Вершина мира 1. Часть 3

Влад приступил к осмотру животных, не обращая внимания на озлобленных граждан — не мешают и ладно. Даже после поверхностного осмотра телков Влад установил, что никакой не зверь их грыз. Животина была самым вульгарным образом зарезана, правда порезы пытались неумело маскировать, что еще больше бросалось в глаза. Сделал все это непотребство, скорее всего, не в меру завистливый сосед, если не сам хозяин, а теперь они хотят свалить это безобразие на Сахиных подопечных и добиться отмены положения о заповеднике.

Влад усмехнулся, покачал головой и, отозвав Саху в сторонку, доложил о положении дел. Егерь хмыкнул, потрепал Влада по плечу, а после спустил на жителей деревни таких собак, что Влад удивился, как это они не обделались со страху и не разбежались по своим хаткам. Этого не случилось, скорее всего, потому, что они просто остолбенели от Сахиного рыка.

Погрохотав над деревней оглушительным громом минут двадцать никак не меньше, за это время вся деревня успела узнать кто с какими родственниками, домашней и прочей живностью вступал в половую связь. Закончив углубленное рассмотрение генеалогии села, Саха спокойным размеренным шагом, направился в сторону дома. Владу не оставалось ничего другого, как подхватить их нехитрый скарб и поспешить за егерем.

Домой добрались не в пример быстрее, чем к деревне, за каких-то полчаса. Саха ломился через лес как лось во время гона, не заботясь ни о тишине, ни о корнях деревьев, выпирающих из земли, о которые то и дело спотыкался Влад, едва поспевая за егерем. Парень смог спокойно вздохнуть только, когда деревья расступились, открывая сверкающую гладь озера и приветливый огонек дома. Из ближайших кустов вывернул Арк, и серой тенью затрусил рядом с Сахой.

Переступив порог дома, Влад сразу же отправился в душ смывать с себя сантиметровый слой грязи и пота. Сквозь шум льющейся воды до него доносился рык хозяина дома, видимо тот рассказывал остальным о визите в деревню. Потянуло сквозняком, а затем тихий хлопок двери.

— Ну, что, охотник, как настроение? — донесся до него насмешливый Анин голос.

— Отвратительно, — честно признался Влад, выглядывая из-за занавески, — я-то думал, что там зверь какой страшный, а оказалось, тьфу, даже говорить противно...

— Ага, — весело подтвердила она, — Сахе вон тоже противно, однако ж, ревет на весь дом, как белуга.

— Ань, подай полотенце, — Влад выключил воду и протянул руку.

Одевшись в свежую одежду и, сбрив успевшую вырасти за день щетину Влад, наконец, почувствовал себя человеком. После ужина оказалось, что заниматься им сегодня никто не собирается — Саха был слишком зол, а Василиса Андреевна решила дать парню передышку. Радуясь своей неожиданной удаче, Влад сразу же отправился спать...

Глава 5.

Мне пришлось встать рано, что бы выловить Олега перед школой. Надо было узнать у него адрес Сенькиной невесты. Олег долго не хотел колоться, так что пришлось идти на шантаж и пригрозить, что я расскажу Васене о ночных прогулках. Мальчишка, закатив глаза к потолку и, тяжело вздохнув, раскрыл страшную тайну.

После завтрака я собралась в город. Дел особых не было, но надо позвонить домой, и в банк зайти, снять немного денег. Нехорошо на чужой шее сидеть, да еще в двойном размере. Неплохо еще взглянуть на невесту Сеньки. Да буде врать-то, дохтур! Только за тем и идешь! На невесту глянуть и не нужна она тебе вовсе, чтоб вернуть Арсения, а любопытно тебе. Ну да, за тем, да, любопытно и что?! А ничего!

Я выглянула из окна, отыскивая Влада глазами, он был занят уборкой двора и имел крайне несчастный вид. Похоже, парню до зубовного скрежета осточертело скрести граблями по земле. Конечно, тащить его с собой нет особой необходимости, но и пожалеть стоит. Все время находиться под Сахиным присмотром это не всякий выдержит. Владу по всем статьям положен заслуженный перерыв. Окликнув Влада, попросила оседлать коней, сообщив, что отправляемся в город. Влад с удовольствием кинул грабли и пошел на выгон, где паслись кони. Не прошло и десяти минут, а мы уже выезжали со двора. Наловчился, смотри ты! На опушке остановил Саха, смерил парня недовольным взглядом, но сказал только, чтобы сильно не задерживались, после обеда надо в лес сходить.

До города доехали быстро. У самой кромки леса Влад попросил подождать. Он спешился, привязал коня к дереву. Снял рубашку, подставив нещадному солнцу Боры голые плечи, разулся и нацепил на шею узкую полоску ошейника. Аккуратно сложил рубашку и удобные мокасины в седельную сумку, повернулся ко мне. Действия были привычны и отработаны, а я только и могла, что хапать воздух от возмущения.

— Я готов, — весело сообщил он.

— Что за умопомрачение? Тебе солнышком голову напекло? — раздражаясь, поинтересовалась я, разглядывая его полуголую фигуру.

— Просто у Олега слишком длинный язык, — пожал плечами Влад, всем своим видом показывая, что ему совершенно наплевать на свой внешний облик, — да и с Сахой я уже в город в таком виде ходил. Городок-то малюсенький, все, небось, уже видели, а теперь представь, если я сейчас с тобой, да бок о бок. Сбежал, скажут, и в полицию донесут. Зачем тебе это?

Мне это было совершенно не зачем. А в голове уже вызревали планы на вечер, а было их много! Олегу оторвать башку, Сахе ввалить, как коню. Я же просила! Всех и каждого просила не сметь! А сейчас попробуй с Владом поспорь, тем более, если прав, но я все-таки попросила:

— Одень, хотя бы обувь — ноги поранишь. Жара сегодня, дорога, небось, как угли.

— Ничего, — рассмеялся он, — я целую неделю хожу за Сахой в таком виде и успел привыкнуть. А за тобой — хоть по раскаленным углям, хоть по битому стеклу — мне все равно.

— Вот, шальной! — Покачала головой я, — ну, тогда пошли. Только не смей хватать меня за ноги, цепляясь за стремя, возьми, лучше, под уздцы.

— Как скажешь, — с некоторой ноткой огорчения отозвался он, берясь за повод.

До города оставалось не больше километра. Идти предстояло по песчаной дороге, усыпанной острыми, как бритва, блестящими камушками. Влад хотел перейти с шага на рысь, но я запретила, беспокоясь о его босых ногах. Я сидела в седле, чуть покачиваясь в такт лошадиному шагу, от нечего делать, разглядывала Влада. За полторы недели он здорово загорел. Легкая ткань штанов выгодно подчеркивает сильные ноги. Волосы отросли и посветлели, выгорев на солнце. Движения стали плавными и легкими, а походка осторожной, теперь повадками он походил на большую кошку, хищную и опасную. Любуясь его смуглой полуголой фигурой, я словила себя на том, что мне хочется подойти к нему сзади, обнять, прижавшись к, лоснящейся на солнце, спине. Чувствуя его тепло, целовать, солоноватую кожу, провести, еле касаясь пальцами, по ложбинке позвоночника и услышать под пальцами дрожь, пробежавшую по его телу.

Представляя себе эту картину, почувствовала горячую волну, которая, родясь где-то в глубине, захлестнула меня всю. Я поняла, что еще чуть-чуть, и это все сделаю. А потом включился разум, окатив холодным душем, заставил взять себя в руки. Я прикрыла глаза, пытаясь убедить себя, что это не то, еле уловимое чувство, сознание о котором всколыхнулось где-то на самом донышке души. Это не я, это все солнце, Бора и надпочечники виноваты. Да это они, маленькие мерзкие придатки, которые в самый неподходящий момент окатывают мощной волной адреналина, заставляя предательски дрожать пальцы и биться сердце в бешеном ритме.

— Аня! — услышала я, голос вернул меня в реальность, я настолько замечталась, что не заметила, как мы вошли в город, — Аня, — повторил Влад, переступая с ноги на ногу, пытаясь уберечь ступни от пышущей жаром мостовой, — куда мы идем сначала?

— В обувной магазин, — голосом, не терпящим возражения, заявила я.

Прикон, как и все молодые города вселенной, был похож на другие как две капли, хотя и разросся в последнее время. Прямая, как стерла, главная улица заканчивалась зданием городского управления, в котором мирно соседствовали губернатор, со всею свитой, местная полиция, нотариус, суд, банк и контора ритуальных услуг. Сзади к этому зданию притулилось кособокое здание местной тюрьмы. На целых четыре камеры, которые, впрочем, большую часть времени пустовали. Через два дома от городского управления высилось трехэтажное здание городской больницы. Где-то там, в глубине, затерялась школа и гордость города — библиотека.

По обеим сторонам главной улицы тянулись торговые ряды, состоящие из четырех магазинов, двух лавок, парикмахерской и ресторана с летним кафе на террасе. А когда на город падала ночная мгла, ресторан, без всяких видимых усилий превращался в ночной клуб со стриптиз баром и хорошо оборудованным домом свиданий. На эти превращения местная власть и полиция смотрели сквозь пальцы, получая положенную мзду, именующуюся не иначе как 'благотворительная помощь городу' Но что делать — все мы деньги ищем.

Завернув в первый же магазин, я купила Владу достаточно неплохие туфли, конечно, они не такие удобные, как мокасины, сшитые Сахой и оставленные в сумке под седлом, но, не имея ничего лучшего, сойдут и эти. Дальше наш путь лежал в банк, где я, заполнив все нужные бумаги, открыла временный счет и попросила перевести на него из моего банка сто пятьдесят тысяч кредов, что вызвало у банкиров небольшой шок. Я их немного успокоила, сказав, что деньги мне прямо сейчас не нужны, но могут понадобиться через два, три дня. Так что, пусть держат вышеозначенную сумму наготове.

Потом мы пошли на телеграф. Влад, после некоторых колебаний, все же протиснулся со мной в кабинку, но встал так, что бы быть как можно незаметнее. Экран бледно замерцал, и на нем появилась веселая раскрасневшаяся рожица Ники, завернутая в кусок тряпки, подозрительно напоминающей мою скатерть из гостиной.

— Привет, Анька, — Ника расплылась в улыбке, — как там у вас дела?

— Идут на поправку, правда? — я ткнула Влада локтем под ребра.

— Ага, — отозвался тот.

— А его ты зачем приперла? — Недовольно насупилась Ника, — я с тобой хотела поговорить, но при нем говорить не буду, я на него обижена!

— Говори, — буркнул Влад, ввязываясь в перепалку с Никой, совершенно забыв свое обещание 'ползать на пузе, грехи замаливая', — я уже ухожу, мне тоже не сильно приятно видеть твое прыщавое лицо.

— У меня лицо не прыщавое! — взвизгнула Ника, — на себя посмотри — рожа грязная, наверное, как свинья землю носом рыл. Весь потный, хорошо хоть связь не передает запах, иначе я бы задохнулась от вони.

— Это ты на себя посмотри, — огрызнулся Влад на прощание, — кикимора прыщавая, — и выскочил из кабинки, громко хлопнув дверью.

— Рада? — покачала я головой.

— Ты знаешь — да, — гордо ответила она.

— И зачем ты его завела, не понимаю.

— Это моя маленькая мстя, — криво улыбнулась Ника, — я ему еще не такое устрою, когда домой вернетесь. Я всю его жизнь в кошмар превращу. Мало того, что он меня обидел, так еще и не извинился. Мог бы хоть записку оставить.

— Никуша, была записка, — я всплеснула руками, вспомнив записку на холодильнике лежащую сейчас в кармане моего комбинезона на 'Беркуте', — он оставил записку и извинился. Это я виновата — я домой тогда пришла, его записка на холодильнике висела, я ее прочитала и в карман сунула, а потом мы улетели.

— Ври поубедительнее, — недоверчиво буркнула Ника, но было видно, что зерно сомнения попало в ее душу, — а вы когда домой собираетесь?

— Как отпустят, я надеюсь, что недельки через полторы, две. А у вас там как?

— Ой! — Ника закрыла лицо руками, — Ань, ты только не переживай, но, кажись, вам с Владом кирдык. Папа узнал правду про вашу командировку.

— Мама моя! Не было печали, — зажмурилась я, представив, как бесновался бравый генерал.

— Но ты не думай, — быстро заговорила Ника, — я ему ничего не говорила, честно-честно. Это все эта гадина, змея подколодная — Ляка. Помнишь, как мы смеялись, когда нам Верочка рассказала о том, что она влюбилась во Влада как кошка. Было бы в кого!

Я слушала Нику в пол-уха, да действительно, этот курьезный инцидент имел место. Пришлось объяснить этой приставучей припадочной лаборантке, что ей ничего не светит, а если и светит, то, сойдясь с ним, она автоматически станет моей рабыней, это немного охладило ее пыл. Владу, естественно, никто ничего про это не сказал.

— Она как-то узнала, куда влип Влад, — меж тем продолжала Ника, — и, дождавшись нужного момента, сунула под нос Дмитрию Петровичу карту его подчиненного, как я предполагаю, украденную из невралгии. Я была тогда у тебя, и папа пришел к тебе в каюту. Он был бешенный, как крыса, которой наступили на хвост. Вещами кидался, особенно твоими любимыми бокалами, ни одного не оставил.

Странно, еще час назад я бы убила за раритетные бокалы из голубого светящегося хрусталя, с далекой планеты с красивым названием Эгра. А сейчас ничего, даже сердце не екнуло.

— Потом у меня начал допытываться, где вы и что вы. А я что, ничего я не знаю. Тогда он пошел к Наталье Станиславовне, а она назвала ему точный адрес человеческого организма, куда ему следует обратиться со своими допросами. — Ай, Ната, ай молодца! — Ну, потом он вернулся, поворочал еще пару тяжелых предметов, и, вроде, успокоился. Выпил залпом пол стакана водки и сказал, что убьет какого-то Саху, за то, что про тебя ничего не сообщил, потому что, как он сказал, деваться тебе больше некуда.

— Он бесчинствовал только в гостиной? Или еще где?

— Только в гостиной, а что?

— Ну, тогда я думаю, до братоубийства не дойдет, — задумчиво проговорила я, — а когда папаня собрался вылететь на Бору?

— Он сказал, как только закончит дело, так что у тебя еще как минимум неделя.

— И на том спасибо, — воспряла я духом, уж очень не хочется прямо сегодня разбираться с разгневанным генералом, — а ты сама-то как?

— Нормально, что со мной станется? — вроде бы жизнерадостно хмыкнула она, но потом ее глаза заволокло печалью, — Вот только без вас с Владом скучно, даже поругаться не с кем. И мысли всякие ненужные в голову лезут.

— Потерпи еще две недельки, — попросила я, — и мы приедем.

— Ладно, — вздохнула она, подозрительно шмыгнув носом, — ой, пока, кажется, папа идет, — она нажала на кнопку и быстро отключилась.

Я сунула нужную сумму в прорезь у наборного устройства, машина щелкнула, выдав мне сдачу. Машинально сунув в карман горсть монет, вышла на улицу. Солнце жарило как взбесившийся обогреватель. Воздух совсем не двигается, так что моя кофта, состоящая преимущественно из дырок, тут же намокла от пота, скорей бы добраться до леса, там хоть тень есть.

— Аня, что случилось? — ко мне подскочил встревоженный Влад, — у тебя такой растерянный вид.

— Пошли в кафе, — потянула я его за руку, — у меня от этой жары в горле пересохло.

— Пошли, — пожал он плечами, — только меня туда не пустят в таком виде.

Над террасой открытого кафе зеленым пологом разросся орантик. Свисающие тяжелыми плетьми ветки, образовывали занавес, скрывающий посетителей от любопытных глаз. Влад волновался зря, нас приняли с распростертыми объятьями, предупредительно закрыв глаза на правило не пускать рабов в общественные места. Из-за жары мы были единственными посетителями.