Но всех опередила Флер.
— Мистер Поттер, я не хочу Вас оскорбить или унизить. Если Вы не захотите отвечать на мой вопрос, я пойму. То, что мы видели, то есть, то как вы выглядели на первом курсе. Вы выглядели как восьмилетний мальчик, максимум девятилетний. Но из-за чего я больше всего растерялась, вы выглядели, как выходец из немецкого концлагеря.
— Флер!— Делакур разочарованно покачал головой. Было видно, что он очень недоволен дочерью.
— Извините, что позволила себе лишнее, — и покрасневшая Флер отпустила взгляд, понимая, насколько омерзительно она поступила, задав этот вопрос.
Гарри задумался. Раньше он не хотел говорить о своём прошлом. Он не хотел, чтобы его жалели. Но сейчас он увидел себя со стороны и ему стало плохо. Плохо не из-за своего прошлого. Он посмотрел на себя прошлого уже другими глазами. Очевидно, ритуал в банке Гринготтс изменил его сильнее, чем он думал. Он видел забитого и голодающего ребёнка. Худой и болезненный вид не могли не увидеть профессора школы. Но никто из них не поинтересовался у героя магического мира, почему он настолько худ и здоров ли он. Все профессора смотрели на него все эти годы, и улыбаясь, ничего не предприняли, чтобы помочь ему. Лишь мадам Помфри, как выяснилось, пыталась как-то повлиять на ситуацию. Так почему он должен молчать и скрывать то, как с ним обошёлся волшебный мир. Почему он должен покрывать безалаберность волшебников, ради которых его родители отдали свои жизни. Нет, они конечно защищали его до последнего. Но если бы они в первую очередь защищали именно его, а потом волшебный мир, то они бы, по крайней мере, увезли его подальше от этой страны и спрятали в безопасном месте, будучи уверенными в его достойном будущем. Так ради чего они умерли? Ради этого забитого сироты, которого он увидел только что? Сироты, который не видел в своей жизни ничего, кроме боли, отвращения, насмешек, унижений и голода? Так почему он должен покрывать тех, кто уже столько времени вытирает об него ноги?
— Я не обижен на Вас, мисс Флер. Нет, мистер Делакур. Ваша дочь ни в чём не виновата. Скажу более того. Я очень благодарен ей за этот вопрос. За все эти годы, я имею в виду вообще за всю мою жизнь, Вы первые после Гермионы, кто поинтересовались как мне живётся. Правда ещё спрашивал Рон, но что-то было в его вопросах такое... что-то не так. Не знаю, не могу объяснить. Поверьте мне. Для сироты, который вырос в чулане, это очень много значит.
— Вы, — растерянно пробормотала Флер, — Вы что, выросли в чулане? Папа? — удивлённая Флер посмотрела на своего отца. — Ты знал об этом?
— Это не моя тайна. На мне клятва о неразглашении. Если мистер Поттер молчал об этом, то значит на это были причины.
— Но почему Вы молчали? — Флер была в недоумении.
— Понимаете Флер. Всё время, до поступления в Хогвартс, мои дядя и тётя говорили, что мой отец — безработный пьяница, а мама, мама — проститутка, — весь зал охнул. — И вот у них родился я. Когда они возвращались с очередной пьянки, они разбились в автокатастрофе. Я чудом выжил, но у меня остался шрам на лбу. Вот почему я не люблю, когда на него пялятся. В этот момент я вспоминаю, что мне рассказывали о родителях. Дядя и тётя говорили, что у подобных людей не могут быть нормальные дети, поэтому это было первое имя, которое мне дали. Ненормальный. На людях меня называли мальчишка. О том, что меня зовут Гарри, я узнал только в начальных классах в магловской школе. Я был уверен, что я урод и то, что мне позволено жить в чулане под лестницей и донашивать одежду за моим кузеном, в общем, мне постоянно напоминали, что я должен быть благодарен за ту заботу, которую ко мне проявляют.
Студентки Шармбатонской школы сидели и не верили тому, что слышали.
— Я привык питаться объедками со стола. К постоянному голоду, побоям и унижениям. Я поверил, что я ненормален и не достоин лучшей жизни. Даже поступив в Хогвартс, я считал, что не достоин общества волшебников. А если волшебники в Хогвартсе узнают, как я жил, то они не захотят со мной общаться. Но самое страшное для меня было то, что если бы они узнали о моей жизни, то меня начали бы жалеть, как будто бы я ..... урод.
— Но, — растерянная Флер пыталась осмыслить ужас, о котором только что услышала, — но почему волшебники так поступили с тобой? А самое главное, почему они по-прежнему так продолжают относиться к тебе?
— На этот вопрос могу ответить я, — сказал Делакур. — После исчезновения Тёмного Лорда все они вздохнули с облегчением и постарались забыть о страхе, который они испытывали каждый день.
— Я же был напоминанием о том, чего они боялись и ненавидели, — сказал Гарри. — О том, что они хотели забыть любым способом.
— Поэтому, когда Гарри исчез из магического мира, — продолжил Делакур, — никто не возмущался.
— Когда я вернулся, все увидели свой позор во мне. Ведь мои родители сражались и умерли за них, а многие из них прятались по домам дрожа от страха, а затем бросили сироту на произвол судьбы. Увидев, каким я вырос, они сделали вид, что не замечают меня. Они не видели Гарри Поттера — оголодавшего и обнищавшего сироту. Они видели мальчика-который-выжил, победителя Волан-де-Морта. — Гарри понравилось, что никто из присутствующих не вздрогнул. — Ведь они сразу поняли, что жил я, мягко говоря, не очень хорошо. Но стоило мне оступиться и напомнить о себе как о Гарри Поттере, так они сразу же начинали обливать меня грязью, чтобы заглушить свою совесть. Я не жаловался. И если Вы меня хотя бы немного уважаете, то у меня есть огромная просьба. Не распространяйтесь об этом.
Внезапно взгляд Гарри изменился, наполнился силой и стал настолько жёстким, что присутствующие поёжились.
— Если у Вас есть хотя бы капля уважения ко мне. Никогда не жалейте меня. Запомните. Жалость — это самое худшее оскорбление для сироты. Жалость — это напоминание о том, что я был рождён уродом.
Гарри посмотрел на студенток уже обычным своим взглядом и, виновато улыбнувшись, сказал:
— Простите, что я взвалил на Вас свои проблемы. Просто мне показалось, что Вы можете понять меня.
Гарри чувствовал себя очень плохо. Он сделал то, что никогда не позволял себе делать. Он обнажил свою душу перед посторонними людьми. Но вместе с тем, к нему пришло и облегчение. Он чувствовал, что вскрыл давно кровоточащий нарыв.
— Похоже, сегодня я всем испортил вечер. Мои извинения. Уже поздно и мы, пожалуй, пойдём.
Под гробовое молчание уставшие Гарри и Гермиона покинули зал.
Примечание к части
Serena-z. Отредактировано
>
Больница Святого Мунго.
Когда Грегори Уайт получил письмо от своей давней подруги Помфри, он не особо удивился. Он нередко переписывался со своими однокурсниками, которые разъехались по соседним странам. Главная причина, почему они покинули и продолжали покидать страну, заключалась в том, что своими запретами Министерство связывало колдомедикам руки. Тёмные маги и некроманты могли оказать огромную помощь в лечении больных. Кто может знать больше о тёмных проклятьях, чем тёмный маг. Проблема с нужным персоналом заключалась в том, что для эффективной работы тёмный маг должен постоянно практиковаться в своём искусстве. Многих пострадавших можно было вылечить за считанные часы. Но благодаря «заботе» чиновников из Министерства магии, подобные случаи занимали недели, а порой и месяцы лечения. Нередко приходилось отправлять больных за границу, так как по понятным причинам колдомедики Святого Мунго помочь не могли.
Не лучше обстояло дело и с зельями. Количество ингредиентов, запрещённых для ввоза в страну, просто зашкаливало. Всё чаще и чаще специалисты покидали Англию и уезжали туда, где их знания и возможности будут востребованы. Сам Грегори не раз и не два получал подобные предложения, но под непонимающими взглядами коллег отклонял их снова и снова. Именно это и связывало его с Помфри. Так же, как и его, многие не поняли желание Помфри работать в Хогвартсе за не очень достойную зарплату.
Так же как и он, Помфри была специалистом широкого профиля. Но была область, которую он изучил более углублённо, в отличие от своих сокурсников. А именно, возможности тёмной магии в лечении от тёмных проклятий и их последствий. Чтобы победить болезнь, её нужно изучить. Таково было его кредо. Поэтому в Мунго он считался практически единственным специалистом в этой области медицины, хоть и не был тёмным магом.
Начав читать письмо, он был очень удивлён. Ведь после теракта в Хогвартсе он лично обошёл всех учеников, и никаких необратимых последствий у студентов он не обнаружил. По мере прочтения, на его лице стала преобладать озабоченность, наряду с профессиональным интересом. Помфри очень тонко намекнула на причины своих действий и на что ему следует обратить внимание в первую очередь при обследовании столь необычного пациента. Было очевидно, что под тонким намёком бушевал вулкан чувств.
Прочитав о её подозрениях и выводах, Грегори посмотрел на знаменитого Гарри Поттера и его подругу Гермиону Грейнджер.
— Ну что же, молодые люди. В целом я понял, что хочет от меня ваш колдомедик. Мистер Поттер, прошу за мной.
Пройдя в соседнее помещение, он продемонстрировал студентам свою гордость. В центре зала на полу была начерчена самая необычная пентаграмма, которую Гарри и Гермиона могли себе вообразить. Вся пентаграмма была буквально исписана рунами.
— Это моя гордость! — сказал Грегори, довольный эффектом, произведенным на молодых студентов.
— А для чего это? — спросила Гермиона.
— С помощью этой пентаграммы мы можем подробно изучить ауру пациентов. Видите ли, молодые люди, как бы ни были хороши диагностирующие заклятья, их проблема в том, что работают они весьма грубо, и работают они в основном с физической материей. Душа и аура тесно связаны с физическим телом. Если организм начинает работать со сбоями, то довольно часто причины нужно искать в ауре волшебника и в его энергетических потоках. Нужная для нас особенность ауры заключается в том, что она может хранить в себе информацию обо всех событиях, происходящих со здоровьем волшебника на протяжении всей его жизни. Главное знать, как эту информацию получить. А теперь… — Грегори положил пергамент, исписанный мелкими рунами, на луч пентаграммы, а на концах других лучей стал раскладывать драгоценные камни, заключённые в серебряные и золотые пластины.
— А это что? — ум и природная любознательность заставляли Гермиону узнавать что-то новое при любой возможности.
— Накопители, мисс Грейнджер. Накопители сырой магической энергии. Как вы видите, в центре расположен огранённый драгоценный камень. Чем он чище и крупнее, тем лучше. Сами пластины из драгоценных металлов, так как они лучше всего проводят магическую энергию. Для её сохранения на камень, как и на пластины, нанесены особые руны в определённом порядке. Обычно, в этом ритуале достаточно магической энергии оператора. В данный момент, моей. Однако Помфри предупредила меня в своём письме, что Вы, мистер Поттер, весьма необычный пациент. Так что, для моей безопасности она настоятельно рекомендовала использовать накопители. Как, впрочем, и в Вашем случае, мисс Грейнджер. Как изволила выразиться Помфри, Вы, мисс Грейнджер, могли научиться у Вашего друга… плохому. Да, именно так она и изволила выразиться. Учитывая недавние события в Хогвартсе, я склонен довериться её мнению, хоть и считаю это излишней перестраховкой.
— Мистер Поттер, прошу Вас снять всю одежду. Абсолютно всю. Они могут помешать при проведении ритуала. Затем вы должны встать в центре пиктограммы. Сам ритуал займёт не более пятнадцати минут.
— Я подожду Вас снаружи, — сказала смущённая Гермиона и вышла за дверь.
Когда Гарри выполнил требование, Грегори стал напевать заклятие на кельтском языке. В течение всего ритуала на пергаменте периодически в несколько секунд вспыхивали одна-две руны. Спустя двадцать минут, из зала вышел Гарри и задумчивый Грегори Уайт. Время от времени он отрывался от пергамента и смотрел на Гарри, а затем вновь продолжал всматриваться в пергамент с выжженными рунами.
— Вы можете пока присесть, мистер Поттер.
Хмурый Грегори положил пергамент и почти пустые накопители на стол и, подойдя к выходу из кабинета, наложил на дверь чары непроникновения.
— Я не хочу, чтобы нас побеспокоили, разговор будет сложным, — сказал он удивлённой паре. — Ваша очередь, мисс Грейнджер, прошу в зал, — подойдя к своему столу, он взял очередные накопители и отправился вслед за своей пациенткой.
Спустя тридцать минут, Грегори то удивлённо рассматривал и сравнивал два пергамента, то таким же взглядом смотрел на самую странную пару, которая напряжённо следила за каждым его действием.
— Мисс Грейнджер, у Вас с собой Ваша волшебная палочка?
— Да, сэр.
В этот момент Гарри осторожно потянулся к своей.
— Она понадобится Вам, а точнее нам, — Грегори сделал вид, что не заметил приготовлений Гарри Поттера. — Мне необходимо принести Непреложный обет Вашему мужу.
Тут Гарри выхватил свою волшебную палочку и направил её на колдомедика.
Не обращая внимание на палочку, направленную ему в лицо, Грегори обошёл свой стол и подойдя к Гарри, встал перед ним на колени.
— Не будем отвлекаться, молодые люди.
Гарри посмотрел на растерянную Гермиону с волшебной палочкой в руках и аккуратно убрал свою. Встав на колени, Гарри взял правую ладонь Грегори Уайта своей рукой.
Произнеся положенную клятву о нераспространении узнанной информации, касающейся Гарри Поттера и Гермионы Грейнджер, Грегори вернулся за свой стол, и, усевшись в кресло, устало потёр ладонями своё лицо.
— Мистер Уайт? — попыталась начать разговор Гермиона.
— Знаете, молодые люди, сегодня самый замечательный день в моей жизни. Надо будет обязательно пригласить Помфри на какой-нибудь праздничный ужин и сделать дорогой подарок. Кто бы мог подумать, что мне будет дано в этой жизни познакомиться с Лордом Смертью.
Посмотрев на напряжённых студентов, Грегори продолжил:
— Начнём по порядку. Как я понял из свитков, Вы женаты.
Гарри и Гермиона молча кивнули головами.
— А ещё Вы, мистер Поттер, действующий Лорд сразу четырёх родов. Хотя это, в принципе, невозможно. Родовая магия должна была выжечь Вас подчистую, до состояния магла. И это в лучшем случае.
Гарри и Гармиона вновь направили на него свои волшебные палочки.
— Я не могу причинить Вам вреда, молодые люди. Я, как колдомедик, клялся Магией о ненанесении умышленного вреда своим пациентам и защите человеческой жизни.
— Тогда почему Вы принесли мне Непреложный обет о своём молчании? — спросил Гарри.
— Потому что, мистер Поттер, мадам Помфри особо подчеркнула, что вокруг Вас уже не первый год идёт нездоровый ажиотаж, несовместимый с Вашим здоровьем и жизнью. Согласно её наблюдениям, Ваше здоровье находится в весьма плачевном состоянии. Неоднократно она сообщала об этом директору Хогвартса Альбусу Дамблдору. И каждый раз она натыкалась на стену молчания с его стороны. Знаете, что максимум она смогла добиться от него? Он сказал: «Не беспокойтесь. Всё под контролем». Звучит зловеще, Вы не находите, молодые люди?
