— Даф переволновалась и слишком остро прореагировала. Всё обойдётся, — она ещё раз на секундочку прижимается ко мне, а потом внезапно обнимает Гарри и Гермиону, к полному обалдению последних, перед тем как ускакать в гостиную вслед за сестрой. — Пока, ребята!
— Если бы пару месяцев назад, — подходит ко мне Трейси, — ты сказал бы мне, что Даф, Стори и я будем танцевать и обниматься с гриффиндорцами ещё до конца года, я бы решила, что ты сошёл с ума. И она тоже обнимает меня, пусть и более робко, слегка наклонившись в талии ко мне. — Даже сейчас, чуток одумавшись, я могу так считать... Спасибо за минибал вчера, и за представление сегодня... да и на прошлой неделе тоже. Стори права — было интересно. До встречи, Уильям, Гарри, Гермиона.
— Рад это слышать, Трейси. Обязательно увидимся. — киваю также Блейзу. — Мистер Забини.
— Лернер. Поттер. Грейнджер, — после пары чопорных кивков он следует за Трейси.
— Да, это было... забавно, — облегчённо выдыхает Гермиона.
— А я в тебе разочарован, Уильям, — неодобрительно-театрально покачивает головой Гарри. — Думаю, ты мог бы сорвать пару поцелуев в щёчку.
И мы на пару с Гарри хохочем от облегчения, даже Гермиона слегка улыбается и качает головой. Мы с Гарри по дороге обратно подтруниваем друг друга, а вот она остаётся необычно молчаливой и, вопреки установившейся традиции, не подхватывает меня под руку и не берёт Гарри за руку.
Моё удивление только усиливается когда она без колебаний продолжает подъём по лестнице, не сворачивая к нашей башне. Мы с Гарри обмениваемся взглядами, но видя решительное выражение на лице подруги, одновременно пожимаем плечами и без слов следуем за ней. Ведёт она нас в знакомый закуток коридора седьмого этажа напротив полотна Барнабы Безбашенного и троллей-балерунов и тут же с живостью принимается ходить туда-обратно напротив места входа в выручай-комнату.
Сотворённая ею комната, а точнее небольшой салон на несколько кресел и диванчиков, вдруг заставляет меня трепетать в предчувствии очередного поворота. Тренироваться тут негде. Малодушная надежда на её желание что-то поизучать падает в обморок от логичной мысли, что тогда она бы наверняка предпочла библиотеку в качестве тыла, пусть даже читать она будет только свои учебники. И эта надежда тонкой льдинкой разлетается вдребезги под тяжёлым каблуком её взгляда, которым она придавливает меня, усевшись в одно из кресел. Даже не дожидаясь замешкавшегося на входе Гарри.
— Гермиона? — неуверенно произносит наш друг, также умостив свою пятую точку.
— Уильям, — она не обращает внимания на его беспокойство. — Разве мы не твои лучшие друзья?
— Конечно друзья, — морщу я лоб.
— И разве ты не доверяешь нам больше, чем всем остальным здесь?
— Доверяю, — звучно сглотнув, говорю я не слишком уверенно, не понимая, куда нас заведут её вопросы.
— Тогда почему, — её пристальный взгляд буквально вонзается мне в душу, — ты доверяешь ей что-то важное, о чём мы не знаем?
Голова Гарри резко поворачивается в мою сторону, а я смотрю в пол.
— Что? Это правда? — неверяще спрашивает он.
— Ты видел, как Дафна прореагировала, когда я всего лишь собиралась рассказать про так называемую операцию "Исправление рептилии". Но она точно решила, что я буду говорить не об этом. Она верит, что Уильям планирует что-то гораздо более опасное, и даже намёк на это что-то она считает нежелательным для Астории.
Молю тебя Станиславский, помолчи про этот мой выход на сцену.
— Она знает гораздо меньше любого из вас. После её рассказа про свою семью я понял её ценность, как источника информации о... редкостях. Поэтому я в общих чертах намекнул о своём знании, каким образом Риддл добивался бессмертия, и что мы противостоим ему на этом пути. И естественно, она понимает, как опасно это знание. Перед балом она была расстроена, что полностью об этом я ей не рассказал, и испугалась за Асторию — вдруг втяну и её. Невзирая на моё обещание не делать этого, мы всё равно тогда поцапались. Я никогда даже не намекал ей об изначальных причинах дружбы с ней, поэтому-то она сегодня испугалась, что ты вдруг упомянешь уже известные ей планы.
Все мои слова — абсолютная правда. Даже некоторая, не слишком свойственная мне, механичность изложения только подчёркивает это. Но я гляжу прямо только на Гарри, который кивает, поддакивая мне, и пытаюсь избежать стандартного детектора тайн Гермионы. И как, скажите на милость, я смогу прорваться через этот год между Сцилой и Харибдой, Гермионой и Дафной, не разгласив им всё, и ещё сверх того? Понятно, что надо их отвлекать.
— Гермиона, помнишь книгу, подаренную мне Дафной? Вещь древняя, и в записке Дафна пишет, что она из библиотеки редких фолиантов её отца. Мне очень хочется, и я надеюсь до неё добраться в помощь нашим исследованиям по крестражам. А намёк на своё желание я уже ей озвучил. Полагаю, что у нас больше шансов найти что-то в библиотеках двух древних семейств — Блэков и Гринграссов, чем в одной из них. Не стоит забывать ещё, что Сириус — одновременно в бегах и на охоте по нашим просьбам. Так что я не знаю, когда будет доступ к его источникам и будет ли он у нас вообще. Слишком много там если.
Краем глаза замечаю знакомую реакцию Гермионы при упоминании редких книг — неровное дыхание, блеск в округлившихся глазах, пальцы слегка дёргаются, непроизвольно уже стараясь ухватить ещё недоступный в действительности фолиант. Даже волосы кажется оживают и слегка распушают и без того шикарную гриву волос. Заряжаются электричеством, наверное. Настоящая Гермиона Грозная, примерно так Рон любит её называть. Я бы ещё добавил — дракониха или крылатая львица. Пока ещё поддающаяся моим заговорам, которые, вот ирония, всё более раскрепощают её.
А сейчас пора нанести добивающий удар.
— Я нацеливаюсь на пасхальные каникулы. Пробудив интерес и в Дафне, и в Астории, я практически уверен, что получу приглашение. А Гринграсс-старший мне кажется весьма заинтересован в личном знакомстве с наследником семейства Поттер, — Гарри тут же морщится на упоминание о наследстве, но я несколько раз киваю, подтверждая серьёзность собственных слов. — Не будь так уверен, что всё твоё наследство — лишь кучка монет на полу гоблинской пещеры. — И снова смотрю уже прямо на Гермиону. — Но для всех лучше, если ты тоже будешь с нами.
Глаза девушки подёргиваются поволокой, и значит мне удалось сыграть на её чувствах без особой фальши и снова уклониться от пули.
На данный момент.
* * *
Как ни странно, но нет никаких заметных последствий от статьи в "Пророке", за исключением некоторого напряжения внутри нашей маленькой группы. Всё быстро угоманивается в довольно приятный вариант реализации досуга. Следующую неделю мы проводим время либо в большом зале, становящимся в перерывах между трапезами общешкольной гостиной, либо, тепло одевшись, гуляем по окрестностям замка. К досаде сестры, Астория проводит с нами заметное количество времени, поскольку почти все её сокурсники приглашения на бал не получили и разъехались по домам на каникулы. Гермиона же непомерное количество времени либо тихо шушукается с Дафной, либо болтает и смеётся с Асторией. Неужто она нацелилась так с ними подружиться, чтобы и её приглашение было естественным?
Луна и Невилл постоянно составляют нам компанию в отличие от Рона, который до сих пор чувствует себя напряжённо в присутствии слизеринцев. Но даже так, он всё равно очень редко упускает шанс поиграть в колдовские шахматы в большом зале. Неожиданно нашу группу во время прогулки вокруг замка лёгкой трусцой догоняет Виктор Крам и присоединяется, чтобы избавиться от кучки сопровождающих его на тренировке хихикающих девиц и поговорить с Дафной. Он, видимо, удивляется на поправку Гермионой его произношения, но они быстренько находят общий язык, когда выясняется её искреннее желание помочь с английским международной звезде квиддича.
Совершенно неудивительно, что спустя три дня Гарри начинает слегка беситься от такого вот поворота. Но для меня всё, конечно, замечательно.
— Я же вижу, что тебя это беспокоит, — примащивается сбоку Астория и рассматривает меня любопытным взглядом. — А я думала, тебе нравится моя сестра.
— Я люблю обеих, — выдавливаю я из себя слабую улыбку на её вызов.
— Это... — хмурится она, — нечестно, ты не можешь быть с двумя. Надо выбрать одну.
Ага, вот и разговор, которого я, признаться, ожидал на пару дней пораньше. Качаю головой и прищелкиваю языком.
— Если бы я был настолько удачлив. К сожалению, мне не придётся выбирать ни одну. Вспомни-ка, что тебе отец про меня рассказывал.
— Я забыла, — отводит она взгляд.
— Да всё нормально... А кто, кстати, говорит, что я, если бы мог, конечно, должен был выбирать из них двоих? Я здесь всех девушек люблю. Вдруг я тебя выберу?
— Но... но ты же старше, — и заливается краской на мой краткий взрыв лающего смеха. — Ничего смешного я не подразумевала, — бормочет она.
— Извини, это типа шутка для тех, кто в курсе. Я выгляжу старше, но чуть погодя это уже не будет иметь значения. Глянь на Виктора, он семикурсник, значит Гермиона с Дафной на три года младше.
— Знаю, знаю. Мама младше папы на девять лет. Я просто... кажется, что ты сам хочешь кого-то постарше... угм... неважно, в-общем.
Одной рукой я приобнимаю её и прижимаю к боку, как я частенько обнимаю Луну, и ободряюще улыбаюсь, чтобы она не слишком расстраивалась.
— Ты упускаешь один важнейший момент — вы, девушки, являетесь теми, кто делает окончательный выбор. Хотя, если я ещё тут буду, то прослежу, чтобы мальчик был достаточно хорош для тебя, — и, убрав руку, нарочито угрожающе тыкаю кулаком в ладонь.
— Просто замечательно! Никогда не хотела иметь старшего братика, — с театральным спокойствием говорит она, закатывая глаза. Но уголки губ уходят вверх.
— Вредина, — изображаю я обиду, как можно дальше выпятив вперёд губы.
— Что я слышу — ты меня обозвал, — нервно смеётся она.
— Да ты глянь, — смеюсь я вместе с ней. — Я же гораздо круче любого старшего брата, потому что мы пропустили все те предыдущие долгие годы пыток и подколок на тему твоего роста.
— Нет, ты бы был наследником Гринграссов, — возражает она.
— Ах, да. Был бы я примерно таким: "Астория, прекрати лучиться счастьем. Ты должна быть как все и доставать каждого своим нытьём и придирками. Совсем как я и твоя сестра." — Я постарался сказать это как можно более глубоким и аристократичным голосом.
Астория разражается громким хохотом, потом, правда, старается обуздать лицо в подобие холодной маски её сестры, но неудачно.
— "Да, брат".
— "Также твой мизинчик выставлен недостаточно высоко, когда ты пьёшь чай. Мне стыдно за тебя."
И снова Астория впадает в неконтролируемый смех.
— Ты чем занимаешься, Уильям? — отвлекается от своих дебатов с Виктором Гермиона.
— "Я распекаю Асторию за неподобающее потомству Гринграссов поведение", — говорю самым своим помпезным тоном.
— О, нет! Только не опять! — она отрицающе мотает головой и прижимает внутренним ребром ладонь ко лбу, как бы скрывая глаза от стыда за меня. На что раздаются смешки от Гарри, Луны и Невилла. Слизеринцы же и Виктор смотрят слегка сконфуженно.
— Опять? — уточняет Астория.
— Да она у нас человек некомпанейский*, — показываю я язык Гермионе. — Ей не нравятся мои пародии из-за моих фантастически точных попыток имитировать британский акцент.
/*От переводчика. Party pooper — буквально "вечериночный поганец/дурачок/простофиля"/.
— Некомпанейский человек? — Астория в замешательстве хмурит брови, а потом встряхивает головой, давая знак, что ей наплевать на непонятные ей словосочетания. — Ладно, что уж там. Не хочу ничего такого сказать, но акцент действительно отвратительный.
— Вредина, — опять изображаю я младенческую обиду.
— Осторожнее с обзывалочками, — лукаво ухмыляется она. — А то расскажу Даф, что ты про неё тут наболтал.
— Ох? Как хитроумно с твоей стороны, Стори. Очень хорошо. И что же ты желаешь от меня?
— Что?
— Я знаю, когда меня шантажируют, о леди, ходящая вокруг да около, — говорю я с укором. — Какова цена твоего молчания?
— Хм, — постукивает она пальчиком по губам. — Мне нужно время придумать что-то подходящее.
— Ой-ё-ёй, как мне не нравятся эти интонации.
— Им не нужно нравиться, — её улыбка становится озорной.
— Тогда ничего слишком безумного. А то я могу просто позволить тебе рассказать, а сам потом отболтаюсь, не впервой.
А вот теперь её черёд губы надувать.
— Поганец вечериночный.
* * *
— Мистер Лернер, пожалуйста соблаговолите прибыть в кабинет директора, когда закончите, — просит меня профессор МакГоннагал. В-общем, прозвучало это не как вопрос или просьба, и впечатление только усиливается, когда она энергично удаляется, даже не дождавшись ответа.
— Конечно, — говорю я уже пустому месту.
— Кому-то, кажется, за что-то попадёт, а-та-та, — пропевает Гарри.
— Гарри, пожалуйста, — качает головой Гермиона.
— Всё в порядке. Полагаю она просто желает проверить те самые слухи, несомненно достигшие её ушей, — и я многозначительно подмигиваю ей, а у неё перехватывает дыхание.
— Ты же не думаешь?..
— А может она попробовать хочет?
— Б'вя, — кривится в отвращении Гермиона.
— Эй, я уверен, что не каждый день здесь обитает бог секса, — аргументирую я и одновременно стараюсь отрешиться от весьма устрашающих образов, ударами топора пытающихся разрубить мой мозг.
— Всего-то каждый день за последние четыре месяца, — это Гаррин кнат.
— О да, но она же этого не знала до сих пор, — отстаиваю я свою точку зрения.
— Омерзительно, — шепчет Гермиона, всё ещё корча кислую мину.
— Вспомни, Трейси говорила, что Уильяму нравятся женщины постарше, — вот Гарри, зараза очкастая. И чем я думал, когда своим же примером его и учил, с его-то наследственностью от папы и Сириусом в пределах совиной связи.
Гермиону передёргивает, и она активно крутит головой, как бы вытряхивая оттуда последнюю минуту разговора.
— Ты же не собираешься им рассказывать, да?
— Про наш маленький и всем известный секрет? Нет, будь уверена, я всё сохраню в тайне, — и я прижимаю кулак к сердцу. — Хау, я всё сказал! — и ладонь вперёд в подражание индейцам.
— Уильям!
— Не беспокойся, дражайшая моя. Наверняка я что-нибудь придумаю.
Глянув и уверившись, что ни директора, ни МакГоннагал в зале уже нет, я отталкиваюсь от нашего стола и отправляюсь в кабинет директора. Видимо, горгулья ждёт меня и пропускает, даже не спросив пароля. Дверь в кабинет открывается ещё до моей попытки постучать.
— Заходите, мистер Лернер, заходите, — весело приветствует меня Дамблдор. А вот вид МакГоннагал радостным не назовёшь.
— Вы вызывали меня, директор?
— Да, хотелось узнать, как прошёл ваш первый триместр. Лимонную дольку?
— Нет, благодарю вас, — подкрепляю я отказ движением руки. — Это было интересное время. Я доволен собой.
