То же случилось и с Чародейским Лесом. Точнее, вначале он, конечно, не был никаким Чародейским, получив своё название только после того славного сражения, что изменило ход истории. До того он был обычным лесом, в котором охотились, собирали грибы и ягоды, но теперь...
Если ты и рискнёшь войти в этот Лес, то будь готов к тому, что ты из него не вернёшься. Потому как давно уже там не растёт обычных грибов или ягод, давно деревья перестали быть деревьями, в многочисленных пещерах или норах, что встречаются в нём, не найдёшь лисицы, или зайчика, а, скорее, отыщешь смерть от тяжёлой лапы какого-нибудь монстра, или изменившегося до неузнаваемости хищника. А оставленные ещё с тех далёких времён магические ловушки и работающие порталы до сих пор способны принести немалый вред тому, кто окажется рядом. Вот только давно не находится подобных идиотов. Нет, конечно, из любого правила есть своё исключение, и бывают и такие, кто решает, что уж с кем с кем, но точно не с ним, и держит свой путь через Чародейский Лес, чтобы не огибать его по почти идеально круглому периметру. Вот только такие так и остаются в Лесу либо в виде костей в какой-нибудь пещере, либо в виде удобрения для плотоядного дерева, возле которого дурной путник по глупости решил передохнуть. Магия — штука такая: она может творить добро, лечить, искоренять тьму, а может и извратить суть вещей до такой степени, что сама же эту тьму и создаёт.
И после получаса яростных споров, аргументов "за" и "против" маги, скрипя зубами и вспоминая давненько забытые боевые заклятия, всё-таки двинули караван в сторону Чародейского Леса...
Вран подошёл к двигавшемуся неподалёку Коту и поинтересовался:
— Куда это мы, друг? Изменился маршрут?
— Мне не знать того, — сосредоточенно проговорил рангун, о чём-то размышляя и постоянно дёргая ушами. — Знаю лишь, что наши... хозяева чем-то очень иметь недовольство. Я получить боль лишь за то только, что, как сказал Сагер, "слишком дерзко гляжу на него", — последние слова Кот говорил, явно пародируя господина мага, что при рангунской манере говорить звучало вдвойне смешнее, и Вран невольно хохотнул.
Но наткнувшись на грозный, без капли смеха взгляд Кота, тут же взял себя в руки. Действительно, что-то шло не совсем так, и это, кажется, чувствовали все. И в караване стояло невероятно напряжение, ещё более гнетущее, нежели обычно. Никто не издавал ни единого звука, кроме охов и ахов от долгой дороги. Наверное, поэтому чуткий слух Врана уловил необычные звуки намного раньше, чем кто-либо и горец, застыв, оглянулся. Звуки шли откуда-то сзади, и не понять, что это цокот копыт, мог разве что глухой. Причём цокот был слишком частым и лёгким, чтобы принадлежать степенно и тяжело ступающим тяжеловесам-лошадям, что тягали повозки каравана.
— Пр-р-р, стой! — раздался голос одного из магов, что ехал верхом. Похоже, он тоже услышал режущий уши звук и, развернув своего коня, поскакал в начало каравана. Почти сразу следом за ним двинулись остальные. Когда же мимо проехал Сагер, то, заметив Врана, на ходу бросил ему:
— За мной, раб! Живо!
Юноша лишь пожал плечами и припустил бегом следом за господином. С недавних пор, обзаведясь волшебными рунами в районе голеней, стоп и бёдер, он мог с лёгкостью посоревноваться в скорости бега со скаковой лошадью, так что проблем небольшая пробежка ему не доставила — разве что немного сбил босые ноги о камень, но разве ему привыкать? Желание Сагера, чтобы раб последовал с ним, было вызвано скорее уж господской привычкой, нежели необходимостью. Он привык не отпускать Врана от себя слишком далеко, да и, к тому же, ты чувствуешь себя намного спокойнее и увереннее когда рядом есть некто, кто ниже тебя по статусу и над кем ты ощущаешь свою власть.
Вран подбежал к выстроившимся в ряд магам как раз в тот момент, когда из-за небольшого пригорка выехали те, кто, похоже, и был причиной вызвавшего беспокойство шума.
Их было около полусотни. Все — в добротных серебряных доспехах со свисавшими с шей толстыми, шириной с ладонь, серебряными же цепями, в которые были вплетены различные кулоны-рамочки с вставленными в них изображениями Святых Пожирателей. Доспехи были дюже необычны: огромные наплечники являли собой подобия человеческих черепов, из которых вырастали закованные в серебряную чешую руки с шипастыми рукавицами, шлема не уступали в мрачности наплечникам — с опущенными забралами, похожими на ряды острых клыков, они также походили на черепа, но не человеческие, а принадлежащие каким-то нездешним монстрам, отчего казалось, будто в пустых провалах их глазниц то и дело вспыхивали страшные огни. А на широких поясах болтались, чуть подпрыгивая при галопе, длинные, широкие и явно тяжёлые мечи. Их кони не уступали хозяевам в необычности: окованные от ушей до копыт в подобного вида доспехи, но на свой лад, они походили на посланников смерти. И, присмотревшись, Вран догадался что так оно, по сути, и было.
"Храмовники!", — пришла в его голову мысль. — "Как есть Храмовники! Именно такими мне их отец и описывал!".
Кажется, маги тоже это поняли, и потому прекратили плести заклинания, но остались сидеть верхом — а то как это, видите ли, эти Богопоклонники будут на них сверху-вниз смотреть, что ли?! Так они и просидели, пока эта внушительная процессия не подоспела к ним, перейдя на шаг. Но ещё прежде чем остановиться, один из Храмовников поднял забрало шлема и вскинул руку в приветствии. Под забралом же оказалось не обглоданное лицо нежити, и не изуродованный лик порезавшего себя "во имя веры" чудака. А обычное мужское бородатое лицо, принадлежавшее мужчине лет тридцати — не старик, но уже почти попал в тот самый возраст, когда редко садишься на своего скакуна, и всё чаще и чаще остаёшься дома, посапывая в уютном кресле у камина. И это немного успокоило Врана. По крайней мере, тело прекратило зудеть при одном только виде этих посланников Богов.
— Слава Пожирателям! — воскликнул Храмовник и добродушно улыбнулся.
— Слава Пожирателям... — невпопад ответили ему маги, и один из них, видимо, исполнявший роль некой негласной главы, выехал чуть вперёд и без капли хотя бы показного дружелюбия хмуро уставился на отряд. — Могу ли я поинтересоваться, уважаемый, с кем имею честь?
— Асолит, старший служитель Стольного Храма Пожирателей.
— И какого... кхем... Что вы здесь делаете, уважаемый Асолит? — в голосе мага сквозила неприкрытая злобная насмешка.
Но Храмовник, кажется, не обратил на это внимания.
— Полагаю, господин маг, по вашему, мы не могли оказаться здесь, в тот же день и ту же минуту, что и вы? — усмехнулся тот. — Пути Пожирателей неисповедимы...
— Не морочьте нам головы! Мы в считанных часах от Чародейского Леса — здесь за лиги вокруг ни души не бывает, и тут, нате вам, целый тяжеловооруженный отряд Храмовников — какая ирония судьбы! Не думайте, что мы совсем из ума выжили, нанюхавшись собственных зелий! Говорите, что тут забыли, иначе... да помогут вам Боги.
Вран заметил, что маги вновь принялись плести заклинания, посматривая на всадников с недоверием и... страхом. Каждый знал, на что способны Храмовники, если обнажали мечи. Не смотри, что служители веры, а сражаются ненамного хуже личной гвардии Совета! И юноша примерно представлял, в чём причина зарождающегося на пустом, казалось бы, месте конфликта. Маги сами по себе — народ недоверчивый, натура у них такая, по другому по их дорожке и не пойдёшь, а тут ещё и ситуация сама по себе странная, даже, с их точки зрения, гнетуще-опасная. Но и Асолит не был дураком — в Храмовники дураков и не берут — поэтому не стал ждать, пока они наколдуют какие-нибудь смертельные сферы, или ещё чего пострашнее и, улыбнувшись шире (Правда, это ничуть не смягчило, а, наоборот, ещё больше напрягло магов), заговорил:
— Нас выслал из Столицы Совет Архимагов, проверить важную торговую точку, где недавно угасла стоявшая там долгое время магическая защита. Мы отправились месяца два назад, и сегодня достигли Ущелья Торговцев, где и застали завал и множество следов. Вот и двинули по следам, а дальше, полагаю, вам рассказывать не обязательно?
Его внимательно выслушали, нахмурились, обдумывая сказанное Храмовником и, наконец, прекратили бубнить заклинания, а тот, что говорил до этого, неуверенно кивнул:
— И зачем же вы следовали за нами? Неужели считаете, что мы...
— Нет-нет, господин маг, как вы могли такое подумать?! Завал по всем признакам там стоит уже давно, а судя по следам вы здесь только появились. Так что вы — вне подозрений. Но, судя по тому, что вы не развернулись в обратную сторону, а следуете к Чародейскому Лесу, не трудно предположить, что вам потребуется... помощь.
Эти слава заставили магов вновь нахмурить лбы. Вран невольно ухмыльнулся. Теперь понятно, почему он ни разу не встретил мага с гладкой кожей — всё одни морщины, да морщины... Конечно — с такой богатой мимикой и постоянным сморщиванием странно, что их лица вообще не превратились в подобия сушёных слив! Но тут мальчик заметил на себе заинтересованный взгляд Асолита, и тут же вернул невозмутимый вид. А Храмовник на это только чуть заметно кивнул горцу и вновь посмотрел на магов, решив немного помочь их мыслительному процессу:
— Для нас честью будет защищать ваш караван и провести его до самой Столицы. Не думаю, что в Чародейском Лесу, при всём моём уважении, для вас, господа маги, будет лишней помощь нескольких десятков хорошо вооружённых и обученных военному ремеслу мужей.
Маги, на этот раз все, но всё равно неуверенно, закивали, а главный из них, перекинувшись взглядом с остальными, кивнул головой чуть увереннее и махнул рукой:
— Мы принимаем вашу помощь и... благодарны. Вам всегда найдётся местечко у нашего костра, плошка похлёбки да бокальчик вина. Устраивайтесь, уважаемые, мы, смиренные рабы Пожирателей, уважительно относимся к их слугам.
Асолит кивнул. Похоже, он был очень даже удовлетворён сказанным. На этом всё и закончилось: Сагер погнал Врана обратно, к остальным, а караван обзавёлся серьёзной стражей и какой-никакой, а уверенностью. Потому что предстоящий поход через Лес — и это понимали все — не предвещал и не мог предвещать ничего хорошего...
Лагерь разбили в самом Лесу, когда солнце стало уже едва-едва освещать округу. Но здесь свет вообще почти не пробивался сквозь густые кроны деревьев, величавыми гигантами тянувшиеся к небу. Вообще, глядя на эти деревья, кривые, извивающиеся под порой невероятными углами, казалось, что вот-вот, и на тебя обрушится один из этих великанов, раздавив в лепёшку. Конечно, подобное не могло произойти: "неустойчивость" деревьев была лишь мнимой видимостью, ибо их могучие корни, которых было в таком обильном количестве, что они то и дело вырывались из земли, создавая на земле этакий ковёр из корней, переплетались меж друг другом так крепко, что можно было подумать, будто весь Чародейский Лес — один огромный живой организм, а каждое деревце, каждый кустик и травинка в нём — всего лишь маленькая часть этого организма, как, например, волосы на живом теле. Но от этого спокойнее не становилось, и караван начал двигаться медленно и неуверенно ещё на подходе к Лесу, а уж когда оказался в нём...
Здесь всё было не таким, как везде. Нельзя было найти ни одной похожей травинки, ни одного похожего камушка, ни одного похожего дерева! Вран не сумел распознать хоть какой-нибудь вид флоры из тех, что знал ранее, а ведь он почти ежедневно спускался с отцом к пригорку, на охоту в лес, и успел заучить там всё на зубок. Но тут всё было не таким. Каким-то... не то чтобы неправильным, но настолько необычным, что всякий раз тянуло скрыться в повозке, лишь бы не проходить мимо вон того, непропорционально выпуклого в некоторых местах дерева, как будто заражённого странного вида болезнью, или вон того куста, ветки которого походили на щупальца совсем живого существа: пройди рядом — как тут же эти ветви неожиданно распрямятся в смертоносном ударе и сделают в тебе непозволительно большое количество дырок...
Да и не было видно никакой живности — ни зверья, ни монстров, которыми их пугали в детстве. То ли их всех сожрали эти недоброжелательного вида растения, то ли ещё не настало время, когда твари Леса выползают из своих нор...
Поэтому Вран испытал нечто вроде облегчения, когда наконец караван остановился, и начали разбивать лагерь. Развели костры, поставили караулы, на этот раз из числа Храмовников, более привычных к несению ночной вахты, нежели нанятые караваном наёмники. Всё это время мальчик невольно старался держаться поближе к Коту, как и он — к нему. В ситуациях, когда ты оказываешься среди сплошного страха и недоверия, самым разумным бывает найти в этой кромешной тьме небольшое пятнышко света и, кто знает, может быть это пятнышко разрастётся в яркий луч, который укажет тебе верную дорогу? Для Врана этим пятнышком и был Кот, а для Кота — Вран. Ибо иначе зачем ещё нужен Друг, именно так, с большой буквы, как не затем, чтобы в любую секунду стать опорой для того, кого он может так называть?
Сагер обосновался рядом с одним из костров, вокруг которого сидели не занятые вахтой Храмовники и о чём-то увлечённо с ними разговаривал. Ну, конечно — а когда у него ещё выдастся случай вот так просто взять, и поболтать с служителями веры? Они вообще сами по себе ребята занятые, всё время несут миру истины свет, ну или же проводят время в Храмах за молитвами да свершениями обрядов. А там уж с ними точно не поговоришь. Так что упускать такой возможности было нельзя. Хотя, быть может, у Сагера были какие-то свои, скрытые мотивы на этот счёт, Вран точно сказать не мог. Да и старался о том не думать. Его дело было маленьким — сидеть неподалёку и ждать, когда господин соизволит отдать ему какой-то приказ. И только он об этом подумал, как маг, скривившись, показательно замотал пустой бутылкой и окликнул приютившихся неподалёку Врана с Котом:
— Эй, сладкая парочка! А ну, принесите уважаемым людям выпить! — А затем обернулся к Храмовникам и заулыбался: — Ну что, уважаемые, как вы относитесь к Химельному вину?
Те сдержанно кивнули. А Вран, поднимаясь, фыркнул: Сагер уже не в первый раз посылал их за вином, причём самым разнообразным. И дело было не в том, что бутылок могло не хватить — ими была забита целая отдельная повозка, сначала принятая мальчиком за одну из повозок, что везли товар на продажу в Столицу. Но потом, увидев, как маги хлещут один крепкий напиток за другим, понял, что все эти запасы не на продажу, а чтобы в дороге веселее было. Но ведь Храмовники не пили! Согласно кивали, с удовольствием подставляли кубки или пустые плошки, но, как только Сагер запрокидывал голову, со вкусом поглощая вожделенный напиток, просто-напросто выплёскивали содержимое и уважительно кивали, мол, да, хорошее вино, вкусное! Но говорить об этом Вран не стал — во-первых, ему было всё равно, а во-вторых, мало ли, что запрещает им вера? Может быть, Пожиратели недовольны будут, что их слуги в зюзю пьяные ходят? Или же мудро полагают, что в таком месте, как Чародейский Лес, стоит держать ухо востро, а уж алкоголь этому никоим образом не способствует.
