— Не буду я ему ничего говорить, — заводится Гермиона. — Сам скажи. Это единственный способ уладить всё.
— Я не собираюсь бегать за ним всё время, стараясь заставить его повзрослеть! Что ему надо поверить, что мне это всё совершенно не в кайф? Шею себе сломать? А?
— Не смешно, Гарри. Совсем не смешно.
Пытаюсь сдерживаться, но что-то они зарвались.
— Охолони, Гарри. Оставь пока его. Может сам повзрослеет и придёт в себя? А у нас есть вещи поважнее для тяжких дум.
— Уильям! — шипит Гермиона.
— Это правда, Гермиона! Рон не шутил, а всерьёз. Может он проглотит свою ревность, но я бы не рассчитывал. Всё что он видит — деньги, слава и престиж турнира, но совершенно не понимает опасности. Никто не понимает. — Кроме меня. — Первое задание всё расставит по местам.
— Угу, я испытываю громадное облегчение, — саркастически замечает Гарри.
— Ты не Винни-Пух, чтобы я тебе тут всё мёдом замазывал, — строю ему рожицу. — Да шучу я, Гарри. Первое задание будет лёгкой прогулкой с ветерком! Всё что нужно, это колдануть приличные щитовые чары, а потом мы все вместе будем песни распевать, кушать радугу и жить долго и счастливо до скончания дней!
Фырканье Гермионы сильно снижает впечатление от её сурового взгляда.
— Ты странный мужик, Уильям, — ухмыляется Гарри. — Чудной уж очень.
— Нет, ну ты подумай. Радуги могут быть очень вкусными.
— Ты не можешь есть радугу, Уильям, — закатывает глаза Гермиона.
— Чепуха! Ты что, никогда не слышала про "Скиттлс"?
Гермиона морщится и отворачивается, но я замечаю как гримаса перерастает в улыбку. Дальше идём в тишине, но Гермиона явно что-то хочет сказать. Гарри должно быть также чувствует.
— Что у тебя, Гермиона?
— Эм... в-общем... я тут подумала... тебе стоит написать... твоему кр... твоему другу.
Ага, намёк понял.
— Ладно. Дам вам поговорить тет-а-тет. Пока пойду, займусь своими делами. Как насчёт встретиться после обеда в выручай-комнате и попытаться понять, над какими заклинаниями Гарри стоит поработать? У нас всего-то чуть больше трёх недель, чтобы подготовить его к д... турниру. — Фью-у-у. Ты только что чуть не разрушил полностью свою собственную легенду, гений шпионажа.
Парочка друзей обмениваются быстрыми взглядами.
— До встречи, Уильям, — говорит Гермиона.
* * *
— Итак, что ты знаешь о Сириусе Блэке? — спрашивает Гермиона, как только мы приземляемся на свои подушки в салоне выручай-комнаты.
Вопрос прямо "под дых", как говорится. Я могу знать больше этих двоих на данный момент, но не уверен, какая часть этого "знания" пришла из фанфиков.
— Вижу ты что-то знаешь, — давит Гермиона.
Смотрю вопросительно и слегка киваю.
— Знаю, что он был обвинён в предательстве родителей Гарри Волдеморту и убийстве Питера Питегрю вместе с двенадцатью магглами, на чём и был пойман. Сдался без сопротивления и провёл примерно двенадцать лет в Азкабане без суда до своего побега в прошлом году. Был пойман здесь, но как-то снова сумел бежать.
— Какой интересный выбор слов, Уильям, — поднимает бровь Гермиона. — Сейчас, подумав, я наконец понимаю, что меня всегда беспокоило в тебе. Ты не удивляешься ничему и ничего и никого не боишься. Значит ты знаешь гораздо больше, чем простой новичок.
У Гарри падает челюсть, а моё лицо заливает краска стыда. Чёрт побери, сперва я мог соврать, но, очевидно, в данном случае я сам себя перехитрил. И что теперь?
— Уильям?
— Да, Гермиона?
— Пожалуйста не лги мне сейчас. Ты знаешь ещё что-то?
— Да, — ёрзаю я под её взглядом.
— И?
Гарри весь подаётся вперёд в ожидании ответа. Гермиона выглядит так же, и я с облегчением отмечаю отсутствие гнева в ней. Вздыхаю.
— Он на самом деле не предавал твоих родителей, Гарри, и не убивал Питера Питегрю. Сириуса собирались сделать хранителем секрета, но он в последний момент предложил использовать вместо себя Питера. Именно Питер предал, и Сириус атаковал Питера, как только нашёл его. Последний то ли сам себе отрезал, то ли потерял в схватке палец, обернулся в свою анимагическую форму — крысу — и улизнул, попав в итоге к Уизли, где жил как домашний питомец по имени Короста, — чуть не выложил больше, но хорошо, что сумел остановить себя.
Гарри кивает, но Гермиона выглядит даже более сконцентрированной.
— Продолжай.
— Гермиона, он не может...
— Нет, Гарри, он знает. Уильям, я наконец тебя раскусила. Вижу, что ты знаешь больше, много больше. Пожалуйста, продолжай.
Обдумываю ситуацию, стараясь выделить в голове наиболее безопасные куски информации.
— Сириус увидел в Пророке фото Уизлей, сбежал из Азкабана в своей анимагической форме пса и добрался до Хогвартса, чтобы спасти Гарри от Питегрю. Ведь Сириус — крёстный Гарри.
— Ты ещё не закончил.
Я и так рассказал больше, чем мог бы знать по всем канонам, но сейчас мне уже хочется вывалить на них всё.
— В прошлом году профессором ЗОТИ был Ремус Люпин, четвёртый мародёр в компании Питера, Сириуса и твоего, Гарри, отца. Сириус и Ремус поймали Коросту, похитив Рона. Ты и Гарри последовали за ним под Дракучую Иву, где вас посвятили в правду. Появился Снейп, но вы вырубили его одновременными заклятиями разоружения. Гарри не дал Сириусу убить Петигрю, но по пути назад в замок Люпин пребратился в оборотня, и Питер сбежал в суматохе. Сириус обернулся псом и отвлёк Люпина, чтобы вы смогли сбежать. Гермиона утащила Люпина в сторону, а Гарри остался с Сириусом, где был атакован стаей дементоров, от которых их спас патронус-олень. В бессознательном состоянии всех вас доставили в больничное крыло, а Сириуса посадили под замок. Ты использовала свой хроноворот, чтобы вместе с Гарри вернуться, спасти Клювокрыла от казни и самих себя от дементоров, когда Гарри вызвал своего патронуса-оленя. Потом вы на Клювокрыле вытащили Сириуса из заточения, позволив им вдвоём сбежать. — Тут я издаю вздох утомления и откидываюсь на спинку дивана.
Теперь уже они вдвоём сидят в остолбенении, раскрыв рты. Я тоже молчу, переводя взгляд между ними.
— Как ты можешь это знать? — тихо спрашивает Гермиона. — Максимум ещё три человека, кроме нас, знают это всё. Как ты смог?
— Извини, — вздыхаю, — я не могу ответить. И, кстати. Мы что-то отвлеклись от обсуждения Сириуса.
— Что ты ещё знаешь про него? — спрашивает Гарри. Выглядит он заинтересованным и без малейшей степени недовольства. Хороший знак.
Закинув голову назад, обдумываю вопрос.
— Я упоминал мародёров, поэтому, конечно, я знаю, что он учился на одном курсе с твоими родителями, Петигрю и Люпиным. Люпин уже был оборотнем тогда, поэтому они все стали анимагами, чтобы не бросать его в одиночестве. Снейп учился на том же курсе, кстати. Друг друга они страстно ненавидели, и это одна из причин ненависти Снейпа к тебе. Кое-что я знаю про семью твоего крёстного. Его младший брат, Регулус, стал упивающимся смертью и пропал где-то ближе к концу войны. У него есть кузины: Беллатрикс Лестранж — сумасшедшая упивающаяся смертью, сейчас сидит в Азкабане, Андромеда Тонкс, которую изгнали из семьи за то, что вышла замуж не за чистокровного, и Нарцисса Малфой — мать Драко. Да, Сириус на данный момент — глава Древнего и Благородного Дома Блеков, как его предки сами себя провозгласили, поэтому он богатенький буратина. Ну да ты и сам мог догадаться, когда он тебе Молнию купил, — улыбаюсь, передыхаю, проверяя закрома своей памяти. Больше мне особо нечего сказать о семье или их будущем, поэтому киваю сам себе. — Знаю ещё несколько имён, как Арктурус и Вальбурга — мать Сириуса, но практически ничего про них не помню. Ой! Почти забыл про Финнеаса Найджелуса Блека, который был директором Хогвартса давным-давно.
— Это невероятно, Уильям! Откуда ты... — начинает Гарри, но останавливается, бормоча проклятья под нос. — Извини, вход воспрещён, я знаю. Ты можешь... ты что-нибудь ещё можешь рассказать?
Втягивая, прикусываю губы в раздумье.
— Без абсолютной уверенности. Не особо рассчитывай, но ты и Сириус кто-то типа двоюродно-троюродных кузенов, кажется, — это из пары фанфиков, но авторы божились, что всё соотвествует дополнительным материалам от самой Роулинг в Поттер Вики. И, кажется, самому Гарри это нравится — вон как лицо засияло. Решаю углубить его радость и заодно слегка потроллить героя. — Из Блеков была то ли твоя бабушка, то ли прабабушка по отцовской линии — Дорея Поттер, в девичестве Блек. Так, что у тебя через них в Хогвартсе ещё, кроме Драко, сейчас учатся минимум четверо родичей только на Гриффиндоре. — И на его вопросительный взгляд уточняю. — Мама Артура Уизли — тоже из Блеков. Так что можешь считать их своей семьёй и по крови тоже, — тут я вспоминаю про Рона, поэтому быстренько перевожу стрелки подальше. — Я уверен, если поискать и учесть не только Блеков, то примерно той же, я уж не говорю о более дальней, степени родства у тебя наверное четверть, если не половина Хогвартса. Например Эбботы веками жили в одной деревне с Поттерами, и наверняка были взаимные браки, — тут я вспоминаю о натянутых отношениях с хаффлпаффцами и решаю замолкнуть. Совсем я страх потерял, дорвался, называется. Павлин, блин. Всё, бросаю грузить народ ненужной сейчас ерундой.
Гермионы смотрит в никуда и сжала губы в раздумьях — вернейший признак, что она старается принять и разложить по полочкам всю вываленную мной информацию. Это так приятно — поделиться полезной информацией, но мне пора задуматься — что и сколько она вытащит из неё?
— Ты говорил мне о тайнах, помнишь? Ты знаешь очень много наших, правда? — спрашивает она, глаза впиваются в мои. Если бы я не знал, то предположил бы, что она владеет легилименцией. Перевожу взгляд чуть в сторону, от греха подальше.
— Про все не знаю, но про многие — да, имею представление.
— Говори.
Несколько мгновений молчу.
— Я знаю про ваши приключения в Хогвартсе. Как Гарри стал ловцом на первом курсе, тролль, философский камень, Норберт, про Пушка и про ловушки других профессоров, про отработку в Запретном лесу и зеркало Еиналеж, про захват Квиррела духом Волдеморта и как Гарри, дотронувшись, победил его. Второй курс — одержимость Джинни дневником, плакса Миртл и оборотное зелье, змееустость Гарри и его бойкот почти всей школой — ничего не напоминает, а? Ну и не забыть про василиска, твоё, Гермиона, окаменение, отразившееся в него самого заклятие Локхарта, использовавшего сломанную палочку Рона, освобождение Добби, и наконец яд василиска и слёзы феникса в твоей крови, Гарри. Про третий курс я уже рассказывал.
Гарри издаёт несколько шипящих звуков, глядя в пол.
— Извини, сам я по-змееязовски не шпрехаю, — криво ухмыляюсь я.
Гермиона слегка свистит на выдохе.
— Да уж, Уильям. Мне нечего предположить, чтобы объяснить тебя. Никто из упивающихся смертью не знает всего этого. Я уверена, что даже Сириус не знает так много. Дамблдор может. А значит самое логичное предположение — это он рассказал всё тебе и поместил сюда для помощи нам. Я права?
Я слишком долго обдумываю возможность ответить положительно, и она шлёпает меня по плечу.
— Правду, Уильям!
— Нет, не он, — позволяю себе вздохнуть. — Он не знает обо мне, и не нужно ему знать. Я вам говорил, что он легилимент, и... — качаю головой. — Будет плохо, если он узнает. Давайте на этом остановимся.
Гермиона трёт виски.
— Что же ты такого знаешь, что делает слишком плохим вариантом его знание о тебе? — спрашивает она практически сама себя.
— Пожалуйста не пытайся тратить много времени на разгадку, — стараюсь говорить тихо и убедительно. — Спроси о ком-то ещё. Как насчёт Снейпа? Снейп был упивающимся смертью, если вы ещё об этом не знаете. — Бледные лица отвечают на этот вопрос. — Вижу, что нет. Это правда, у него тёмная метка Волдеморта на левой руке. Хотя сейчас Снейп на стороне Дамблдора, пусть он от этого совершенно не в восторге.
— Почему ты так уверен, что он на стороне Дамблдора?
— Есть причины, и не одна. О чём-то я знаю, о каких-то только предполагаю. Он был знаком с твоей матерью ещё до Хогвартса, Гарри. Он любил её... и всё ещё любит. Снейп умолял Волдеморта пощадить её, но тот не пожалел и убил. Это наверное главная причина его ненависти к тебе — видеть её глаза на лице человека, который завоевал её сердце и не смог спасти. Причина эгоистичная и даже безнравственная, но такой уж он человек. Одновременно при каждом взгляде на тебя он вспоминает свой провал, свою беспомощность и теперь-то понимаемую бессмысленность бесплодной попытки спасти Лили.
И снова они замирают в тишине, усваивая эту информацию.
Вскоре шестерёнки в мозгах Гермионы снова приходят в движение, и я чувствую её готовность задать следующий вопрос. Но неожиданно Гарри успевает первым.
— Ты можешь рассказать мне о родителях? — очень тихим голосом спрашивает он.
— Извини, Гарри. Почти всё, что знал, я уже рассказал. Ещё знаю, что у тебя целая плеяда предков, уходящая вглубь веков. Можно проследить её вплоть до... самого Гриффиндора, — тут я улыбаюсь. Хорошо, что я вовремя сообразил и не сказал о Певерелле, ведь они ничего ещё не слышали о Дарах Смерти. — Твоя мать была магглорожденной и выдающейся ведьмой. Совсем как Гермиона. Твой отец любил летать, также как ты, но он, мне кажется, играл охотником. Твои родители были главными старостами на последнем курсе, хотя старостой Гриффиндора был Люпин. Вы жили в Годриковой лощине, когда на вас напал Волдеморт. Там твои мать с отцом и похоронены.
Замираю от поразившей меня мысли, и кровь отливает от лица.
— Что такое? — тут же спрашивает Гермиона.
— Я только что кое-что вспомнил и осознал. — Мысли мечутся в голове, а я пытаюсь понять, что и в каком объёме мне надо им рассказать.
— Тогда давай, вываливай!
С трудом сглатываю, потом облизываю полностью сухие губы.
— Если я расскажу вам, Дамблдор будет очень мной недоволен, если узнает о моей роли. И вы тоже можете оказаться очень недовольными Дамблдором.
Глаза у них округляются совершенно одинаково.
— Валяй! — командует Гарри.
— Гарри, есть важная причина, почему Волдеморт напал на вашу семью, убил твоих родителей и пробовал убить тебя.
* * *
Глава 8. Разгоняя подготовку Гарри
— Почему мне никто не сказал? — тихо спрашивает Гарри.
Он не психует по поводу пророчества как, я помню, он делал в книге, но потом осознаю, что Сириус не убит и Волдеморт не изнасиловал ему мозги своей попыткой взять под контроль.
— Не знаю. Это весьма тяжёлая ноша, чтобы вот так просто возложить её на кого-то, хотя по правде ты заслужил узнать про неё уже давно.
— Но Уильям, ты уверен, что не помнишь слово в слово? Пусть я бросила прорицания, но я знаю, что точные слова весьма важны, — говорит Гермиона. Где ж ты была на шестом курсе, а?
Рассматривая потолок, собираюсь с мыслями, пытаясь вспомнить как можно больше.
— Близится тот, у кого есть сила победить Тёмного Лорда. Я практически уверен в формулировке первого предложения. Либо разница не имеет практического значения. Вот после я не помню в точности порядок фраз. Рождён во время смерти седьмого месяца в семье трижды бросивших ему вызов. Потом есть кусок про у него есть сила, о которой не знает Тёмный Лорд. А потом говорится что-то вроде один должен умереть от руки другого потому, что ни один не сможет жить если выжил другой. Думаю, что первая фраза повторяется в конце, но это... стойте! Ранее точно ещё говорится Тёмный Лорд пометит его как равного себе, — и дотрагиваюсь пальцем себе до лба.
