— Ты повторяешься. Придумал бы что-нибудь пооригинальнее.
— Я не придумываю. Просто говорю правду.
— Слушай сюда опять! Некоторым приятель нужен только затем, чтобы безнаказанно делать гадости. А потом прятаться за его спиной. Я не из таких.
— Я знаю. Но даже у тебя нет глаз на затылке.
— Ин-нтересно. О чём это ты?
— Просто о жизни.
— Не очень-то верится.
— Не во всём на свете есть двойное дно.
— Ага. Тройное обычно.
— Ты неисправима.
— Я не испорчена, чтобы меня исправлять.
— Не все так считают.
— Я тебе сказала уже — что-то не устраивает — иди гуляй в другом месте. Тут далеко не все зубастые и колючие.
— Мне как-то не дела до других.
— Твои проблемы. Меня от твоей рожи не то, чтобы воротит особо. Но сильно приближаться тоже не советую.
Марина резко встаёт. Направляется к дверям.
— А ты куда? Мне проветриться нужно. В сопровождении пока не нуждаюсь.
Херктерент и, правда, слишком жарко. Только это, как обычно, не вся правда.
— Ты здесь?
— А что?
— Искал тебя...
— Ну, вот нашёл. Что скажешь?
Марина, как обычно, какая-то напряженная. Смотрит так, что понимаешь — не зря у неё змея на гербе. Ядовитая... Но хоть изредка мудрая.
Над лесом расцветают огни фейерверка.
— Светомаскировка, мать их! — со злым весельем бросает Марина.
— Они, думаю, сегодня не особо будут рваться воевать.
— Ага, ну как же, всё наше ПВО пьяно в дымину.
— Так и их стратеги вряд ли сейчас моторы прогревают.
— Угу. "Императором" скорее подогреваются.
Новая вспышка салюта. Совсем другая.
— Ты на них даже не смотришь.
— Я ещё до школы во как на эти огоньки насмотрелась! — выразительно проводит рукой по шее.
— А у нас их редко давали. Город режимный, много заводов непрерывного цикла.
— Я знаю. Был там... В самом городе... Ну после налёта? — слышала краем уха, что в прошлом месяце Дмитрий куда-то уезжал на десятку. Не придала значения, а теперь вот вспомнилось.
— Был.
— Ну, и как там?
Вздыхает.
— Я сюда уезжал не из города. Несколько дней всего прошло. Видел, как горело. Потом... Пока на вокзале был. Много санитарных поездов через станцию прошло. Думал, что и домой придётся ехать с пересадками, но оказалось, прямые поезда уже ходят.
Даже когда к вокзалу подъезжаешь, видно, что пути чинили. Земля свежая. Заводские корпуса... Ну поезд между стен идёт, словно в туннеле, их не видно. А вот как с вокзала выходишь. Они то ли ошиблись, то ли специально по жилым кварталам прошлись. Я район не узнал. Где одни стены, где груды обломков. Всё сгоревшее. Знаешь, две волны было. Первую потрепали сильно. Сам видел — из реки хвост стратега торчит. Ещё один, почти целый, для всеобщего обозрения прямо у вокзала выставлен. Приборы с него уже все скрутили.
Марина без особого веселья усмехается.
— Мне говорили... Они какую-то новую тактику применили — вроде первая волна применяет в основном зажигалки, обозначая пожарами цели для второй волны, причём бомбардировщики несут массу мелких осколочных бомб.
— Зачем? — по мнению Марины, грузить на самолёт, способный пять тонн тащить, мелкие бомбы как-то не очень логично.
У Дмитрия лицо, как от зубной боли скривилось.
— С-с-с-уки они. Приятеля встретил — вместе в начальной школе учились — отец у него погиб. Пожарным был. Ударили осколочными по очагам крупных пожаров, чтобы уничтожить всех, умеющих профессионально бороться с огнём. Чтобы пожары потом некому тушить было. Только потом стали опять тяжелые бомбы сыпать и зажигалки опять. Бить старались так, чтобы определённый район выжечь и разрушить полностью. Где получилось, где нет. Потом самая каша началась — подтянулись перехватчики из других регионов...
По городу ехал — думал, сколько же народу погибло... Оказалось, впрочем, что много, но куда меньше, чем могло бы. В башнях ПВО люди попрятались, да ещё перед самой войной в центральных районах почти все деревянные здания разломали. Именно затем, чтобы гореть нечему было... Никто же не знал, что их так много придёт.
Рванула очередная порция фейерверка. Марина дёрнулась.
— Испугалась?
— Нет. Бояться ещё этих шутих.
Так и стоят. Дмитрий осунулся. Оживившись, рассказывая, он опять словно дар речи потерял. Марина барабанит пальцами по броне. Зачем она к танку припёрлась!? Но и он именно сюда шёл. Там он за ней не следил, это точно. Повод был серьёзнее некуда. Его упорно пытались затащить на танец. Красотка из окружения Софи. Её Марина знает, но имя напрочь из головы вылетело. От неё он сюда сбежал, или всё-таки Марину искал? Во рту пересохло, снова всё непонятно, никто не знает, что следует сказать, или сделать. Марина мотает головой — наваждение не отступает. В старину говорили про Новогоднюю ночь... Да мало ли что говорили!
— Кавалеров морозишь? — весело спрашивает неожиданно вынырнувшая из темноты Пантера.
— Невеликий мороз. — угрюмо отвечает Марина.
Младшая Ягр жизнью явно довольна, кажется, даже светится изнутри. В руке — бокал вина. Марине захотелось куда-нибудь спрятать бутылку. Но некуда, да и наблюдательна Бестия.
— Я ему не приказывала там торчать.
— Эх, где мои шестнадцать лет!
— Он, что тебе понравился?
— Марин, я не интересуюсь мужчинами, настолько младше себя. Что бы там про меня не говорили.
Марина хихикает. Младшая Ягр как-то странно на неё смотрит. Не то с осуждением, не то с одобрением.
— Самой-то тебе он как?
— Не знаю. Ты что думаешь?
— Марина, запомни раз и навсегда — в таких делах главным должно быть твоё мнение. Подружек и доброжелательниц не слушай никогда. Сама всегда решай, достоин ли этот человек быть рядом с тобой. Если хочешь совет — обожди с более серьёзными отношениями ещё несколько лет. Полное формирование личности заканчивается у всех по-разному, в среднем, годам к девятнадцати.
Исходя из своего опыта, могу сказать — не влюбляйся до этого возраста. Ты пока ещё не можешь оценить человеческие качества мужчин. Это далеко не физическая привлекательность, на что падки девочки твоего возраста.
— Я ни на что не падка. Меня как-то больше волнуют полушария мозга, а не другие полушария, чьи формы столь волнуют Софи да всяких Яздункот.
Бестия улыбается совсем как профессиональная актриса.
— Марина, поверь, Софи тоже куда больше волнуют полушария мозга.
— Не очень верится.
— Она у меня бывает куда чаще, чем ты.
— Зато, я её вижу каждый день.
— Не стану спорить. Ты ей банально завидуешь.
— Не завидую я ей. — Марина насупилась. Самой-то себе врать не станешь — Пантера права.
— Завидуешь! — похоже, Ягр просто дразнится.
— Ну и что с того!
— Да, ничего, нормальное явление в твоём возрасте. Я тоже, помнится, Кэрдин завидовала.
— Между вами разница в возрасте вон какая!
— А это роли не играет... Кстати, я тут Софи видела, чем-то она была очень недовольна. Теперь, смотрю, ты не слишком весёлая. Не получилось красивее её оказаться?
— Это у неё не получилось меня превзойти.
— Я бы сказала, боевая ничья.
— Угу. Знаешь, Пантера, спасибо тебе ещё раз. Ты действительно сделала всё очень здорово.
— В тебе всегда будет не совпадать форма и содержание. Тут старайся, не старайся. Слишком уж много в тебе намешано. Ты ещё просто не придумала, куда свою неуёмную энергию приложить. Да и просто поговорить тебе особо не с кем. Так ведь?
— Да. Кэрдин, Эрида да ты.
— Прям скажем, небогатый список.
— Смеёшься?
— Нет. Понять пытаюсь. Ты постоянно делаешь то, чего никто не ждёт. Где-то ты на самом деле, кошмар ходячий. Но где-то ты всё равно обычная девочка. Со всеми странными страхами и комплексами, свойственными твоему возрасту.
— Я ничего не боюсь!
— А показаться смешной?
Марина хмурится.
— Вот так вот. Притом, не забывай про реальные опасности этого мира.
— Я помню.
— Не уверена. По городу девочке твоего возраста гулять в одиночку довольно опасно.
— У меня билет есть.
— Не в нём дело. Кэрдин говорила, что наружная охрана школы с началом учебного года, усилена. Да и мне она рекомендовала усилить охрану. Ты знаешь, что значат её рекомендации. Будь осторожнее, Марина. Ты слишком любишь навлекать на себя неприятности. Помнишь, как с Хереноктом погуляла?
Марина самодовольно усмехается.
— Приятно вспомнить.
— Не всем...
— Что ты хочешь сказать? — настораживается Марина. Слишком уж серьёзен тон Пантеры.
— Думаешь, никаких последствий вашего веселья не было?
— А я над этим не думала.
— Стоило бы. Некоторые из присутствовавших там... леди, включая родственницу обутыленного тобой, сочли себя смертельно оскорблёнными твоей выходкой. Они наняли частных сыщиков, чтобы найти тебя.
— Зачем?
— Сыщикам было заплачено только за поиск. Потом, так сказать, силами их Домов, планировалось похищение. Местью должно было стать групповое изнасилование в извращённой форме. А эти... леди намеревались на всё это смотреть. Потом тебя хотели обрить, и, выбив передние зубы и клыки (вот уж не знаю, чем они им так запомнились), — Марина невольно прикрывает рот рукой, а Пантера невозмутимо продолжает, — выкинуть где-нибудь подальше от города без одежды.
— Они что, взбесились? — Марина срывается с места.
Пантера ловит её за руку.
— Куда ты?
Херктерент пытается вырваться. Хватка у младшей Ягр послабее, чем у сестры, но руку освободить всё равно не удаётся.
— Но... но это же код 941 в чистом виде!
— Нет. Они просто не знали, кто ты. Знай правду — просто бы стали тихо ненавидеть тебя. Как Кэрдин ненавидят. Через сыщиков Безопасность вышла на заказчиков... Поверь, им все пришлось пережить немало неприятных часов.
— За такое убивать надо.
— Я не кровожадна, но скажу: в случае осуществления подобного, причём, неважно против кого, убивать, безусловно, стоит. Но обошлось. Дерьмо и мочу современные моющие средства вполне отстирывают.
— Им сказали, кто я?
— Нет. Им просто намекнули, только намекнули, что им взбрело в голову попытаться похитить сотрудника Безопасности, лично известного министру. Это самое самоубийственное, что только можно придумать. Криминальный мир знает — даже при случайном убийстве сотрудника Безопасности лучше сразу вешаться. Иначе — всех причастных всё равно найдут. И умирать они будут крайне медленно и мучительно.
Кэрдин говорила, что такого первобытного, даже не страха, а изначального ужаса, она давно не видела.
— Однако, — сказала Марина.
Не то, чтобы она сильно испугалась. Имеешь врагов — жди нападения. Только вот слишком уж подло и грязно планировали напасть. Девочка зябко ежится. Она умеет прятать свой страх. Но это не значит, что она его вовсе не испытывает. Словно коснулась чего-то грязного и мерзкого, теперь надо полностью отмываться. Зачем они хотели сделать такое? Люди они после этого или кто? Откуда в них столько зла? Марина даже не помнит их лиц.
— Херенокт знает?
— Не знаю, ставила ли его Кэр в известность. В столице его сейчас нет. Сама понимаешь, ЕИВ тоже извещён. Это стандартная практика в подобных ситуациях.
— Что он сказал?
— Мне не сообщали. Если кто из них вдруг умрёт — я не удивлюсь.
Марина молчит в ответ. Пытается осознать сказанное. Значит, вот как ещё может быть... Что-то в этом мире крепко не так, раз может замышляться такое. И ведь, исполнители есть... Одно дело, читать 'Чёрные книги'. И совсем другое — сталкиваться с написанным вот так, напрямую.
Пантера кладёт руки Марине на плечи. Почему-то становится спокойнее.
— Не грусти, девочка. Они уже никому не смогут сделать ничего плохого. Кэрдин достаточно сильно их напугала.
— Они не смогут... Но ведь, остались другие. Не лучше их.
— Это да. Но, по крайней мере, в этих стенах ты можешь ничего не опасаться. Это мнение Кэрдин.
— Утешила.
— Ты считаешь себя взрослой. Привыкай к проблемам реального мира.
— Я и так уже с этими проблемами неплохо знакома.
— Марина...— Дмитрий говорит почему-то шёпотом, — Это была, — ещё понизил голос, — Её Величество?
Херктерент слишком хорошо умеет владеть собой. Иначе бы она попросту взорвалась бы. Сравнить её с... Мозги уже включились. Дмитрий ни в чём не виноват. У Марины довольно короткая стрижка. Напоминающая причёску обеих Ягр. Волосы у всех троих чёрные. Да и платье в том же стиле и даже почти тех же цветов, что у Пантеры. За кого ещё он мог принять младшую Ягр? Новый Год. Так его растак, некоторые ещё в чудеса верят.
Дмитрий явно просто хотел сказать что-то хорошее, а на деле попросту разбередил старую рану. А там ещё и так шрам толком не затянулся.
— Не она это! — огрызается Марина.
Злится, злится на всех вокруг, на себя, на него, даже на Пантеру, но больше всего — на императрицу и её равнодушие. Где-то кольнула совесть — писем матери с начала осени Марина не прочла ни одного, хотя и не выкинула. Злость и обида за лето, да и за то, чем всё кончилось, опять клокочет в душе. Сорвать что ли злость на Дмитрии, или ещё на ком-нибудь?
Всё-таки понимает, что этого делать не следует. Лучше просто молчать, ожидая, пока перегорит ярость. Ждать лучше в одиночку, только вот Димка никуда исчезать не собирается.
— Почему ты принял её за императрицу?
— Вы были так похожи. Вот я и подумал.
Лицо Марины дёрнулось.
— Думать иногда вредно. Похожи. Скажешь тоже!
— Но она красивая. Как ты.
— Вот блин! Я это я, она это она! Не выношу, когда меня с кем-то сравнивают.
— Тебе не угодишь.
— Я в угождениях не нуждаюсь.
Дмитрий, похоже, не верит, что видел не императрицу. Хотя, с другой стороны, на фотографиях Кэретта в каких только нарядах не бывала. Вблизи же он её никогда раньше не видел, хотя дожжен был слышать, что похожей на императрицу называют Софи, а не Марину.
— Пошли обратно в зал, — глухо говорит Марина.
Не хочется признаваться, но после рассказа Пантеры ей как-то неуютно там, где мало народу.
Эр по-прежнему бродит в одиночестве. Ей весело. Вот уж чего Марина понять не может. Музыка, шум, яркие огни, конфетти — Марине как-то неуютно от всего этого. А вот Эр — наоборот.
Дочь соправителя благодушно щурится. На лице — самое неподдельное веселье. Настолько искреннее, что у Марины возникает глухое раздражение. Иногда человека больше всего на свете бесит чужое счастье. Некоторые в лепёшку расшибутся, но испытают мстительную радость, согнав с чужого лица это мерзкое ощущение радости.
Только Марина таким уподобляться не будет. Эр сейчас хорошо, хотя Марина вовсе не собирается составить ей компанию. Временами Эрида может быть очень проницательной, но когда чем-то довольна, всё на свете видит в розовом свете.
Улыбается так, что не зная Эр, можно было заподозрить редкостное ехидство. Другое дело, что это чувство ей не известно.
Марину куда больше интересует, как это Эрида умудряется в такой шляпке ходить. Да и платье у неё... Что не от Пантеры, можно не сомневаться. Хотя, Эр бывало заказывала у неё чуть ли не весь каталог. Поймать, что ли Бестию, да спросить, где Эр такое берёт? Всяко в узкой среде профессиональных модельеров все всех знают.
