После полёта, сразу же заявила, что учебная машина — не для неё, и она готова учиться летать на спарке. В "Правилах эксплуатации воздушных судов" прямого ограничения на возраст пилота найти не удалось.
За полётом наблюдало пол школы. Но не Марина. Она и не знала, что невольно заставила серьёзно поволноваться Эриду. Та оказалась перед сложно разрешимой проблемой. Софи её позвала, Марина четко сказала, что смотреть не пойдёт. Пойти — обидеть Марину (так думала Эрида), не пойти — обидеть Софи. Чтобы не обидеть никого, не пойти, сославшись на болезнь? Врать как-то неохота... И посоветоваться не с кем. В итоге, Эрида просто решила бросить монетку. "Герб" — идти, "цифра" — нет. Выпал "герб". Хотя и не удобно как-то перед Мариной.
А той и в самом деле, наплевать. По ней — когда запретное становится обязательным, весь интерес пропадает. Ракету что ль соорудить, чтобы всем завидно стало? А смысл? Ну, полетит выше всех, да рванет лучше всех. И что кому она докажет? Что ракеты делать умеет — так после угона танка это и так всем известно. Танк угнать ещё раз? Благо, теперь в напарнике она не нуждается, рычаги, пусть и с трудом, переключать теперь может. И куда она на танке поедет? Ей уже сообщили — "Коты" в окрестностях своей школы на направлениях, кажущихся танкоопасными установили самые настоящие, сваренные из рельсов, "ежи". А на лесной дороге соорудили самый настоящий завал, даже не поленились обмотать брёвна колючей проволокой, а на подступах к завалу установили сигнализацию подведя проволоку к самой настоящей пожарной сирене. За первый день сирена сработала раз двадцать. Потом "коты" её отключили, ограничившись развеской на проволоке консервных банок и колокольчиков. Вообще-то, старались они напрасно — во-первых, вздумай Марина повторить нападение, танк бы он повела совсем по другому маршруту, где ни сигнализации, ни "ежей" нет. А во-вторых, самой Марине повторять нападение и вообще что-нибудь делать неохота.
Обстрелы баллистическими ракетами мирренских городов резко повысили интерес школьных пытливых умов к планерам. Ведь если к нему приделать ракетный двигатель, то можно получить самолёт нового типа. Одна беда — о двигателях настоящих ракет данных нет, а двигатели моделей работают очень недолго. Да и, как говорится, ёжику понятно — с просто увеличенным вариантом игрушечного двигателя планер если и полетит, то плохо и недалеко. Советы осторожных, предлагавших ограничиться установкй на планер ракетных ускорителей, облегчающих взлёт и набор высоты, были проигнорированы. Впрочем, один из осторожных в пылу спора бросил фразу: "Да вы у Херктерент спросите, она над вашими планами просто ржать будет". Повисла тишина. О главном ракетчике прошлого года они все как-то забыли, хотя среди собравшихся Дмитрий и оба десантника. А ведь её консультация могла бы оказаться не лишней. Ведь все её ракеты в прошлом году успешно летали и взрывались тогда, когда требовалось, а не в руках создателя.
Стали вспоминать, где её видели после уроков. Оказалось, что даже в библиотеке она почти не появляется, хотя в конце восьмого месяца, так же как и в предшествующие года, в библиотеку поступили новинки практически всех издательств. Смогли припомнить ещё кучу мест, где она бывала, но оказалось, что с лета её там не видели. Одним из последних вариантов всплыла её комната. "Да она же там только спит!"
Всё-таки решили посмотреть именно там.
На осторожный стук из-за двери неожиданно последовал форменный рык: "Кого ещё несёт!?"
— Марина, это мы, — сказал Дмитрий.
— "Мы" — это император Тим о себе так пишет!
— Можно зайти?
Несколько секунд тишины. Они уже и от двери отступили, собираясь уходить, как вдруг раздалось:
— Заползайте! — обычная Хертерентовская вежливость.
Лежит на кровати, перед лицом держит "Химический журнал".
Из-за журнала раздается.
— Ну, зачем припёрлись?
В ответ — тишина.
— Я жду!
— Марина, мы хотим о реактивных двигателях поговорить.
Кажется, заинтересовалась, по крайней мере, из-за журнала показывается макушка, а затем и глаза.
— И чего это вас на двигателестроение потянуло?
— Самолёт — ракету хотим сделать.
Журнал отложен в сторону.
— Обычных самолётов вам уже не хватает?
— Кто бы говорил...
Марина спрыгивает с кровати. Все почему-то ждали, что кинется с кулаками. И так давным-давно известно — Херктерент не выносит, когда её одергивают или поправляют. Но в этот раз не последовало ничего.
— Так в чём проблема?
— В двигателе. Как ты думаешь, мы его сможем сделать?
— Если называть вещи своими именами, ты хочешь сказать, смогу ли двигатель сделать я?
Десантник слегка смутился. Марина резко разворачивается и идёт к окну.
Стоит, сведя руки за спиной.
— Марина...
— Я думаю.
Насчёт своих возможностей создать современный реактивный двигатель, Марина вовсе не уверена. Да, её ракеты успешно летали и даже в цель попадали, но технически это уровень, считай прошлого века. Правда, ракетостроение последние несколько десятков лет вплоть до относительно недавних времён почти не развивалось — пушки оказались куда эффективнее ракетных станков. Хотя, уже в Первую войну с самолётов стреляли ракетами, но опять же, почти не отличающимися от тех, что умеет делать Марина.
А каковы современные? Марина точно не знает. Уже несколько лет в открытых публикациях ни о реактивных самолётах, ни о о ракетах нет никаких публикаций. Хотя, реактивные самолёты есть уже, Марина их видела. С баллистическими ракетами сложнее, но и в их реальности сомневаться не приходится.
Ничего подобного Марина соорудить всё равно не сможет — тут не столько в её силах дело, сколько в невозможности добраться до определённых ресурсов.
Сперва, надо всё-таки ознакомится с агрегатом, для которого с нуля предстоит создавать двигатель.
========== Глава 2. ==========
Глава 2.
— Пошли?
— Куда?
— В следующий раз за глупый вопрос дам в глаз. Понятно выражаюсь? — вспомнился тут Сордар.
— Понятно всё, Марина, пошли в ангар.
И как это они планер, притом, довольно большой, соорудить умудрились так, что Марина ничего не слышала? С другой стороны, слышать от кого? Эрида авиацией не особо интересуется, а Софи считает все летательные аппараты, не имеющие мотора, совершенно не заслуживающими её внимания.
Марина с угрюмым видом ходит вокруг планера. Надо ведь сказать что-то такое, чтобы и славе своей, по её же вине сильно поблекшей в последнее время, не повредить, и в лужу прилюдно не сесть, что вообще славу похоронить может. Она ведь прямо скажем, не спец по авиационным двигателям, тем более, реактивным. Но отступать некуда, тем более Марина трудностей не боится.
— Думали над этим...
— Сгорит на хрен, авиаторы, блин. Тут же дерево и перкаль!
— Мы фото видели, как Б-35 стартует с ускорителями, а он же цельнодеревянный...
— Подпись под фото прочесть лениво было? Там наверняка было чётко сказано, что на испытаниях обшивка хвоста заменялась на металлическую?
Так-так, похоже, подпись они и не прочли. Или в популярной литературе было сказано несколько меньше, чем в сереньких книжечках из императорской библиотеки. Хотя, и сами бы догадаться могли.
— Нужна металлическая обшивка там где будет стоять двигатель.
— Резерв по массе ещё имеется, — так-так, а вот и главный конструктор, похоже, — где планируется установка? Она-то не спец, но они-то, похоже, с конструкциями двигателей вообще не знакомы. Хотя, по аэродинамике явно читали кое-что. Во всяком случае, длиннокрылый агрегат выглядит вполне летательным. Ладно, Марина тоже кое-что знает о зарождении реактивной авиации.
— Вы его, что с пороховыми ускорителями пускать вздумали?
Марина ненадолго задумывается. Тоненькие крылышки вряд ли выдержат подвеску под ними чего-либо тяжелого. Ставить по бокам фюзеляжа — опять же, значительное утяжеление конструкции из-за необходимости замены обшивки и, возможно, полной перестройки машины.
— В хвосте, где же ещё? Свои какие-нибудь наработки есть?
Конструктор поворачивается к Дмитрию. Интересно, почему так распространено заблуждение, что если у отца есть какие-либо способности, то и у сына к ним должен быть талант? У этого-то деятеля интерес скорее не к двигателю, а к потенциальному главному конструктору.
— Выкладывай!
Так-так, похоже, он больше изображает из себя знатока двигателей, нежели им является. Ну, да Марине тоже много кого из себя изображать приходилось. Ему-то ведь тоже не особенно надо, чтобы о его 'талантах' узнали. Ладно, не впервой, прорвёмся.
* * *
— Осторожнее! — опасность, оказывается, неплохо способствует ускорению.
Как говорится, вас предупреждали. Думать надо, с какой стороны сопла стоять при испытаниях. Марина предупреждала. Но до некоторых доходит только на наглядном примере. Вроде, все оказались шустрыми, никто не загорелся и ничего не сломал. Осторожно поднимаются. На странноватую конструкцию посматривают с опаской и уважением.
— Вопросы? — интересуется Херктерент.
Все как-то странно посматривают на конструктора.
— Вес в пределах допустимых значений.
— Время полёта?
— А сколько ты хотел при таких характеристиках? В курсе, сколько этот двигатель жрёт?
Конструктор промолчал. Расчёты Марина ему приносила. Только он в них ничего не понял. Кивал с умным видом, подозревая, что Херктерент о его незнании догадывается. В конце-концов, при провале, все шишки на Марину повалятся, а при успехе доля славы и ему перепадёт. Сегодня наглядно продемонстрировано — двигатель работать будет. Только сам бы конструктор в хрупкий планер с таким украшением на хвосте не полез бы пожалуй.
— Когда сможешь установить?
— А хоть сейчас могу приступить. Этот движок у меня экспериментальный, рабочий в ангаре уже подготовлен для установки. К выходным можно в полёт отправляться.
— Думаешь, нам дадут буксировщик? Сама же говорила, что время работы двигателя невелико. Целесообразно, взлететь за буксировщиком, а двигатель включать только в полёте.
— Целесообразно, целесообразно, — передразнивает Марина, — скучно у вас всё с этой целесообразностью.
— Что ты предлагаешь? — настораживается конструктор.
— На хрена буксировщик? Без него не взлетим?
— Взлетим, но не на долго.
— А если трамплин на холме соорудить, да запускать с помощью пороховых ускорителей.
— Но это же опасно...
— Сказал разработчик ракетоплана.
Как говорится, отступать некуда.
— Что за трамплин?
Марина поворачивается к Дмитрию. Тот с видом фокусника достаёт из полевой сумки несколько листов протягивает их конструктору. Марина тут же пускается в объяснения.
— В принципе, лучше делать из металла, но долго по времени и нецелесообразно для разового запуска. Так что, почти всё можно сделать из дерева, металлической должна быть только разгонная направляющая.
— Такого бруса у нас сколько угодно, — говорит кто-то.
Марина тут же впивается в него пальцем.
— Так, срочно в мастерские, брус пилить. Народу много, сам бери сколько надо, вечером зайду — проверю. Балки под направляющую знаете, где взять?
— Да.
— Тогда почему ещё здесь? Вы-полнять! Теперь продолжаем. Что они напилят — тягачом затаскиваем на холм. Кто его водить умеет? Прекрасно, ты и поведёшь. Потом собираем трамплин, ставим на направляющую тележку... Да, да именно ту самую, что я тебя просила сделать. Закрепляем, ставим ускорители, пилот садится в кабину, мы поджигаем ускорители, через пять секунд снимаем стопор. Тележка при старте отвалится сама, когда ускорители прогорят, пилот включает двигатель, и летит отсюда нахрен.
— Марина, всё это, конечно, замечательно, только одно 'но' — у нас нет пилота.
— Как это нет? Планеристов же хватает! Вон ты, например!
— Я...
— Боишься?
— Ну да, боюсь. Ты умеешь делать ракеты, но я знаю, чего ты напихала в этот двигатель. Если это рванёт.
— Так не рвануло же, пока я двигатель строила! — о полученных ей и Дмитрием ожогах им знать не обязательно. Теперь-то Марина абсолютно уверена, что агрегат взлетит в небо, а не на воздух. Но вокруг все какие-то неуверенные.
Херктерент подходит вплотную. Маленькая, злобная в глазах бешенство играет. Причём бешенство такое, что от неё пятятся.
— Ты трус, все вы трус, только языком болтать и умеете. Ничтожества...
Её такой уже видали. Сейчас в драку кинется. Причем, плевать, сколько противников.
— Дегенераты! Я за эту штуку головой ручаюсь. Сама бы полетела, да не умею я...
— Зато, я летать прекрасно умею! — все оборачиваются на голос. Софи стоит прислонившись к дереву. В памятной многим лётной форме. Даже с шелковым шарфиком. Невозмутимо подравнивает пилочкой ногти. Повертев рукой, любуется на полученный результат. Тишина. Только слышно, как шумно дышит сжавшая кулаки Марина.
— Ну, так на чём предстоит летать, мне кто-нибудь объяснит?
Тишина.
— Ну, если все воды в рот набрали, сама разобраться попробую.
Своей фирменной походочкой, направляется к стенду. Отмечает намертво выгоревшую траву, да и одежда кое-на ком зеленоглазом местами прожжена.
С технической грамотностью у Софи, если и хуже, чем у сестры, то ненамного. Чем является представленный агрегат, догадывается сразу, равно как и оценивает перспективы работоспособности. Где это планируют монтировать тоже ясно в общем-то, за постройкой планера следила, а уж после нескольких обмолвок относительно причастности Марины...
Софи обрадовалась, что сестра, наконец, ожила, но и насторожилась одновременно. Марина это Марина, чувство опасности отсутствует напрочь. Что приводит... К весьма разнообразным последствиям.
Младшую несколько минут лучше не трогать, пускай остынет. Если резких движений не делать, она вполне безопасна. Как родовой гремучник.
Итак, что мы имеем? Двигатель: одна штука. Планер: одна штука. Марина: одна штука. Сложить три в одно — задача уровня начальной школы. Получается нечто, сразу пробудившее все авантюристические нотки Софи.
— Как думаешь, — осторожно спрашивает конструктор, на всякий случай делая шаг в сторону от Марины, — эта штука взлетит?
— Уверена. И я даже знаю, кто её в воздух поднимет. Ведь ты мне поможешь, Марина?
Та ещё не восстановила возможность членораздельно отвечать, но уже в состоянии кивнуть. Софи ещё не видела, каким путём предстоит осуществлять взлёт. Но раз уж согласилась лететь — теперь не отвертится.
Софи вписалась в число помощников Марины. Даже пару советов относительно установки приборов в кабине дала. Марина спорить не стала даже для виду — если реализуемо, то почему бы не сделать, тем более Софи на этом лететь. После установки, второй двигатель запускали ещё пару раз. Софи сидела в кабине очень серьёзная. О чём она с Мариной разговаривала, не слышал никто, но до конструктора довели предупреждение старшей Херктерент: ' Если кто-то, кроме Марины, подойдёт к двигателю... Говорить я ничего не буду. Убью попросту'. Сказано с такой интонацией, что поверили все. Они обе играют с огнём. И лучше не мешать им в подобной игре. Никто об опасности не задумывается — в этом возрасте ей упиваются. Опасная игра пьянит сильнее любого вина.
