-Ну хорошо. — Дамблдор тяжело вздохнул. — Что ты хочешь знать?
-Для начала почему Вы мне лгали? Вы говорили что Гарри в безопасности. Что он живёт в любви и заботе. Я верила Вам, Альбус. А ведь мне все одного дня хватило, что бы определить, что Дурсли — это самые ужасные маглы, которых я встречала. А встречала я подобным им немало. Но я поверила Вам. Так какого дьявола?
-Мини. — Устало заговорил голос. — У Волан-де-Морта есть тайна, о которой я не могу ничего сказать. Именно поэтому Гарри и был вынужден жить в таких страшных условиях. Поэтому я взвалил на свою совесть эту ношу и буду всю жизнь нести её.
-Но только мне кажется, что от того, что Вы несёте на своей совести эту ношу, Гарри не стало легче... Стоп, Альбус. По порядку. В начале, что за тайну Тёмного Лорда Вы так ревностно оберегаете?
-Мини. -Вновь тяжёлый вздох полный укоризны. — Я не могу сказать. Ты должна понять, что это необходимо для Всеобщего Блага.
Какое то время МакГонагалл молчала.
-Это всё что Вы можете сказать? Ради Всеобщего Блага? Ментальные закладки, которые Вы установили на подсознании наших студентов тоже ради Всеобщего Блага? Вы превратили детей в безвольных кукол ради Всеобщего Блага? А что из себя представляет это Ваше Всеобщее Благо? Знаете, я много думала о нём и знаете что? А ведь Гриндевальд тоже всю Европу залил кровью ради Всеобщего Блага. А нет. Он стремился к Высшему Благу. Так кажется? Да и Тёмный Лорд говорил своим сторонникам нечто подобное. Он ведь тоже стремился к Всеобщему Благу в ЕГО понимании. Да и инквизиторы сжигали целые семьи, не взирая на возраст ради «Всеобщего Блага».
-Это ты к чему? — Насторожился Дамблдор.
-Вы ведь знаете, Альбус, я выросла в семье священника. Так вот. Мой отец был участником магловской программы. Называлась, да она и теперь называется: «Дети войны». Мой отец собирал пожертвования для них. Однажды он отвёз меня в здание, где располагается эта организация. Так вот. Там на стенах было много фотографий детей-сирот. Разных фотографий. На пляже. В лесу. На пикнике. Выпускники, которые многого добились и которыми они гордятся. Они ещё сверху над стендом написали: «Наши дети». Так вот. Мой отец обратил моё внимание на одну фотографию. Она сделана в магловском Лондоне сразу после немецкой бомбёжки. На фоне горящего и разрушенного дома над телом матери стояла девочка лет пяти-семи со слезами на щеках и смотрела на тело матери. Под фотографией фотограф сделал надпись от руки. Он написал: «ДАЖЕ СПАСЕНИЕ ВСЕГО МИРА НЕ СТОИТ ЕЁ СЛЕЗИНКИ!» Я тогда не поняла, зачем отец показал её. Но недавно я увидела ещё одну фотографию. Я специально для тебя попридержала её. Смотрите. Видите? Вот тут в стороне от матерей и бабушек, которые наблюдают за играми своих детей. Видите этого ребёнка? Я поднесу фотографию поближе. Узнаёте? И не нужно отводить глаза. Вы узнаёте этого ребёнка, Альбус? Видите, как он смотрит на мать, что протянула дочери раскрытую ладонь? Видите, как они улыбаются друг другу? Как улыбается девочка? А теперь посмотрите на мальчика. Вы видите КАК ОН СМОТРИТ! Лишь теперь я поняла, чему тогда меня хотел научить отец. Так вот, Альбус. Ваше Всеобщее Благо не стоит этого взгляда Гарри на фотографии, так же как и спасение этого мира не стоит слезинки того ребёнка. Я не знаю, где Вы оступились, Альбус. Я не знаю, когда Вы изменились или Вы были таким всегда. Но одно я знаю точно. Ваш путь и Ваше Всеобщее Благо, оно не для меня. Отныне, наши дороги расходятся. Прощайте, профессор Дамблдор и помните, если Вы попытаетесь навредить Гарри, клянусь магией, я сделаю всё возможное, что бы Вас уничтожить!
-Ну? — Спросил Тревор. — Каково?
-Твою мать! — Сказал Фадж.
-Полностью с тобой согласна, — сказала Нарцисса. — Тони. Ты по этому попросил меня принести крестраж?
-Да. У меня есть шанс окончательно перетащить МакГонагалл на нашу сторону и я это сделаю.
В камине вспыхнуло зелёное пламя и в нём появился первый представитель рыжего семейства.
* * *
Выйдя из камина, Чарли с братьями и сестрой осмотрелись. За столом сидели директор Тревор. Компанию ему составлял никто иной, как министр Магической Англии Корнелиус Фадж. Так же там присутствовала заместитель директора Нарцисса Малфой.
-Вы вовремя, — сказал Тревор. — Нет-нет. Не уходите. Останьтесь. С минуты на минуту к нам присоединятся остальные профессора. А так же мы ожидаем ещё одного гостя, а пока, можете располагаться за столом. А вот и они.
Цепочка из профессоров вошла в кабинет и преподаватели расселись по своим местам.
-Чаю? — спросил Тревор своих студентов и Билл с Чарли заметили, как сразу напряглись их младшие.
Вот появились ещё чашки с различными вазочками с печеньями и пирожным. Под изумлённые взгляды Билла и Чарли их младшие братья с сестрёнкой не стесняясь стали шёпотом накладывать различные заклинания на выявления зелий. Посмотрев изумлённым взглядом на Тревора они увидели его одобрительный кивок, а в месте с ним и одобрительные кивки от остальных профессоров. Лишь профессор МакГонагалл всеми силами изображала мраморную статую, олицетворяющую собой строгость.
-Эээ, — удивился Чарли, — ребята, вы это чего?
Увидев, как подростки начали стремительно краснеть Чарли посмотрел на профессора МакГонагалл в поисках ответа. Он слышал разговоры о том, что в школе была проведена какая-то то ли шутка, то ли урок. Якобы, студенты слишком легкомысленно относились к угрозе получить в свою еду или напиток посторонних зелий. Кстати, к зельям студенты так же относились весьма легкомысленно. Подробности данного инцидента неизвестны, а студенты проявили редкостное единодушие и молчат о событиях тех дней. Но факт остаётся фактом. На два дня жизнь в школе замерла, в связи чего была временно закрыта для посторонних. Судя по покрасневшему лицу профессора МакГонагалл она так же не избежала участи попасть в ловушку.
Тут дверь открылась и в кабинет вошёл измождённый волшебник в сопровождении мистера Филча.
-А, — обрадовался Тревор, — Профессор Люпин. Вы вовремя. Прошу садиться. Нет, сюда, поближе. Сегодняшний разговор касается в первую очередь Вас. Мистер Филч, Вы тоже поближе.
Растерянный оборотень поздоровался с присутствующими, потоптался, не зная куда деть руки, а затем прошёл и сел на предложенное ему кресло. Его забитый вид, как и прежде, не вызывало ничего, кроме жалости. Разве что его одежда стала ещё более потрёпанная. Особенно этот контраст был сильным на фоне Филча.
Интерлюдия.
Мистер Филч. Олицетворение достоинства, гордости и изящества, очевидно, решил бросить вызов Люциусу Малфою. Прямая спина. Гордо поднятый подбородок и лёгкая походка. Полубезумный взгляд. Это пожалуй единственное, что осталось от прежнего нелюбимого завхоза-сквиба. Изменения в его образе оказались настолько ошеломительны, что многие стали сомневаться в том, а Филч ли это на самом деле.
-Мисс? — Филч укоризненно посмотрел на шедшую мимо него студентку. — Как я понимаю, Вы идёте из теплиц?
-Да, — ответила девушка. — А откуда Вы ой.... — Филч столь выразительно смотрел за её спину, что она невольно глянула туда же. Едва заметная цепочка следов от земли были явным ответом дедуктивным талантам завхоза.
-Мистер Филч, извините, — девушка начала судорожно вытаскивать свою волшебную палочку. — Я забыла применить очищающее заклятие на свою обувь, когда вошла в школу. Я сейчас быстро пробегусь и всё за собой уберу.
-Мисс, — Филч устало и тепло улыбнулся. — Вы можете опоздать на обед.
-Но я...
-Не беспокойтесь. Я сообщу преподавателям, что для следующего урока по бытовым чарам появился новый полигон для практики. Не берите в голову. Ступайте на обед и впредь будьте внимательней.
-Спасибо мистер Филч, — девушка изобразила реверанс, — и ещё раз извините.
Одна из студенток с факультете Гриффиндора пронаблюдав весь разговор от начала до конца повернулась к своей соседке:
-Ты видела это? Я тебе точно говорю, это не наш Филч. Это либо его брат-близнец, либо кто-то под оборотным зельем.
Тем временем её подруга подавала взглядом сигнал, но была непонята. В результате чего её собеседница едва не получила инфаркт из-за голоса из-за своей спины:
-Совершенно верно, — сказал сквиб с полубезумной улыбкой. — Я заковал своего брата-близнеца в подземельях. Уже который день он посылает свои проклятья на головы студентов и грозит вам всем самыми страшными карами. Но вы не беспокойтесь. Я спрятал розги, а мой брат-близнец надёжно прикован теми самыми цепями, что он столь любовно смазывал каждую неделю.
Под ошарашенный взгляд студентов мистер Филч с довольной улыбкой продолжил патрулировать коридоры.
Конец интерлюдии.
-Что же, теперь, когда все в сборе...
-Нет, — сказала профессор МакГонагалл, по привычке осмотрев всех профессоров, — я не вижу Хагрида и профессора Снейпа.
-Профессор Снейп, — сказал Тревор, — и наш лесничий отправились в Запретный Лес навестить питомцев Хагрида. Тех самых, при виде которых через Омут Памяти вы все с таким энтузиазмом разнесли весь мой кабинет.
Пока побледневшие профессора переглядывались Тревор продолжил:
-Как вы все понимаете, колонии акромантулов не место рядом с нашей школой.
Все профессора единодушно кивнули головой, а министр Магической Англии Корнелиус Фадж, который стал довольно частым гостем на собрании профессоров, решил внести своё слово:
-Должен признать, что мне стыдно, что я, как министр, был не в курсе того, в какой опасности всё это время находились наши дети. — Тут он посмотрел на профессора МакГонагалл. — И то, что профессор Дамблдор скрывал от меня эту информацию не может послужить мне оправданием. Нужно будет продумать вопрос о том, как наладить более тесный контакт с кентаврами.
Новый преподаватель по волшебным существам профессор Абагэйл разочарованно вздохнул, и сказал:
-Кентавры очень неохотно идут на контакт с волшебниками.
На что Фадж разочарованно фыркнул:
-Это их право и их проблема. Я имею в виду, просить у нас помощи или не просить — это их выбор. Но мы обязаны сделать всё возможное, что бы в случае беды они могли послать зов о помощи. Тем более, что они уже не однократно требовали от предыдущего директора убрать колонию акромантулов из своего леса.
Фадж вопросительно посмотрел на профессора МакГонагалл и та неохотно кивнула головой, подтверждая его слова:
-Кентавры действительно неоднократно жаловались, что не только их молодые жеребята, но и старшее поколение не раз попадались в паутину акромантулов. Так же кентавры предупреждали, что границы охотничьих угодий этих чудовищ стремительно расширяются.
-Именно поэтому, — продолжил Фадж, — я хотел подписать указ о полном уничтожении колонии, но меня отговорил директор Тревор.
-Отговорили? — Хором проговорили сразу несколько профессоров, недоуменно и осуждающе посмотрев на своего нового директора.
-Верно! — Не смутился Тревор. — Как мы все видели в воспоминании Гарри Поттера, акромантулы разумны. А следовательно, с ними можно договориться. А то, что они хищники, так извините, разве мы с вами сами не являемся хищниками? И не нужно мне тут заливать, что мы всеядны. Я видел, как в магловском зоопарке волки с удовольствием ели морковку. Вот я и отправил Хагрида поговорить со своим другом Арагогом с предложением о переселении колонии на новое место.
-А профессора Снейпа зачем туда отправили? — Спросил Флитвик.
-Я хочу не просто переселить акромантулов на новое место, но и предложить им взаимовыгодное сотрудничество. Задача профессора Снейпа обменять домашнего годовалого поросёнка, на порцию яда, и прозондировать вопрос относительно их паутины. Как вы все понимаете, профессор Снейп просто не мог лишить себя такой возможности получить свежий яд для своих экспериментов.
Слизнорт нахмурился и пробормотал:
-Вы хоть представляете, сколько стоит свежий яд акроматнулов?
На что Тревор усмехнулся:
-Уверяю Вас, профессор Снейп очень хорошо понимает его стоимость. Вот он и потащил вместо одного поросёнка, аж пятнадцать штук. Как я уже говорил, я не против того, что бы наш «Ужас Подземелий» проводил свои исследования и создавал новые зелья. Лабораторию я готов ему предоставить, но вот ингредиенты он должен оплачивать исключительно из своего кармана. Он ещё не скоро сможет убедить студентов обучаться у него. А размер его зарплаты напрямую зависит от того, сколько студентов будет в его группе. Вот я и предложил ему альтернативный источник дохода. В конце концов, профессор Снейп гениальный зельевар, пусть и с отвратительным характером. Кстати, это и будет главной темой нашего сегодняшнего собрания. Итак, начнём. Профессор МакГонагалл. Как успехи?
-Уизли были последними студентами, которые были избавлены от ментальных вкладок.
-Очень хорошо. Что сказал сеньор Сандоваль?
Тревор вопросительно посмотрел на Чарли и Билла и те синхронно кивнули головами:
-Сеньор Сандоваль сказал, что разум наших братьев и сестры вне опасности. Они могут продолжить своё обучение.
-Я рад это слышать, мистер и мистер Уизли.
-Если Вы не против, директор, то называйте нас по именам. После всего того, что Вы сделали для нашей семьи...
-Пусть будет так и не стоит благодарностей. Билл, Чарли, я пригласил Вас для того, чтобы сделать вашим младшим братьям и сестре некое предложение. Я надеюсь, что остальные профессора помогут мне в этом.
Но для начала, мистер Фред Уизли, мистер Джордж Уизли. Вы доверяете своим старшим братьям?
-Ну да, — удивились близнецы.
-Мистер Рон Уизли. Тот же вопрос.
-Даже больше, чем Фреду и Джорджу.
От чего близнецы не удержались от смешка, но быстро заткнулись под взглядами старших братьев.
-Мисс Уизли? — Тревор посмотрел на Джинни, на что та молча кивнула головой.
-А теперь вопрос к Вам, миссис Малфой.
С этими словами Тревор достал небольшую коробочку и протянул её своему заместителю. Нарцисса взяла её и открыв с изумлением распахнула глаза.
-Откуда? — Едва справившись с собой выдохнула волшебница.
Присутствующие вытянули шеи и увидели две серебряные запонки в виде змеек с зелёными изумрудами вместо глаз.
-Я выкупил их на чёрном рынке.
-Но как? Люциус же перевернул там всё вверх дном.
-Очевидно поэтому он и не нашёл их. Он искал их как одержимый, и ему попросту побоялись их вернуть. Но слухи о том, что эти запонки очень важны для него по чёрному рынку поползли. Слишком большие деньги он предлагал за их возвращение.
-Нарцисса? — Спросил её Фадж. — Не объяснишь?
-Это..., — запнулась Нарцисса, — это последний подарок матери Люциуса. Незадолго до смерти она успела купить сыну эти запонки и упаковать в подарочную обёртку. Люциус получил их с остальными подарками уже после похорон матери на Рождество. Очевидно, домовики сохранили их до Рождества по приказу своей покойной хозяйки. Но Люциус так и не открыл его. Подарок так и хранился в его кабинете завёрнутый в подарочную упаковку. Он говорил, что это последнее, что осталось у него от мамы. Ведь когда этот подарок будет открыт, больше подарков от мамы не будет. А потом..., — Нарцисса вновь запнулась, рассматривая запонки.
