А затем вспыхнул свет. И этот свет совсем не был похож на тот, что окутывал тело нежити. Он был белым. Настолько белым, что любой другой белый свет в сравнение с ним показался бы серым, если не чёрным. И он был настолько ярким, что Патрик волей-неволей зажмурился. А когда открыл глаза, скелета не было. И о том, что он вообще существовал, напоминали лишь оставшиеся лежать на полу кисточка да топор.
Патрик непонимающе уставился на то место, где только что он видел надвигающуюся смерть, до которой оставались какие-то два-три шага, и насторожился: что такое произошло?! Только обернувшись, он обо всём догадался: Лида, так и не сдвинувшаяся с места, стояла с вытянутой вперёд рукой, и её раскрытую ладонь всё ещё обволакивал угасающий белый свет. Да и голос, что он слышал — принадлежал ей, как до него сразу не дошло?!
Видно, заметив взгляд юноши, Лида стушевалась и опустила руку. И — хотя, может, показалось? — ей на щёки упал лёгкий румянец.
— Сама не знаю, как получилось, — зачем-то начала оправдываться она. — Проста прочла в той книге, и... — она запнулась, понимая, что зря сотрясает воздух, и посмотрела на "остатки" нежити, что валялись на полу, задумчиво пробормотав: — Так вот, значит, кто следит за чистотой дома...
— И не только чистотой, — кивнул на топор Патрик, не отрывая, впрочем, взгляда от Лиды. А затем неуверенно протянул: — Так, значит, ты в той книжке вычитала?
Лида кивнула, не обращая внимание на тон юноши. Сейчас её занимало другое, а именно — сильное головокружение и тошнота. Ей было плохо, и очень. Оно и понятно: без медальона, да такое сильное заклинание... Не рассчитала сил, не умела она ещё этого! Вот и поплатилась: иссушила внутреннюю энергию почти досуха, одним заклинанием — вот и мутило. Но Патрик на это не обратил внимания, потому что со стороны лестницы в конце коридора послышались осторожные шаги, как будто кто-то пытался быть незаметным. Графский сын тут же подхватил с пола топор, правда теперь встал не перед Лидой, а чуть сбоку, рассчитывая на неё в случае, если снова пожаловала нечисть.
Но в этот раз им повезло: из-за угла высунулось несколько то и дело оглядывающихся голов, а затем показались в тускнеющем свете факелов недавние знакомые: Раст, Аррона и Флорет. Все трое были напуганы до невозможности, и ещё более испугались, увидев грозную фигуру Патрика, вкупе с топором являвшего собой прямо-таки настоящего воина. Но вот и Патрик заметил, что идущие к ним люди именно что люди, а вовсе не скелеты, и опустил оружие. А Лида просто-напросто пыталась устоять на ногах.
— Они жрут его! — бросилась к Патрику, визжа и размахивая руками, Аррона. — Жрут!
Она уткнулась ему в грудь, но плакать и не думала, только обняла не знающего, как на это реагировать, юношу, и затряслась. Патрик неуверенно погладил её по голове и сказал:
— Не кричи. Объясни толком. Кто жрёт? Кого?
— Грамба, — поведал за неё более спокойный Раст. Он, кажется, в отличие от сопровождаемых им девушек, был не шибко встревожен. — Он пошёл на кухню, а затем мы услышали крик, ну, и побежали. А там, на кухне, две страшенные оглобли на мертвецов похожие стоят на четвереньках. Жрут беднягу. Грамб лишь первые секунды кричал — они ему сразу кадык вырвали.
От последних слов невозмутимого крестьянина стошнило Флорет. Она стыдливо отвернулась, опёршись рукой о стену, и долго стояла, согнувшись в три погибели, пока её желудок отзывался недобрым словом на такое красноречие Раста.
— Да что же тут происходит... — пробормотал Патрик, отнимая от себя трясущуюся Аррону. — Ведь не было же тут ничего подобного! Мы же весь дом исследовали, где им тут было прятаться?!
— Это временная магия, — неожиданно сказала Аррона. — Эти мертвецы появляются лишь ночью, чтобы следить за домом, ну, и от воров его охранять... — сказав это, она запнулась и добавила: — Я так думаю.
— А, может, знаешь? — оскалила зубы пришедшая в себя Лида. Голова больше не болела, ноги стояли твёрдо, но перед глазами всё ещё было не совсем чётким.
— В смысле? — скривила губы Аррона, кажется, совершенно позабыв о том, что ещё секунду назад её неумолимо трясло.
— Не строй из себя дуру! — рявкнула на неё Лида, готовая в любую секунду вспомнить что она — горец, и наглядно показать это, свернув стерве шею. — Ты здесь раньше всех оказалась, горели ли факелы?!
— Горели. — Процедила та сквозь зубы.
— И сделали это, стало быть, неживые?!
— Стало быть...
— Так ежели они только ночью тут шляются, как же факелы столько времени огнём пышут?! Магический огонь?! — Девочка одним широким шагом оказалась у ближайшего факела и выбросила вперёд руку, прямо в извивающиеся лепестки пламени. Те с радостным шипением приняли неожиданное угощение, но рука почти моментально была отнята, и шипение из радостного перешло в унывно-просящее, мол, куда, дай ещё немного насладиться...
Лида подошла к шарахнувшейся к стене с глазами-блюдцами Арроне и ткнула ей под самый нос обожжённую кисть, на которой проступило пару небольших волдырей от ожогов.
— Вот! Видишь! Только настоящий огонь может так ранить — не магический!
Откуда ей, несведущей в магии, было знать, как ранит магический огонь? Ниоткуда... Но Лида чувствовала, что с этой Арроной всё не так просто как кажется, и потому лёгкий ожог — плёвая плата, чтобы вывести её на чистую воду.
И, как ни странно, это сработало.
Аррона юркнула в сторону, не удержалась, и упала на пол. Попятилась, даже не пытаясь встать, и на глазах у неё проступили слёзы. Все, включая и вытирающую рот Флорет, выжидающе глядели на неё.
— Да... я это сделала, я! — Заверещала девушка, утирая слёзы и размазывая по лицу нанесённые на глаза тени. — Но не со злым умыслом! Ради практики! По-настоящему магический огонь я колдовать не умею, но обычный, хоть не на долгое время... Меня отец с детства к магическим наукам приучал, всё твердил, что меня великое будущее ждёт! А как в возраст вошла, послал на обучение в Академию! — говоря, она то и дело всхлипывала, пытаясь удержать поток хлынувших из глаз водопадом слёз, но ей это никак не удавалось. — Я должна была лучшей стать! Лучшей! Вот со мной с детства учителя и нянчились! Я столько книг прочла, сколько вам, невежам, и за жизнь не прочесть! Так почему бы было знаниями не воспользоваться?! Самой себе доказать, что...
— А что ж нам не сказала, что умеешь колдовать? — беззлобно перебил её Патрик.
Аррона замолчала. И, наконец, перестала плакать. Но всё-таки ничего не ответила. А что тут говорить? Не хотела она до конца откровенничать с теми, кто, возможно, в будущем ей противниками станет, помехой на пути к могуществу! А стоит ли говорить такое тем, кто сейчас мог стать её заступниками, помочь выйти из сложившейся ситуации, не пойти следом за судьбой, что уготовили боги тому ничтожеству Грамбу...
— А этих... красавчиков тоже ты призвала? — Нахмурил брови Раст.
— Нет же, увалень деревенский! — с новой волной злобы огрызнулась даже в таком положении, на полу и с размазанной по лицу краской, всё равно остававшаяся гордой и надменной Аррона. — Чтобы такое сотворить, нужны практика, серьёзная подготовка и сила медальона! Не я это! Не я!
— Ладно, не кричи! — наморщил лоб Патрик, окидывая взглядом остальных. — Чем ссориться, лучше подумать, что делать. С чего вообще засылать нас в дом, где по ночам бродят такие... создания?
— Чтобы нас проверить? — подала голос всё это время стыдливо стоявшая в сторонке, а теперь жавшаяся к суровому крестьянину Флорет. — Или убить, пока не останется самый достойный учению в Академии? Что-то вроде вступительного экзамена?
Её голосок был такой робкий и нежный, и Лида разве что не скривилась, услышав из её уст слово "убить". Как будто оно было грязью, что налипло на прекрасный, тонкий атласный шёлк. Но при этом задумалась. А ведь она была права — по крайней мере, подобная мысль также закралась в голову и к Лиде.
— К Праотцам всё! — рявкнул Раст, беря за руку Флорет. — Не нужны мне такие... экзамены! — последнее слово он сказал с явными нотками презрения. — Мы уходим отсюда! Вы как, с нами?
— Ну, я не хочу быть съеденной, или как там ещё развлекаются со своими жертвами мертвецы? — пожала плечами Лида. — Так что да, с вами.
— Резонно, — Патрик галантно протянул свободную от топора руку Арроне. — А ты?
Та стушевалась. Сейчас рушилась её мечта, её надежды и планы на будущее. Но оставаться одной, в доме, где бродит нежить? Нет, не настолько ей нужна эта мечта!
Так что Аррона с молчаливым согласием протянула свою ручку, и Патрик, улыбнувшись, помог ей встать.
— И что теперь? — оборвал воцарившуюся тишину неуверенный голосок Флорет.
Все переглянулись: а, действительно, что?
— Что-что, — передразнил её Раст, стиснув свои кулачищи. — Пробиваться будем, вот что. Других вариантов нет.
Все кивнули. Даже кроткая Флорет. И Лида волей-неволей посочувствовала ей. Всем было страшно, но этой девушке не повезло родиться с заячьим сердечком, добрым, нежным, но трусливым. И было видно, что ей хуже остальных, и всё же она держалась, не плакала, хоть и казалось, что ещё немножко, и не выдержит — упадёт на колени, станет рыдать, а такую никакой силой не утащишь. Раст это, похоже, тоже понял, и поскорее решил приступить к делу, перво-наперво шагнув к Патрику и требовательно протянув руку, кивнув на оружие:
— Ты дал бы это мне, дворянчик. Не приведи боги, поранишься топориком.
Патрик скривился. Он отлично владел шпагой, саблей и мечом, учителя у него с самого детства были отменные. Но "благородное" оружие — это не топор, и уж тем более не такой, как тот, что держал он в руках. А вот Раст, напротив, с детства имел дело с чем-то подобным — как минимум косой он точно управлялся отменно, так что и с таким длинным древком топора ему будет сладить куда как сподручнее. Да и витые мышцы его крестьянских рук... Отдать ему оружие было бы логичным. Но тот тон, с которым он сказал ему это, перечеркнул всякую логику в голове Патрика, оставив лишь врождённую дворянскую гордость:
— Это останется у меня, — тряхнул он топором. — Я прекрасно умею фехтовать!
— Тут тебе не фехтование! — возмутился Раст, но было видно, что это лишь его замечание, а так крестьянин сделал шаг назад и развёл руки в стороны — мол, как скажешь, дело твоё.
И Лида, всё это время молча стоявшая в сторонке, не могла не заметить, как Флорет, оценивающе покосившись сначала на Раста, а затем на Патрика, бочком-бочком отошла к последнему, видно, рассудив, что рядом с тем, у кого есть оружие, будет поспокойнее. Слабая телом и духом всегда будет искать защиты у более сильного. Вот только Лида, напротив, считала, что решительный, крепкий и грозный Раст более походил на роль защитника, нежели ухоженный и гордый Патрик. Так что она приблизилась к нему — крестьянин, впрочем, не возражал.
Так что по коридору они двинулись группами, одна за другой — чуть позади, постоянно оглядывались, шли Лида и Раст, а перед ними донельзя гордый Патрик и обхватившие его руки, чуть дрожащие девушки. Молодой граф явно был доволен тем фактом, что стал защитой и опорой для беспомощных дам, а Лида про себя ворчала: "Дубина. Как можно позволять им висеть на себе? Выпрыгнет в самый неподходящий момент мертвяк, что же ты, ими самими отбиваться будешь? Они скорее с перепугу на тебя запрыгнут, не дадут даже замахнуться. И вас всех троих разом и съедят. Лучше бы их между нами поставить, а ещё лучше Аррону — позади, мало ли что, а она в магических науках сведуща, если что, прикроет". Но в слух ничего не сказала — похоже, её мнение уже никого не интересовало, так что пускай они будут сами по себе, и она — сама по себе.
Лида не помнила, когда в последний раз пыталась так бесшумно спускаться по лестнице. Наверное, никогда. Но в этот раз, наплевав на этикет и скинув с себя туфли (остальные дамы, поразмыслив, поступили точно также), она опускала ногу на каждую ступеньку с такой осторожностью и бесшумностью, что даже не было слышно скрипа. Бесшумно ступали и лёгкая как пушинка Флорет, и ловкая Аррона, а вот с мужчинами было сложнее. Патрик, и тот издавал столько шуму, что после каждого своего шага останавливался и прислушивался — не услышал ли кто. И когда убеждался, что никто не бежит к ним бряцая оружием или зубами, делал следующий, не менее громкий шаг. И снова останавливался. А что же до Раста, так тот вообще был полной противоположностью слова "осторожность". Из-за него они и преодолевали весь лестничный пролёт не за секунды, как положено тем, кто не остерегается живых мертвецов, а за долгие десятки минут, то и дело застывая и стоя статуями, пока эхо от скрипов и тяжёлых шагов окончательно не исчезнет в недрах проклятого дома.
Но, то ли нежить была занята какими-то особенно важными делами, то ли просто удача была на их стороне — никто так и не объявился, и добрались до гостиной они без происшествий. В гостиной также никого не оказалось, и все пятеро не быстрее, чем на лестнице, стали продвигаться к двери, то и дело оглядываясь по сторонам и узнавая врага в любой тени, или же, наоборот, свете.
Когда же до двери остались считанные шаги, Флорет не выдержала и, подбежав к ней, предчувствуя скорую свободу и глоток свежего воздуха, рванула ручки на себя. И изумлённо выдохнула, когда дверь не поддалась.
— Что это... почему... — забормотала она, снова и снова дёргая за дверные ручки, с одним и тем же результатом.
Подошедший Раст оттеснил её в сторону и сам дёрнул на себя дверь. Его мышцы на руках взбугрились, вздулись вены, а лицо покраснело от напряжения. Дверь чуть колыхнулась, но осталась стоять, как стояла.
После ещё нескольких не увенчавшихся успехом попыток крестьянин обернулся, вытерев со лба пот, и выдохнул:
— А разве на этой двери был замок?
— Дай-ка я, — подошла к двери Аррона, но, вместо того чтобы глупо соревноваться с ней в силе, присела на колени перед дверью и начала водить руками, проводя кончиками пальцев сначала по дверным ручкам, а затем и по ней самой, что-то нашёптывая себе под нос. Закончив, обернулась к остальным с очень озабоченным видом. — Здесь есть замок. Только магический. "Следящий" зовётся. Его напитывают энергией на определённое количество людей, прошедших мимо него. И, когда проходит последний из тех, на кого его настроили, Следящий захлопывается...
— Всё продумали, сволочи! — стиснул зубы Патрик.
— Ты сможешь его открыть? — спросила Лида, не обращая внимания на ворчание молодого графа. Все были на грани, все были готовы взорваться, она сама еле сдерживалась, а тупая боль в районе обожжённой кисти добавляла дрова в огонь. Но нужно было сохранять хладнокровие, по крайней мере пока. Как только выйдут отсюда — пусть хоть разорутся, проклянут всех кого можно, пусть хоть драку затеют! А сейчас — нельзя. Если жить хотят...
Аррона ответила не сразу. Задумалась, закусив нижнюю губу.
— Теоретически, да. Но нужно время на то, чтобы...
Она не успела договорить. Ибо по гостиной разлетелся ветер, от которого на спинах всех пятерых выступил холодный пот, выворачивая душу наизнанку и пронизывая насквозь. Лида не знала такого ветра, хотя и была знакома со многими его видами — уж кому как не отпрыску Горного Клана знаться с батюшкой-ветром.
