— Гарри, я, наверное, что-то не то сказала, — видя, как бледность расплывается на лице друга, она уже не знала, что говорить, — я просто…
Однако договорить она ничего не успела. Гарри вдруг встал, и, обойдя столик, крепко обнял и прижал к себе растерянную девушку.
— Гермиона, ты для меня самый близкий друг, и ты для меня не просто самый близкий друг. Ты для меня намного больше, чем самый близкий друг. Ты самый родной для меня человек во всём этом грёбанном мире. Ты мне нравишься, Гермиона. Не просто как друг, а значительно больше, чем друг. Если ты не захочешь быть со мной…, ну в смысле, если ты скажешь, что мы только друзья, я пойму и сделаю так, как ты просишь, — он вдруг отстранился и, внимательно посмотрев в её шоколадные глаза, практически прорычал. — Но я тебя здесь одну не брошу, слышишь, и я без тебя никуда не уеду.
Пока растерянная девушка приходила в себя после такого откровения, Гарри, недолго думая, закрыл глаза и поцеловал её. Гермионе понадобилась минута, чтобы прийти в себя и осознать, что сейчас происходит. Спустя ещё десять секунд, она закрыла глаза и, обняв Гарри, ответила на поцелуй. В этот момент дверь слегка приоткрылась. Лаванда и Парвати, увидев происходящее в комнате, улыбнулись и аккуратно прикрыли дверь.
Примечание к части
Serena-z. Отредактировано.
>
Гарри, а как же Я. Я ведь лучше!
На следующее утро весь женский коллектив с нетерпением ждал, когда в главный зал спустится главная интрига вчерашнего вечера. Поттер и Грейнджер встречаются! Конечно, к этому всё шло, но все были уверены, что «зубрилка» ещё не скоро сможет оторвать свою голову от книг и увидит, что помимо книг есть ещё и другие не менее важные вещи. Разумеется, было бы не плохо и самим заарканить этот экземпляр. Но, Мерлин и Моргана! Сколько же от него проблем. А ведь будучи его девушкой, придётся получать и свою долю неприятностей, и начало турнира показало каково это быть подругой изгоя.
Нет, все конечно понимают, что они перегнули палку по отношению к Поттеру. Но ведь Рон бросил своего друга в самый критичный для него момент, значит он, как его лучший друг, был в курсе, что Поттер сжульничал. Да и то, как профессора молча реагировали на травлю Поттера, говорило о том, что расследование было проведено со всей скрупулёзностью и доказательства виновности были получены. За обман нужно платить и, для начала, во всём признаться и попросить прощения. И в первую очередь, у Седрика. Если бы профессора не располагали доказательствами вины Поттера, то, без сомнений, они сразу же остановили бы эту травлю. Вот профессора и ждали, когда у Поттера проснётся совесть. Однако совесть почему-то просыпаться не желала. После объявления бойкота всем факультетом Гриффиндора, а затем и всей школой, Поттер, что называется, закусил удила. Очевидно, отношение гриффиндорцев Гарри воспринял значительно болезненней, чем все думали с самого начала. А вот Гермиону было жалко, и унижения, которые она пережила за эти недели, были незаслуженными. Она поддерживала своего друга и, в конце концов, это была её обязанность.
Кстати о друзьях. То, что вчера Гарри и Гермионы не было на праздничном ужине, никого особо не удивило. Не после того, что эти двое пережили во время травли. Однако непонятно, почему Рон не был со своими друзьями? Нет, покушать мы все любим, а этот рыжий делает это самозабвенно. Однако его возмущение во весь голос, что друзья во время праздников должны быть с ним, а не он с ними, выглядело, по меньшей мере, странно.
А вот и наши голубки. Весь женский коллектив посмотрел на главный индикатор начинающихся отношений, а именно на руки. Ага, ладонь лохматой «зубрилки» надёжно покоится в ладони не менее лохматого очкарика. Значит, новости вездесущих сплетниц Лаванды и Парвати не были очередной уткой. Тем временем новая пара, как обычно, демонстративно уселась отдельно от основной группы гриффиндорцев. По залу пошли женские шепотки. Парни, как магические носороги во время гона, ничего не понимая, начали задавать бестактные вопросы о женском оживлении.
Спустя пару минут к Гарри и Гермионе присоединился Рон. Как всегда Рон прибыл на завтрак раньше их, так как считал опоздание на столь важное священнодействие, как ритуал принятия пищи, равносильным оскорблению самой магии. Однако, спустя время, он понял и преимущество подобного положения вещей. Оказывается, можно съесть сразу два завтрака. Первый — без нотаций Гермионы, поесть вволю всего до чего можно дотянуться и попутно поболтать со знакомыми с факультета. Затем второй — присоединившись к друзьям, попутно захватив по пути то, до чего не смог дотянуться во время первого завтрака.
— Гарри, Гермиона, ну и где вас носило весь вчерашний вечер? — Гарри и Гермиона удивлённо переглянулись.
— Рон, ты притворяешься или правда не понимаешь? — от вида лица Гарри могло скиснуть даже молоко единорога.
— Да ладно тебе, дружище, это же не повод отказаться от праздника, — лицо Гарри скривилось ещё сильнее. — Тем более, что праздник же устраивали в честь чемпионов.
— А я здесь при чём? Это турнир Трёх Волшебников. Три школы — три чемпиона, по одному от каждой школы. А мне приглашения никто не присылал.
— Между прочим, на празднике и француженки, и болгары постоянно о тебе спрашивали. Особенно Крама интересовала ты, Гермиона. Потом эти французики стали всех расспрашивать о Гарри Поттере. Очевидно, этим лягушатницам не понравились ответы о тебе, и они ушли с праздника к себе, да не больно-то и хотелось. Пусть катятся. А когда болгары узнали, что Вас скорее всего не будет, они гурьбой покинули зал.
— Рон, — Гарри не мог терпеть подобного хамства от своего уже бывшего друга, — даже если они тебе не нравятся, это не повод их оскорблять.
— Гарри прав, Рон, мне тоже не очень нравятся эти студентки, но сейчас ты ведёшь себя просто отвратительно по отношению к нашим гостям.
Рон стремительно покраснел.
— Знаете, слава совсем Вам скрутила головы.
Гарри напрягся:
— Ты о чём?
— Ну, как же, — Рон распылялся всё сильней, — за Гермионой начал бегать Крам, за тобой — эта лягушатница, зачем вам я?
— Рон, — Гарри начал закипать, — даже если бы это и было так, мир не крутится вокруг тебя.
— Зато вы оба считаете, что он должен крутиться вокруг вас. — весь зал со злорадным любопытством смотрел на очередной скандал, которыми в последнее время столь нередко стал радовать Герой остальных студентов. Гарри почти потерял остатки терпения.
— Мы так не считаем, но зато мы считаем, что ты ведёшь сейчас с нами по-свински.
— Да неужели! В таком случае, почему бы Вам не пойти к своим новым друзьям?
— Извинись, Рон, передо мной и перед Гермионой.
— Очевидно, столь знаменитый волшебник, как Вы, никуда не ходит без индивидуального приглашения, не так ли, мистер Поттер? — за их спиной стоял профессор Снейп, во всём своём великолепии. По залу вновь пробежались смешки. Однако Гарри, даже не повернув голову, ответил:
— Очевидно тот, кто сейчас говорит со мной голосом Снейпа, вырос в свинарнике и не знает, что влезать в чужой разговор в порядочном обществе не принято.
— Минус 50 баллов с Гриффиндора за оскорбление профессора, мистер Поттер. Потрудитесь встать из-за стола и повернуться ко мне лицом. — Гарри встал и, обернувшись, увидел горячо «любимого» профессора.
— О, вы посмотрите, декан Слизерина снизошёл до нас убогих.
— Минус 10 баллов с Гриффиндора за препирательство с профессором, Поттер. Я вижу, что Вы, по-прежнему, не далеко ушли от своего папаши.
— Вам виднее, ведь я его не помню, мистер Снейп.
— Профессор Снейп, мистер Поттер.
— Вы не достойны звания профессора, мистер Снейп. Советую Вам, хоть раз побывать на уроках настоящих профессоров, а не пытаться пародировать непонятно что.
— Минус ещё 10 баллов…
— Я не закончил, мистер Снейп. Как я уже сказал, советую Вам обратиться к настоящим профессионалам своего дела и попросить у них несколько советов о том, как нужно правильно учить детей. Слышите, учить, а не учить ненавидеть Ваш предмет. Я понимаю, Вам не нужны конкуренты. Вы боитесь, что кто-то полюбит зельеваренье так же, как и вы, и сможет превзойти Вас, — стоило Снейпу вновь открыть рот, как Гарри рявкнул: — Я НЕ ЗАКОНЧИЛ, МИСТЕР СНЕЙП! Я слышал, что моя мама была неплохим зельеваром. Поэтому я с нетерпением ждал своего первого урока с Вами. Ведь зельеваренье — это единственное, что у меня осталось от мамы. Один урок, мистер Снейп... — вдруг вокруг Поттера образовалось тёмное облако. Присутствующие в главном зале почувствовали холод и запах разложения. В голосе Гарри стало проскальзывать змеиное шипение от едва сдерживаемой ненависти. — Всего… один…урок... — Тёмное облако стало уплотняться и расширять свои границы. Одежда на Поттере вдруг резко потускнела и, вроде как, слегка истлела. — И я возненавидел зелья... — облако коснулось еды, и она истлела. — Всего один урок... — истлевающая одежда стала приобретать очертания одежды дементоров, — и вы украли то последнее, — глаза загорелись призрачным зелёным светом, — что у меня было общее с моей мамой, — весь зал ощутил присутствие дементора.
Снейп, увидев, что облако тёмной энергии приближается к растерянной Грейнджер, отступив на пару шагов назад, испуганно сказал:
— Мисс Грейнджер, не позволяйте облаку коснуться Вас. — Облако, резко увеличив размеры, замерло в нескольких сантиметрах от девушки и стало стремительно наполняться плотностью.
— Не смей указывать моей девушке, Снейп.
По всему залу вспыхнули защитные руны. В следующее мгновение вокруг Поттера возникла защитная сфера, отделившая его от студентов. Воздействие дементора значительно ослабло. Гарри огляделся и увидел бледного Дамблдора. Директор, задействовав все ресурсы школы, поспешно накладывал всё новые и новые щиты, желая как можно сильнее изолировать ученика, потерявшего контроль над магией, от остальных учеников.
— Никому не двигаться, — приказ профессора Снейпа был тих, но услышал его каждый.
— Директор, Вы держите?
— Да, Северус, однако давление продолжает расти, — усталый голос Дамблдора говорил о большом напряжении, которое он сейчас испытывает.
— Никому не двигаться, — вновь повторил профессор. — Не спровоцируйте его.
Гарри в это время неотрывно смотрел на Дамблдора.
— Директор, — усталый и безжизненный голос разнёсся по залу, — Вы нашли того, кто бросил моё имя в Кубок Огня?
— Гарри, мальчик мой, всё не так просто…
Вспышка магии, и щиты вокруг Поттера значительно просели. Защитные руны на стенах замка загорелись с новой силой.
— Директор, — лицо Гарри стало приобретать всё более бледный вид, — я чувствую, что вы врёте, — неожиданно Гарри перевёл взгляд на профессора МакГонагалл. Желание узнать, что она скрывает, было столь велико, что магия откликнулась. Мгновение, и стихийный выброс магии сметает все защитные блоки с памяти заместителя директора, где всплыл разговор.
Ретроспектива
— Альбус, ты же знаешь, что Гарри здесь не при чём.
— Знаю Минерва, но мы не должны вмешиваться.
— О чём ты говоришь? Мальчик стал изгоем. Мы должны хотя бы заступиться за него.
— По крайней мере, с мальчишки собьют спесь, как это следовало сделать с его папашей. В любом случае, ему это пойдёт на пользу, — ехидная улыбка профессора Снейпа озарила его лицо.
МакГонагалл растерянно посмотрела на директора.
— А как же поиски того, кто подставил Гарри?
— Минерва, повторяю. Никаких поисков не будет. Ты многого не знаешь. Есть нечто, связанное с Поттером, что я не могу сказать даже тебе. Эти знания слишком опасны, если они попадут не в те руки. Это его судьба, и он должен сам пройти этот этап своей жизни. Это необходимая жертва для дела Света. Он должен окончательно закалить свой характер, чтобы исполнить предначертанное ему истинным Пророчеством.
На лице Снейпа выступило отвращение.
— Как можно закалить то, чего с рождения не было. Кроме того, другие профессора вряд ли разделяют Ваш взгляд на воспитание мальчишки.
— Тут ты прав, мой мальчик, — Снейп скривился. Дамблдор в этот момент, рассматривая своего феникса, задумчиво продолжил, — на следующем собрании учителей я дам прямой запрет на поддержку Поттера. Во имя Всеобщего Блага мы должны так поступить, и я готов взять на себя эту ношу и ответственность за это решение ….
Конец ретроспективы
В следующую секунду декан Гриффиндора с криком схватилась за голову, а затем упала, потеряв сознание.
— Так, значит, — плащ дементора стал стремительно проявляться, развеваясь на невидимом ветру, — вы даже не собирались искать того, кто меня подставил. Во имя Всеобщего Блага. — В этот момент ноги Поттера оторвались от пола, и Гарри взлетел на метр. Хогвартс стало трясти как от землетрясения.
Снейп с ужасом смотрел на рождение молодого Дементора. Дамблдор стоял с закрытыми глазами от магического перенапряжения. Гарри Поттер, символ Света, защитник и надежда магического мира перерождался в дементора, и он не знал, как это остановить. Зная то, что он знает о Гарри, он понимал, что перерождение в дементора нужно остановить любой ценой. Иначе его сила будет столь ужасающей, что новорождённое существо будет не остановить. В этот момент директор школы не мог даже сдвинуться, не то что бы что-то сказать. Мощь магии Хогвартса, проходящая сквозь директора, была столь велика, что при малейшей потере концентрации, магические потоки просто испепелили бы старого мага. Однако вся мощь источника не могла поддерживать щиты вокруг парящего студента, точнее уже бывшего студента. Землетрясение нарастало, защитный купол трещал по швам.
— Мисс Грейнджер, — выдавил из себя профессор зельеваренья,— остановите его.
— Зачем?
— Что значит зачем? Вы же видите, Поттер превращается в монстра.
— Я спрашиваю, зачем Вы всё это сделали с ним?
— Может, мы все найдём более подходящее время для этого разговора? — привычный сарказм стал вновь возвращаться к мастеру зельеваренья.
— Нет, — преображение Поттера продолжалось. На лице и руках стали проявляться слизь и струпья, как у утопленника.
— Мисс Грейнджер, сейчас не время показывать свой характер.
— Я задала вопрос.
— Иногда нам всем приходится перешагнуть через себя и сделать нелёгкий выбор.
— И тогда Вы дружно с Волан-де-Мортом решили изуродовать жизнь ребёнка и превратить его в монстра? — землетрясение нарастало. Ученики испуганно стали отступать в сторону выхода из зала.
— Грейнджер, да поймите же Вы, что если перерождение закончится, он будет очень голоден. Этот монстр поглотит души всех присутствующих детей.
— Но ведь именно этого монстра вы хотели получить.
— Грейнджер, Вы что хотите, чтобы мы все погибли?
— Да! — по стенам главного зала пошли трещины.
— В том числе и дети?
— Да! Они это заслужили.
— Грейнджер, я Вас понимаю. Вы злы и обижены, и после пережитого Вами, Вы имеете на это полное право. Когда-то я тоже прошёл этот путь. Я позволил своей злости и обиде взять верх над моим разумом. Это привело к смерти близкого мне человека. Не проходит и дня, чтобы я не проклинал себя за это. Но если Вам хоть немного дорог Поттер, не совершайте моей ошибки. Также как и я, Вы никогда не простите себе этого.
