Я помню, что должен похвалить только одну черту, но у меня трудности с выбором. По крайней мере такую, что может быть уместным при наличии компании вокруг.
— Угм... Твоя причёска — изумительна.
На наши неловкие слова она отвечает миленьким румянцем, но тут, после некоей суматохи позади меня, её внимание привлекает что-то за моим плечом.
— Скорее всего тебе стоит сохранить своё красноречие ради этого, Уильям, — и жестом предлагает мне повернуться.
Развернувшись, я наблюдаю появление сестёр Гринграсс из слизеринского коридора. На Дафне облегающее платье из тёмно-зелёной мерцающей ткани, слегка расширяющееся ниже округлостей в верхней части бёдер и чуть-чуть не доходящее до колен. На ногах сверкающие золотом босоножки на высоком каблуке, крепящиеся тонкими ремешками до середины изящной икры в манере, напоминающей древнегреческие фрески. Изящные золотые украшения идеально подчёркивают весь ансамбль.
Астория выглядит принцессой в неменьшей степени. Её фиолетовое платье ещё более напоминает об одеяниях женщин с сохранившихся античных фресок полосами материи гармошкой из мерцающей прозрачной ткани через плечи и верх. Сочетание с цветом глаз просто убойное. Лёгкое расширение ниже талии даёт ощущение фигуры более женственной, чем позволяет её возраст. Туфли и украшения имеют те же оттенки, что и подаренные мне запонки.
И опять они оказываются прямо передо мной до того, как я прихожу в себя.
— Очнись, Уильям, — говорит Дафна с намёком на улыбку.
— Думаю, ты его сразила, — хихикает Гермиона.
— Простите меня, но мои способности формировать связные мысли насильственно приостановлены тремя богинями вокруг меня, — механически выдаю я. — Я даже не уверен, что мой мозг ещё не расплавился от попыток найти удовлетворяющие меня характеристики для запланированного подхалимажа.
— А пока он зачищает себе мозги, должна сказать, что ты, Гермиона, выглядишь восхитительно, — улыбается Дафна, на что следует заметно более яркая вспышка румянца, чем на наше с Гарри жалкое блеяние.
— Спасибо, Дафна. Ты тоже гораздо красивее, чем обычно.
Эти слова наконец-то ломают затор на пути потока моих мыслей.
— Проклятье, Гарри. Нам только что надрали задницу на нашем же поле. И кто? Другая девчонка!
— Следи за языком, Уильям! — игриво поругивает меня Гермиона. — Здесь леди.
— Жуткая недооценка! В пределах слышимости тут максимум парочка онемевших смертных и трио младших богинь.
— Ты выглядишь совьершенно восхитительная, Давни, — вступает в наш разговор голос с заметным акцентом из-за моего плеча. Повернувшись, я вижу как руку Дафны подносит к губам никто иной, как Виктор Крам. Затем следует быстрый раунд представлений.
— "Совершенно восхитительно". Слышал, Уильям. По-твоему этого достаточно? — Астория, определённо, тоже в игривом настроении.
— Действительно, я уже отринул простые определения как недостаточные — без обид, мистер Крам. Как может простая пара слов выразить глубину вашей божественной красоты, когда высокий хор серафимов возрыдает на своё совместное прозябание в лоне уродства просто от вашего присутствия?
— Действительно, твой дар преувеличения просто поразителен, — комментирует Гермиона своё и Дафны закатывание глаз на мои слова.
— Я называю это даром правды. Кстати, застенчивость вам идёт, мои дорогие.
— Мистер Лернер, соизволите проследовать в большой зал. Пришло время выхода чемпионов, — вмешивается в наш разговор профессор МакГоннагал. Я откровенно поражён тем, что кроме нас с Асториекй на входе в большой зал остаются только четверо чемпионов со своими парами.
— Прошу прощения, профессор. Увидимся на танцах, леди, джентльмены. — Поворачиваюсь к другой паре. — Мистер Дейвис. Мисс Делакур, позвольте сказать, что вы выглядите совершенно восхитительно сегодня, — моя улыбка остаётся радостной, несмотря на задыхающиеся звуки позади. Мгновением позже Виктор разражается резким смехом. После кивка сбитым с толку Седрику и Чо, предлагаю Астории руку, и мы начинаем наш второй бал за день.
* * *
— Гарри, на этот раз мне нужна твоя помощь, — отлавливаю я его, когда мы пережидаем энергичную песню. Я ещё могу изобразить из себя подобие танцора на медляках, но моё полное неумение попасть в ритм разрушает любую возможность выглядеть не как дурак во время быстрых мелодий. Кстати, похоже, что следующей будет медленная.
— О, — глубокомысленно изображает заинтересованность наш очкарик. Киваю.
— После Сьюзан, я теперь танцевал с хотя бы одной девушкой со всех факультетов Хогвартса.
У Сьюзан Боунс крепкое телосложение, как и у её тети Амелии. Я совершенно изумил её, когда я пригласил на танец вместо более изящной Ханны Эббот или кого-то из более симпатичных хаффлпафок-старшекурсниц, кучкующихся вокруг Седрика Диггори. Ханне пришлось подтолкнуть её во время отнекиваний, чтобы сдвинуть с мёртвой точки. Во время разговора она ещё раз удивилась, что я знаю про её тетю — главу департамента магического правоохранения. Она даже раскраснелась в тон собственным волосам на мои слова о желании потанцевать с ней и по причине её симпатичности, и из-за её, как я слышал, нежелания носить значок Драко. В отличие от подавляющего большинства Хаффлпафа. А вовсе не из-за положения её тёти.
— И? — возвращает моё внимание в настоящее Гарри.
— В-общем, тут присутствуют ещё две группы учащихся, — ухмыляюсь я.
— Ты же не думаешь?.. — о глубине его поражённости моим предполагаемым безумством можно судить по диаметру округлившихся глаз.
— Да, подумал. Но не знаю пределов моего сопротивления её ауре. Вряд ли меня хватит на целый танец. Хотя ты — сможешь.
— А как же Гермиона?
— А то ты не заметил. У неё проблем найти партнёра не будет.
— Я не это имел в виду, — ровным голосом говорит он.
— Флер ей не нравится за то, как на неё реагируют мальчики, — отмахиваюсь я от его возражений. — Ты же её чарам совершенно не поддаёшься, — на что Гарри тяжело вздыхает. — Пока ты от меня всего на хаффлпафку отстаёшь. Пусть Гермиона оценит наши усилия по стимулированию внутришкольного взаимодействия.
— Теперь это так называется? — фыркает Гарри.
— Конечно. Неужели ты думаешь, что я так низко пал и стараюсь потанцевать с наибольшим количеством красивых женщин исключительно для собственного удовольствия?
— Ах, ну да, действительно. Кто же в здравом уме будет так делать?
Мы потихоньку продвигаемся через зал, чтобы выйти на позицию поблизости от делегации Шармбатона, когда нас замечает Гермиона и бросает вопросительный взгляд. Гарри пожимает плечами и показывает на меня пальцем, а я подмигиваю ей. Она закатывает глаза и возвращается к быстрому танцу в компании Джинни, Дина и Симуса. Улыбаюсь и встряхиваю головой. Несправедливо, что любая женщина смотрится хорошо, когда танцует, даже такая заучка, как Гермиона, или такая странная, как Луна. Наверняка им выдают какую-то инструкцию ещё при рождении.
Песня заканчивается и, к счастью, следующая мелодия — медленная. Как и задумывалось, мы оказываемся на пути группы девушек из Шармбатона во главе с Флер. И тут я покрываюсь холодным потом.
— Э, Гарри?
— Твой выход, Уильям, — он ещё и издевается, зараза харизматичная.
— В следующий раз отговори меня, пожалуйста, — бормочу я ему, а потом более громким голосом: — Добрый вечер, мисс Делакур. Мы не говорили раньше? Моё имя Уильям Лернер, — когда её синие глаза встречаются с моими, волна желания угодить ей прокатывается сквозь меня. Лицо у меня вспыхивает от глупого порыва пустить ей пыль в глаза. Понимания этого достаточно, чтобы заткнуть мне рот.
— Уильям, — подталкивает меня Гарри.
— Мисс Делакур, мне желательно знать, не будете ли вы так любезны оказать мне честь... — мой голос напрягается как только она делает движение головой в мою сторону, и призыв становится сильнее. Мои глаза смещаются к её соседке, с досадой смотрящей на меня. — ...представить меня вашей красавице-подруге.
На несколько мгновений воцаряется поражённая тишина, пока Гарри не прочищает горло.
— Это правда, Флер. Сам он очень смущался и уже замучил меня мольбами пойти с ним к вам. Я не настаиваю, но не окажешь ли ты честь разделить со мной этот танец?
После слов Гарри к ней возвращается самообладание.
— Коньечно, `арри, — и затем поворачивается ко мне со сжатыми губами. — Мсье Лернер, е'ето Вероник Дюбуа, дрьюгайя сьемикюрсница йиз Шармбатон. — И не дожидаясь моих слов она подхватывает и утаскивает Гарри к танцующим, а я немедленно ослабеваю от облегчения при исчезновении её давления.
— Вот это лихо ты отчудил! Ушам своим не верю! — восклицает отошедшая от неожиданности Вероник. У неё практически не заметен акцент, в отличие от Флер.
— Я неравнодушен к брюнеткам, мисс Дюбуа, — пожимаю плечами и предлагаю ей руку. Она принимает её и позволяет отвести себя в круг.
Как ни странно, но она прижимает меня к себе так же плотно, как и Гермиона. Но, кажется, не придаёт этому никакого значения.
— Ей не понравилось, что вы оба сопротивляетесь её ауре. Я, знаешь ли, смогла почувствовать, как сильно она постаралась. Ты держался поразительно хорошо, но Поттер даже не дёрнулся — ни снаружи, ни внутри.
С облегчением выдыхаю, наконец поверив, что вырвался из этой ситуации.
— Я был на грани, ещё чуток, и поддался бы, наверное.
— Ты её собирался попросить? — и изучает меня своими дымчато-зелёными глазами.
— Мелькнула такая идея. Но рад, что передумал и заслонился Гарри. — Она фыркает. — Честно-честно, я предпочитаю брюнеток, — настаиваю на логичности своих действий. — А то, что мне не надо бороться за сохранение рассудка — всего лишь бонус.
Наконец-то она улыбается и качает головой на мои кривляния. Мне удаётся выманить из неё кое-что про Шармбатон и его порядки, и у меня остаётся впечатление, что она рада рассказывать что-то не про Флер. Узнаю, что она также надеялась стать чемпионом своей школы, имея лучшие оценки по ЗОТИ, но, очевидно, кубок предпочёл превосходство умений вейлы-квартеронки в чарах и трансфигурации. На её вопросы о Хогвартсе предлагаю устроить ей экскурсию, но понятно, что парень на пару-тройку лет младше до такой степени серьёзности её не впечатляет. При расставании говорю, что увидимся, но она лишь снисходительно улыбается, уже опираясь на руку кавалера постарше.
Мои злоключения продолжились с Дурмштрангом, где у меня не было выделенной цели. А у приглашённой мной девушки оказался жутко непрошибаемый акцент, так что она практически ничего не поняла из моих слов.
— Мне пришлось тебя отмазывать, Уильям, — говорит Гарри, когда мы наконец встречаемся, чтобы подкрепиться. — Флер думала, что ты выставил её на посмешище ещё на входе в зал, а потом ты попросил не её, а подругу. — Он мотает головой и восхищённо цокает языком. — Пришлось на пару секунд нырнуть тебе за спину, чтобы она лицо не разглядела, кстати.
— Спасибо, и извини за это вот, — я рад, что Гарри так ловко сымпровизировал и прикрыл меня. — А что ты ей рассказал про сцену на входе?
— Сказал, что ты рассказал Краму шутку, а тот прожирафил из-за языкового барьера, за что и заслужил смешки девушек.
— Восхищён! Значит она не собирается исподтишка атаковать меня аурой?
— Ну, уверенности нет, но она поцеловала меня в обе щёки после песни, — и ухмылка до ушей.
— Удачливая ты зараза. Может стоит и мне пойти и... — но тут меня прерывает его смех.
— Давай-давай, гер-рой-любовник. А мне всё ещё нужна хаффлпафка для комплекта.
— Пойду посмотрю, может удасться подцепить Гермиону и похвастаться моими достижениями, — вслух размышляю я. — К тому же, я всего лишь раз потанцевал с ней.
На что Гарри тут же фыркает.
— Я сказал похвастать? Оговорился, с кем не бывает. Я имел ввиду... донести до неё сведения о тех смиренных жертвах, которые я принёс на алтарь улучшения внутришкольных отношений.
— Да-да, она непременно увидит всё именно в этом ключе. Дерзай, короче.
К сожалению, Гермиона уже занята и танцует ни с кем иным, как с Роном. Признаю, что испытываю некоторое чувство гордости за гораздо большее удовольствие на этом балу и Гарри, и Рона, и близняшек Патил, оказавшихся, кстати, прекрасными танцорами. Продолжив движение вокруг танцпола, натыкаюсь на подмурлыкивающую мелодии Луну, слегка качающуюся вперёд-назад на каблуках с довольным выражением на лице.
— Привет, Луна, — говорю радостно, стараясь проимитировать её мелодичный голос.
А она улыбается, явно отметив эту попытку и отвечает внезапно глубоким голосом:
— Привет, Уильям.
— Можно пригласить тебя на танец?
В ответ она подхватывает мою протянутую руку. Как и раньше, кажется, что она плывёт. Одна вещь мне нравится в ней — с ней приятно помолчать и не ощущать при этом никакой неловкости. Она согласна быть ведомой и крутиться в танце совершенно без слов, даже в случае, когда мы смотрим друг другу прямо в глаза. Это нервировало бы большинство, за редкими исключениями, вроде меня, Гарри и Невилла.
— Спасибо тебе за этот год, Уильям, — внезапно разрушает она все мои умствования и построения.
— О чём ты?
— У меня появилось больше друзей, чем за всю остальную жизнь. Я дружила с Джинни до Хогвартса, но она здесь обзавелась множеством других друзей. А я — нет. До твоего появления.
Я прижимаю её к себе, и она кладёт голову мне на грудь со счастливым вздохом.
— Те, кто не захотел тратить время и узнать тебя, многое потеряли. Сборище глупцов там у вас, в Равенкло.
— Мы не настолько плохи. Многие просто смущаются, особенно с новыми людьми.
— Ладно, может быть. Но факт остаётся фактом — они прошляпили. Мне непонятно, как хоть кто-то может тебя не любить.
— О чём ты говоришь? — Руками ощущаю её напряжение.
— Я сказал, что не знаю, как кто угодно может не любить тебя, как только хоть слегка узнает. Я тебя люблю, и Гарри, и Гермиона. Скорее всего, Невилл тоже, — в этот момент я практически уже несу её, но она такая лёгкая, что совершенно не ощущается.
— Ты... любишь меня?
— Да, люблю. Считал, что ты это поняла, просто глядя на меня, Гарри и Гермиону. Я разглядел тебя. Ты самый искренний человек из известных мне. По правде, я даже слегка перенял кое-что от твоей личности, познакомившись с тобой. — Я должен был это понять ещё когда Гермиона спросила уж не родственники ли мы, но до меня не доходило до сегодняшнего дня, когда я похвастался своим даром правды. — Надо признать, что ты гораздо искреннее в роли самой себя, чем я.
Отвечает она не сразу.
— Надеюсь, в противном случае во мне были бы излишества.
— Ох, — трясусь я от смеха. — Думаю мир бы был гораздо более счастливым местом, если бы в нём было побольше Лун. Ты, Невилл, Гарри, Гермиона...
— Ты тоже, — вставляет она, но я отрицательно машу головой, и моя радость куда-то утекает.
— Нет, не я. Вы все из другого теста, все наивысшего сорта. Я же, в самом лучшем случае, бледная имитация. Я столько скрываю под всеми масками, что...
Она не отвечает сразу, но при этом успокаивается и снова плывёт над полом.
