— Нет, но каков стервец, а? Решил всё свалить на Драко и выйти чистеньким. Драко его ввёл в заблуждение. Ну на-а-адаже! Целка, бля! Не виноватый он! Драко сам к нему пришёл! Гнида! И ведь как повернул разговор, сволочь.
Он и девочку убил при принятии тёмной метки исключительно из благородных порывов своей души. Ведь Люциус столько сделал для него. Как же можно подвести своего друга?
Он и с Тёмным Лордом был исключительно потому, что он увидел в Снейпе талант. А то, что с Пожирателями Смерти резвился, так хотел защитить Лили. Какое благородство! — съязвила Нарцисса. — Какое самопожертвование!
А то, что Джеймс и Сириус ему кровь портили? Тут я вынуждена согласиться. Без обид, Гарри, но это так. Но это не повод корчить из себя этакого рыцаря печального образа.
А под конец разговора, а? Нет, ну какова тварь? Спустя четыре года на него снизошло озарение, что крестник ведёт себя с дядей как порядочный гавнюк! И вообще, у него истерика четыре года длится и похож он на Джейма Поттера, оказывается. Хорошо ещё что сказал, что внутренне похож, а не внешне. Уж я бы ему язык отрезала и в жоп…
— Тётя Цисси! — возмутился Гарри.
— Тётя Цисси, Гарри прав! Это совсем не современно. Нужно мыслить творчески! Вот для начала нужно отрезать член и пришить Снейпу вместо языка.
— ГЕРМИОНА! — закричал бордовый Гарри.
— Интересная мысль! — задумчиво протянула Нарцисса. — А куда по-твоему следует присобачить его яй…
— НУ ЗНАЕТЕ!
— Ой, Гарри, — Гермиона наивно захлопала глазами, — а мы о тебе и забыли.
— Гермиона, — громким шёпотом проговорила Нарцисса, — а чего это он?
Ответный шёпот прозвучал с неменьшей громкостью:
— Ну, тётя Цисси. Это же элементарно, — и сделав большие и круглые глаза продолжила. — Все мужики очень болезненно относятся к этому…м-м-м… органу. Особенно, если этому органу грозят всякими болезненными непотребствами.
— А-а-а. Да-да-да, — Нарцисса многозначительно покивала головой и посмотрела на Гарри, изображающего спелый помидор. — Кажется, это называется: «мужская солидарность».
— Уйду я от Вас! — сказал обиженный Гарри. — Во! К Слизеринцам и уйду. Тем более, что мне уже пора идти и пугать их ужасным Гарри Поттером и его кошмарными взглядами на жизнь. Переоденусь только.
— Гарри, ты уверен, что мне не следует пойти с тобой?
— Гермиона, я иду их пугать. Если ты придёшь вместе со мной, то они меня даже не заметят.
— Да! — Гермиона самодовольно вздёрнула носик. — И вообще, я вся такая и разэтакая! Неотразимая и умная! Вот.
— Но-но! — Гарри шутливо погрозил ей пальцем. — От идеи с чёрной башней я ещё не отказался! Запру тебя там до скончания времён. Будешь знать.
— Ну-у-у, — задумалась Гермиона, — я не против. Главное, чтобы там была библиотека и большая кровать с тобой.
Гарри изобразил вселенскую скорбь:
— Что? Именно в такой последовательности?
Гермиона подошла и подарила ему утешительный поцелуй:
— А ты как думаешь? — и не дав ему сказать, вновь запечатала его губы поцелуем.
Спустя минуту.
— Кхм-кхм, э… молодые люди, я Вам не мешаю?
— Ой, — очевидно, Гермиона действительно обо всём позабыла, — да, точно, тебе пора. И давай, пожёстче с ними.
— Есть мой генерал! — Гарри отдал честь и промаршировал в свою спальню.
Спустя двадцать минут после ухода Гарри в подземелья, Нарцисса спросила.
— Гермиона, как у Вас с этим?
— С сексом?
— Пф, всё-таки магловское воспитание…
— Да ладно тебе. Я вообще не понимаю, почему мы должны стесняться столь важной части нашей жизни. Кстати, нужно будет директору подкинуть эту идею.
— В смысле?
— Ввести в качестве ещё одного предмета половое воспитание.
— Ну, знаешь? Это слишком даже для маглов!
— Представь себе нет. Более того. Я читала, что в одном городке в школе ввели такой предмет.
— Ну-ну? — Нарциссе было по-настоящему интересно.
— Так теперь у них даже двенадцатилетний мальчишка знает всё о женском теле, со всеми нашими менструациями, больше, чем взрослые женщины о собственном организме в соседних городах. У них даже в детском клубе отдыха на стенах висят плакаты с голыми фотомоделями.
— И они этим гордятся? В смысле, тем, что даже двенадцатилетний…
— Так вот, этот эксперимент начался пятнадцать лет назад. С тех пор у них нет половых болезней, нежелательных беременностей, абортов и, самое главное, у них нет разводов. Зачем разводиться, если партнёры друг друга полностью устраивают как физически, так и психологически. Их этому обучили в школе, ведь психология — часть секса.
— Гермиона, ты, конечно, умная лиса, но разговор-то не уводи в сторону. Так как у Вас с Гарри?
— Мы не готовы. Нет, не психологически. Мы ведь не совсем люди?
Нарцисса подняла бровь:
— Ну, ты — ладно, после принятия наследия твой организм начнёт перестройку, я права?
— Да, сидх, это не баран чихнул.
— А что с Гарри? Ведь…
— С Гарри ещё хуже. Он — Лорд Смерть. Его перестройка проходит на таком глубоком уровне, что я даже рядом с ним не стою. По идее, смертные вообще не способны родить ему дитя. Собственно, это и является причиной ухода Лордов в иные миры.
— Но ты — сидх?
— Да. Тут нам повезло.
Нарцисса улыбнулась:
— Не зря Вас Магия благословила. Кстати о Гарри. То, что он собирается сказать Слизеринцам, это не слишком… круто? В особенности то, что он собирается сказать о родителях?
— У нас нет выхода. Мне нужна помощь. Помощь сильных магов. Нет, обычные тоже подойдут, но на их обучение уйдёт много времени.
— А времени у нас нет.
Гермиона поставила чашку на стол:
— Так что, всё строго по плану. Сначала пугаем. Главное под конец речи сказать нужные слова. Как правило, последнее сказанное запоминается лучше всего. А потом…
Нарцисса понимающе кивнула головой:
— Как сказал Марк, тактика кнута и пряника.
— Верно. Кста-а-ати! — Гермиона с подозрением посмотрела на Нарциссу, — а с каких это пор мистер Тревор стал для тебя Марком?
— Тебе послышалось!
— О, нет-нет-нет. Я слышала отчётливо. Марк! И сказано это было таким томным голосом… И глазки у тебя почему-то блестят. И краснеешь. О-о-о. И тяжёлое дыхание. Я-я-ясно! Все симптомы болезни на лицо. Ну-ка, больная! Колитесь! Откровенно и, главное, со всеми подробностями….
* * *
Забини смотрел на огромную картину, которая появилась на стене в их гостиной. У него возникло ощущение, что стена лишилась своего изъяна, а эта картина изначально должна была висеть здесь. К Забини подошла девушка.
— Мисс Паркинсон?
— Да, ты был прав. В гостиных других факультетов тоже появились подобные картины. Более того, между портретами ходят разговоры, что они, такие же картины, появились по всему замку. Даже в Главном Зале.
Неожиданно в картину вступила четвёрка волшебников. Забини никогда раньше их не видел, но узнал их он сразу. Гостиную факультета почтили своим присутствием Основатели.
— Господа! — Забини почтительно поклонился. — Насколько я понял, то мне дарована честь познакомиться с Основателями Хогвартса.
— Я вижу, что мой факультет не утратил манер. Вы правы молодой человек. Мы — Основатели Хогвартса. Я, как Вы уже догадались, Лорд Салазар Слизерин. Мои названные сёстры: леди Ровена Рэйвенкло и леди Пенелопа Пуффендуй. Мой названный брат Лорд Годрик Гриффиндор. А кто это очаровательное создание?
— Господа Основатели, позвольте представить мою помощницу, староста факультета Слизерина — мисс Пэнси Паркинсон.
Паркинсон обозначила реверанс.
— А Вы, молодой человек?
— Блейз Забини.
Забини обозначил поклон.
— Те юноши и девушки, что за нами, это студенты Вашего факультета, лорд Слизерин.
Студенты поприветствовали Основателей на должном уровне.
— Я вижу, брат, — сказал Годрик, — что твой факультет действительно не утратил манер. Представляете, молодые люди, только что мы были в гостиной моего факультета, и когда мой брат представился, какой-то рыжий парнишка назвал его тёмным магом.
Среди студентов пробежали смешки.
— Более того, сказано это было таким тоном словно это ругательство какое-то.
— Очевидно, — сказал Забини, — Вы имели неосторожность столкнуться с Роном Уизли.
— Уизли, — нахмурился Годрик, — не помню такого Рода.
— Это что-то вроде нашей местной достопримечательности.
— Да мантикора с этим Уизли, — махнул рукой Салазар, — я ищу своего потомка.
— Очевидно, Вы ищете Гарри Поттера, лорда Слизерина.
— Лорда? — удивился Салазар. — Он что, умственноотсталый, раз не может окончить школу? Сколько же ему уже лет?
— Он мой одногодка.
— Не шутите с такими вещами, молодой человек. В таком, не в обиду будет сказано, нежном возрасте невозможно принять кольцо Лорда.
— Но ему это удалось. Более того, он стал первым студентом в истории школы, кто защитил звание Магистра Зельеварения.
— Однако! — удивился Годрик. — Брат, я всё больше и больше хочу познакомиться с ним. Где же это дарование?
— Сожалею, лорд Гриффиндор, но Гарри Поттер учится не на нашем, а на Вашем факультете.
— Вау! — изумился Годрик. — Что скажешь, брат?
— Я скажу, что горжусь потомком. Ведь всем известно то, как я симпатизирую твоему факультету.
Студенты удивлённо переглянулись, но Основатели этого не заметили.
— Если у моего правнука столь благородный дух, что может быть лучше?
— Ага, — ухмыльнулась Ровена, — ведь это и в твоих интересах, особенно учитывая то, насколько твой потомок жаждет поговорить с тобой.
— Ровена, — скривился Салазар, — не язви. Это тебе не к лицу. Так где же мне его искать?
— С минуту на минуту мы ожидаем Гарри Поттера к нам в гости, — сказал Забини.
Салазар довольно улыбнулся, посмотрел на Годрика и сказал:
— Я рад, что наши факультеты по-прежнему поддерживают друг друга.
— Согласен, брат. Страшно подумать, что было бы, если бы наши факультеты враждовали.
Студенты вновь переглянулись.
— А вот, очевидно и Гарри Поттер? — сказала Ровена.
Толпа расступилась и к картине вышел высокий брюнет с пронзительными зелёными глазами.
— Я рад, что физическая подготовка стоит не на последнем месте моих студентов, правда я видел их не всех. Мы только мельком посмотрели на них. Нужно будет наведаться к ним ещё раз. — Годрик хищно улыбнулся. — Должен признать, брат, что мистер Тревор прав. У него твои глаза, как и в том, что… в общем, удачи тебе.
— Лорд Слизерин, — Гарри обозначил поклон.
Салазар кивнул головой.
— Лорд Гриффиндор. Леди Пуффендуй. Леди Рэйвенкло.
Дамы изобразили реверанс.
— Так значит Вы, молодой человек, мой потомок и действующий лорд Слизерин. Не слишком ли Вы молоды для этой чести?
Гарри молча поднял руку и продемонстрировал кольцо Лорда.
— Как Вы понимаете, молодой человек, я не в том состоянии, чтобы провести несколько диагностирующих заклятий на подлинность кольца, так что Ваш статус, в моих глазах, весьма сомнителен.
— Лишь Лорд может открыть Родовой Кодекс, — сказал Гарри.
— Верно, — согласился с ним Салазар.
— И лишь Лорду доступны записи о жизни далёких предков.
— И здесь я с Вами соглашусь. И что с того?
На лицо Гарри выплыла зеркальная улыбка лорда Слизерина.
— А то, что меня очень заинтересовала история создания одного из самых сильных слабительных зелий.
Улыбка Слизерина сползла с его лица.
— Если я не ошибаюсь, Вы желали сварить любовное зелье. Хотя нет. Вы решили его модернизировать и превратить его в своеобразный возбудитель для… женщин.
Слизерин заметно побледнел.
— Правда, то, что из-за маленькой ошибки у Вас получился не возбудитель, а, — Гарри широко улыбнулся, — слабительное, способное загнать свою жертву в комнату раздумий как минимум на сутки, Вы узнали лишь после испытаний.
— Лорд Слизерин, — на лице Салазара паника была написана крупными буквами, — уверяю Вас, что подробности совершенно не обязательны. Я вижу, что Родовая магия в Вас не ошиблась, и Вы будете достойно нести и приумножать славу нашего Рода!
— Ну почему же, — Годрик смотрел на мстительную улыбку Гарри Поттера, которая цвела буйный цветом на его лице, — мне вот тоже интересно, кем же была твоя жертв… км., — Годрик закашлял, пряча смех, — то есть я хотел сказать, очаровательная, и без сомнения, храбрая и самоотверженная… что? — он посмотрел на пунцовую Ровену Рэйвенкло.
— Годрик! — прошипела ведьма. — Ещё одно слово, и я тебе наглядно продемонстрирую, почему братья боятся своих сестёр.
По гостиной разнёсся хохот Пенелопы Пуффендуй:
— Так вот в чём дело?
— Вы серьёзно? — на лице Годрика вылезла кровожадная улыбка, и он посмотрел на своего названного брата.
— А я всё думала, — сказала сквозь смех Пенелопа, — чего это Вы оба поперхнулись вином, когда я спросила Вас о дне Вашего первого знакомства. И нет, милочка, не надо тянуть свои изящные ручки к моей шее. Она мне дорога как память, — тут Пенелопа взвизгнула и побежала прятаться за широкую спину Годрика.
— Ах ты мелкий, противный, ядовитый плющ, — пока Ровена пыталась выковырять пакостливую названную сестру из-за широкой спины не менее наглого и пакостливого названного брата, Пенелопа продолжила свои изречения:
— Сколько столетий, нет, Вы только подумайте, сколько столетий я пыталась узнать эту тайну! Всё это время Вы оба мучили меня моим любопытством. О-о-о! Оно того стоило. Да здравствует моя месть! И мстя моя будет ужасной!
— С дороги, брат! — рявкнула Ровена и, в очередной раз резко сменив направление бега по кругу, попыталась обежать Годрика с другой стороны.
Пенелопа в очередной раз взвизгнула и продолжила изводить взбешённую волшебницу:
— Но теперь я понимаю, почему Вы хранили эту тайну, сестра! Согласись, эта пикантная подробность достойна быть вписанной золотыми буквами в Историю Хогвартса!
