Вершина мира 1. Часть 3

— Поиздевались, да? — Уныло скривился Влад и, сердито сопя, потопал обратно.

— Я, кажется, знаю его причину нелюбви ко мне, — заговорчески прошептал Макс, когда убедился, что Влад скрылся в своей комнате.

— Так открой мне эту тайну, — потребовала я.

— Ты знаешь, Аннушка, мне кажется, точнее я даже уверен — он тебя ревнует, — убежденно высказался Макс.

— К кому? — не поняла я.

— Ко мне, ангел мой, ко мне. Я же не выставляю всем на показ свои особенности.

— Он меня не ревнует, — отмахнулась я, — тебе показалось.

— Как скажешь, — не стал спорить Макс, — я на озеро, не составишь мне компанию?

— Не хочется, — покачала я головой, — да и вода уже холодная.

Сердечный друг пожал плечами, мол, как знаешь и тихо посмеиваясь, отправился искупаться перед сном.

Я поднималась на чердак, бормоча под нос ругательства. Нет, когда генерал выдавал подобные сюрреалистические идеи это одно. Но от Макса я подобного не ожидала. Это ж надо придумать — ревнует!

Но стоило лишь закрыть дверь чердака, как все лишние мысли вылетели из головы. Осмотрев пациента, устроилась в кресле, накинула на ноги плед и открыла книгу. Лампу с одной стороны затенила, чтобы не мешать Олегу, если тот проснется. Мальчишка проспал спокойно всю ночь. Проснулся только под утро, открыл глаза и долго смотрел в потолок. Я даже не сразу поняла, что он не спит. Выбравшись из кресла, подошла к нему, проверила капельницу и показания приборов.

— Олеженька, может тебе что-нибудь нужно? — Ласково спросила я, погладив его по волосам.

Олег перевел глаза с потолка на меня. Я невольно поежилась под этим взглядом — в глазах шестнадцатилетнего мальчишки была пугающая тягучая пустота. Олег смотрел на меня некоторое время, потом устало закрыл глаза.

Я расстроено нахмурилась и пошла будить Макса. Нужен срочный совет. Друг долго молчал, хмуро уставясь в предрассветные сумерки, и барабаня пальцами по подоконнику.

— Если все это так, доктор, — наконец открыл он рот, от его обычной веселости не осталось и следа, — то дела у нас, с позволения сказать — через мужские гениталии. Если это не пройдет самое большее, чем через месяц, придется парнишку психам показывать.

— Прикуси язык, — мрачно посоветовала я.

— А тут уж кусай не кусай один черт. Пошли, посмотрим, что там.

Мы поднялись на чердак, Олег опять пялился в потолок, будто именно там, на растрескавшихся коричневых досках, сосредоточился для него весь смысл жизни. Макс попытался разговорить его, но Олег просто закрыл глаза отгородившись, таким образом от окружающего мира. Я вколола Олегу очередную дозу снотворного. Макс понаблюдав, как капает лекарство в капельнице, поскреб затылок и вынес предложение пока отстать от мальчишки. Не давить на него, дать свыкнуться с тем, что произошло и найти в себе силы жить дальше. Макс отправил меня спать, сказав, что все равно теперь не уснет.

Я приволоклась в нашу комнату. Влад не спал, полностью одетый он брился перед зеркалом.

— Как там? — Он показал глазами на потолок, не отрываясь от своего занятия.

— Не очень, — зевая, призналась я, — а ты чего вскрутился ни свет, ни заря?

— Начальство приказало, — он вытер полотенцем щеки и повернулся ко мне, — с Олегом можно поговорить?

— Нет. Он молчит, так что придется вам самим разгребать.

— Это осложняет дело, — опечалился он, — ну да ладно, как-нибудь...

— Ты скоро соберешься? — Заглянул в комнату папа, увидел меня и кивнул.

— Уже иду, — Влад поднялся и накинул куртку.

— Вы завтракали? — Проявила я интерес.

— В городе поедим, — откликнулся генерал, — может быть, и ночевать не придем, так что не беспокойтесь. Да, скажешь Ваське, что Саха и Сенька с нами идут.

— Ни пуха, — пожелала я, закручиваясь в одеяло и устраиваясь поудобнее на подушке.

— К черту.

Макс уехал в тот же день только чуть позже. Без мужской половины в доме стало тревожно.

Все время их отсутствия Васька и Варя провели на чердаке возле Олега, уходя оттуда только ночью, когда на пост заступала я. За эти три дня свекровь с невесткой успели подружиться. Василиса рассказала по секрету, что о такой невестке можно только мечтать. Варя, пребывая в не меньшем восторге от свекрови, сообщила по тому же самому секрету, что даже ее собственная мать в подметки Васене не годиться. Я тихо усмехалась и крутила головой — сошлись два одиночества!

Я же все эти дни слонялась по дому, не зная, куда себя деть и изнывая от беспокойства. Олег казался идеальным пациентом и особых проблем не доставлял. Ел то что положено, но без особого аппетита. Послушно закрывал глаза, когда ему говорили, что надо спать. Лежал спокойно на ежедневном осмотре, когда я возилась с перевязкой, терпеливо ожидая, когда закончу и оставлю его в покое. Но больше всего беспокоило то, что он не пытается подняться и не разговаривает, полностью замкнувшись в себе.

...Ничего нового, ничего интересного, только рутина — расспросы, разговоры, где еще предстояло отделить правду ото лжи, по крупицам собирая эту самую правду, и бесконечная слежка. Обосновались в полицейском участке, благо жизненного пространства там хоть отбавляй. Городишко вроде маленький, паршивенький, но и в таком затеряться пару пустяков, если знаешь, куда можно залезть и затаиться. Школа, друзья Олега, полицейский участок и все сначала. Так, будто белка в колесе, не останавливаясь ни на секунду. И хмурое лицо Сахи, и злой взгляд генерала, когда время утекает, словно песок меж пальцев, а результата нет. И вот медленно, собранная информация стала складываться сначала в куски, а затем всплыла и вся неприглядная картина.

К утру третьего дня все части мозаики совпали, идеально подходя друг к другу, демонстрируя до пошлости обыкновенную картину подростковой жестокости. Олежка влюбился. Самой первой, глупой и слепой любовью. Звали избранницу Орис — красивая, жестокая и совершенно пустая. Стерва. На подобном экземпляре даже Влад, со своим далеко не монашеским жизненным опытом, поостерегся бы ставить пробу. Таких в бараках загоняли в дальний угол. Их никто особо не жаловал. Эти подстилки без особого душевного трепета ложились подо всех. И рабов, и хозяев. Сегодня она ляжет под тебя, а завтра сдаст с потрохами. Подобных женщин Влад презирал, как подневольных, так и свободных. Хотя, если разобраться, жизнь у них тоже не сахар, но и жалеть этих пустых и жестоких сучек не получается.

Для своей возлюбленной мальчишка был готов на многое, но для подобной любви мало цветочков, шоколадок. Этой любви деньги подавай, развлечения, а еще лучше украшения и, конечно же, настоящие. Мальчишка старался, как мог, на те скудные карманные деньги, что получал от родителей. Но любовь захотела действительно дорогую игрушку — колечко, хоть и с небольшим, но все же бриллиантом. А на что не пойдешь ради любви? Честным путем денег не достать, но их можно выиграть в карты у ребят постарше, да и сумма, вроде бы, не очень уж астрономическая — сорок кредов. Выиграл Олежек эти деньги, сразу к ювелиру побежал, приносит в зубах колечко, а любовь губки надула, заявила, что уж сильно дешевенькая безделушка. Олег только руками развел, мол, что смог, то и купил. От любви не совсем мозги отшибло — играть "по крупному" мальчишка все-таки опасался. И тогда любовь предложила ему замечательный выход — в городке есть банда малолеток и не сегодня-завтра они собрались ограбить того самого ювелира. Никто, между прочим, грабить не собирался, над Олегом решили просто зло подшутить. Но мальчишке, естественно ничего об этом не сказали, а раз он так любит свою Орис, просто обязан согласиться на это. А потом, они заберут свою долю добычи и отправятся в далекий космос, где их не достанет ни один полицейский. Глупо? Но что поделаешь!

Дата назначена. Олега вводят в так называемую банду. Все вроде хорошо. Но тут является дядя Дима, слава о котором докатывается в новостях и до этого сонного городишки и парнишке становиться страшно. Он-то хорошо знает — родственник распутает дело, едва взявшись, и улететь никуда не успеешь. Он пытается объяснить это своей любви, а она ничего не пожелала слушать, заявив, что бросит мальчишку, раз тот такой хлюпик. А тут еще и Влад в самый неподходящий момент заявился, и, скрутив Олега в бараний рог, окончательно порушил репутацию горе влюбленного. Сидя дома Олег, решил все-таки объясниться со своей девицей и сбежал через окно.

Добраться до города, хоть и пешим ходом, ему ничего не стоило. Он находит девушку в ее компании и честно рассказывает, что им может грозить. Они лишь смеются мальчишке в лицо и называют его трусом. Молодая кровь и фамильная глупость Романовых взыграла, и Олег очертя голову кидается в драку. Противник из него достойный и победить его голыми руками оказывается не под силу даже пятерке подростков. Никто так и не понял, откуда появились цепи. Избивали мальчишку методично, скопом с обычной подростковой жестокостью. Когда опомнились, перепугались страшно — думали, что забили до смерти. Решили отвезти его ближе к дому, надеясь, что сойдет за нападение дикого зверя. Вот только никто из них не подумал, что какого бы зверья в лесу не водилось, нет у животных подобного оружия. Когти, зубы — да, а вот цепей никак быть не может. Корче, история получилась — глупее не придумаешь.

Утром поднялись рано, полицейский участок спал еще. Саху с Сенькой оставили на связи, а сами пошли на задержание. Не составило большого труда выловить всех действующих лиц. По наивности подростки и не пытались прятаться. Придурки. Все было чинно и благородно, подростков вылавливали по одному, тихо скручивали и отправляли прямиком в участок. Там несостоявшиеся убийцы под чутким присмотром генерала дали показания, в которых, не моргнув глазом, сдали главаря, некоего Роуна. Отряд бравых полицейских провел облаву с задержанием по всем правилам высокого полицейского искусства, так что генералу и Владу даже вмешиваться не пришлось. Да и не хотелось особо, если признаться. Местные все-таки на своей территории.

После начались вполне объяснимые вещи. Дмитрий Петрович посовещавшись с начальником полиции, добился разрешения на мимолетную встречу Роуна с отцом пострадавшей стороны. То бишь, с Сахой. Начальник полиции, помявшись для виду, разрешил. Генерал напомнил Сахе о лимите времени в пять минут, после чего гостеприимно распахнул перед братом бронированную дверь камеры. Одного взгляда на Сахин оскал Владу хватило, чтобы заскучать и даже мимоходом пожалеть сидельца. Но жалость прошла, едва вспомнил, как Аня ночь напролет копалась у мальчишки в брюхе, вымаливая у смерти каждую лишнюю секунду.

Возвращались ближе к вечеру, и лес казался притихшим. Влад, да и Дмитрий Петрович, еле передвигали ноги после трех бессонных ночей. Сенька тоже едва тащился, зато Саха казался молодцом — шагал широкими твердыми шагами, как человек, выполнивший на данном этапе свое высшее предназначение...

Стоя по ночам у большого чердачного окна ловила себя на том, что в разбегающихся, тревожных мыслях все чаще папино место занимает Влад. Может, Макс... прав? Ну, же! Доктор, признайтесь хотя бы самой себе! Не в чем мне признаваться! Ни себе, ни кому другому. Я гнала от себя становящуюся все более очевидной любовь, не желая в нее верить и убеждая себя, что это может повредить в будущем. И мне, и Владу. Я снова и снова повторяла себе, что ему придется уехать и вернуться в свою семью. И тут уже наваливалась тоска, а как он будет там, без меня? Кто вытащит его из очередных неприятностей, в которые он постоянно попадает? Но прекрасно понимала, чтобы себе не придумывала, никогда не позволю ему подойти слишком близко. Я понимала и принимала это как данное, прячась за удобное объяснение, что Влад занимает все мое время, что я все надумала, попавшись на старую, как мир, уловку психики. Если долго живешь с человеком бок обок, то остаются всего два выхода: или полюбишь, или возненавидишь лютой ненавистью. От этих мыслей начинала болеть голова, и сон уходил сам собой.

Макс вернулся первым. Он приехал через два дня, как всегда гладко выбритый, свежий, немного неряшливо одетый и растрепанный. Когда я увидела через окно дорогого друга, первым порывом было броситься ему на шею. Но меня опередили. Макс взбежал по ступенькам, подхватил меня на руки и, смеясь, сообщил, что наконец-то прислали замену. Он сможет воплотить свою мечту о службе в медицине катастроф.

— Ангел мой, — Макс внимательно всматривался в мое лицо, — что у тебя случилось? С Олегом проблемы?

— Нет, с ним все в порядке, — затрясла я головой и, всхлипнув, рассказала все, что надумала за эти две ночи.

— Ты совсем запуталась, бедная моя девочка, — грустно покачал головой Макс, прижимая меня к себе.

Он не сказал больше ни слова. Оправдывает, осуждает ли — ничего. Да и не надо было. Только стоять и молчать. Люди все время стремятся что-то говорить друг другу, советовать, не умея просто молчать вместе.

Прижимаясь к груди Макса, вдыхая горьковатый запах его одеколона, я поняла, что, в сущности, счастлива. Даже если в итоге останусь одна, у меня есть Макс. И наплевать, что я не могу претендовать на него как на мужчину, но зато он есть. Он меня понимает и по-своему любит. А может и хорошо, что между нами ничего изначально быть не может.

Макс поднялся к больному, внимательно осмотрел его живот с заживающими швами, проверил показания приборов и анализы. За все это время Олег оторвался от созерцания потолка единственный раз, когда Макс попросил повернуться на бок. Я порадовала Олега, что если все пойдет так и дальше, завтра можно будет встать. Мальчишка никак не отреагировал на мои слова и снова уставился в потолок. Когда мы вышли Макс вздохнул и пожал плечами, мол, надо ждать.

Глава 10.

К вечеру следующего дня из города явились дорогие родственники. Я стояла на крыльце и смотрела на четверых самых любимых моих мужиков и тихо радовалась, что они вернулись. Усталые, издерганные, но живые и здоровые. Все тревожные мысли так и остались ночными страхами. Отвечая на невысказанный вопрос, рассказала, что у нас все в порядке и Олег уверенно идет на поправку. Благоразумно умолчав о его моральном состоянии. Выслушав мой отчет, они разбрелись отдыхать.

Благоразумно выждав пару часов, я поднялась наверх. Нужно отдохнуть перед ночным дежурством. Тихонько, боясь разбудить Влада, проскользнула в комнату. Все предосторожности оказались напрасными, парень не спал. Он сидел на кровати и рассматривал закатное небо сквозь открытое окно.

— Выспался? — Поинтересовалась я, располагаясь на своей кровати. Влад пожал плечами

— Не хочешь мне рассказать как, там прошло? — С деланным безразличием поинтересовалась я.

— Нормально все прошло, — тряхнул он головой, — обычная рутина. Поискали, выследили, взяли. Вот так и прошло. Генерал к ним в камеру на несколько минут Саху запустил, но это было с согласия местного начальства.

— Значит, занимались судом Линча? — мрачно усмехнулась я.

— А ты чем здесь занималась? — вдруг перебил меня Влад и едко добавил, — я смотрю, твой Макс как сидел здесь, так и сидит, — и не дождавшись ответа спросил, зло сверкнув глазами. — Чего он сюда таскается?