Вершина мира 1. Часть 3

— Так да не так, — всхлипнула Ника, — я, поэтому и не хотела тебе говорить, ждала, когда сама заметишь, но ты сейчас постоянно занята. Он начал меняться, когда к этому Мишелю стал ходить. Я прямо спросила, в чем дело, он отшучиваться начал, не волнуйся, устал просто. А сейчас вообще меня сторонится не подойти, на любой вопрос огрызается: 'Я занят!' Сегодня вообще наорал ни за что. Ты же знаешь, он на меня давно не орет! Ему показалось, что я за ним шпионю, а я только за учебником зашла.

Я слушала девчонку и ужасалась, если все это правда, и она не ошибается, у меня серьезные проблемы. Только без паники, это может быть просто реакция на лечение и ничего больше.

— Ань, что делать-то? — совсем не по-детски всхлипнула Ника.

— Прежде всего, успокоиться, я с этим разберусь, обещаю.

Статье и медицинской общественности придется подождать. Всем придется подождать, пока я не разберусь, что происходит. Я решительно задвинула ящик с дисками в приемник архива и направилась домой.

Дома меня встретила тишина и записка на холодильнике, нацарапанная впопыхах: 'Буду поздно. Ника, извини, не хотел. Не рассказывай ничего Ане. Спасибо. Влад'. Я сорвала листочек с двери и, сложив, сунула в карман. Заверещал пейджер, принимая сообщение. Я глянула на дисплей: 'Ты готова умереть?' вопрошал меня пейджер. Это с курсов вернулась Наташка и сегодня вечером мы будем употреблять горячительные напитки в неограниченном количестве. После этого я обязательно скончаюсь под утро, проведя ночь в обнимку с унитазом. Я позвонила вернувшейся подруге и попросила зайти незамедлительно, но она сказала, что никуда не двинется, пока не примет душ, поскольку от нее воняет псиной.

Наташка явилась два часа спустя, свежая и чистая, словно майская роза. Все это время я металась по каюте, но так и не смогла принять никакого решения. Наташке я обрадовалась, как подарку и поспешила поделиться своим несчастьем. Благоуханная роза скисла и завяла, как только выслушала меня.

— Мила моя, — Ната забралась с ногами на диван, — а с чего ты сделала этот вывод? Ведь если это Мишель снабжал Влада дурью, это знаешь ли, подсудное дело. За это не только практики, но и головы могут лишить.

— Ничего его не лишат, — возразила я, — этот козел все правильно рассчитал: Влад — раб и ему никто не поверит, а если поверят, то его слов к делу не пришьешь! Мишель же просто скажет, что да, вколол пару раз обезболивающее, это подтвердит лист назначения. Потом пронырливый раб, пристрастившись к наркоте, начал воровать, а он, бедный доктор, ну ничего сделать не мог. Так что получится, что Мишель чист аки агнец, а Влад по уши в дерьме.

— Спокойствие, — подруга подняла руки, останавливая меня, — откуда ты взяла, что он наркоман? Из того, что тебе Ника рассказала? А тот анализ крови ты сделала? Комнату его ты обыскала? Или ты делаешь вывод на пустом месте?

— Я хотела сначала поговорить...

— Поговорить, — передразнила меня подруга, — так он тебе и сказал! Будет выкручиваться до последнего.

Наташка поднялась и решительно направилась в комнату Влада. Следующие полтора часа мы увлеченно переворачивали вверх дном комнату парня. За этим неблаговидным занятием нас и застал Влад. Выглядел он не лучшим образом — взъерошенный, небритый, с темными кругами под глазами.

— Интересно, что вы забыли в моих вещах? — резко спросил он.

— Мне тоже интересно, — кивнула Наташка, — вот твоя хозяйка утверждает, что у тебя появилась очень интересная привычка.

— Какая еще привычка? — он прошел в свое жилище, раздраженно расталкивая ногами вещи, валяющиеся на полу, и уселся прямо на подушку, — Вы случаем в контрразведке не служите? Обыск по всем правилам устроили, даже компьютер и тот вскрыли, бардак-то какой, кто это, интересно убирать будет? Что вы тут искали?

— Наркотики, — без тени улыбки сказала Ната.

— Что!? — опешил Влад, — У меня? Это шутка такая? — но по нашему виду он понял, что сегодня у нас чувством юмора напряженка и поэтому зло выкрикнул, — Да у вас крыша совсем поехала, детективов начитались!? Ань, ты что? — продолжал он злиться, хотя тон сбавил, — Это тебе Ника наговорила, да?

— Кто и что наговорил сейчас неважно, — каменным голосом произнесла Наташка, — закатай рукава и покажи руки.

— Ань, — он жалобно посмотрел на меня, — скажи ей.

— Делай, что тебе говорят.

Поняв, что с двумя фуриями спорить бесполезно, парень спокойно закатал рукава, выставив на обозрение руки. Свежих следов инъекций не было. Все примерно недельной давности.

— Ну что убедились? — оскалился он, — Мишель, к которому, кстати, ты сама меня и направила, брал несколько дней назад кровь на анализ.

— Хорошо, — чуть подняла брови Наташка, — пошли тогда в кабинет, сделаем анализ.

— Ну, чего вам еще надо? — простонал он, — На руках ничего не нашли, так чего цепляетесь? Аня, от тебя я такого не ожидал.

— Влад, — я попыталась его успокоить, — если у тебя ничего нет, так чего злиться. Если все в порядке я перед тобой извинюсь.

— А пока опустишь ниже пола? — поинтересовался он, срываясь на крик.

— Так, — Наташке уже начал надоедать этот спектакль, поэтому упрашивать она больше не стала, а скомандовала, — пошел вперед и без разговоров, — и вытолкнула его из комнаты.

— Наташа! — возмутилась я такому повороту событий.

Но ее было уже не остановить, она не слишком вежливо схватила его за шиворот (росту Наташка почти с Влада, это мне чтобы такое проделать, надо подпрыгивать) и поволокла в кабинет. Я поспешила за ними. Наташка толкнула парня на стул и достала из шкафчика набор для забора крови.

— Держи руку, — приказала она мне, но Влад уже сник и перестал сопротивляться.

Наташка прыснула с миллилитр крови в пробирку, добавила экспресс-индикатор и энергично встряхнула. Бордовый раствор поменял цвет став ярко голубым. Она сунула пробирку Владу под нос.

— Ну и как ты это объяснишь, обидчивый ты наш? Или тебе более точный нужен с раскладкой по часам?

— А что тут объяснять? — отрешенно спросил он, откидываясь на спинку стула и прикрывая глаза.

— Наташа, давай отойдем в сторонку, — попросила я, — поговорить надо.

Мы отошли к дверям, я поглядывала на Влада, но он сидел неподвижно, будто спал.

— Его надо в больницу, — с нажимом заговорила подруга.

— В больницу нельзя, — отрицательно покачала я головой, — если папаня узнает, Влад из бригады с треском вылетит. Папа у себя наркотов не потерпит, даже ради меня и даже прошедших курс лечения.

— Каким образом ты собираешься в мешке шило утаить? — поинтересовалась она.

— Вывозить его надо.

Наташка не стала возражать, просто стояла и ждала, что я скажу дальше.

— К Сахе поеду, — подумав, продолжила я, — там спокойнее, на Боре всего один город, да и тот в пятнадцати километрах от Сахиной делянки.

— В принципе правильно, — согласилась со мной Наташка, — кто лечить будет?

— Саха.

— Не слишком ли много надежд на простого егеря? — я отрицательно мотнула головой — в самый раз. — Когда вылетаешь?

— Как только соберусь. Отпуск нужен. На месяц.

— Хорошо, — одобрила она, — я на работу схожу, а ты пока собирайся, так быстрее будет. Все, разбежались.

Она вихрем вылетела из моего кабинета. Я повернулась к Владу, хотелось наподдать хорошенько, но сейчас не время. Может быть позже, когда станет более ли менее спокойно. Черт! Из-за этого балласта я работу потеряю!

— Влад, собирайся, мы уезжаем, — он поднялся и, как сомнамбула, пошел вон.

Я раскрыла потрепанный рюкзак и принялась укладывать вещи. В порту делать нечего, если я не хочу, чтоб генерал нас обнаружил раньше времени. Значит, садиться придется в лесу. Там есть заброшенная взлетная площадка, да и не площадка даже, а так, расчищенный от деревьев клочок земли. От места посадки до озера, где живет Саха топать километров тридцать по лесу. Я посмотрела на свои ноги, обутые в мягкие ботиночки на тонкой подошве, в таких по корчам долго не поскачешь. Перетряхнув шкаф, отыскала старые ботинки на толстой подошве. Покрутив их в руках, закинула к собранным вещам. Остается надеяться, что они не развалятся после первого километра пути. Рывком затянув веревку мешка, закрыла клапан, застегнула ремни. Остановилась на секунду, перебирая в уме, все ли собрала. Кажется все. Теперь пнуть Влада и можно лететь.

Парень сидел на своей кровати и тупо обозревал разгром в комнате, он даже не начинал собираться.

— Ждешь с моря погоды? — поинтересовалась я.

— Нет, просто не знаю, что мне собирать, — безразлично ответил он.

— Вещи, — посоветовала я и, подобрав с пола рюкзак, кинула ему, — и побыстрее, иначе поедешь в том, что на тебе.

Влад без особой охоты покидал первую попавшуюся одежду в рюкзак. Я вывела его из комнаты и, указав на диван в гостиной, приказала сесть и не двигаться. Вернулась Наташка и принесла командировочные бумаги, в них значилось, что я улетаю в командировку на неограниченное время и могу взять с собой любого служащего станции в независимости от его профессии и согласия начальства. По сути, документ был полным бредом, и как Наташке удалось получить его оставалось загадкой. Я попробовала у нее это выведать, но она лишь отмахнулась, сказав, что мне сейчас не об этом надо думать. Я набрала папин рабочий номер. Генерал ответил сразу, будто сидел и ждал моего звонка.

— Папа, — быстро заговорила я, — меня послали в командировку, вылет через пятнадцать минут.

— Хорошо, — кивнул родитель, — я присмотрю за Владом.

— Нет, папа, я забираю его с собой, он мне нужен. Мы летим в Сигоркнез, Влад уже бывал там рабом на плантации, так что он знаком с местными обычаями и климатом, мне без него не обойтись.

— Ладно, — папа был явно сбит с толку, — я приду проводить вас.

— В этом нет необходимости, — покачала я головой, — у меня совсем нет времени. Встретимся после возвращения.

Я отключилась, не дав ему возразить. Связавшись с ангарами, попросила подготовить 'Беркут', мне ответили, что он будет готов через полчаса. Теперь, когда все было сделано, оставалось сидеть и ждать звонка из ангаров.

— На чем полетишь? — почему-то тихо спросила Ната.

— Ты же слышала — на 'Беркуте'. Если все пойдет нормально, и кораблик не будет фордыбачить, то уже завтра ближе к полудню мы будем на месте.

— Хорошо, — задумчиво ответила Наташка и, повернувшись к Владу, спросила, — что тебе кололи и когда должна быть следующая доза?

— Какая разница? — отозвался он.

— Отвечай, когда спрашивают, — начала она злиться.

— Следующий укол должен быть через сорок минут, а кололи 'Дровалл', — отрешенно ответил Влад.

Мне захотелось выть. Где мои глаза были? Почему не заметила? 'Дровалл' сильный синтетический психотропный препарат. Опий и героин по сравнению с ним безобидные витамины. Привыкание идет с первого же приема, работает препарат не так грубо как вышеназванные наркотики, почти никаких галлюцинаций и остального бреда 'Дровалл' не вызывает, только необычайную легкость и дьявольскую работоспособность. Человеку совершенно не нужно питаться, он может жить только за счет внутренних резервов и инъекций. Человек может даже не спать несколько суток, правда количества препарата должно быть большим.

Скорее всего, чудо-доктор колол Владу миллиграммы, растворенные в физрастворе, иначе изменения произошли уже в первые пять дней, и скрыть их было бы невозможно. Сейчас я этого не узнаю, можно, конечно, пойти к Мишелю, устроить там истерику, пригрозить, но кому от этого станет легче? Владу? Нет. Сейчас надо спасать парня. Остается только надеяться, что препарат слишком сильно не повлиял на психику, что затянуло не так глубоко, и на Саху с его зверскими методами, который сможет помочь.

Я виновата перед Владом, что не уберегла, виновата своим невниманием и безоговорочным доверием к парню, забывшим под моим чутким руководством, что свободные это подонки, пользующиеся своим положением и знаниями совсем не так, как должны. Но я не буду об этом сейчас думать. Я подумаю об этом потом, когда Саха закончит свою работу, когда мы будем возвращаться домой. Я подумаю и буду злиться на себя, награждая не очень приличными эпитетами, и терзаться чувством вины буду только тогда, когда все будет позади. Я не ангел, но и Влад тоже хорош! Почему он не понял, что с этим лечением что-то не так? Не мог не понять, иначе ему грош цена, как полицейскому, пусть пока и стажеру. А если понял, почему не сказал? Скажи он раньше, к Сахе лететь не пришлось, я бы справилась со всем сама, но сейчас уже поздно об этом думать.

Позвонили из ангаров. Борт полсотни семь 'Беркут' выведен на стартовую площадку.

— Нам пора, — позвала я Влада.

Он вздрогнул, как от удара, поднялся, всем своим видом выражая покорность судьбе. Наташка отправилась нас проводить.

Глава 2.

Гулкий зал стартовой площадки ярко освещен десятью мощными прожекторами. Возле самих шлюзов сверкает металлическими боками мой 'Беркут'. Папа давно хотел приобрести что-нибудь попросторнее и поновее, я же была против. 'Беркут' настолько мал и мобилен, что может сесть и взлететь, не имея подготовленной площадки в полевых условиях, да и люблю я его, а этого достаточно.

Я набрала код доступа, дверь люка бесшумно скользнула в сторону. Мы прошли по узкому коридорчику в рубку управления. Владу и Наташке, с их ростом, пришлось идти согнувшись. Вот оно преимущество низкого роста — на борту 'Беркута' я чувствовала себя нормально и даже комфортно. Я первая зашла в тесное помещение рубки. Панель управления, мигнувшая разноцветными лампочками приветствуя хозяйку на борту. В кабине имелось два кресла пилотов и одно для штурмана, и хотя я одна управляла корабликом, это было неотъемлемым условием для различия между кораблем и шлюпом. Наташка придирчиво оглядела крохотное помещение и осталась довольна. Влад стоял у стены, в его присутствии рубка казалась еще меньше, чем была.

— Так, — вздохнула Ната, — теперь последний штрих. Лицом к стене и руки за спину, — приказала она, когда парень сделал, что от него требовали, Наташка извлекла из кармана наручники и ловко щелкнула браслетами на его запястьях.

— Зачем ты так? — ошарашено пробормотала я.

— Затем, что он наркоман и у него заканчивается действие дозы и скоро начнется ломка. И наш домашний кобелек вполне может превратиться в злобную дворовую шавку, у которой есть зубы. Правда, дружок? — она запустила длинные пальцы в мужские волосы, пальцы сжались и она дернула назад его голову. Больно. Скулы Влада побелели, от еле сдерживаемой ярости. Стерпел.

— Прекрати и отпусти его, — попросила я, Наташка покачала головой, но Влада отпустила, — Влад, в кресло штурмана. Наташ, тебе не кажется, что наручники это лишнее, тем более за спиной и при старте. Ему руки выломать может.

— Может, выломает, а может — и нет, — дернула она плечом, — это меня беспокоит мало. А вот то, что ты можешь остаться без головы, это уже серьезней. Ты просто не представляешь, как он беситься сейчас начнет. Ты не забывай — он здоровый мужик и ты против него мелочь пузатая. Знаешь, с твоим метром с документами и бараньим весом не сильно-то попрешь на его метр восемьдесят пять плюс центнер живого веса.