Вершина мира 1. Часть 3

Завернув за угол конюшни, Влад увидел, как Саха придирчиво выбирает длинные шесты. Два. Парень внутренне сжался, представляя, как его сейчас наградят этими палками. Живым бы остаться. Егерь с усмешкой глянул на полуголого подопечного и бросил ему один шест. Влад еле успел поймать.

— Выходи, чего стоишь? — Саха повел своим шестом, указывая на широкую свободную площадку у ворот конюшни.

— За-зачем это? — не спеша двигаться с места спросил он.

— А затем, что я тебя наказывать буду, но у тебя будет шанс остаться не битым и даже попытаться достать меня. Но, все что прилетит, все твое.

Внезапно озлившийся Влад исподлобья посмотрел на ухмыляющегося Саху, уже забывая, что виноват. Ах, так даже! Семейка извращенцев! Ну, сейчас посмотрим, кто кого. Парень поудобней перехватил шест и скользнул на середину площадки, выставив оружие перед собой. Первым он нападать не будет, нужно изучить противника. Влад поднял шест, держа горизонтально земле. И вовремя. Саха сделал выпад, метя в живот. Бывший гладиатор недаром считался одним из лучших. Он не только успел отразить удар, но сумел отбросить противника. Егерь хмыкнул и взялся за парня всерьез.

Влад едва успевал уворачиваться, отражая молниеносные атаки. Действительность сплелась в глухой стук шестов, хриплое дыхание и яркие вспышки боли от пропущенных ударов. Прыжок вверх, блок защиты, отскок, уходя из-под следующего удара. Блок. Уход. Попытка атаки. Влад замешкался, и Саха тут же воспользовался заминкой, скользнул в сторону, одновременно нанося удар. Парень едва не заорал, когда палка крепко прошлась по заднице. Егерь зацепил его за щиколотку, подсек и Влад со всего маху опробовал землю на твердость.

Подрастерял квалификацию, с тоской думал Влад, пытаясь вдохнуть. Как ни старался, а достать Саху так и не сумел. Ни разу. А сам огреб по полной программе.

— Неплохо. Совсем неплохо, — прокомментировал Саха, — поднимайся, хорош симулировать, я ж вижу, что ты живой.

Влад тяжело перевернулся на спину, уцепился за протянутую руку, осторожно поднялся и принялся отряхиваться, сплевывая песок.

— Иди, обмойся в озере, ты весь в песке.

Парень молча кивнул и заковылял к воде, потирая избитые места. Ошибаться сразу расхотелось.

Прихрамывая, обошел кусты так, чтобы его не видели из дома, принялся стаскивать штаны. Мимоходом осматривая себя. Отметины, оставленные Сахой, еще не проявились, но они будут. Обязательно будут. Что он теперь Ане скажет, когда та увидит, что весь в синяках? И если тот, что на заднице еще можно скрыть, то со спиной и плечами, куда в основном приходились удары, спрятать будет проблематично. Влад, осторожно ступая, вошел в озеро. Далеко заходить не стал, плыть не хотелось. Хотелось полежать.

Прохладная вода приятно омывала разгоряченное тело, смиряя боль и отгоняя усталость. Даже думать не хотелось, что придется вставать и куда-то идти. А Саха его удивил и сильно. Наказывать, говорит, буду, и вместо того, чтобы избить, драться заставил. На равных. И будь Влад половчее, егерю тоже пришлось бы несладко. А ведь мог и выпороть безо всяких затей, за сломанную-то косу!

— Влад! Где ты? — его уединение прервал зычный голос Васены. — Куда ты задевался, дрянной мальчишка?

Кусты раздвинулись, на берег вышла Анина тетка, держащая в руках огромное полотенце. Парень быстро сел, подтянув колени к груди.

— А, вот ты где спрятался! Вылезай, обормот, замерз небось, как собачонка, — женщина растянула в руках полотенце.

Влад поднялся и вышел из воды. Василиса приняла его, как ребенка укутывая в мягкую ткань.

— Сильно болит? Ох, ты горюшко мое, — его обняли, ласково погладили по мокрым волосам, совсем не обидно жалея, — Как же это ты так исхитрился косу-то сломать? Давай-ка в дом, чаем тебя напою.

Васена повела его в дом, сокрушаясь по дороге, что ему так сильно досталось. Встреченный Саха был обозван старым, безмозглым чертом, на что грозный егерь расхохотался и поцеловал жену в щеку, похлопал Влада по плечу, посоветовав впредь быть половчее, чем окончательно запутал.

Скрыть синяки от Ани оказалось даже проще, чем ожидал. И всего-то нужно было, являться после того, как в комнате выключался свет, и уходить, пока девушка еще спала.

Где-то через пару дней добавилась еще одна пытка. Саха посадил его на лошадь, забыв поинтересоваться, умеет ли Влад ездить верхом. Влад не умел. Но егеря это нисколько не волновало, он легко вскочил в седло и, бросив, что едут на дальний кордон, послал коня в галоп. Пришлось не отставать. Об этом впоследствии было очень больно вспоминать. Проведя день в непривычном седле, Влад немилосердно натер задницу и возвращался домой уже стоя в стременах — сидеть, не было никаких сил и терпения.

Парень с тоской смотрел на жесткий деревянный стул у накрытого стола в гостиной, внутренне содрогаясь при мысли, что придется на него садиться. Положение спасла Василиса, строго приказав Владу отправляться ужинать на кухню. Попытавшийся было возражать Саха, словил на себе хмурый взгляд жены, и тут же уткнулся носом в тарелку. Так что последующие пару дней Влад, стараниями Василисы Андреевны, питался исключительно на кухне и только за закрытой дверью, что позволило сохранить остатки собственного достоинства. Вечером того же дня делая массаж, Василиса уделила особое внимание пострадавшей от седла части тела и Влад, не таясь, смаргивал слезы, когда женские пальцы растирали отбитые мышцы.

Еще приходилось многому учиться, Саха натаскивал его как гончую, заставляя различать зверье по следу; плести веревки из лоз и травы, обращаться с арканом, и многое другое. А так как Саха учитель строгим, отлынивать не было ни какой возможности.

Как-то Влад решил попрактиковаться с непокорной веревочной петлей и заарканить Арка. Арк никому не позволял с собой фамильярного отношения, восприняв эту попытку как личное оскорбление. В следующую секунду Влад оказался на земле, прижатый огромной волчьей тушей. Арк изорвал в клочья одежду, напугав парня до смерти. Сделал это волк больше для острастки не оставив на коже ни царапины, мол, не балуй, молодь.

Саха, выйдя на крыльцо, наблюдал показательную казнь, но волка не отогнал. Дождался, пока Арк закончит начатое, потрепал по холке, а поднятый с земли Влад, получил вместо сочувствия очередной бой на палках и потом почти до ночи чистил конюшню и хлев.

Едва солнце Боры опускалось за горизонт, Саха загонял Влада в жарко натопленную баню на самую верхнюю полку, а после растирал так, что кожа до слез горела. Самым приятным во всем этом были массажи Василисы. От ее рук становилось тепло и спокойно. Ближе к полуночи, доползая до кровати, он падал, мгновенно засыпая, уже не обращая внимания на жесткие доски.

Ночью, ни о каких уколах и речи не шло, днем же ничего получиться не могло. Он постоянно находился на глазах. Саха, умудрявшийся держать Влада в поле зрения, едва замечал его тоскливые взгляды, направленные в сторону какого-нибудь укромного уголка, сразу же нагружал еще большим количеством работы. В итоге, Влад вообще перестал крутить головой, выполняя положенную работу не отвлекаясь. Несмотря на все драконовские порядки, установленные специально для него, бояться Саху перестал, видя, что ничего страшного и сверхъестественного тот не требует. Через неделю подобного террора Влад обнаружил, что его не тянет подходить к рюкзаку, и залазить за подкладку.

Отправляясь в город, Саха брал Влада с собой. Самым неприятным в этих походах был ошейник. Впрочем, Влад сам настоял, объяснив, упирающемуся егерю, что так проблем будет меньше, все равно все знают кто он. Олег проболтался, то ли по дури, то ли из глупой подростковой мести...

Видя, что Влад находится под постоянным и неусыпным надзором я переключила свои мысли на Арсения. От братца не было никаких известий, меня это начало здорово беспокоить, хотя Васена и утверждает, что три недели это не срок. За дни вынужденного бездействия я вспоминала все известные мне места, куда мог податься Сенька. Перебрав в памяти около сорока, возможных лежек, я остановилась на гроте, надежно укрытом водопадом, примерно в дне пути отсюда. Мы набрели на него случайно. Осматривая находку, Арсений расхваливал грот, обмолвился, что это идеальное убежище и если ему придется когда-нибудь прятаться, то лучшего места не найти.

Чувствовала я себя достаточно сносно и уже не могла дождаться, когда Саха позволит снять бинты. Душа требовала свершений, но лекарь не спешил. Я лежала и строила планы, как поеду уговаривать Сеньку вернуться. Самое сложное в этом — заставить Саху вести себя спокойно, но этим, я думаю, займется Васена.

Строить планы, и не воплощать их в жизнь быстро наскучило. Я, подтянувшись, села, стянула с рук бинты. Пальцы почти зажили, так что повязки начали мешать. Пошевелив освобожденными конечностями, я извлекла из-под подушки жестяную коробочку, которую так и не успела осмотреть.

Крышка с тихим лязгом отскочила, открыв под собой в несколько раз сложенную хирургическую салфетку. Я откинула голубую ткань, скрывающую набор инструментов. Я с осторожностью подцепила скальпель и поднесла его к глазам. И ничего ж себе! Платина! Бережно уложив скальпель в гнездо, продолжила исследовать коробку. С внутренней стороны крышки выгравирована надпись: 'Разделяй и властвуй!' А дедуля шутник. Я с восхищением перебирала бледно мерцающие скальпели, зажимы и пинцеты. Такой набор стоит бешеных денег, да что там, какие-то деньги! Он бесценен и его место в музее, такого вида и инструментов-то уже не производят.

Захотелось похвастаться перед кем-нибудь своим богатством. Я слезла с кровати и подошла к окну. На дворе царило оживление, какие-то мужики что-то обсуждали с Сахой, иногда к этому присоединялся высокий голос Васьки. Говорили они все разом и очень громко, так что слов не разобрать. Почти под домом на деревянной чурке сидел Влад, настороженно прислушиваясь к разговору.

— Влад, — позвала я, забывая о кладе, — что случилось?

— Аня, ты зачем встала? — Влад задрал голову и, прикрыл глаза ладонью, спасаясь от вечернего солнца, — тебе лежать надо.

— Иди сюда, — попросила я, — голова кружится, вывалюсь еще.

Влад поднялся и поспешил в дом. Зайдя в комнату, первым делом определил меня в кровать, плотно укрыл одеялом и устроился рядышком.

— Так что случилось-то? — повторила я вопрос, вертясь на подушках.

— Пришли крестьяне из деревни за лесом и небылицы про чудище рассказывают, оно де, повадилось поля разорять и пакостить всячески. Саха на охоту идет, а меня с собой брать не хочет — мал еще, говорит, — жаловался Влад, переходя на Сахину манеру говорить. — Ага, как дрова колоть, крышу крыть, да хлев чистить, так не мал, а как на охоту идти — не дорос, видишь ли!

— Хорошо, — кивнула я, пытаясь скрыть улыбку, — подай мне одежду, я сама с ним поговорю.

— Ну что ты вытворяешь? Тебе вставать нельзя! — Влад покосился на дверь. — Если сейчас Саха зайдет, знаешь, как мне влетит? Не хочу я уже не на какую охоту!

— Влад, кто из нас врач я или Саха?

— Вас сам черт не разберет, кто из вас кто! — пробормотал Влад доставая из шкафа мою одежду.

Под его осуждающим взглядом я сняла повязку с ребер, дышать сразу стало легче, и принялась одеваться, Влад предупредительно уставился на стену.

— Пошли, поговорим с твоим обидчиком, — усмехнулась я.

— Вот только при нем не надо так говорить, — раздраженно заметил Влад, — потом проходу от насмешек не будет!

Осторожно ступая, выбралась на лестницу, с каждым движением идти было все легче. Когда добралась до последней ступеньки, голова почти перестала кружиться. Влад трогательно поддерживал меня под локоть, не иначе боялся, что Саха ему голову открутит, если я грациозно проедусь по ступенькам на заднице. Выйдя на улицу, я огляделась, отыскивая высоченную фигуру смотрителя. Он вывернул из-за ближайшего сарая и быстрым шагом направился к нам. При виде Сахи Влад заметно напрягся и отступил на шаг.

— Ну, наконец-то, — беззлобно заворчал на меня егерь, в глазах которого плясали веселые искорки. — А я все думал, насколько тебя хватит паиньку разыгрывать! И кто же подтолкнул тебя покинуть свое пристанище? Неужто этот шалопай непутевый? — Саха кивнул на Влада. — Наябедничал небось, что с собой не беру.

— Примерно так, — не стала я спорить, а Влад обиженно засопел.

— Ладно, — покрутил Саха головой, — пошли, но только потом без соплей, ежели что.

— Не будет никаких соплей, — проворчал Влад, но видно было, остался доволен.

...На сборы ушло не более десяти минут и, прихватив с собой мощные фонари, быстрым шагом направились к темнеющей кромке леса. Шли молча. Лес постепенно оживал от дневной жары, готовясь к ночной охоте. Потянуло сыростью, овражки до краев заполнились предвечерними сумерками, обещающими в скором времени расползтись и укрыть чащу ночным покрывалом. Саха двигался вразвалочку, почти бесшумно не глядя под ноги. Влад, приноравливаясь к его шагу, попробовал подражать, но ничего не выходило. Нечаянно наступил на сухую ветку. Ветка оглушительно треснула, распугав птиц. Саха одарил неуклюжего спутника чувствительной затрещиной.

Между редеющими стволами деревьев показались огни деревни, откуда с жалобой приходили крестьяне. В саму деревню входить не стали. Двинулись по кромке леса вокруг, туда, где за деревней виднелось засеянное поле с налитыми колосьями желтой пшеницы, склоняющимися под собственным весом почти до земли. Поле врезалось в лес, заканчиваясь почти у первых деревьев.

— Ну что за люди, — посетовал шепотом Саха, глядя на это безобразие, — говорил же им, не сейте у леса, там тропа звериная проходит, так нет — не послушались, теперь бегают, жалуются! Им только дай волю, так они все деревья повырубят да жраньем позасаживают!

Подойдя ближе к краю поля, они увидели предмет жалоб крестьян. Крайние полоски были напрочь вытоптаны, и заново отвоеваны зверьем. Саха присел на корточки принялся внимательно осматривать звериную тропу. Влад с умным видом заглядывал ему через плечо.

— Ну, мелочь, чья ножка следочки оставила?

— Мне кажется, это кабан, — не слишком уверенно проговорил Влад — следы были странные: вроде кабаньи, а вроде и нет.

— Бездельничаешь-лентяйничаешь? Накажу! — Саха хмуро оглянулся через плечо.

Парню ничего не оставалось, как опуститься на колени рядом с Сахой и почти носом уткнуться в пахнущую вечерней сыростью землю. Уж очень не хотелось, что бы суровый егерь выполнил угрозу. На подробное изучение следов ушло около десятка минут, и только после этого Влад мог с уверенностью сказать, что это был барракан.

— Правильно, — одобрительно покачал головой егерь, уже успевший встать и теперь смотревший на своего ученика сверху вниз, — это барракан, совершенно мирное животное и максимум, что оно могло сделать, так это посевы пожрать, а уж никак не телков резать.

— Так может, стоит взглянуть на тех телков? — предложил Влад.

— Правильно мыслишь, мелочь, — кивнул Саха, — так и сделаем.

Убиенных животных сельчане уже успели закопать, благо, что не съели. Скорее всего, побоялись какой болячки. Кабы сожрали, истины и не доискаться. Владу, естественно, досталась сомнительная честь выкапывать животину, а Саха стоял на краю ямы, скрестив руки, и добродушно подначивал. На выкапывание ямы ушло не менее получаса, Влад весь взмок и перепачкался землей. Егерь помог извлечь трупы животных, а после выдернул и самого Влада. Пока они копались, стало совсем темно, так что пришлось включить захваченные фонари. Вокруг собралась целая толпа любопытных сельчан, к этому времени успевших закончить свои дневные труды. Они, недовольно галдя, обступили Саху и принялись предъявлять ему какие-то претензии. Саха смотрел на них, как смотрит Топтыгин на Олежку, когда тот пытается приставать к медведю.