Чистой победы нет ни у одной из сторон, подсчёт потерь ещё не завершён, но в том, за кем победа — мало кто сомневается — 'кошачий' штаб разгромлен и командующий пленён.
Может, он и попытался бы 'застрелиться', но брошенная в штабной блиндаж световая граната и влетевшие вслед за ней танкисты во главе с Херктерент быстро приселки попытки к сопротивлению.
Все посредники и оба Генштаба ('кошачий' — только с правом совещательного голоса, долго не могли решить, что с младшей Херктерент делать — с одной стороны она вопиющим образом нарушила кучу приказов, плюс ввела в заблуждение Генштаб. Попытались даже припомнить ей попытку применения неконвеционного оружия.
Но оказалось, что бутылку с горючей смесью в танк бросила... Софи Херктерент. Хотя у неё нашли ещё несколько ёмкостей явно заводского изготовления, никто не стал спрашивать, где она их взяла.
С другой стороны — победа 'сордаровцев' во многом заслуга именно Марины, а уж атака на штаб — организованная лично ей операция.
Что же делать? Правильно!
'Победителей не судят'.
Награждение отличившихся — на совместной линейке. Награды, полученные за Военную игру в подростковой среде котируются чрезвычайно высоко. Почётнее — только государственные награды.
За каждую Военную игру вручается только один Высший знак. Звезда с мечами. Уж насколько боевиты 'коты', но из них никто подобной награды уже больше десяти лет не удостаивался. Награда ценится и на официальном уровне — указывается в аттестате наряду с оценками за выпускной класс. Сама по себе, даёт право, по достижении совершеннолетия, поступать в любое военное училище без экзаменов, за исключением прохождения медкомиссии.
Не было её до сегодняшнего дня ни у кого из 'сордаровцев'.
Действительно, громыхнуло. Судя по сводкам, разразилось сражение невиданного масштаба. Грэды, похоже решили если не выиграть войну одним ударом, то, как минимум обрушить половину фронтов начиная от Западного Приморья и на несколько тысяч километров вглубь материка. Несколько дней сводки пестрели сообщениями, где преобладали слова "продвинулись, занято, захвачено..." Потом наступление явно стало буксовать. В сводках прямо ничего подобного не говорится, наступление вроде как успешно продолжается, но красные стрелочки на карте почти не двигаются. И названия одних и тех же населённых пунктов мелькают в сводках.
Похоже миррены, по старой традиции, всерьёз опасались коронного номера грэдских генералов, слишком памятного ещё по Первой войне — Зимнего наступления. Но, как обычно, планы столкновения с противником не выдержали. Где-то не успели отстроить тыловые оборонительные рубежи, где-то, наоборот, отстроили, но грэды слишком быстро сбили с основных обороняющиеся части, и газеты пестрят фото солдат на захваченных без сопротивления дотах.
Где зацепившись за тыловые рубежи, где парировав прорывы танковых корпусов лобовыми атаками своих, миррены, похоже, смогли остановить наступление. Линия фронта дрожала. Тратя резервы, грэды пытались вновь найти в линиях обороны слабину.
Из школы ещё несколько человек, причём даже не из старших классов, попытались сбежать на фронт. Пойманы ещё быстрее, чем в прошлом году. Столица — крупнейший железнодорожный узел, и охранные части подозрительных лиц, без различия пола и возраста, вычисляют на раз.
Из закончивших школу в прошлом году все, подлежащие призыву, либо добровольно, либо по мобилизации оказались в различных офицерских училищах. Поступление в Университеты на определенные специальности давало бронь. Но поступать из юношей не стал никто. Яроорт и тут первенствовал, пойдя на лётчика-истребителя. Впрочем, подготовка офицеров, даже во время войны, дело не слишком быстрое, и программы в училищах, хотя и сокращены, всё равно насчитывают два года минимум, а на сложных технических специальностях — и дольше. Никто о досрочном выпуске не ходатайствует. Пришло уже тяжелое понимание — вряд ли за это время кончится война.
Марина о том, что Яроорт в авиацию пошёл узнала случайно — заметила у Софи на столе фото в курсантской форме. Фото сестрёнка быстренько спрятала, но всё что надо, Марина заметила. Поинтересовалась: "Это очередная монетка в копилку разбитых сердец?"
Пока сестрёнка придумывала ответ, Марина была уже далеко.
Сын соправителя нашёл, чем красоваться. Марина вообще-то программу авиационных училищ читала и знает, что до самостоятельных полётов Яроорт ещё не допущен, да и не факт, что с инструктором летать может. На Софи-то красивой формой впечатления не произведёшь. Да и летать она, пожалуй, получше его умеет. Что, неужто намечается породнение не слишком ладивших в прошлом Великих Домов? Скорее, всё-таки нет, Софи по-прежнему от кавалеров отбоя не знает, и к некоторым довольно благосклонна. Марина не отказалась бы выяснить, насколько глубоко зашла глубина близости, но собирать школьные сплетни совершенно не охота, а непосредственно заинтересованные лица, так сказать, наврут по определению. Всё-таки, Яроорт, похоже, не оставил надежды на Соньку впечатление произвести. Только вот уж средство выбрал уж больно неудачное. Ну не уступит Софи никому первенства в небе. Разве что какой-нибудь удалой мирренский ас или зенитчик, кого забудут предупредить, что Софи уступать надо, на её голову найдётся... Но раньше, чем через несколько лет о такой удаче можно и не мечтать.
С ногой у Рэдрии и в самом деле что-то серьёзное — остатки каникул она провела в клинике МИДв. Ждали какого-нибудь язвительного комментария от Херктерент — не дождались. Про болезнь Рэдрии Марина ничего не сказала. Навещать её тоже, впрочем, не отправилась.
После возвращения из клиники, характер у Рэдрии испортился ещё больше, хотя уж казалось, что дальше и некуда. Она стала очень хромать, так что получила освобождение от физкультуры сразу до конца учебного года. К тому же, многие осознали, что, в отместку за старое, над ней теперь можно безнаказанно насмехаться с безопасного расстояния — не догонит, и не поколотит. Жаловаться Рэдрия не станет — всем известно.
Несколько дней почти всем (кроме Рэдрии) было жутко весело. Кончилось все скверно.
Очередная шуточка. Рэдрия резко разворачивается. Всё как обычно: глаза бешеные, зубы сцеплены. Шутник сгибается, пронзительно закричав. Кто-то успевает схватить Рэдрию за руку.
Шутник, не переставая кричать, лежит на полу. Только сейчас замечают — из ноги торчит метательный нож. А второй отобран у Рэдрии.
— Кажется, предновогодние дуэли начались досрочно — что мелочиться — первый месяц года — самое время, чтобы к Новому году начинать готовиться — всего-то одиннадцать месяцев впереди, — желчно прокомментировала происходящее Софи.
В кабинете директора выясняется, что у Рэдрии в специальных, словно из исторического фильма, ножнах на перевязи было десять ножей. Применить удалось один.
"Доигрался?" — поинтересовался директор, придя в медицинский корпус к шутнику — "Мало мне одной Херктерент, так ещё вы свару устроили!"
Рана шутника оказалась не опасной, для лечения хватило умений школьных докторов.
Рэдрия хромает по-прежнему, хотя её ещё несколько раз возили в клинику МИДв.
========== Глава 11. ==========
Глава 11.
Опять Софи всех уделала.
Короткая белая юбочка от Бестии младшей, розовая, да беленькие туфельки на шпильках немыслимой высоты. Вроде всё простенько, а взгляд не оторвешь.
Украшений почти не носит. Так — браслет на правой руке. Да часики — на левой. Браслет чем-то напоминает известный всем по картинкам в учебниках и кадрам исторических фильмов легендарный браслет Младшего Еггта. Сходство не удивительно — из Еггтовских сокровищ браслет. Сделанный "по мотивам" легендарного лет двести назад.
Марина на браслет смотрит угрюмо. Как-никак, она законная хозяйка оригинального браслета Младшего Еггта. Но ей уже неоднократно сказано — до совершеннолетия (когда оно ещё будет...) браслет ей не носить. Не догадалась поинтересоваться другими украшениями. А вот Сонька и тут успела... Саргон только золото с бриллиантами почему-то не любит и дочерям носить не даёт (не очень-то и надо, по крайней мере, Марине). К серебру император равнодушен. Чем Софи и воспользовалась.
Часики на металлическом браслете выглядят простенькими. Но именно выглядят. Та самая совершенная простота безумно дорогих вещей. Легендарная мирренская фирма, уже лет триста имеющая звание "Поставщик двора". До Великой, или как сейчас говорят, Первой, войны у фирмы было и грэдское звание "Поставщик двора".
Все аристократки, да и не только они, от зависти бесятся, но сделать ничего не могут. Подобных браслетов ни у кого нет, к тому же, почти все уверены — на ней тот самый, на свете единственный.
Очки и то превращены в вид оружия для разбивания сердец (можно подумать, неразбитые ещё остались). Огромные, в пол лица, пластиковые, каких ни у кого нет, и где Софи свои раздобыла, даже Марине неизвестно. Причудливо изогнутые дужки серебрятся на солнце, сразу у линз извиваются в виде сердечек.
Неизвестно, везение или нет, если очки приподняты, и кто-то попал в поле зрения светло-карего взгляда. Устоять перед ним невозможно. Что прекрасно известно обладательнице взгляда.
Софи не идёт. Она именно проплывет. Вокруг никого, но двигается Софи, словно смотрят на неё сотни глаз. Немыслимое совершенство.
Марина угрюмо отмечает, что ножки у сестрёнки явно произростают не из того места, что у всех людей, а откуда-то гораздо выше. Не говоря уж о том, что они и так длиннее положенного.
Совершенство ножек Софи и Дмитрий оценил. Даже рот разинул, на неё глядя. За что незамедлительно получил по шее от Марины. Софи, если их и заметила, виду не подала. Дмитрий потёр ушибленное место. Осторожно посмотрел на Марину. Если можно смотреть с грустным бешенством, то она смотрит именно так. Даже кулаки плотно сжаты. Неловко как-то перед ней.
Много о каких границах спорили дипломаты перед Первой войной. Но не об этой. Сотни лет живут на побережье Восточного Приморья подданные мирренской короны. Права заморской области дарованы ещё Тимом III. Когда-то здесь возникла торговая фактория. Вскоре выяснилось, что окрестные земли очень удобны для земледелия. Правда, там живут какие-то племена... Но подобные "мелочи" мирренов никогда особо не волновали. "У нас есть кираса и мушкет, а у них — нет!"
Захватив довольно обширную область, миррены очень быстро превратили её в почти точную копию далёкой Родины. Столица рассказывала про колонистов анекдоты, не забывая, впрочем, слегка опасаться. Грубоватые и угрюмые, они считали себя чуть ли не единственными истинными мирренами. Хотя, некоторые их обычаи словно сошли со страниц романов о временах религиозных войн. Появление на границе грэдских экспедиций не изменило ничего. Этот участок границы грэды признали. Не признали другие...
Потомкам колонистов было за что воевать, и они воевали. Если где и удалось преодолеть позиционный тупик Первой войны, то точно не здесь.
Потом началась новая война. За прошедшие годы бывшие траншеи превратились в объявленную неприступной "Лазурную Линию".
Попытки прорыва не увенчались успехом.
Грэды предпринимают очередное наступление. Обойдя "Лазурную Линию" через считавшиеся непроходимыми болота. Мирренское командование слишком поздно понимает собственную ошибку. Фронт к тому времени прорван, танковые корпуса грэдов, круша тылы и обходя наспех создаваемые рубежи обороны, лавиной катяться к морю. Вскоре Саргон получает подарок — бутылка морской воды из залива. Сперва миррены надеялись восстановить положение, попытавшись деблокировать окруженную группировку. Контрудар, хоть и с большими потерями, отражен. Запасы окруженных частей таяли с каждым днём, и мирренам не оставалось ничего другого, как приказать идти на прорыв. Так и не прорванные грэдами "Лазурная линия" оставлена без боя. Навстречу прорывающимся вновь нанесен контрудар. Безуспешный. Атаки окруженных так же не имели успеха. Ещё после нескольких дней безуспешных боёв, командование окруженных частей решает принять предложенную капитуляцию. Отчасти на принятие такого решения повлияла острая нехватка боеприпасов, отчасти — судьба огромного количества беженцев. Подписав приказ о сдаче в плен, мирренский фельдмаршал застрелился.
Всё это было в сводках. Узнав о капитуляции, в школе стихийно устроили фейерверк, мало уступающий новогоднему. Даже угрюмая Херктерент запускает парочку своих ракет. Смеётся, впрочем, она вовсе не весело, а откровенно злобно.
Но в сводки попало далеко не всё.
Письмо с фронта чаще всего человек читает наедине. Но не в этот раз. Марине интересно, что же такое пишут, но проблема — родственники почти всех, кто к ней нейтрально относятся, воюют на других фронтах, о другом и пишут.
Ага, вот и компания из тех, с кем она в последнее время не ссорилась. Бесцеремонно проталкивается в первый ряд, намереваясь послушать. Чтение неожиданно прерывается. Взгляд Марины не предвещает ничего хорошего. Она уже настраивается на очередную драку. Протянутое письмо несколько удивляет.
— Читай!
— Вслух? — с издёвкой интересуется Марина.
— Как хочешь... — ответ уж с больно странной интонацией.
Пожав плечами, Марина начинает читать. На первый взгляд, письмо как письмо. Такие, написанные урывками в перерывах между тяжелыми боями, Марина уже видела достаточно. Судя по каракулям внизу первой страницы, человек писал уже засыпая. Пока всё вроде вполне обычно.
А вот на второй странице началось... Количество непечатных междометий и знаков восклицания превышает принятые в языке нормы в десятки раз. Смысл написанного Марина улавливает не сразу.
Для отдыха рота останавливается в мирренском поместье. Кое-что из имущества владелец успел вывезти, кое-что разграбили не пожелавшие покидать свои дома местные жители в день, прошедший между уходом мирренов и приходом грэдов. Но многое осталось. В том числе, и самое жуткое. Кажется, владелец был страстным охотником. В спальнях хозяев, в кабинете, на лестницах, вообще, везде, где только можно висели свидетельства былых побед хозяина. Головы животных — диких быков, оленей, львов, медведей. И головы людей. Грэдов. Кавалеристов и пехотинцев времен Первой Войны. На головах кирасир были каски, под ними висели перекрещенные сабли. Каска или фуражка украшала голову пехотинца, под ней висел подсумок. И таблички, что у людей, что у животных. "Кабан. Стольки-то лет. Застрелен тогда-то". "Рядовой. Стольки-то лет. Зарублен тогда-то". Но голова, висевшая в гостиной хозяина... "Медсестра. 20 лет. Заколота". И дата — самое начало Первой Войны. В боевых частях грэдов, и даже в столичных госпиталях, женщин тогда еще практически не было. Так что "сувенир" хозяин привез из больницы маленького приграничного городка... В огне войны полностью испарился тот городок...
Серьги в ушах и лента в длинной чёрной косе остались...
Окончание письма явно писалось спустя несколько дней. Почерк ровный, и количество знаков препинания полностью соответствует грамматическим нормам. Предложения вот только короткие и обрывистые. Все головы солдаты собрали. Похоронили в братской могиле, указав количество погребенных и звания. Имён ни у кого не было. Медсестру похоронили отдельно. Дали три залпа. А поместье сожгли, хотя в нём ещё оставалось порядком добра. Въездные ворота с гербом хозяина взорвали.
