— Гарри. Тебе как, нормально так будет, зная о пророчестве?
— Нет! — гневно отвечает тот.
— Он и вправду будет делать всё возможное, чтобы ты был в безопасности... включая смерть заметного количества взрослых, которые в большинстве своём будут просто беззащитными жертвами. Он никогда не решится сказать, что ты готов противостоять Тому. Действительно, это просто невозможно для тебя быть готовым к открытой схватке с Риддлом в любых условиях, и в этом смысле Дамблдор прав. Но мы собираемся приложить все силы, чтобы ты был готов к этой схватке. И сделаем всё, чтобы она случилась на наших условиях и с наивысшими шансами на победу у тебя.
— Мне противно отсиживаться за этими стенами, пока другие будут гибнуть, — твёрдо говорит Гарри. — Эта гадина уже разрушила много семей. Хватит!
— Гарри... — старается успокоить его полным скорби голосом Гермиона.
— Поэтому я не собираюсь рисковать. Директор слишком наблюдателен. Даже теперь он вполне возможно догадывается, что мы что-то замышляем. Конечно, не в точности, иначе мы тут с вами просто не сидели бы. Если намёк на нашу охоту за крестражами выйдет за пределы теперешнего круга посвящённых, катастрофой это не станет, но...
— Что ты задумал, Уильям? — волнуется Гермиона.
— В-общем и целом я уже сказал — план победить Риддла раз и навсегда. Есть несколько неопределённых моментов. Пожалуй, самый главный из них — я очень надеюсь найти способ безопасно извлечь крестраж из Гарри.
— Решение вне твоего мистического поля всеведения? — наполовину шутит она.
Вопроса неожиданный, но в памяти всплывают множество фанфиков, и меня разбирает смех.
— Я слышал несколько идей, но особых надежд на них не возлагаю. Слишком умозрительны, ведь никто и никогда не проверял их на практике.
— Правда? Тогда что они говорят? Я ничего не нашла в предоставленных комнатой материалах.
— О, не думаю, что именно ты высоко их оценишь, — я стараюсь избегнуть ухмылки, но не преуспеваю.
— Давай, Уильям. Ты же знаешь — я сделаю что угодно!
— Что угодно?
— Что-то мне твой тон не нравится, — передёргивается она.
— Хорошо. Всё примерно так. Создание крестража — это предельное выражение ненависти и эгоизма, — начинаю я лекцию. — Для каждого крестража Риддл хладнокровно убил кого-то, чтобы разделить свою душу и заякорить её в этом мире. Поэтому логично предположение, что разрушение такого артефакта требует строго противоположного.
Гермиона бледнеет, как покойник.
— Что ты имеешь в виду, Уильям? — спрашивает Гарри, заметивший цвет её лица.
— Предельное выражение любви и самоотверженности, — говорю я не торопясь. — Добровольное единение душ, чтобы отторгнуть насильственно присоединённый кусок.
— Это... что-то типа родственных душ? — почесав затылок, выдаёт Гарри.
— Нет такого магического явления как родственные души, — пусть голос Гермионы дрожит, но она явно уверена в своём утверждении. — Сама идея, что тебе подходит только одна личность из шести миллиардов, просто нелепа. Такое может быть только в дрянных любовных романах.
— Я слышал, что это называется узы душ, но да, так оно и есть. Я согласен с тобой, Гермиона, поэтому сказал, что не питаю особых надежд на этот вариант. — Окей, некоторые фанфики про узы душ совсем не дрянные, но в-целом утверждение верно. Если не принимать во внимание, что единственные реальные узы душ у него сейчас с куском Волдемортовской в нём самом. Навело меня на эту мысль собственное бешенство при чтении Даров от абсолютного нежелания Трио причинить хоть какой-то вред стороне Волдеморта во всех проявлениях. Даже при при наличии безопасных возможностей. Остаётся надеяться, что к моменту удаления крестража преображение Гарри не станет необратимым.
— К-как это работает? — всё ещё слабым голосом спрашивает Гермиона. Взгляд Гарри перескакивает на неё.
— Я не утверждаю, что это работает, поскольку всё это — только гипотеза, к тому же — слабая гипотеза. Это может включать в себя добровольную отдачу всего себя целиком другому: сердцем, разумом и телом. Чисто физически: возможно хватит простого поцелуя с соответствующими реальными чувствами, конечно, а может... — оставляю остальное недосказанным.
— Это... это ерунда, Гермиона, — голос Гарри дрожит. — Если ни ты, ни Уильям не уверены, что это сработает...
— Я-я просто не знаю, Гарри. Логически противоположные, но равные явления имеют смысл, но...
— Если подумать, то все эти дрянные романы ни при чём, — потираю я подбородок. — В конце концов отдать себя другому не требует ничего, кроме любви в первую очередь. Это совершенно не означает, что ваши души предназначены друг другу или что-то сравнимо нелепое и иррациональное. Что-то слышал про ритуал, при котором тебе необходимо было бы просто непрерывно пальцами рисовать на его теле руны защиты и очищения во время занятия любовью, что для меня имеет больше смысла.
— Можно больше не обсуждать? — Гермиона уже не просто бледна, а похожа на тяжело больную.
— Чисто для полноты, есть метод гарема — предполагается, что количество любви перейдёт в нужное качество... — Пора разряжать атмосферу. — Гермиона, пусть комната создаст тебе бадейку. Гарри, если продолжишь округлять глаза дальше, то они скоро выпадут на пол.
Подержал ребят в смущении и хватит, поразвлекался.
— Хмм, может вместо моих гипотез нам стоит связаться с экспертами? Билл, брат Рона, кажется разрушитель проклятий, так? Может он что-то знает?
— Может быть, — очнувшись, с надеждой вздыхает Гермиона. — Правда Билл работает в египетских гробницах, а первым создателем крестража считается Герпо Гнилой из Греции. Это всё, что я собрала из кусочков информации здесь.
— Может быть про грека неверно, ведь слово крестраж (хоркрукс) имеет явно египетское происхождение, — говорю я. — Скорее всего открытие было сделано там, вот только сведения об этом не дожили до наших дней.
— Разрушители проклятий могли находить и артефакты, и надписи, которые в книги не попали, — хмурит брови Гермиона.
— Да, — быстро вскакивает Гарри. — Хорошая идея, давайте займёмся. — Он вытаскивает карту мародёров. — Теперь, давай отыщем... эй!
— Что не так, Гарри? — спрашивает Гермиона.
— Похоже, что Рон пришёл к нам вместе с Луной и Невиллом! Можешь открыть им дверь где обычно?
Со скрежетом и скрипом в стене появляется запрошенное. Рассматривание этого процесса до сих производит на меня впечатление крайней чуждости и внутреннего неудобства, как будто мои глаза лгут мне. Обычно меня хватает очень ненадолго — приходится отворачиваться. Невилл открывает созданную дверь, и наше число удваивается.
— Ты должна меня научить, что ты просишь, Гермиона, — мелодично выговаривает ей Луна. — Я неверно предположила тридцать шесть с половиной раз.
— Ох, извини, Луна, — видно, как Гермиона борется с желанием выяснить насчёт половины отгадывания. — Напомни мне позднее. Мы как раз собирались поискать тебя, Рон.
— Правда? — основательно удивлён тот. — Я пришёл, потому что Невилл тоже искал вас, народ. А мы с ним пошли. Получилось же?
— Хорошо, что мы вернулись сюда и попробовали комнату ещё раз. А когда не смогли её открыть, то догадались, что вы наверняка там, — улыбается довольная Луна.
— Вернулись? — спрашивает Гермиона. — Так вы?
— Чёрт, извините, ребята, — каюсь я. — Мне надо было в Хогсмид, и я потащил эту парочку с собой. — Рон кривится в болезненной гримасе. — Извини, Рон. Гарри пошёл под мантией-невидимкой, а мы с Гермионой загримировалась под парочку. Я встречался с отцом Дафны по его просьбе и не хотел привлекать слишком много внимания.
— А-а. — Вот чёрт, совершенно не помогло.
— В любом случае, Уильям, я хотел отдать тебе это как можно быстрее, — прочистив горло, говорит Невилл.
Только сейчас я замечаю большую упакованную коробку в его руках. Я киваю ему, подразумевая — что внутри?
— В-общем, это мой рождественский подарок тебе, — краснеет Невилл. — Но его лучше вручить как можно раньше до рождества. Мне в обед доставили.
— Вау, спасибо, Невилл! — я отвратителен при получении подарков. Мне всегда кажется, что голос у меня насквозь фальшивый, хотя на самом деле я действительно рад.
— Ладно, давай, открывай быстрее, — Гермиона старается подавить нетерпение.
— Окей, — криво улыбаюсь я и аккуратно надрываю бумагу, чтобы не повредить. Но у Гермионы явно иные планы.
— Ну ты и копуша! — она хватает пакет, мгновенно раздербанивает дырку в обёртке и практически ныряет туда.
— Ну и кто у нас самый нетерпеливый, — смеюсь я над её "белочностью". Тут же передо мной оказывается одёжная коробка. Наверное это комплект школьной формы размером побольше вместо когда-то взятого у него на время. Но когда я, открыв крышку и убрав папиросную бумагу, вглядываюсь, то уже по ткани оцениваю её слишком хорошее качество для простой школьной одежды.
У меня перехватывает дыхание. Настоящая парадка!
— Это не чисто праздничный набор, — нервничает Невилл. — Ты сможешь носить заметную часть вещей не только на бал. Мне Гермиона сказала, что тебе нравятся практичные вещи, а в этом ты сможешь и на бал пойти свободно. Туфли также не полностью парадные. Размер я снял с тех, что ты сейчас носишь. Надеюсь, нормально будет.
Он прав, штаны и накидка не смотрятся чужеродно с моей школьной формой.
— Невилл, ты не должен был. Это слишком большой...
— Это наименьшая благодарность, на которую мне хватило фантазии, после того, что ты для меня сделал, — отметает он мои возражения.
— Но у меня нет... ой!
— Наверняка ты хочешь сказать "спасибо большое", — шепчет Гермиона.
Потираю руку после шлепка и бросаю на неё притворно сердитый взгляд.
— Спасибо тебе большое, Невилл. Это просто... изумительно.
— Я рад, что тебе понравилось, — расцветает Невилл.
— А теперь нам надо найти тебе партнёршу! — взвизгивает Гермиона и обнимает сначала меня, а потом Невилла.
Мой бледно-перекошенный вид вызывает просто взрыв смеха у остальных.
— Да ладно, Уильям, это не так уж и страшно, — распекает меня Гермиона. — У нас у всех уже есть партнёры.
Тут Рон издаёт непроизвольный звук, краснеет и начинает ёрзать в смущении.
— Рон, ты что, никого не попросил? — удивляется Гермиона.
— Ну, я подумал, что не пойду и поболтаюсь с Уильямом, — горячо отбрехивается Рон.
— Внимание, леди и джентльмены. У нас шесть дней, чтобы найти пару симпатичных, добрых и незанятых девушек, — вещает Гермиона, своим директорским голосом. — Луна, можешь поспрашивать в Равенкло? — Луна только моргает в ответ. — Замечательно. Остальные идут в гостиную Гриффиндора. Вперёд!
— Надсмотрщица, блин, — поскольку говорил я тихо и отвернувшись, то не заметил слабое жалящее заклинание, пущенное ей через плечо и попавшее мне в щёку. — Ой!
* * *
— Ой. И это одно из моих лёгких наказаний. Тебе бы глянуть на моё плечо, — говорю щебечущим голосом, просто подразнить Гермиону. — Думаю там уже постоянный синячище поселился.
— Я же уже извинилась, — плачется вышеупомянутая.
— Я бы не отнесла тебя к любителям подобного, Уильям, — говорит Луна, слегка склонив голову в сторону. Я уже понял, что наклон головы гораздо точнее отражает её настроение, чем тон голоса. До настоящего времени этот конкретный наклон соответствовал заметному любопытству и удивлению. Или же беспричинной похоти, но здесь я могу ошибаться.
— О да, она уже давно знаменита в данной области, — говорю я в том же тоне. — Несомненно, именно по этой причине она милостиво наградила меня таким видимым знаком посвящения.
Гермиона пронзает меня взглядом за непринятие мной её извинений.
— Нам что, посмотреть будешь ли ты давить на то же мнение когда сломаешь нос после оглушающего?
— Вау! Склонна к насилию, — шепчет Рон.
— О да, величие и доброта хозяйки несомненны, — глубоко мысленно поддакиваю я.
— Напомни мне представить тебя одному знакомому эльфу.
Я смеюсь вместе с ним, но быстро замолкаю.
— Ха, наверное я говорю слегка похоже на Добби.
— Ты знаешь про... — начинает Гарри и хлопает себя по лбу. — Конечно знаешь.
— Конечно — улыбаюсь я. — Он же здесь, в замке работает по договору с Дамблдором, так?
— Что? — в унисон удивляются Гарри с Гермионой.
— Хм... — Упс. — Ну да, по крайней мере в этом я вполне уверен. А почему бы тебе, Гарри, не позвать его по имени? Может он придёт к тебе.
— Добби?
Лёгкий хлопок перед Гарри даёт знать о появлении домового эльфа.
— Мастер Гарри Поттер сэр! Добби так рад Гарри Поттер сэр позвал его! Директор говорил Добби хогвартские эльфы не должны попадаться на глаза студентам пока не позваны. Даже так Добби очень хочет помочь Гарри Поттеру, — наконец сверхудивлённый эльф замечает остальных и боязливо съёживается.
— Всё в порядке, Добби, мы все — друзья Гарри, — успокаивающе улыбается Гермиона. — Меня зовут Гермиона Грейнджер.
Добби переполняют чувства, когда мы все представляемся и жмём ему руку. Почему-то я нервничаю, но представляюсь как все. Ладонь у него прохладная, липкая и кажущаяся хрупкой преимущественно из-за размера. Внезапно он выдёргивает руку.
— Уильям есть друг Гарри Потерру сэру? Но Уильям не колдун. Что делает Уильям в Хогвартсе?
Моему лицу становится жарко.
— Конечно он колдун, Добби! — возмущается Гарри. Эльф вздрагивает и прикрывается, как будто ожидает наказания. Гарри переводит дыхание и смягчает голос. — Я не собираюсь делать тебе больно, Добби. Тебе не надо бояться меня.
Я встаю на колени перед бедным созданием и говорю так тихо, что меня может слышать только он.
— Ты... ты можешь сказать, что я такое, Добби?
Добби испуганно поглядывает на Гарри, а затем решительно мотает головой.
— Добби чувствует магию в Гарри Поттера Лерни сэр, но это не магия волшебников. Добби не знает, что это такое, сэр.
— Я тоже, — вздыхаю. — Это может быть магия домовых эльфов?
— Вы сами не знаете? — глаза у него становятся ещё больше. — Она пахнет магией эльфов и магией волшебников, но она — не они, сэр.
Рассматриваю намерение попросить Добби поучить меня, но решаю отложить на потом. Эх! Было бы классно аппарировать в Хогвартсе.
— Ты можешь сохранить это в тайне, Добби? Я здесь, чтобы помочь Гарри. Не хотелось бы, чтобы кто-то обнаружил и заставил меня убраться отсюда. Пожалуйста?
— Конечно Гарри Поттера Лерни сэр! Что угодно сделаю помочь великому Гарри Поттеру! — Добби пищит достаточно громко для ушей остальных.
Я почти морщусь, а потом мне приходит в голову, что кто угодно может так сказать, и Добби им поможет. Если только он не чувствует как-то мою правдивость.
— Я как-нибудь обсужу с тобой предложение сделать всё для помощи ему, Добби. Было приятно с тобой познакомиться.
Добби почти плачет к тому времени, когда мы все прощаемся с ним. Он обещает Гарри помощь всегда, когда тот позовёт его по имени. И, щёлкнув пальцами, исчезает.
Наш поход в гостиную Гриффиндора продолжается в неловком молчании. Я в раздрае и потею не меньше, чем по окончании утренней пробежки. Частично я надеюсь, что никто больше не захочет обсуждать случившееся, но понимаю невозможность. Другая часть меня сжимается в ожидании второго пинка под зад. Значит надо менять планы. Скорее всего я смогу сам осуществить часть, завязанную на Дафну. Сириус с Ремусом точно будут помогать, пока Гарри им прямо не запретит. Будет ли Гарри всё ещё верить всему рассказанному мной? Может Луна будет помогать? Ей, я подозреваю, всё равно.
