Морщусь на его громкость.
— Напомни мне не повторять этого ещё раз. — Гермиона смотрит пронзительным взглядом на меня. И это не наигранной взгляд, она на самом деле хочет своими глазами пробуравит пару дырок в моей голове. — По крайней мере пару дней. — Ну не могу я удержаться от улыбки в её присутствии.
Трясясь от гнева, Гермиона в конце концов взрывается.
— Ты! Идиот! Придурок чёртов! Ты напугал меня почти до смерти! Ты хоть чем-то думал?
— Окей, окей. Извини, Гермиона! — Мои слова ни на йоту не обуздывают её ярость. Гарри с Роном даже отшатываются от её ярости. — Гляди, Гермиона. Не было никакой опасности для меня на самом деле. Я просто... Прости, что я напугал тебя. Сейчас я не шучу, что не собираюсь повторять. Помфри не дала мне болеутоляющих прошлым вечером, и мне очень не хочется повторять эту ночь.
Гарри гладит ей спину, и похоже её гнев уменьшается. Всеми силами стараюсь не сфальшивить в выражении своих истинных чувств и выглядеть по-настоящему раскаивающимся.
— А что это было такое? — тихо спрашивает Гарри. — Это... Та твоя штука фактически испарила манекен и продолжила двигаться, как будто его вообще не существовало. Потом врезалась в стену, и комнату затрясло ещё до того, как ты отрубился, а эта фигня угасла.
— Хм, просто попалось мне как-то кое-что.
-Уильям, — рыкает Гермиона, но потом глубоко вдыхает, когда Гарри усиливает поглаживания в попытке успокоить её. — Я не смогла найти ничего про это... заклинание в комнате. Если это вообще заклинание. Это звучало больше как... как ритуал! Тёмный ритуал!
— А мне совсем не показалось чем-то тёмным, — говорит Рон с набитым бисквитом ртом. Не знаю как по-другому назвать это не печенье, а пушистые, хрупкие, типа хлеба, штуки. — Я слышал, как он говорил про феникса и божественное пламя, и правосудие, и прочее.
— А ты не упоминал про что-то типа половины силы? — спрашивает Гарри. — Помню — "четыре из восьми" и "два из четырёх" чего-то или другого. Но упаси Мерлин увидеть эту штуку в полную силу, так что предупреди, если вдруг.
— Не каждое заклинание может быть найдено в книгах, Гермиона, — улыбаюсь с намёком на тайну. По крайней мере в книгах этой вселенной. Даже если мир Гарри Поттера — часть настоящего, то главная часть заклинания не появится ещё лет десять. Но Гермионе не стоит знать об этом. — И к слову, авторы книг и иные авторитеты — всего лишь люди и отнюдь не всеведущие божества. Им всем несомненно свойственны незнание, ложь или желание скрыть что-то, ошибки и просто добросовестные заблуждения. Кстати, Гарри...
— А меня ты сможешь научить? — возбуждённо просит Рон.
— Извини. Я не знаю движений палочкой, если даже есть такие. Скорее всего вербальная формула под конец у меня неточная, просто мне понравилось улётное звучание. И Гарри, просто я ещё в начале заготовил всю эту фигню, а потом заставил весь этот свет закрутиться вокруг меня. Слова там чисто для создания внушительного впечатления от представления.
Взгляд Гермионы ещё раз вспыхивает от гнева, и Гарри опять прикосновениями утихомиривает её. Рон в расстройстве сдувается.
— По-честному, выглядело это улётно.
Вопросительно смотрю на него.
— Вы, ребята, только что сказали "улётно"?
— Всего лишь попробовал, — пожимает плечами Рон.
— Это здорово, приятель.
Гермиона фыркает, но наша с Роном пикировка совместно с поглаживаниями Гарри охлаждают её раздражение.
— Действительно, Уильям. Это было по-настоящему страшно.
— Эй. Я стараюсь!
* * *
Как и обещал, я всё ещё стараюсь избегать магического истощения.
В следующие выходные Гарри, Гермиона и я поднимаемся после завтрака на седьмой этаж, где встречаем Луну. Рон отказался, и я ему благодарен, пусть и удивлён, принимая во внимание его обычную прилипчивость. После процедуры знакомства Гарри и Луны мы просто приветствуем друг друга, какое-то время стоим в расслабленной тишине и прощаемся. Это уже выходные, но я всё равно жду этих встреч и радуюсь им.
Я становлюсь жертвой довольно мягкого розыгрыша со стороны близнецов, перекрасивших мою мантию в ярко-красный цвет на целый день. Ценю их любезность с задержкой хохмы до выходных. Они остаются недовольны моим непринятием вызова и простым признанием их наивеличайшими мастерами розыгрыша всех времён. Судя по всему, это их только раззадоривает. Невесёленькая перспектива, и мне остаётся лишь надеяться на быстрое остывание и увлечение кем-то или чем-то иным.
Слегка компенсирую свой долг МакГоннагал, но я только в самом начале пути. Она настаивает, что моя работа по подбору и сортировке стоила целый галлеон, хотя я ожидал меньшего. Пусть у меня целая куча разнообразных моделей волшебного мира в загашнике, точному представлению об экономике взяться неоткуда. Обменный курс мне неизвестен, но почему-то есть впечатление, что неквалифицированная работа в Штатах оплачивается примерно как галлеон за час. Работа МакГоннагал заняла у меня полчаса. Я не слишком спорю, поскольку это означает уменьшение моего долга до тринадцати галлеонов с мелочью.
С учетом всех обстоятельств на занятиях у меня всё нормально. Я не стесняюсь чрезмерно выразить благодарность Гермионе, но разом теряю все положительные очки, бухнувшись на колени и настаивая на своей мизерабельности. Несомненно, она не смотрела "Мир Уэйна" (Wayne's World), или его не сняли в этой реальности. Тем лучше.
Крауч-Хмури заходит в аудиторию ЗОТИ и, как всегда, вызывает у меня мурашки по телу. Но когда он объявляет, что будет колдовать Империо на всех студентов, меня внезапно охватывает паника. Гермиона указывает на незаконность даже с разрешения директора. Взамен тот предлагает ей и всем остальным возможность отказаться от урока, и я тут же вскакиваю со своего места.
— Могу я уйти с урока, профессор? -вместе с голосом я весь дрожу от страха, но мне всё равно. Да и на пользу это моему противоречивому имиджу. Мне по фигу незаконность. Непонятные возможности — вот что пугает меня до смерти. Не знаю, сможет ли выудить из моей головы какие-нибудь сведения Крауч, но я не желаю даже малейшего риска в этом случае. Легилименция может и не сработает, но что помешает ему просто приказать мне рассказать. Вот этого я боюсь.
Угу, это вправду будет самый плохой из возможных сценариев. Встать и сказать: "Потому, что вы — Барти Крауч-младший, использующий оборотное зелье для имитации Аластора Хмури" — наивернейший способ закончить получателем смертельного проклятия.
Он машет рукой и взрыкивает, что я считаю разрешением удалиться. Насмешки позади меня быстро обрываются самозванцем ещё до момента моего вылета из класса.
* * *
— Всё в порядке, Уильям? — спрашивает Гермиона, когда они находят меня после урока за ужином. Большая часть негодования от нашей маленькой ссоры уже ушла из её голоса. И пусть её волнует моё состояние, забота всё-таки приправлена явно заметной долей недовольства моим демаршем.
— Ага, — киваю. Я не обдумывал объяснение своего поведения в подробностях, но из-за её беспокойства придётся рассказать. — Я не знаю точно, как работает проклятье подвластия. Например, может ли автор видеть мысли? Воспоминания?
Гермиона бледнеет.
— Почему? Ох... — говорит Рон.
— Вот именно. Уж не говорю про невербальность приказов, и что формальная, на ваших глазах, отмена проклятия, может таковой и не быть.
— Я так не считаю... Я имею в виду... возможно просто... — начинает, но постепенно, по мере усвоения моих слов, затихает Гермиона.
— Нам стоит быть осторожнее, — говорит Гарри.
— Тебе это не нужно, — говорит Рон, потом поворачивается ко мне. — Тебе надо было это видеть. Гарри может сбросить проклятье подвластия! Знаешь, только жутко сильный колдун может это сделать.
— Ну ты, Гарри, крут, — стараюсь имитировать удивление от новости. Хотя я, конечно, знаю. — Может я и не знаю, как оно точно работает, но с Роном согласен.
Гермиона наклоняется и что-то говорит на ухо Гарри, на что тот кивает. А потом он поворачивается и шепчет что-то ей, и тут уже кивает она.
Рон поднимает брови на меня, а потом прокашливается.
— Не хочу влезать, но если вы собираетесь начать обжиматься, то могли бы подождать, пока предыдущего партнёра Гермионы по обжиманиям не будет рядом. — И Рон показывает мне большой палец.
— Не пори ерунды, Рон. Уильям, встретишь нас в коридоре седьмого этажа после ужина? Рону, Гарри и мне надо забежать в башню, но мы найдём тебя там.
Почти наверняка догадываюсь об их задумке.
— Опять тайны, а?
Гермиона принимает мои слова близко к сердцу и вроде бы собирается ответить, но потом просто вздыхает.
— Признаю, у всех у нас должны оставаться тайны.
— Да-да. Должны.
Я доедаю ужин, болтаю о пустяках и без энтузиазма слушаю роновых братьев, обсуждающих любимую тему — как Дамблдор может навязать соблюдение возрастного ограничения и как им эти ограничения обойти. Вспоминаю тайны Трио, в которые меня могут посвятить, и обдумываю свои шаги. На закуску в который уже раз рассматриваю последствия открытия собственных знаний в разные моменты времени.
Да, возможно мне удастся остановить Крауча просто отправившись к Дамблдору. Но громадное количество авторов фанфиков с их иезуитскими указаниями на ошибки и противоречивость действий лидера Света сделали своё чёрное дело. Я просто не могу не принять во внимание варианты недружественного поведения Дамблдора. А что если он вправду злодей со своими заморочками, а Гарри просто безумно везло в каноне? Нет уж, нафиг-нафиг такие измышления. Предположим, что Дамблдор — настоящий лидер Света, и он остановит Крауча. Что дальше?
Гарри не отправится на кладбище, Волдеморт или потерпит ещё и похитит Гарри позже, или возродится без защиты крови. Последнее не слишком ужасно, если я смогу намекнуть Дамблдору на крестражи. Или я могу рвануть отсюда и найти их сам, вот только способ попасть в гринготское хранилище Беллатрикс Лестранж — выше моего разумения.
В альтернативе — самому приготовить ловушку на кладбище, не вмешиваясь явно до момента возрождения. Рискованно, учитывая, что я уже начинаю менять реальность, и Гарри может в погибнуть в результате. Или Седрик может схватить кубок раньше Гарри. По-прежнему могу сам поохотиться на крестражи, но остаются те же самые проблемы.
С приветливым лицом провожаю уходящее трио, но сразу же опять погружаюсь в тяжкие думы. Проклятье, что же мне делать?
— Ах и ах, а это разве не бедный ии-исп-п-пуганный инос-с-странетц? — надменный голос позади меня пробует изобразить заикание.
Поворачиваюсь поприветствовать презрительно усмехающегося Драко Малфоя в обрамлении пары туш своих миньонов. Внезапно вспомнившийся другой фанфик вызывает у меня улыбку.
— У тебя есть миньоны? Отпад! Я преисполнен почтения! Мне всегда хотелось иметь миньонов. Как ты их заполучил?
Он буквально ошарашен отсутствием резкого, привычного для друзей Гарри Поттера ответа. Извини, Драко, не в моём стиле. Но очень быстро к нему возвращается его фирменная презрительная ухмылка.
— Как будто пугливый маленький гриффиндорец может вообще иметь миньонов.
— Ну, я в-общем-то в точности не уверен, что они мне нужны. А какого они типа — болтливо-магические или молчаливо-зловещие?
— Они молчат, пока я им не позволю, — презрительно ухмыляется Драко.
— Ух ты! Послушайте, джентльмены, если вы пойдёте в миньоны ко мне, я разрешу вам разговаривать и всё такое.
— Не пытайся украсть моих миньонов!
— Пойми, это не кража, если они придут по доброй воле. Ладно, окей. Я не стану, если ты возражаешь. А может у тебя есть наводки на других возможных миньонов? Похоже ты монополизировал рынок здоровенных и злобных, но я вполне могу начать с другими.
Драко осматривается в замешательстве. Лицо краснеет, когда он видит близнецов, тихо ржущих над ним.
— Над чем смеётесь, предатели крови? Вы-то себе в любом случае не можете позволить миньонов.
Он, очевидно, ничего не знает о моей крайней нищете.
— Алло, Фред, Джордж. Не хотите ли стать моими миньонами? А я тогда буду вашим.
— Миньонами владеют не так! — горячо вмешивается Драко.
— Конечно, Бад. Мы станем твоими миньонами, если ты будешь нашим, — говорит один из них.
— Эй, Ли. Ты будешь моим миньоном? Тогда Фред будет твоим, — значит первым был Фред, а это Джордж. Всё ещё не могу распознать их по-отдельности. Фред театрально задыхается от удивления.
— Аллё, гараж!
— Стойте, я тоже хочу быть миньоном, — звучит незнакомый мне голос дальше по столу.
Драко отчаливает в большом раздражении, а Фред и Джордж снова разражаются смехом.
Встаю и удовлетворённо покидаю Большой зал, пока народ за столом всё ещё старается закрепить взаимоотношения взаимоминьонства.
* * *
Добравшись до коридора седьмого этажа, стою у привычного окна и любуюсь вечерним небом. Падающие в ином направлении тени придают почти полностью иной вид окружающим землям. Хотя я могу угадать характерные места, если специально присматриваться.
Есть у меня подозрение, что Трио явится под мантией-невидимкой Гарри, но всё равно я подчиняюсь капризу и иду на другую сторону четырехугольника поискать Луну. Увы, безуспешно.
Возвращаюсь к верхней площадке главной лестницы. В деле обнаружения прячущейся троицы решаю положиться исключительно на слух. Хотя шумы и перестуки в замке затрудняют задачу.
А может мне так только воображалось? Вскоре я слышу шуршание, а открыв глаза, ловлю вид на роновы башмаки, которые он почему-то называет туфлями. Встаю и широко улыбаюсь туда, где должны быть их лица.
— Крутая у вас игрушка.
С пыхтением Гермиона сбрасывает мантию.
— Нам хотелось удивить тебя, — говорит она жалобно. — А как ты нас заметил?
— Это секрет, — улыбаюсь ей. Но видя её раздосадованный взгляд, сочувственно поясняю. — Окей-окей. Просто вы вдвоём с Гарри поместились бы. Но Рону надо сильно горбиться, если уж он за компанию на хвост, тьфу ты, под мантию залез.
Гермионы шумно задышала, наливаясь праведным гневом.
— А я тебе говорила, Рон!
— Ну и что? Всё равно мы не собирались делать ничего плохого в этот раз, — говорит тот в свою защиту.
— В этот раз? — спрашивая, поднимаю бровь. Гермиона прожигает Рона взглядом.
— Пошли. Я приготовлю комнату.
Короткое время спустя мы вчетвером вальяжно рассаживаемся в относительно небольшом кабинете. Я сказал относительно небольшом, поскольку мы использовали его и как читальный зал, и как дуэльную арену, зельварную лабораторию, гостиную, и так далее, что там ещё нам в голову приходило. С непременным фоном в виде вполне приличного количества книжных полок.
— Хорошо, Уильям. Поскольку ты нашёл это место и достаточно помог нам, мы хотим посвятить тебя в одну нашу маленькую тайну, — говорит Гермиона.
— О, как драматично. Значит ты — злобствующая Тёмная Леди, решительно настроенная отомстить праведным силам в лице Северуса Снейпа и его доверенного лейтенанта и иногда любовника Драко Малфоя?
Гарри бурно ржёт, Рон тормозит, а Гермиону мой маленький скетч совершенно не веселит.
