Любовь к скоростным машинам передалась сыну, а запас авантюризма ему от обоих родителей достался. Некоторые считали проблемой, что больше из черт родителей ему не досталось ничего. Хотя, и того, что имеется, хватает с избытком.
Красавец, гуляка, любимец женщин... Марина знает — ох немало в школе хранится фотографий её бесшабашного братца, многие по принцу безнадёжно вздыхают. Занимается журналистикой, в статьях зол, весел и циничен, не щадит никого. "Пустобрёхом" зовёт его Сордар. Марина ему не говорит, что статьи братца почитывает и кое с чем даже соглашается. Как военный корреспондент он несколько раз ездил на фронт.
Но больше всего он любит бездельничать в столице, шокируя всех своими выходками. Сордар, конечно, тоже бывало устраивал в столице богатырский загул... Но если выходки Сордара были, что называется, от души, словно медведь вышел размяться, повырочивать с корнем деревца, то выходки Херенокта носили характер утонченного издевательства, причём каждый раз было понятно, над кем именно.
Марине он и нравится, и не нравится одновременно. С одной стороны, его Сордар не любит, но с другой — Софи и Кэретте он тоже не слишком нравится, а Саргон по-разному о нём отзывался.
— Что такая надутая?
— А что, весёлой должна быть?
— В твоём-то возрасте все весёлые.
— Я сама знаю, какой мне быть в моём возрасте.
Херенокт усмехнулся.
— Тебя не учили быть вежливой со старшими?
— А тебя не учили правилам дорожного движения?
— Ладно, хватит дуться, — Херенокт слишком благодушно настроен и просто не хочет портить настроения ссорой с кем-либо, включая глупенькую младшую сестрицу. Принц вообще считает, что умных женщин в природе не существует.
— А я и не дуюсь. Просто гуляю.
— Не далековато от школы?
— На календарь смотрел?
— А что там необычного?
— Сегодня занятий нет.
— Думаю, взбреди тебе в голову погулять, учебный день тебя бы не остановил.
— Может, да, а может, нет.
— Прокатиться хочешь?
— Подумать надо.
— Первый раз вижу девушку, думающую, стоит ли кататься на этой машине.
— Скажи ещё "И с настоящим принцем!", но я, если ты не позабыл, сама принцесса. И тоже настоящая.
Херенокт усмехается.
— Думай, думай, только недолго. Я на одном месте долго стоять не люблю.
'Машинку' принц, мягко говоря, соответствующую статусу, подобрал. Мало что, трёхосную, с двумя осями сзади; так ещё и с двигателем непомерной длины. Аж устанешь, пока до открытого салона дойдёшь. Окраска вот только странная для машины такого класса — стандартный армейский оливковый зелёный. Колёса, мало того, что здоровенный, так ещё и явным вездеходным протектором. Под крылом какие-то ящики, напоминающие здоровенные короба для пулемётных лент.
Марина неторопливо обходит автомобиль, с ленцой открывает дверцу.
Устроившись на сиденье, осведомляется.
— А что это за машина?
Херенокт трогается с места.
— Ты не знаешь?
— Нет.
— А говорят, ты техникой интересуешься.
— Я техникой интересуюсь, а не дорогими игрушками. У меня, между прочим, как раз за технику медаль есть.
— А я думал, что эта машина — единственная, марка которой известна всем женщинам.
— Знаешь, думать за всех женщин немного вредно.
— В кого ты язва такая?
— В саму себя. Неповторимую! Бе! — Марина проворно показывает брату язык.
— А что у меня за машина, всё равно не знаешь.
— Мог бы и сказать уже.
— "Гепард — 9" Генеральская версия. — самый быстрый и дорогой автомобиль в мире. У них даже на рекламном плакате написано "Машина для принцев".
— И кто за рулём?
— Я, конечно.
— Делать тебе нечего.
— Ага.
— Отец что на это сказал?
— А ничего, он им звание "Поставщик двора" давным-давно дал. Неужели, ты и правда не знала, что за машина "Гепард"?
— Представь себе, нет. А что, должна была?
— Да как сказать... На той рекламе, я, правда, на другой версии машины был. Гражданской, так сказать. Эта, сама видишь, военная.
— Псевдо, — с редкостной уверенностью сказано.
— С чего ты взяла?
— Не знаю, как у этого гепардо-танка с проходимостью, но, думаю, вблизи фронта преобладают машины обычного типа. Будь 'Гепарды' армейскими, у всех мирренских диверсантов в 'Инструкциях' было бы чётко прописано: 'при обнаружении немедленно прекратить выполнение поставленной задачи. Приоритет — уничтожение машины'. Она слишком выделяется. К тому же, открытая, и, наверняка, без брони.
— Броню можно установить по желанию заказчика. Подъёмная крыша тут есть.
— Мозгов у создателей этого агрегата нет. Да и у покупателей, пожалуй, тоже. На войне вбухивать деньги в предметы роскоши. Это вообще, как называется?
— Даже не знаю, что тебе сказать, — протягивает Херенокт, лихорадочно подбирая вразумительный ответ. Марина успевает первой.
— Ну, так раз не знаешь, что сказать, лучше молчать.
— Фамильная Еггтовская вежливость.
— Угу. Интересно, хоть один настоящий генерал, кроме тебя, на таком драндулете хоть по столице катается? Что-то машины тех, кого я видела, подозрительно напоминали отцовскую.
— Так я и не генерал!
— Угу. И я про то же. Я ведь довольно много генералов знаю.
— И как тебе они?
— По-разному. Но, в основном, с выветрившейся дурью твоего стиля из башки.
Херенокт попросту ржёт. Ему говорили, что нынешняя императрица Младшую недолюбливает. Он только сейчас окончательно понял, за что именно. Но в остальном — пусть и дальше катится по жизни этот клубочек живого огня. Сжигая сама. Поджигая других. Пока он сам за этот развесёлый в хорошем смысле, клубочек, кого угодно убить готов.
— Странно. Других катаешь — на такой скорости визг обычно такой стоит...
Марина флегматично скосила глаза на спидометр. Хм. Деления хвастливо расписаны до 250 км. А стрелка дрожит где-то в районе двухсот. И что тут такого? Истребитель всё равно быстрее.
— И какой же русский не любит быстрой езды?
Херенокт расхохотался, чуть руль не выпустил.
— Ну, Марина, меньше всего ожидал услышать от тебя эту поговорку.
— От меня ещё и не такое услыхать можно.
— Верю. Боцманский лексикон Сордара наверняка знаешь уже.
— Конечно!
— Было бы, чем гордиться...
— Ужином у людоедов, что ль, хвастаться?
— И про это знаешь?
— Ну да. И как человечина, вкусная?
— Если я был в стране, где часть племен ещё в каменном веке живёт, то это не значит, что людоедом стал.
— Думаешь, я твоего фото в боевой раскраске племени каннибалов не видела? Ну, у тебя ещё копьё с листовидным наконечником и пол кокосового ореха сам знаешь где. Черепа там сложены...
— Черепа там и в самом деле настоящие. Но в остальном... Не слишком добросовестные авторы приключенческих романов ославили племя зря. Людей они и правда ели...
Марина просияла.
— Лет эдак пятьдесят назад. Боевые раскраски да копья — это так, для туристов аттракцион больше.
— Ты туда не как турист катался.
— Всё-то ты знаешь!
— Конечно.
— Ну, тогда тебе должно быть известно, что я был вроде как добровольцем...
— Формально — наёмником.
— Ну, или так. Надо же был поддержать свободолюбивый народ, сражающийся против кровавого тирана...
— Который был виноват только в том, что не хотел давать базы нашему флоту, рассчитывая получить с мирренов больше.
— И так сказать тоже можно. Но ведь повстанцы его и в самом деле свергли. Заметь, вклад в это дело советников был минимальным. Видела бы ты, в какой нищете жил народ! Кстати, гвардия у него была из самых настоящих наёмников со всех концов света, причём вооруженная новейшим мирренским оружием.
— Ну, так и мы кому только оружие не продаем.
— Там нашего было мало... Видела бы ты, что повстанцы в своих мастерских лепили!
— А ты ничего не привёз?
— Почему, прихватил кое-что...
— Покажешь?
— Потом как-нибудь.
— А лидер повстанцев не во дворце свергнутого тирана поселился?
— Представь себе, нет. Я с ним довольно много общался. Действительно храбрый, искренний, временами жестокий человек. Он и в самом деле разгромил латифундии и роздал землю крестьянам. Планов у него море, посмотрим, что сбудется...
— Ага, помню фото, где ты с ним и оба с автоматами... Кстати, давно хотела узнать, на чём вы сидите?
— На крыше бронированного трактора. Перед штурмом столицы соорудили несколько таких махин. Забронировали, чем нашли, на этом вообще камней между листами железа навалили, и вперёд!
— А вооружили чем?
— Да чем попало, на одном вообще из винтовок через бойницы стреляли, но в основном, пулеметы, как сейчас помню, на весь танковый батальон их было шестнадцать — семь наших, восемь мирренских и один самодельный. Причём — с водяным охлаждением ствола.
— А куда мы собственно, едем?
— Собственно, никуда. Я время убиваю. Думал сперва членов одного жутко закрытого аристократического клуба разыграть, но потом тебя встретил.
— Что за клуб? "Белый дракон?"
— Нет, "Серый замок".
— Знаю, он до Первой войны мирренским назывался. Сордар там числится, но не появляется никогда.
— Ну, так... С его-то происхождением.
— А как ты их разыгрывать собирался?
— Довольно злобно. У них званый вечер, все должны быть с супругами, а холостые — со спутницами из хороших семей. Ну, я и хотел явится с одной... Ладно, врать не стану, хотел позвать одну знакомую девицу, мягко говоря, не строго поведения... Язык у неё отвратительный, одеваться она умеет, но я бы попросил её надеть что-нибудь вызывающее... Представляешь, какие бы рожи были у всех этих леди.
— Ты туда уже опоздал?
— Нет ещё. А что?
— Я, знаешь ли, тоже люблю злые розыгрыши. Помнишь, что про Сордара и его любовь к девочкам моего возраста болтают?
— Кажется, я понимаю, к чему ты клонишь...
— Ну да. Давай туда вместе заявимся.
— Там половина народу тебя знает.
— Они меня давно не видели. Есть там кто-нибудь, кто раньше в нашей школе учился?
— Не, женщин и так не особо умны, но там такие дуры все! Даром что титулованные.
— Ну вот. Женщин я тебе как-нибудь потом припомню, а сейчас поедем в салон красоты, дабы сделать мою мордочку максимально на оригинал непохожей.
Херенокт хмыкнул.
— Что не так? Или боишься?
— Да нет. Костюм вот твой.
— А что в нём не так?
— Да ты в нём слишком уж на мальчика похожа. А там хоть и хватает тех, кто мальчиками интересуется, но я не хочу, чтобы такое обо мне болтали.
— А это бы ещё скандальнее было...
— Меру тоже надо знать... Ну что, едем к Бестии младшей? У неё ведь ещё и косметический салон есть.
У обеих Ягр, несмотря на большую разницу в возрасте, есть общая черта — они не умеют удивляться. Совершенно. Кто-то, может, и не одобрил бы затеваемый Хереноктом и Мариной розыгрыш, но не младшая Ягр. В конце концов, для маскарада "сордаровки" заказывали у неё наряды куда откровеннее, чем тот, что требовался Марине. Некоторой проблемой было только то, что требовалось быстро подобрать и подогнать что-нибудь из уже имеющегося.
А уж наложить максимально вызывающий макияж для сотрудниц младшей Ягр дело принципа. Профессионалов в своём деле обе сестры подбирать умеют.
Марина в зеркале с трудом узнает себя. Бледная, как смерть, губы ярко-алые, веки чёрные, стрелки от глаз чуть ли не до ушей доведены.
Обгрызенные ноготки пришлось скрыть под накладными блестящего чёрного цвета. Облегающее короткое шелковое платье, оставляющее открытой спину. Чулки в крупную сеточку. Не удержалась, повязав выше середины бедра красную ленту. Высокие каблуки терпеть не может, но ради такого случая... Ещё бархотку на шею нацепила и шляпкой с вуалью костюм дополнила. Перчаткой обошлась только одной, зато из пятнистой змеиной шкуры и почти на всю руку. Последним аккордом стала тоненькая, с карандаш рыжая косичка прицепленная на границе затылка и шеи. На фоне чёрных волос самой Марины, с её точки зрения, сложно придумать что-либо более нелепое.
Марина хихикнула, представив, что сказал бы Сордар, увидев её. Нет, Марине бы он не сделал ничего. А вот Херенокта убил бы попросту.
Херенокт дополнил свой костюм только высоченным чёрным цилиндром, что вместе с полувоенной формой и двумя нашивками за ранения должно было выглядеть верхом нелепости.
Херенокт смерил взглядом Марину с головы до ног.
— Потрясающе!
Марина вызывающе выставляет ножку вперёд, поднеся ко рту длиннющий мундштук. Даже на невозмутимом лице младшей Ягр мелькает что-то похожее на ухмылку.
— Может, ещё боа возьмёшь?
— Сонька пусть с этой глупостью ходит.
Принц галантно подаёт руку Марине. Та выплывает позаимствованной у сестрёнки походкой. Но если у той как-то само собой получается изящество, то движения бедер Марины вызывают какие-то не те ассоциации. Теперь все взгляды устремлены только на неё. Недоумевающие, удивлённые, злобные. Ну, Марина уже успела уяснить, что женщина всегда подсознательно ненавидит любую, кто моложе и симпатичнее. А если эта молодая и симпатичная ещё и сумела заполучить в свое распоряжение самого завидного жениха Империи, то ненависть становится воистину космических масштабов. Марина эту ненависть почти видит и нагло ухмыляется в ответ на лживые улыбки.
Тут ведь все на деле терпеть друг друга не могут. Насквозь лживое, пропитанное ядом сообщество. Тут словно во Дворце Грёз... Но если там Марина была вынуждена жить, то сюда-то она явилась поразвлечься.
Вытаскивает из серебряного ведра со льдом бутылку, зубами (больно! Но эффект того стоит) вытаскивает пробку и сплевывает её кому-то под ноги. Презрев бокалы, изрядно отхлёбывает из горлышка. Невкусно, но, как говорится, надо!
Херенокт куда-то делся. Зато, какой-то красавчик вокруг Марины стал вертеться. Голова прилизанная и, похоже, такая же гладкая внутри, как и снаружи.
— Я запамятовал, как вас зовут?
— Дина, — сквозь зубы выцеживает Марина.
— Вы давно с их высочеством?
— Мне хватает.
— Где же он с вами познакомился?
— Тебя туда не пустят.
— Зубастенькая. С перчиком. Люблю таких.
Чем-то это типчик ей хорька или крысу напоминает. Склоняется к уху. Начинает шептать.
Херенокт услышал истошный женский визг. С нехорошими предчувствиями направляется на шум. Проталкивается. Так и есть — Марина стоит, обводя собравшихся бешеными злыми глазами. В руке сжимает горлышко от бутылки. Так, а где остальное? На пол догадался посмотреть не сразу. Ну, Маринка даёт!!! Валяющийся на полу Херенокту едва знаком. Интересно, за что сестрёнка его так приложила? От души так, кровь на волосах.
— Что случилось? — сквозь толпу проталкивается отставной генерал, один из немногих здесь людей в форме.
Красавчика уже подняли.
— Эта...— начал было он и осекся, встретившись взглядом с поглаживающим кулак Хереноктом. На пальце — массивный перстень с материнским гербом.
— Её Дина зовут, — подсказывает кто-то.
— Он полез ко мне с непристойными предложениями! Я честная девушка! — неожиданно хрипло выпалила Марина.
