересные постройки, что и говорить.

Признаюсь, я вдруг заподозрил, что мы вообще находимся не на Земле. Уж больно зрелище увиденного мною населённого пункта противоречил всему, виденному ранее. Может, эти ребята перенесли меня на другую планету ? О-бал-деть, до чего это я додумался ! Чушь собачья, да и только !

Я опустил винтовку и выключил прицел. Городок у моих ног моментально исчез, укрытый плотным одеялом чёрной ночи.

Аз и Буки, придя тем временем к консенсусу, уже собирали лестницу. Кстати, проделали они это на удивление быстро, особенно, если принять во внимание, что работать пришлось в полной темноте. Очень скоро я убедился, что с рабочими навыками — причём куда более сложными — у членов группы всё в полном порядке. Через минуту колонна наша двинулась дальше, в смысле, стала спускаться с плато.

Если наверху можно было хоть что-то различать, то после того, как мы пошли вниз по склону, ничего вокруг уже стало не разобрать. Мне пришлось снова включить прицел ; более я его уже не выключал. Шла наша группа хорошо — ни единого звука мы не издали. Никто не падал, не кашлял, не сопел. На душе сделалось тревожно ; думаю, состояние это испытывал не я один. Хотя, признаюсь, я совершенно не понимал, чего нам следует опасаться в этом странном месте, казавшимся абсолютно пустым.

Группа наша втянулась в нечто, что весьма отдалённо напоминало улицу — справа и слева тянулись странные постройки без окон, дверей и оград. Стены их немного заваливались назад, в силу чего, здания эти напоминали верхушки торчавших из земли бункеров или каких-то иных долговременных оборонительных сооружений. На фасаде каждого здания имелся один дверной проём, но без двери — просто провал, раскрытый в крике рот. Ясен пень, это нежилые постройки ; как можно жить в пустыне в доме без дверей ?