Мысль поражает её, и она от избытка чувств хлопает себя ладонью по лбу.
— Всё встает на свои места! Могу поспорить, папа послал Блейзу сову с наказом делать именно так!
— Зачем тогда Блейз согласен так себя вести, когда знает, что мы у него на поводу не пойдём? — раздражается Астория. — Теперь ещё Трейси — ни нашим, ни вашим...
— А то ты Блейза не знаешь? Он с самого начала был против моего разговора с Уильямом. Наверное хочет всё вернуть, как раньше было.
— Перемены пугают сами по себе, — говорю я. — Ещё страшнее независящие от тебя.
— Но Трейси... — повторяет Астория.
— С ней будет всё нормально, Стори. Просто некоторое время у нас не будет возможности проводить время со всеми нашими друзьями. У меня так было с самого начала.
Луна удивляет Дафну, обняв её. А мне приходится скрывать кашлем и сдерживать своё неуместное желание пошутить при виде равенкловки, придавившей лицом грудь более высокой слизеринки.
— А он не будет против, если я буду проводить время с вами и Трейси? У меня никогда не было двух групп друзей.
— Конечно можешь, Луна, — опережает Астория замершую Дафну. И неудивительно, поскольку обе обворожительные девчонки сильно сблизились во время наших тренировок и постоянных войн щенячьих взглядов. Также неудивительна замедленная реакция Дафны, которая до сих пор всё ещё замирает от подобных объятий. Хотелось бы знать, что там у неё приключилось, но понятно, что хорошего в этой истории мало. Как только Луна отлипает, я пытаюсь отвлечь внимание Дафны от неприятных воспоминаний на другое.
— Насколько много знает твой отец?
— Я ничего ему не рассказала, но могу с уверенностью предположить, что он знает то же, что и я, и ещё много чего вдобавок. В конце концов, я всё ещё смутно представляю цель ваших поисков.
— Вы ей не рассказали? — поражена Астория.
— Это мой выбор, Стори, — быстро говорит Дафна. — Я знаю достаточно для понимания, что знать больше я не желаю.
— Э, я обязательно помогу в чём вам надо. Но если вам всё равно... если она не хочет знать, тогда я тоже не хочу, — Невилл выглядит бледно.
* * *
После исчезновения основных опасностей от выручай-комнаты, учебная группа продолжает разрастаться. Приглашён Виктор, и он приходит один. Затем Гермиона настаивает на справедливости в отношении Седрика. А он, конечно, в одиночку не согласен, и зовёт с собой хаффлпафцев, среди них Сьюзан и Ханна, подслушав которых в число приглашённых попадает Чо. Они решают придержать следующих желающих снаружи на том основании, что слишком сильно всё расширилось. Вполне понятно, что гриффиндорцы начинают приставать на тему, почему их не приглашают. А кое-кто настаивает на своём присутствии. Так получается, что нам самим не надо рассказывать о выручай-комнате вообще. Я не возражал устроить шоу для Флер, но отпрашиваюсь с расширенного собрания, оправдываясь необходимостью работы над другими проектами.
В действительности я всё больше и больше нервничаю в ожидании противостояния, а резьба по дереву меня успокаивает. Сосредоточиться в достаточной степени и взять полезное из египетской книги по барьерам мне не удаётся. Число иероглифов по сравнению со старшим футарком и их большая сложность несомненно тоже не слишком помогают делу. Решаю вырезать новую серию рамок, поскольку они очень понравились как подарки. В первый раз Астории не досталось, поэтому сначала делаю ей в стиле первых рамок. Только вместо плоских рун в овалах планирую их вырезать в виде выпуклых полушарий, обвиваемых змеями. Замечаю за собой, что постоянно забегаю вперёд для лёгкого протравливания наиболее насыщенных деталей, но в противном случае я быстро забываю задумки. Я не назначал никакого срока для Сириуса с Ремусом, но время уже поджимает, а от них ничего не слышно с момента, как они прислали записку, где подразумевали успешную добычу второго. Очень надеюсь, что мне не придётся им писать и выдать что-то ещё. План кристаллизуется, и я кручу его вдоль и поперёк, стараясь взвесить каждую жертву и её результат, каждый шаг и возможные последствия неудач в процессе, предусмотреть страховки, включить в него людей и ещё куча всяких мелочей. Всё, что я силах предусмотреть.
Гермиона больше не возвращается в мою постель, обнаружив, что нет никаких причин опасаться мистера Гринграсса. По молчаливому соглашению мы не касаемся этой темы. Хотя мне всё больше и больше хочется попросить её прийти. Каждую ночь мне всё хуже и хуже. Мне снятся сны, короткие, бессмысленные и чаще всего выматывающие. После них я просыпаюсь в разбитом или плаксивом состоянии, но иногда мне весело. Я не могу запомнить ничего конкретного из них, но есть ощущение, что они — не мои. Ничто из них не трогает струны узнавания в душе. Я ловлю себя мурлычащим под нос отрывки совершенно незнакомых мне мелодий, хотя раньше из-за полного отсутствия слуха такое было для меня большой редкостью.
Приходится пытаться отвлечь себя чем-то, поскольку я всё ещё не могу держать Ничто при засыпании. Наихудшим становится день за месяц до третьего задания, когда мы сидим в гостиной башни, а Гарри отозван по делам турнира. Мне приходится притвориться необходимостью воспользоваться уборной.
Ладно, совсем не притвориться. Недавний ужин я оставляю именно там.
— С тобой всё в порядке, Уильям? — я даже не поворачиваю головы в сторону Гермионы, когда она спрашивает меня от двери нашей спальни.
— Не слишком хорошо себя чувствую, — говорю с некоторым сожалением. Я мог бы отдохнуть прямо сейчас, но не хочу вызывать в ней подозрения. — Кажется съел что-то не то, — усиливаю я своё прикрытие.
— Принести чего-нибудь? Или проводить тебя к мадам Помфри? — обходит она кровать и садится на край. Закрываю глаза в облегчении от прикосновения её прохладной ладони к моему лбу. — Ты бледный, и температура кажется повышенная.
Убранная рука вызывает непроизвольный стон, очень уж приятно и расслабляюще она на меня действует.
— Не возражаю против твоей руки в этом месте, — запоздало осознаю, что тихо добавил "всю ночь".
— Уильям...
— Извини, ты же знаешь, дурацкие шутки вылетают даже против воли. — Облегчённо вздыхаю, когда она возвращает руку. А когда начинает расчёсывать пальцами мои волосы, глаза закатываются едва ли не к затылку. Слышу как меняется её дыхание, как будто она не раз собирается что-то сказать, но передумывает. — Гарри уже вернулся?
— Нет, — вздыхает она.
— Какие мысли насчёт задания?
— Рон, — фыркает она. — Его толстую шкуру не проймёшь, квиддич у него на первом месте среди предположений. Что-то наподобие соревнования ловцов устроят. Однако, большинство ставят на дуэли или какую-то полосу препятствий. Похоже, ведь что-то там готовят на поле.
— А ты что думаешь?
Гермиона кусает нижнюю губу.
— Думаю подождать, что нам скажет Гарри...
— Правда? — удивляюсь, а потом вижу, как она отводит глаза. — В чём дело?
Она озирается, как будто высматривает путь для бегства.
— Невилл сказал... в-общем он удивляется... шутит, конечно... шутит, что должны быть дуэли, ведь именно на это ты тренировал Гарри. Потом Луна сказала, ты знаешь будущее иногда.
Не могу удержаться и давлюсь смешком, но её взгляд остаётся странным.
— Ты сама как считаешь?
— Думаю дождаться Гарри, — нехарактерный ответ в стиле шарады.
Улыбаюсь, но внутри я прыгаю от радости. Похоже, я только что добыл не подлежащий проверке билет на весь оставшийся путь до конца игры.
— Не нужно напрасных предположений, ведь мы сами скоро всё узнаем, так?
Она встаёт и делает несколько шагов, перебирая пальцами кудри, потом поворачивается и напряжённо смотрит мне в глаза.
— Будет дуэль, Уильям?
К счастью, от ответа меня спасает распахнутая как взрывом дверь куда вваливается с безумным лицом Рон.
— Гарри вернулся! Что-то случилось!
Гермиона подпрыгивает на месте от неожиданности и устремляется к выходу, но Невилл уже вводит в комнату Гарри и захлопывает дверь.
— Гарри! — обнимает она друга и чуть не плачет, забыв про допрос.
— Крауч... — Гарри делает паузу и легко дрожит от воспоминаний. — На него напали.
Гермиона постепенно вытаскивает все события и бросает мне удивлённый взгляд, когда Гарри объясняет про лабиринт.
— Чёрт, а я то считал разгадка у меня в кармане, — мрачно улыбаюсь я.
На удивлённый взгляд Гарри она машет ему продолжать, кратко заметив:
— Уильям просто думал будут дуэли.
Гарри продолжает, а потом все влезают в обсуждение, кто там за что ответственный. Но ни к какому выводу не приходят. Разве что все согласны насчёт Виктора — он там явно не при чём. Но самый подозрительный — Каркаров — вряд ли рискнул бы нанести увечья так любовно выпестованному им же самим чемпиону.
Меня не удивляет упоминание Хмури и радует отсутствие комментариев о нём. Всего месяц мне остаётся хранить тайну.
* * *
Продолжаю занимать себя резьбой, а на всплеске беспокойства о магическом резерве собственной магией начинаю вырезать одновременно деревянные рамки и несколько новых щитовых рунных камней. Поскольку занятие требует не обычной магии, то иссушает мои запасы со страшной силой, так что живот мне теперь сводит практически всегда при слишком слабых успехах, на мой взгляд. По случайному совпадению уже на следующий день я догадываюсь, что работа с магией перед сном — наилучшее время, чтобы не привлечь внимания — оставляет меня настолько изнурённым, что я теперь засыпаю очень быстро.
Но, к сожалению, полноценно выспаться целую ночь у меня не получается из-за постоянных кошмаров. И я мало что не сплю в понедельник после арифмантики в гостиной, когда Рон будит меня и сильное ощущение дежа вю в голове, ворвавшись на полной скорости в дверь с криком:
— Гермиона! Уильям! Гарри... он!
Что за чёрт? Не помню я такого! Но додумываю на ходу, ломясь в сторону выхода вслед за промелькнувшей мимо Рона Гермионой. Рыжий ловко уклоняется от неё и меня, успев прокричать чтобы ей было слышно:
— Кабинет директора!
Прыгая через три ступеньки, быстро догоняю внизу Гермиону, даже не оглядываясь в уверенности, что Рон следует позади. Она сбрасывает меня с пяток на быстрых поворотах, но лестницы и прямые мои длинные ноги проглатывают достаточно быстро, чтобы держаться прямо у неё за спиной. Дорогу она знает лучше меня.
— Мы сможем зайти?
— Не знаю, — отвечает она, свернув за угол слишком шустро для меня. А я наискось влетаю в противоположную стену и, крутанувшись в столкновении, продолжаю следовать за ней. Она достигает входа в момент, когда горгулья сдвигается в сторону, но резко тормозит, когда выходят Дамблдор, лже-Хмури и Корнелиус Фадж.
— Профессор Дамблдор, — говорит она, с трудом переводя дыхание.
— Мисс Грейнджер, мистер Лернер, — приветствует нас тот с улыбкой доброго дедушки. Это кажется странным, ведь ему надо расследовать исчезновение Крауча-старшего. — Мне стоило ожидать вашего появления здесь.
— А где?.. — почти прерывает его Гермиона.
— Мистер Поттер в настоящий момент наслаждается успокаивающими увещеваниями от Фоукса, мисс Грейнджер. Уверяю вас, я возвращу его в добром здравии и весьма скоро.
— Мисс Грейнджер и мистер Лернер? Вот как! — плавная речь Фаджа задевает меня, и его взгляд, оценивающий нас обоих, делает его внимание раздражающим. — Конечно, я читал о вас обоих.
— Нам есть чем заняться более важным, чем обсуждать глупые слухи, министр, — брюзжит Хмури/Крауч.
— Ко-конечно, — взволнованно соглашается с ним Фадж. Судя по виду ему тоже не по себе в присутствии седого аврора. Только у меня причина гораздо более весомая.
— Но директор, сэр, — молит Гермиона.
— Простите, мисс Грейджер, но я вынужден настаивать, — взглядом Дамблдор просит меня успокоить девушку. Быстро отвожу взгляд, так как опасаюсь выдать себя мыслями или словами при наличии Крауча-младшего так близко.
— Да, Альбус, мы достаточно поразвлекались, — Фадж слегка приподнимает котелок в нашем направлении. — Всего хорошего.
Он идёт прочь, а вслед за ним клацает Хмури.
— Мои извинения, мисс Грейнджер, мистер Лернер. Возможно вам стоит поужинать и прийти сюда после?
Я вспоминаю, что Гарри нырял в думосброс и видел там Каркарова, выдающего Барти Крауча младшего как упивающегося смертью. Наверное, это сейчас происходит. Хотя я не помню изначальную причину, по которой он здесь оказался.
— Очень хорошо, директор, — говорю я тихо.
— Замечательно, мистер Лернер, — слегка улыбается мне Дамблдор. — Ещё раз извините, мисс Грйнджер, но с вашего позволения мне необходимо их догнать.
Взметнувшийся волной плащ покидающего нас директора завершает этот разговор, а меня оставляет на милость резко развернувшейся ко мне Гермионы.
— Ты почему позволил ему уйти? Он же мог нас впустить наверх! Нам надо увидеть Гарри!
— Прости, Гермиона, — виновато смотрю я вниз. — Я уверен — Гарри в порядке. Всё, что слышал про Дамблдора говорит мне, что у него обязательно есть важная причина оставить Гарри там на некоторое время одного. В противном случае мы бы уже были там. — Не слишком заслуживающее доверие утверждение, принимая во внимание обитание Гарри у Дурслей и оставление его без связи с друзьями после смерти Сириуса. Или это я опять на фанфики с дамбигадом ориентирусь?
— Твоя уверенность совершенно не доказывает правильность этого решения!
— Не доказывает. Но если честно, ты представляешь, что он вот так вдруг, на ходу изменит своё мнение, которое за минуту до этого считал наилучшим?
— Ргх, — рычит она в расстройстве. — Знаю, знаю, что ты прав. Но от этого не легче.
— Если уж ты так настаиваешь, то мы можем испытать сопротивляемость мисс Горгульи к взрывному проклятью, — предлагаю только наполовину в шутку. Пусть мой магический резерв ещё не восстановлен после утренних занятий резьбой, пару редукто обычного для Гарри размера и силы я вполне потяну.
— Нет! — ахает она. — Не вздумай! Пусть... так. — Видимо мысль об уничтожении школьного имущества утихомиривает её тщетный гнев.
Мне удаётся упросить её спуститься в большой зал на ужин, хотя там она быстро проглатывает немного пищи и тут же начинает цепляться ко мне и поторапливать. Накладывается это всё на необходимость для меня хорошо и много есть, чтобы хоть как-то возместить постоянный дефицит магического запаса. Поглощая пищу как можно быстрее, продолжаю обдумывать не поддающуюся мне головоломку — что же всё-таки произошло? После нескольких минут разочарования и непрерывного нытья Гермионы вдруг приходит мысль — видения от Волдеморта. Знаю, что у него они были на четвёртом курсе, но не помню когда точно. Но почему тогда у директора возникло желание оставить Гарри одного? Этот вопрос заставляет меня есть ещё быстрее. Не проходит и двадцати минут, как мы опять встаём лагерем у горгульи. Ладно, это я встаю, точнее, сажусь и прислоняюсь к стенке. Гермиона же меряет пространство шагами туда-сюда.
— А почему Рона нет? — пытаюсь я отвлечь её.
По счастью вопрос, очевидно, озадачивает её настолько, что она прекращает ходьбу и задумывается.
