Вершина мира 1. Часть 3

— Не знаю, — потерев глаза, ответила я, прихватив компьютер и набор для забора крови, вышла из комнаты.

Все были в гостиной, выглядели растерянными, даже вечно спокойный папа не знал, куда себя деть. Бледная и осунувшаяся Васька сидела в кресле, уставившись в пространство и, казалось, не реагировала на окружающих, она была на грани истерики. Саха устроился на подлокотнике и поглаживал руку жены. Сенька с Варей сидели на диване, прижавшись друг к другу, как испуганные дети. Как только я вошла, Васька встрепенулась и бросилась ко мне с расспросами. Я обрисовала им, положение не утаив, что дела Олега не ах, что у него открылось внутреннее кровотечение и надо делать операцию.

— Операцию? — Переспросила Васька и жалобно посмотрела на Саху, потом будто очнувшись, закричала, — никакой операции! Ты не посмеешь! У тебя же ничего нет!

— Мама, успокойся, — со слезами в голосе попросил Сенька, — у нее есть знания, и есть руки, и после дедушки осталось море хлама и оборудования. Ведь его можно использовать? — Он с надеждой посмотрел на меня.

— К сожалению, нельзя, — разочаровала я его, — но если я сейчас не начну хоть что-то делать Олег не доживет даже до приезда врачей с оборудованием.

— А разве вы не повезете Олежку в больницу? — Удивилась Варя.

— Нет, — покачала я головой, и повторила уже сказанное дежурному.

— Ты сразу знала, что будешь делать все здесь! — заорала она, — Ты хочешь убить моего сына, моего Олежку.

— Василиса, успокойся, — попросил ее папа, — из двух зол выбирают меньшее.

— Это не твой ребенок! — рявкнула она.

— Васена, успокойся, время идет, а его у нас уже нет, — подал голос, молчавший до этого времени Саха, и повернулся ко мне, — что тебе нужно для...

— Мне нужна кровь, я сейчас возьму у вас пробы на совместимость и группу крови, потом те, чья кровь подойдет, сдадут по четыреста единиц. Я надеюсь, что нужных доноров наберется хотя бы два, это даст мне возможность продержаться до приезда бригады из госпиталя, а Олегу лишний шанс выжить.

Саха кивнул, соглашаясь, и первым задрал рукав рубашки, подставляя руку. Я взяла пробы у всех, включая Влада.

Доноров набралось трое — Саха, папа и Влад. Я перепроверила все еще раз и отложила три пробирки в сторону. Нашла в чулане несколько герметически закрывающихся бутылок, простерилизовала их и приступила к забору крови. Придется лить почти напрямую, без обработки. Хуже бы не сделать, но выхода нет.

Оставалось надеяться, что крови хватит. Я сложила бутылки в кастрюлю со льдом и направилась наверх. Я была уже на лестнице, когда меня окликнула Васька, она подошла вплотную.

— Ань, ты меня извини, — попросила тетка.

— Ничего, все нормально, — отмахнулась я и пообещала, — я сделаю все возможное.

Хоть Влад и сдал кровь, все равно навязался помогать. Спорить, не было времени, и я согласилась. Оказавшись на чердаке, проверила состояние Олега. Ухудшился. Я чертыхнулась, уговаривая парня еще немного потерпеть, и радуясь, что он без сознания. Он не чувствует боли.

Я достала инструменты и завернув их в салфетку положила немного остыть. Отыскав в чулане штатив для капельницы, установила бутылку с кровью и подсоединила Олега к системе. Разложила еще теплые инструменты, достала дедушкину бутыль с эфиром и объяснила Владу, что от него требуется. Посмотрела на часы, надеясь, что прошло уже достаточно времени и помощь на подходе, часы разочаровали, показывая, два сорок. С того времени как мы нашли Олега прошло двадцать пять минут. Пока я занималась приготовлениями, в голову лезли всякие ненужные мысли, одна из них и самая неприятная была о моей несостоятельности.

Я накрыла Олега простынями, оставив только квадрат живота. Операционное поле. Вымыла руки, сполоснула их спиртом и надела единственную пару перчаток. Обильно смазала живот подростка йодом. Влад запрокинул его голову, наложил на лицо марлю и по моей команде начал капать эфир.

— Ну, что, — вздохнула я ни к кому не обращаясь, — начнем перекрестясь, засекай время.

Я взяла еще теплый скальпель. Инструмент лег в руку, так, будто я всегда работала только им, сделала первый надрез. Влад отвернулся, а для меня сразу все перестало существовать. Я уже не слышала грома за окном и не обращала внимания на то где я и чем приходится работать.

Удалить сломанное ребро не заняло много времени. У меня нет фиксаторов, чтобы его укрепить. Легче на станции вырастить и имплантировать новое. Управившись, взялась за печень. Выравнивала края разрывов, сшивая сосуд за сосудом. Долго. Работала почти вслепую — все поле было залито кровью, а отсоса нет. Глаза болели от напряжения и нехватки света. Влад установил на штатив последнюю бутылку с кровью. Когда разрыв был почти ушит, дверь в комнату с треском распахнулась, и за спиной послышался насмешливый, до боли знакомый голос:

— Мне сказали, здесь воскрешают из мертвых. Позволите поучаствовать?

Я на миг оторвалась от косого стежка, который накладывала и взглянула на вошедших.

— Шальнов, ты что ли? — ахнула я, оглядывая старого друга уже одетого в операционную форму.

— Собственной персоной, — откликнулся он, внимательно оглядывая обстановку.

С приходом Макса все завертелось в бешеном ритме. Влада выставили вон. Два медбрата притащили аппаратуру. Макс подключил Олега к ИВЛ. Бутылку с кровью заменил пластиковый пакет с привезенными заменителями. В другую вену начали подавать поддерживающие лекарства. У меня в руках появились более привычные вещи — электрокоагулятор, автоматический сшиватель и виброскальпель. Над головой в тысячи свечей загорелись передвижные бестеневые лампы, работать стало веселей и приятней. Установив все оборудование, Макс заглянул мне через плечо и немного огорченно заметил:

— Пожалуйста, попал к шапочному разбору, мне и делать-то ничего не придется.

— Не обольщайся, — разочаровала я его, — надо проверить голову и убрать гематомы с почек, посмотреть селезенку... Но прежде всего — высушить! Откуда-то подтекает, я не вижу! Так что работы еще не початый край.

— Работать это мы запросто, это мы с радостью, — он занял место с другой стороны стола и повел светскую беседу, не забывая работать руками, — как живешь, ангел мой? Я когда услышал, кто меня вызывает, не поверил своим ушам. А потом подумал, что в галактике не может быть двух Анн Романовых, которые могут вместо начальника госпиталя попросить вызвать лысого черта и со всех ног поспешил сюда, не веря своему счастью. И вот я здесь и ты здесь. А ты видно не в настроении, раз молчишь как рыба.

— Максюша, если ты заткнешься на секунду, — вежливо прервала я этот поток красноречия, — то я, возможно, смогу вставить слово.

— Молчу, молчу, — зачастил он, — так что ты, как ты?

Я рассказала, про те два года, что нас разделяли, он выслушал очень внимательно, особо заинтересовавшись последним годом моей жизни. Я с удовольствием поведала ему все в мельчайших подробностях. Он только посмеивался и качал головой.

— Вот как люди живут, — с некоторой долей зависти заявил он, — не то, что я, прозябаю в этом захолустье. Хотя, можно подать документы в медицину катастроф, но там надо много работать, а я как ты знаешь, ленив до ужаса, — это было наглое вранье, он был лучшим студентом потока и хирургом от бога.

— Ты это серьезно про медицину катастроф? — поинтересовалась я.

— Угу, — кивнул он, — вот только закончу здесь стажироваться и сразу туда махну. Там начальница, говорят, душка, доктор Шанталь, кажись, зовут. Может, пойдешь, отдохнешь, рассвет уже, — без перехода предложил он, — на тебе лица нет, а я закончу.

— Нет, — я отрицательно покачала головой, — надо все доводить до конца.

— Смотри сама, все, я зашиваюсь.

Спустя двадцать минут я прикрыла шов стерильной салфеткой и приклеила ее пластырем. Макс копался с приборами, что-то настраивая, потом проверил капельницы.

— Антибиотик поставь, — напомнила я.

— Без тебя бы не догадался, — скроил обиженную физиономию милый друг, — я же не дурнее питекантропа.

Я показала ему язык и направилась к выходу. Предстоял разговор с родственниками, Макс с удовольствием взял бы на себя эту обязанность, но просить его еще о чем-то было бы верхом наглости, он и так сегодня сделал больше чем положено.

Я заглянула в свою комнату за сигаретами. Курить хотелось безбожно. Если так пойдет и дальше, я никогда не смогу вернуться к здоровому образу жизни.

Гроза закончилась, за окном занимался серый рассвет, освещая комнату тусклым светом. Захотелось бухнуться на кровать и проспать минимум сутки, но это придется отложить на попозже. Я потрясла свою одежду, отыскивая пачку. Взяв сигареты, направилась вниз, столкнувшись на лестнице с Максом, он, пряча виноватую улыбку, сообщил, что есть хочет больше, чем бороться за жизнь. Боже! Спасибо тебе, что в этой жизни есть неизменные вещи. Вот Шальнов, к примеру, вечно голодный после ночных операций.

В гостиной ничего не изменилось с тех пор, как я покинула ее ночью. Все сидели на своих местах, только Варя задремала, положив голову на Сенькино плечо, и Влад слонялся из угла в угол, не зная чем себя занять. При нашем появлении все встрепенулись. Макс кивнул всем присутствующим и без зазрения совести скрылся на кухне, которую находил каким-то внутренним чутьем, даже не зная расположения в доме. Я опустилась в кресло напротив Васены и долго раскуривала сигарету.

— Аня, что — все? — хриплым голосом спросила Васена, в ее глазах стояли слезы.

— Все, — кивнула я, имея в виду операцию и не задумываясь над смыслом, который вложила Васька в эту фразу.

Васена побледнела и начала заваливаться набок. Саха даже не сдвинулся с места, казалось, его ноги приросли к полу, остальные застыли с выражением ужаса и растерянности на лицах. Я непонимающе оглядывала окружающих. Положение спас Шальнов, появившийся в дверях кухни с бутербродом в руке.

— Что ты несешь, ну что ты несешь! — Укорил он меня.

И кинув бутерброд на полочку подскочил к Васене, поддержал ее, похлопал по щекам и дождавшись когда она откроет глаза улыбнулся.

— Все в порядке, мамочка, — засюсюкал он, — не надо так нервничать и волноваться. Вы не поняли друг друга, Олег жив и уже через недельку сможет встать на ноги.

— Так операция прошла нормально? — Все еще не веря, спросил Саха.

— А как еще по-твоему должно быть? Конечно, пришлось удалить одно ребро и зашить еще кое-что, но в основном все в порядке, — огрызнулась я, — я по-твоему способна угробить Олежку? Что бы потом, соответствуя своей мерзкой натуре, он приходил ко мне по ночам? Не дождетесь!

— А что мы еще должны были подумать? — Принялся отбиваться от моих нападок егерь, — ты сползла по лестнице вся в крови, мрачная и взмыленная, молча закурила. Что еще нам оставалось думать?

— Хорош ругаться, — попросил всех папа, — я предлагаю всем отправиться спать, ночь была не из легких и все очень устали.

— А как же Олег? — Встрепенулась Васька.

— Не беспокойтесь, мамочка, — подмигнул ей Макс, — я с ним побуду, вот только машину отправлю и сообщу, что меня на работе сегодня не будет.

— Не дури, отправляйся в город, — я выпустила клубы дыма в его сторону, — к тому же тебе надо составить отчет о проделанной работе и написать объяснительную начальству... — Макс расхохотался, и я замолкла на полуслове, мне стало обидно, — что такого веселого я сказала?

— И как ты себе это представляешь? — Все еще смеясь, спросил он, — каким макаром я буду стучать Шальнову на Шальнова? Ты себе представь только, как будет звучать моя объяснительная записка, это будет что-то в этом роде, — Макс нахмурился, а потом заговорил, — начальнику госпиталя Шальнову, от начальника госпиталя Шальнова. Прошу принять меры в связи с моим непотребным поведением и с тем, что я самовольно...

— Макс, — прервала я его, — перестань паясничать, я же не знала, что ты и есть начальник госпиталя.

— Прости, мой ангел, я просто немного устал, — сразу посерьезнел Макс.

Влад, до этого спокойно наблюдавший за нами, при словах 'ангел мой' вдруг вскочил и, громко хлопнув дверью, вышел из дома.

— Что это было? — Не понял Макс.

— Шиза, — махнула я рукой, — вы как хотите, а я спать.

— Ань, а можно я к Олегу схожу? — Умоляюще посмотрела на меня Васька.

— Нет, — покачала я головой, — там все равно сейчас делать нечего, он под наркозом, не забывай, он перенес тяжелую операцию и он в 'аварийной' стадии, она продлится первые сутки. Вот когда оклемается чуток, тогда может быть, а сейчас иди спать.

— Хотя бы на минуточку, — она обратилась за помощью к Максу.

— Конечно, мамочка, — не задумываясь, разрешил он, — сколько угодно.

— Макс... — начала было я, но он меня прервал.

— Какая разница? Уж если мальчишке провели операцию в таких условиях и он до сих пор жив, то ничего с ним не сделается.

— Делайте что хотите, — отступилась я и пошла наверх.

Зайдя в комнату я, как была в одежде, рухнула на расстеленную кровать и тут же уснула.

...Влад стоял, подставив лицо утихающему дождю. Происходящее ему определенно не нравилось, так, будто этот Макс забрел на его территорию, и пытается самым наглым образом обокрасть, а он, Влад, ничегошеньки и поделать с этим не может. Как Аня может позволять этому Максу называть ее 'ангел мой'? Ведь он совсем Ане не подходит, такой весь лощеный, чистенький, одним словом — маменькин сынок. Ане нужен совсем не такой мужчина. Ей нужен кто-то сильный, кто смог бы защитить ее и кто бы любил ее так же... Так же как кто? Как он, Влад? От этой мысли даже застонал, изначально зная, что никаких прав любить не имеет, а уж ревновать тем более. Но хотелось-то как! Да и отдавать Аню какому-то там Максу было выше сил. Пусть Влад раб, пусть ему нельзя и близко подойти к Ане со своими чувствами, но все же, ему можно тихо любоваться ею издалека. Просыпаясь посреди ночи заходить к ней в комнату, садиться рядом и смотреть, просто смотреть, и представлять, какой у них могла бы быть жизнь. А тут появляется этот Макс, и все летит неизвестно куда!

Влад вытер лицо и побрел в дом — ревность ревностью, а оставлять Аню одну в доме с этим маменькиным сынком тоже не стоит, в этот момент он как-то не задумывался, что дом доверху набит Аниными родственниками и есть, кому оградить ее от чьих бы то ни было притязаний.

Влад вихрем взлетел по лестнице и успел как раз во время — Макс нагло заходил в комнату, где спала Аня. Схватив незваного гостя за плечо, выволок в коридор, придавил к стене, упершись ему в плечи обеими руками и тихо, боясь разбудить весь дом, прошипел:

— Не смей соваться туда! Все зубья повышибаю!

— Ух, какие мы грозные, — фыркнул Макс, расплываясь в улыбке, — а тебя, позволь спросить, туда кто-нибудь звал?

— Я там живу, — оторопел Влад от подобной наглости.

— Слушай сюда, крутой мальчик, — чеканя каждое слово, проговорил Макс, — Аня только что закончила крайне сложную операцию и устала, как собака. Ей сейчас совершенно не нужна та сцена, которую ты здесь собираешься устроить, так что постарайся держать себя в руках. К тому же, зная твою хозяйку настолько хорошо, как тебе не узнать никогда, я больше чем уверен, она завалилась спать, в чем была. А на ней, я тебе напомню, сырая пижама, так что девушку нужно срочно переодеть. Такому, как ты, я этого позволить не могу. Не дорос ты еще до этого. Так что оставайся с этой стороны двери и не смей поднимать шум. Там, — Макс указал на ближайшую дверь, — спит ее дядя, а там, — он кивнул головой вниз, — спит ее отец. А теперь представь, что они с тобой сделают, если услышат, хоть малейший шум? Мне и рук к тебе прикладывать не придется. Так что стой, где стоишь и отпусти меня.