Корпорация "Томб райдерс"

В этой комнате уже появились первые предметы погребальной утвари — вдоль стен стояли две большие, в метр длиною, модели кораблей, четыре деревянные статуи Птах-Озириса, шесть больших деревянных ящиков. Судя по их сбитым крышкам и вываленному на пол содержимому, ящики уже подверглись пристрастному исследованию Второго.

Секунд десять мы рассматривали комнату — просто так, без всякой конкретной цели. Затем побежали далее, в тот самый коридор, что начинался в стене направо. Это коридор мне показался очень протяжённым, метров сорока длиною или даже больше, хотя, допускаю, что это всего лишь особенность восприятия пространства в темноте. Преодолев его мы оказались в довольно просторной комнате, сплошь уставленной разнообразными предметами утвари.

Первыми, что привлекло моё внимание, оказались красочные опахала, сделанные из павлиньих перьев — они не утратили яркости красок и выглядели так, словно их прислонили к стене только вчера. Опахал тут было множество, штук двадцать, наверное ; они выстроились вдоль одной из стен, словно автоматы в ружейной пирамиде. В этой же комнате помещалась пара роскошных золочёных носилок ; шторки их балдахинов, оказались аккуратно скатаны и подвязаны шнурками. В свете фонарей я смог увидеть расшитые подушечки, уложенные по три штуки внутри носилок. Листовое золото, которым обили дерево, тускло блеснуло, попав на свет, и я разглядел тонкую чеканку, покрывавшую его. В помещении находилось ещё много чего интересного — пара моделей кораблей, во всём похожих на те, что мы видели прежде, непременные статуи фараона в полтора человеческих роста, ящики и ларцы. Последние, разумеется, уже оказались выпотрошены, иначе, откуда появились бы те два рюкзака, что Буки успел вытащить на поверхность.

Мы по диагонали пересекли комнату и оказались перед громадной порткулисой, приподнятой с одного краю и подпертой в таком положении. Глыба эта была, видимо, так точно подогнана к плоскости пола, что нашим рабочим пришлось пустить в ход перфоратор и сделать несколько сколов по её нижнему краю дабы подвести под него ломы и домкрат.

Я стал на колени перед приподнятой с одного краю плитой и посветил фонарём. Косая щель под порткулисой составляла сантиметров сорок пять в самой широкой части ; толщина же плиты превышала метр. Ползти под нею по-пластунски представлялось весьма неудобно — очень уж узко, руки широко не развести, толком не упереться.

— Вот что, Буки, ложись-ка на брюхо и вытягивай руки вперёд, я тебя задвину в щель, а потом ты вытянешь нас с той стороны,— предложил я.

Так и сделали. Буки улёгся на живот, руки с фонарём вытянул перед собою, я же вцепился в его подошвы, покрепче уперся в пол и толкнул его вперёд. Он въехал в щель под плитой подобно патрону, досланному в канал ствола.

— Достаточно !— послышался его голос с той стороны порткулисы.

Ноги Буки исчезли из поля видимости и я жестом указал Прохору, чтобы тот лёг.

— Дядя Глеб, не оставляйте меня,— неожиданно зашептал Глеб.— Они же меня там замуруют живьём !

— Ну что ты, Прохор !— изумился я.— Никто тебя там не замурует ! Я не позволю ! Мы вместе сюда вошли и вместе выйдем.

— Не надо, не отпускайте меня !

— Глеб, да ты чего ?— не на шутку обеспокоился я.— Что это за разговоры ? Я обещаю, что с тобой там ничего не случится. Я буду рядом, полезу следом за тобою. Клянусь, я не оставлю тебя !

Меня очень смутил испуг мальчишки. Главным образом потому, чтоя не мог объяснить себе его причину. Он словно знал что-то такое, чего не знал я. Или это в нём говорило какое-то предчувствие ? Самое неприятное заключалось в том, что я в эту минуту не мог толком поговорить с ним.

Прохор между тем улёгся животом на пол, подобно тому, как только что ложился Буки.

— Не поднимай головы, а то ударишься о камень,— сказал я ему напоследок и одним махом задвинул мальца под порткулису. Пригнувшись, я увидел в щель, как Прохора подхватил за руки Буки и помог подняться.

Затем я подсунул под порткулису свой рюкзак с парой изолирующих противогазов. Металлический корпус изолирующего противогаза, выполненный в форме заплечного ранца, имеет толщину шестнадцать сантиметров, понятно, что два таких корпуса вдовое толще. Чтобы просунуть их под порткулисой мне пришлось повозиться. Буки мне помог и вытащил рюкзак с той стороны.

После этого в щель полез я. Толкать меня было некому, так что пришлось работать самому : извиваясь червяком, стараясь не дёргать головою, и всё равно дважды ударившись затылком, я медленно влез под приподнятый камень, стараясь не думать о смертоносных тоннах, висящих надо мною. Плита оказалась толстенной, я подвинулся под нею раз-два-три, а она всё не кончалась и не кончалась ; я почувствовал, как моментально вспотели мои плечи и руки, причём не столько от физической нагрузки, сколько от дурацких мыслей, столь некстати зашевелившихся в голове.

Тьфу, бесовщина, а ведь нам ещё назад тут ползти !

Наконец, я ощутил, как мои запястья ухватили чьи-то руки, последовал лёгкий рывок и меня выволокли из-под приподнятой плиты. Оказалось, что рядом с Буки стоит Аз.

— Этот мешок тащи на поверхность,— распорядился он, указав Буки лучом фонаря на наполненный рюкзак, стоявший подле стены ; затем, похлопав по плечам меня и Прохора, добавил.— А вы, добры молодцы, пожалуйте со мною.

Последовала пробежка по длинному, метров двадцати пяти, коридору. Он оказался весь испещрён иератическими письменами. Надписи можно было видеть везде, на обеих стенах и потолке, лишь на полу они отсутствовали. Интерьер, должно быть, в другой обстановке мог показаться диковинным и на него следовало бы посмотреть, но сейчас на это у нас не имелось времени.

Мы бегом проследовали по расписанному коридору и он привёл нас в очередную комнату, заставленную ларцами всевозможных цветов и размеров. Над ними возвышались мрачные статуи из чёрного полированного камня, тускло отсвечивавшего под лучами наших фонарей. Стены помещения украшали необыкновенно яркие росписи — охряно-красные, белые, изумрудно-зелёные — но богатство цветов лишь усиливало ощущение мрачной и до поры невысказанной угрозы, что рождало присутствие здесь чёрных статуй. В помещении царил страшный разгром — сразу чувствовалось, что тут поработал с ломом наперевес большой знаток археологии по кличке Второй.

Стена налево от входа целиком оказалась порткулисой, поставленной на один угол. Как и предыдущую преграду, её также подпирал подложенный клин, благодаря которому под плитой зияла косая щель.

— Нам туда !— сказал Аз, указав на порткулису, но это было ясно и без его слов.— Подтолкни-ка меня, как ты это проделал с Буки.

Он лёг на живот, я втолкнул его в щель под плиту, потом туда отправился Прохор, мой рюкзак с противогазами и, наконец, я сам.

Теперь мы находились в коротком и узком коридоре, в конце которого на полу лежал включённый фонарь. Рядом никого не было, фонарь лежал сам по себе, то ли брошенный кем-то, то ли забытый.

— В конце коридора глубокий колодец, смотрите не свалитесь,— предупредил Аз.— Первый специально оставил фонарь подле него, чтобы ненароком кто-то не сыграл головою вниз. Там глубина метров десять, а может, и того больше — одним словом, глубоко. Так что осторожнее.

Мы миновали коридор, аккуратно обошли четырёхугольный шурф, зиявший чёрным провалом. Я посветил фонариком вниз — глубина и в самом деле оказалась приличной. Сейчас мы находились в просторной комнате, самой просторной из всех в этом захоронении. В длину она достигала метров восьми, а в ширину трёх или чуть больше. Я понял, что мы близки к цели путешествия.

Помещение, как и предыдущее, оказалось заставлено всевозможной утварью, именно поэтому я не сразу заметил Первого и Второго, сидевших на корточках позади широкого золочёного ложа, украшенного головами льва. Перед ними лежали в собранном виде противогазы КИП-8, готовые к тому, чтобы их одели. Первый держал в руках небольшую взрывную машинку в чёрном пластиковом корпусе ; провода от неё тянулись в невысокий коридор, подле которого сидела парочка. Второй в свою очередь прижимал к груди цифровую видеокамеру и небольшой металлический кейс с ноутбуком внутри — с помощью этой техники ему надлежало управлять действиями Прохора.

— У вас всё в порядке ?— осведомился он, осветив нас фонарём.

— Да, всё нормально, готовы действовать,— ответил я.

— Хорошо. Дело, значит, обстоит так,— теперь заговорил Первый.— Мы нашли кварцитовую комнату, просверлили отверстия в потолке, заложили "пластит" и готовы его подорвать. Поскольку пространства там мало и притока воздуха практически нет, дышать мы там после взрыва не сможем. Поэтому одеваем сейчас противогазы, проверяем, чтобы всё работало и — подрываем эту хренотень. Поскольку ресурс автономности у противогаза ограничен сотней минут, дальше мы действуем не быстро, а очень быстро. Чтоб, значит, никаких заминок. Вопросы есть ?

— Ты это всё на инструктаже говорил...— с иронией в голосе заметил Аз.

— Я напоминаю. Если кому-то срочно приспичило воды попить или, там, до ветру сбегать облегчиться, то самое время сделать это сейчас, а не потом, когда мы оденем противогазы.— и поскольку никто желания попить воды не выказал, Первый скомандовал.— Тогда облачаемся.

Всё это мы уже отрабатывали на тренировках ; маски и лямки были подогнаны заранее, так что проблем с облачением не возникло.

— Все посмотрели на манометры... Добавили кислорода...— голос Первого из-под маски звучал приглушённо, но вполне различимо.— Ничего не забыли... вы нужны нам живыми и здоровыми... Ну, а теперь, я пожалуй, грохну нашу бомбочку.

Он крутанул ручку динамо-машины и нажал кнопку замыкателя. Тут же где-то за стенкой грохнуло, но не очень громко, видимо, стенка оказалась зело толстой. Из невысокого коридора, куда вели провода, повалил сизовато-белый дым.

— Пошли, что ли, поглядим, чё там у нас вышло...— предложил Второй и впереди всех полез в это облако.

За ним последовал Первый, после него Аз, потом Прохор. Я замыкал колонну.

Коридор оказался метров трёх длиной. Он привёл нас в большое — метров восемь на шесть с половиной — но очень низкое помещение. Полом его служила та самая крыша кварцитовой комнаты, которую следовало пробить, а потолком — огромные плиты, державшие на себе миллионнотонную массу пирамиды. Расстояние от кварцитовой крыши до плит потолка не превышало восьмидесяти сантиметров, другими словами, взрослый человек мог двигаться здесь либо на четвереньках, либо ползком.

Я не сразу оценил обстановку, поскольку этому мешал дым, но постепенно молочная пелена рассеялась. Не полностью, конечно, но в достаточной мере для того, чтобы понять что находится от меня слева и справа.

— А мы, оказывается, классные подрывники,— послышался голос Второго.— Нас бы в гитлеровский тыл, в белорусские леса, уж мы бы там устроили рельсовую войну ! Ну, что, опускаем нашего мальчика в склеп...

Далее всё пошло как по писаному, точнее, по отработанной в ходе ночных тренировок схеме. Я закрепил на талии Прохора широкий ремень, напоминавший пояс монтажника-высотника, только, разумеется, поменьше размером и полегче. Его специально изготовили для мальчика, чтобы максимально упростить подъём и спуск. Затем размотал полудюймовый шёлковый шнур, конец которого закрепил на кольце ремня. Второй в это время загрузил свой ноутбук.

Через минуту мы были готовы. Прохор полез в пробитую взрывом дыру, я сел рядом, упершись пятками в её край. Шёлковый шнур пропустил через спину, так чтобы основная работа пришлась на становую силу. Момент получился неожиданно волнующий — у нас тут, наверху, было сумеречно и страшновато, а уж в чернильной темноте, куда погружался Прохор, ему вообще должно было стать не по себе, однако, мальчик очень стоически перенёс это испытание, ничем не выдав своего эмоционального напряжения. Вот он полностью исчез в проломе, повис на руках и я его негромко напутствовал : "Я тебя держу, не бойся, отпускай руки !"

Пальцы мальчишки исчезли в темноте. Через несколько секунд он включил фонарь и крикнул мне : "Всё нормально, травите !"

Я пропустил верёвку — раз-два-три — и тут натяжение исчезло, стало быть Прохор стал на ноги. Мне сразу же пришлось отодвинуться от пролома, моё место занял Второй со своей видеокамерой и ноутбуком. Камера жёстко крепилась к металлическому кронштейну, с другой стороны которого находилась мощная лампа, настоящий прожектор. Всю эту сборку Второй опустил в пролом и развернул к себе ноутбук. Изображение на его экране транслировалось видеокамерой. Пока там ничего нельзя было разобрать, кроме луча фонаря Прохора, блуждавшего по каким-то непонятным предметам.

"Включаю лампу !"— предупредил Второй и щёлкнул тумблером. Свет резанул по привыкшим к темноте глазам и залил помещение, в котором находился мальчик. С хорошим освещением сразу стало намного веселее.

Длинная комната — длиною семь и шириною всего два с половиной метра оказалась заполнена всевозможными шкатулками и ларцами. В отличие от грубоватых деревянных ящиков, которые попадались в других помещениях, все эти предметы несли на себе печать изящества и утончённой роскоши. Даже непосвящённому в детали археологической науки хватило бы одного взгляда на эти атрибуты богатства, чтобы понять — тут помещаются самые настоящие золотые кладовые.

Египтяне не знали замков, потому мальчику не составило труда открывать их ларцы и шкатулки. Внутри каждого из предметов лежало что-то очень ценное, что Второй приказывал положить в рюкзак : то плащи, сплошь покрытые золотыми розетками в форме бутонов лотоса, то золотые короны ( настоящие каски !), то украшения. Последних там оказалось бесчисленное количество — прямо-таки горы браслетов, колец, каких-то невероятных ошейников и бус. Прохор даже не вынимал их по-одному, а просто вываливал содержимое шкатулки в рюкзак. Разумеется, в том случае, если мог поднять шкатулку. Если же сил ему на это не хватало, он горстями вынимал драгоценности, сколько мог ухватить, и бросал их в разинутый зев мешка. Первый рюкзак мальчик заполнил минут за семь-восемь. Он не смог его оторвать от пола, просто привязал к нему шёлковый шнур и я вытянул добычу наверх.

Я думал, что рюкзак тут же унесёт Аз. Собственно, именно для этого он тут и находился. Однако, я ошибся, всё оказалось куда хитрее.

Рюкзак забрал себе Первый. Сначала он как можно туже стянул его горловину верёвкой и завязал её хитрым морским узлом. Затем вытащил из нагрудного кармана небольшую металлическую бирку со шнурком и замотал шнурок вокруг получившегося узла, тем самым зафиксировав его. После этого вынул из другого кармана печать и поставил её оттиск на пластилине, имевшемся на бирке. В общем, опечатал рюкзачок. Лишь после этого отдал его Аз с добрым напутствием : "Теперь можешь нести !"

Похоже, руководство компании "Магнито-Гистерезисные машины" не очень-то доверяло собственным работникам. Видимо, я оказался далеко не первым, кто решил попробовать украсть что-либо в этом чудном заведении, с той, правда, разницей, что осуществил свой замысел вполне успешно.