— Парик надену!
— Это ещё интереснее будет! Когда надумаешь так сделать, меня позвать не забудь. С интересом на тебя, голую, верхом, да ещё и с длинными волосами, посмотрю.
— Такое произойдёт не раньше, чем я тебя в подобном костюмчике увижу. Как только — так сразу, в тот же день. Или ночь.
— Может, мне так попробовать проехаться, — неожиданно предлагает Эр, — как в легенде старинной получится.
— Да ты ездить сперва научись! — испуганно бросает Софи. Прекрасно помнит, что у дочери соправителя волосы куда длиннее и пышнее, нежели у неё. К тому же, ведь бывает, что забредёт в голову Эр какая-нибудь мысль — и всё, ничем не выбьешь, не успокоится, пока не реализует. В последнюю очередь волноваться будет, что окружающие подумают. Хотя и забыть может о какой-нибудь умеренно бредовой идейке. Другое дело, что она забудет, а что — нет, заранее не узнаешь.
— Отец тебе не говорил, что на кирасирском седле девочке ездить для здоровья не полезно?
— А я не помню, — отмахивается Марина, — Дины вон как ездили, и ничего себе не попортили. Тем более, тогда дамских сёдел не было ещё. Да и на рисунках и статуях их почти всегда изображают в штанах.
— Угу, особенно Третью и Четвёртую.
— Это ты у Третьей покрой, точнее отсутствие, своего костюма, подсмотрела?
— Вообще-то, — замечает Эр, — Не факт, что та статуя изображает именно её.
— А кого же ещё? Узколицость Третьей слишком известна. У неё даже прозвище Лисичка было. Тот же скульптор Великую Кэретту изобразил. Что-то там никто не сомневается, кто изображён. А насчёт Лисички сколько лет уже спорят. Не всем нравится, что она такой весёленькой была. Да и ты, насколько я помню, далеко не на всех произведениях сильно одета. Ты, Эр, тоже, насколько я помню. На выставку отправишь, или побоишься?
— Я-то не побоюсь, чинуши перетрусят. 'Как бы не вышло чего!' Не пойму, что может выйти, красиво же! Я для смеха себя взрослой изобразила. Вполне нейтральная 'Купальщица'. Всё равно не пропустили.
Эр хихикает сверху.
— Потому что всё равно, слишком похоже. Хотя, и... преувеличенно.
— Я что-то такого не помню.
— Заглянула бы, увидела бы непременно.
— Чего я там не видела, всё тут и так видно.
Софи снова весело смеётся. Кажется, Младшая просто хочет её позлить. Но сегодня шансы у неё нулевые. Выезд можно считать полностью удачным. Даже Марина попадается крайне удачно. Вернуться или пойти куда-нибудь в её обществе можно куда угодно. Никто своё общество навязать не попытается. Рэд разве что, но она-то ничего не испортит, ибо при Софи предпочитает просто отмалчиваться. Да ещё этот Маринкин прихвостень, Дмитрий. Но он, если сёстры вместе, близко не подойдёт. А так, всё замечательно.
— Тогда, пошли, где Эр нарисована. Её-то чиновники не знают. Она там тоже красивая и совсем не взрослая.
— Я стесняюсь. Ты смело слишком пишешь.
— Я не уверена, что это та смелость, которой стоит хвастаться.
— Смелость, она разная бывает. Ты боишься того, чего не боится Эрида, хотя смелостью любишь хвастаться.
Что-то Марине интонация сестры не нравится. Кажется, опять капканом пахнет, и, что обиднее всего Марина своими шуточками идею сестрёнке и подкинула.
— И чего же я такого боюсь?
— А что я тебя изображу в таком же виде, как её тогда. Ну, или она меня. Помнишь?
— Это где ты в одних чулках да перчатках, а она только в сапогах да с мечом?
— Да.
— Изображай, мне-то что. Мечи только правильно рисуй. Как моя рожа выглядит, помнишь, наверное. А остальное как-нибудь напридумываешь.
— А я вот придумывать не хочу. Хочу, то что на самом деле есть изобразить.
— По хотелкам получить не боишься?
— Я же говорила, что ты струсишь!
— С чего ты взяла?
— Сама сказала!
— Ничего такого я не говорила!
— Так значит, согласна?
— На что именно? Выражайся конкретнее!
— Ты мне без одежды попозируешь.
— Ну, допустим, соглашусь. Только, какие дополнительные условия воспоследуют? У меня, знаешь ли, нет желания сильно много времени изображать из себя манекен.
— Сильно много времени и не понадобится. Можем хоть сегодня начать.
— Начать можно. Если можно проблему быстро решить, то стоит этим сразу заняться.
— Ладно, коня отведём, я за мольбертом схожу и пойдём.
— Куда?
— Есть тут в глубине парка ручеёк один.
— А можно мне посмотреть, — почему-то шепотом и широко раскрыв глаза, просит Эр.
— Можно, чего уж...
— Куда направляемся? — интересуется Марина.
— Увидишь скоро...
— Смотри, если это какой-то розыгрыш...
Софи глазами сверкает почти с неподдельной яростью.
— Слово Еггта, что нет! — чеканит просто.
— Ха-ха!
Сонька может сколько угодно думать, что подловила её. У Марины достаточно принципов, что она не нарушит, проиграв и более серьёзный спор пусть и с самой Софи. Есть немало вещей, что она ни при каких обстоятельствах не сделает. Только это не обязательная к распространению, информация. То, на чём её подловили, Марининым взглядам не противоречит. Скорее, наоборот. Просто попроси Софи, Марина бы не отказалась и так. Сонька решила пойти кривым путём. Хотя, с другой стороны, у Еггтов с умением просить, напряжёнка.
Эта часть парка напоминает какой-то зелёный лабиринт, густо изрезанный ручейками с ажурными мостиками. Софи, что всерьёз полагает, будто Марина тут заблудится? Явно же, круги наматывает. Пару мостиков точно уже видела. В паре мест ручейки вброд переходили. Постепенно, дорожек становится всё меньше, растительность всё гуще, хотя мрачнее не становится. Парк, или лес уже всё такой же весёленький. Нет, на лес становится похоже только по ощущениям. Формально, тут парк по-прежнему, и ещё очень на большое расстояние. А значит, серьёзно охраняемая территория.
Софи как-то излишне активно головой по сторонам вертит, словно высматривает кого-то.
— Если тут ещё кто-то есть — сильно пожалеешь.
Откровенная и неприкрытая угроза сквозит слишком уж явно. Но Софи только отмахивается.
— Я же сказала уже, нет здесь никого, кроме нас... Ага, вспомнила, туда. Да, не туда.
Ну, озерцо лесное, ну ручеёк, пытающийся речкой стать, ну тишина какая-то просто невероятная.
— Ой, какое местечко миленькое! — Эрида верещит оглушительно.
Марина притворным жестом зажимает уши. Поворачивается к Софи. Та с чего-то такая добродушная.
— Смотри, какое место я нашла! Тут так красиво! Не думала, что такие озерца бывают ещё!
— Угу. Топографическую карту посмотрела бы — что-нибудь ещё бы нашла.
— Нет, Марина, ты не права. Место сказочное просто! Сразу о тебе подумала, как только это озерцо нашла.
Марина саркастически смотрит, склонив голову набок.
— Я и сказка. Софи, ты точно на солнышке не перегрелась? А то полежи в тенёчке, отдохни...
Старшая Херктрент отвечает совершенно непривычной, многим вообще неизвестной, совершенно лишённой язвительности и насмешки, простой человеческой, улыбкой.
— Марин, мне-то можешь не врать, ты прекрасно знаешь мифы Погибшего Архипелага.
— Ну, знаю, что с того, — угрюмо отвечает Марина, будто её обвиняют в чём-то предосудительном, да вдобавок ещё ей и не совершённом.
— Раз знаешь, то помнить должна, кто во всех реках, ручьях и озёрах живут.
— Их духи. Духи воды. Люди их иногда видели. По сказкам.
— Помнишь, как их описывали? Иногда злыми, иногда добрыми, в зависимости от того, как поведёшь себя при встрече с ними. Любящими злые шутки, но, чаще всего просто проказливыми. Знаешь, как их изображали? В виде почти, а то и вовсе обнажённых совсем юных девушек. Я когда впервые сюда пришла почти увидела, как вон на том стволе над водой сидит такое вот неоднозначное, чем-то похожее на тебя, существо...
— Существо я тебе как-нибудь потом припомню, — совершенно без угрозы угрожает Марина.
— Вот мне сразу и захотелось тебя в виде неё написать. Я просто сразу картину увидела и поняла, что это должна быть именно ты. Но я просто не знала, как тебя уговорить на такое...
— Просто попросила бы, — пожимает плечами сестра.
Судя по удивлённому виду Софи простейший вариант разрешения проблемы ей даже не рассматривался.
— И ты бы согласилась? Просто так? Я думала...
Саркастическую ухмылку сестры успевает заметить, не закончив фразы. И не заканчивает. Кривоватая ухмылка в ответ. Обеим ответ понятен.
— Ты ничего такого уж для меня немыслимого просить не собиралась.
— Я просто очень хочу такое создать. Ты просто создана для этой картины. Не знала, как убедить, думала-думала — ничего не придумывалось. Ты случайно на мысль навела, как можно заставить. Я понимаю, что так нехорошо, но не могу иначе. Так хотелось. Теперь, оказывается, ломилась в распахнутую дверь. Извини, мне стыдно, что пыталась тебя шантажировать. И спасибо, что согласилась помочь!
— Надо же, ты, оказывается, умеешь извиняться...
Эр тут же бросается между ними.
— Умоляю, не ссорьтесь.
— Я не собиралась. Ладно, Софи, доставай, что припасено, да, заодно и объясни, сидеть на этом бревне поперёк или вдоль, передом к тебе, или задом.
Спускает с плеч лямки купальника. Софи, торопливо раскладывая рисовальные принадлежности, торопливо говорит.
— Как обычно садись, лицом на меня. Ножны свои тоже сними, они оружием не пользуются.
Притворно вздохнув, расстёгивает ремни. Заходит в воду.
— Так?
— Да. Только смотри как-нибудь по-другому.
— По-другому — это как?
— Ну, словно драться не хочешь... Словно с Сордаром шутишь. Вот как!
— Так?
— Именно!
— Эй, Софи! Только смотри, без преувеличений! — проводит руками вокруг грудей.
— Ладно... Хотя, может, и преувеличу, — Марина приподнимается, — Глаза! И можешь, наконец, посидеть спокойно!
— Угу. Глаза преувеличивай. Но только их!
Эр зачем-то раздевается тоже. Расстилает покрывало. Где взяла? Вот, блин! Марина думала, что наблюдательна. Только сейчас сообразила — она же на сумке с покрывалом на скале и сидела. Укладывается на живот, положив голову на руки, болтает ногами. Прищур какой-то хитрый-прехитрый. Чему-то довольно улыбается. Интересно, чему? Можно подумать, голой Марины или рисующей Софи, или, наоборот, голой Софи и рисующей Марины никогда не видела. Хотя, вот как раз, Софи никогда не видела, как Марина рисует. Ну, да это её проблемы.
— Эр, ты чего?
— Позагорать хочу, так, чтобы полосок от купальника не было.
— Э-э-э... При твоём непостоянстве в выборе моделей, ты не шоколадной получишься, а как зебра, в полосочку, причём, расположенных в самом невообразимом, порядке.
— А вот и неправда!
— Марин, не вертись, ты-то какую модель ни выберешь, хотя я за два года только одну и помню, всё равно, как замёрзшая будешь, словно лета и не было.
— Что поделать. Загар ко мне не липнет вообще. Насчёт тебя, Эр, не знаю. Смотри, обгорит твой... Э-э-э филей! Кожа слазить начнёт, носом в подушку валяться будешь и стонать.
Эрида в ответ язык показывает.
Софи усмехается неизвестно чему.
— Сонька, не смейся, в таком виде и ты прожариться отлично можешь! Думаешь, я забыла, как ты тогда вся пятнистая ходила, хныкала, да попискивала. Ещё боялась, что рябой останешься.
— Ты, между прочим, того же самого боялась, когда ветрянкой болела.
— Которой от тебя заразилась.
— Ну, так выздоровела же! Вот уж только не знаю, к сожалению, или к счастью без пятен на физиономии осталась. А то было бы у нас две шрамолицых...
— Рэдрия, кстати, — замечает Эр, — шрамчики свои замазывать стала. Ко мне приходила про кремы расспрашивала. Сказала ей, что знала. Но она, похоже, что-то другое искала. Посоветовала к тебе сходить.
— Давно?
— Дней пять назад.
— Не, не приходила. Хотя, думаю, заглянет скоро. Чувствую, понравиться она кому-то хочет.
— Она мне ничего не говорила.
— Ха! Я бы на её месте, болтушке вроде тебя, тоже бы не сказала ничего.
— И вовсе я не болтушка! — морщит носик Эр.
— Конечно, нет! Просто, поговорить очень любишь. — замечает Марина, — Со мной Рэд тоже ни о чём таком не говорила.
— Снова ха! С тобой, Марина, тоже на подобные темы говорить не стала бы. Все же видят, как ты даже к влюблённым в тебя относишься.
— Да не влюблён он в меня!
— Сказочки кому-нибудь другому рассказывать будешь! Так вот, если ты даже к влюблённым так относишься, то что уж про всех прочих говорить. Ты про любого такого наговоришь... Причём, почти одну правду, но факты в твоей интерпретации так будут выглядеть, что любая, услышав твой рассказ, урода такого будет обходить десятой дорогой. Ты же потрясающе людей 'любишь'.
— Угу. Примерно, так же, как и ты. Только вру им поменьше.
— Я вовсе не вру. Просто, не всю правду говорю.
Эр встаёт на четвереньки. Потягивается, словно кошечка. Встаёт.
— Я пойду, поплаваю. Софи, не знаешь, тут вода холодная?
— Тёплая. Нет тут ключа.
Эр, всё равно заходит в воду очень осторожно. Впервые, ведь сегодня это место увидела. Марина то и дело косит глазами в ту сторону.
— Просила же, не вертеться.
— Утонуть и в луже можно.
— У меня боковое зрение хорошо развито. Я слежу за ней.
Молчат некоторое время. Софи необычно сосредоточенна. Губы кусает. Марине уже откровенно скучно. Эрида лежит на спине недалеко от берега.
— Она куда лучше плавать стала. Или там мелко?
— Прилично. Она меняется. Не могу определить, в какую сторону.
— С годами улучшается только вино. Не люди.
— Я бы так не сказала.
— И многих ты знаешь, кто лучше стал, хотя бы за прошедший год?
— Кой-кого знаю.
— Ну да. И кто же это?
— Да ты хотя бы.
— Я?! — Марина чуть с бревна не свалилась.
— Да. Ты стала спокойнее. Уже не такая бешеная. Как-то взвешеннее стала к людям относиться. Не обижайся, Марина, но твое прежние обаяние постепенно уходит. Медленно, но неизбежно. Мы становимся взрослее. Да и мир меняется. Нам совсем не в том мире, где родились, предстоит жить.
— Ты думаешь, война скоро кончится?
Софи вздыхает.
— Я знаю, что она кончится когда-нибудь. О сроках — пусть Генштаб думает.
— Как бы нам о сроках не пришлось в своё время думать.
Радостный визг Эр. Марина спрыгивает в воду, Софи испуганно оборачивается. Эрида до половины высовывается из воды. Плюхается. Переворачивается, на мгновение выставив из воды то, что сегодня Марина уже называла филеем, уходит на глубину. Вынырнув, переворачивается и, раскинув руки, блаженно замирает в воде.
— Да, она меняется. — с каким выражением сказано, не понять совершенно, — Вообще, уверена была, что она сильно далеко от берега никогда не полезет.
— Это не в первый раз уже. Ничто в этом мире не вечно!
— Стой!
— Что 'стой'?
— Не говори ничего. Даже не двигайся. Сейчас у тебя такое выражение...
Марина молчит. Софи явно нервничает. Словно видит чудо какое-то. Чудо, невидимое другим. Что-то мимолётное и скоротечное, готовое вот-вот исчезнуть. Марина сидит. Старается ни о чём не думать. Надо же Соньке помочь. Думать начнёшь — сразу мысли на физиономии проявятся.
