Просто Иван

Переписаны главы 1-16

Пролог.

— И почему именно сегодня солнце светит так по-особому нещадно? Как будто решило показать неразумным людишкам, уже несколько дней сетующим на невыносимую жару, всё, на что способно. После такой демонстрации силы, пусть они с тоской и умилением вспоминают прошедшие деньки которые так ругали. Пусть знают, что всё в этом мире познаётся в сравнении.

Безжалостное светило ещё не достигло зенита, а раскопы, чудовищными ранами зияющие на теле растрескавшейся земли, уже пышут жаром не хуже раскалённых печей ада. Именно в этой неимоверной духоте измученным землекопам и приходилось интенсивно работать лопатами — медленно, сантиметр, за сантиметром вгрызаясь в окаменевшую от засухи почву. Они упорно и монотонно копались в земле уподобляясь трудягам муравьям, и только время от времени ненадолго прерывали свой труд, дабы утолить жажду, да по пояс ополоснувшись в корыте с перегретой водой, перевести дух в тени нескольких натянутых над землёй тентов.

Впрочем, временами, словно издеваясь над изнемогающими от солнцепёка людьми, дул ленивый степной ветерок, нехотя играя высохшим ковылём. Но и он не приносил сколь-либо ощутимого облегчения, обдавая многострадальные, уставшие тела землекопов сухим раскалённым воздухом.

— Сейчас бы сюда кирку! — Мысленно стенал парень, усталый участник этих археологических раскопок. — Ан-нет — видишь ли, нельзя! Понимаешь, уже близок этот искомый культурный слой и в скором времени лопаты вообще заменят небольшими совочками, скребками и разнообразными щёточками! Хорошо хоть этим видом изощрённого мазохизма уже будут заниматься привилегированные "яйцеголовые‟ специалисты. И кто меня только дёрнул за язык, и заставил согласием ответить Люське, подруге бесшабашного детства, на её просьбу о посильной и даже немного оплачиваемой помощи на пресловутых раскопках. Видишь ли, у неё в экспедиции возникла нехватка средств, и особенно — сильных мужских рук, а сроки отведённые на раскоп поджимают. Как говорится — пожалел. И что же я имею в итоге? Всё до неприличия наглядно — сама Люся в тенёчке натянутого на деревянные и давно не крашеные шесты выцветшего на солнцепёке тента неспешно просеивает грунт через сито. Ей даже не надо покидать своё убежище — преданный как пёс воздыхалец Вадик, морщась от боли при неудачных движениях, регулярно подносит туда землю из соседнего, уже "раскрытого", раскопа. Этому типу вчера вечером Лёшка слегка намял бока — за высказанное тем в порыве глупой ревности недовольство, прозвучавшее как нескрываемое оскорбление...

Неожиданно лопата как-то слишком громко звякнула, как будто попала на кремень-камень и этим звуком прервала набирающее обороты самоистязание. В порыве как ему казалось праведного возмущения жизненной несправедливостью, он с размаху тесанул острой кромкой лопаты по неровной стене своей ненавистной ямы. Всё бы нечего — когда копаешь, то разнообразный мусор попадается частенько, но, на месте где отвалился суглинистый пласт что-то бликануло, и этим привлекло его внимание.

Заинтригованный блеснувшей находкой, Алексей присел на корточки, хотя и так было видно, что из земли выглядывает серебристый уголок какой-то железки. Как это не странно, но её поверхность не была даже оцарапана — хотя после такого удара лопатой, тонюсенькая железка должна быть перерублена, или как минимум погнута. Здесь же, на божий свет "смотрела‟ абсолютно целая металлическая пластина и выгравированный на ней неизвестный иероглиф — хорошо различимый на открывшейся части неожиданной находки. Удивлённый парнишка потянул железяку руками: сухой грунт весьма прочно удерживал её на месте, и к немалому удивлению молодого человека, на ощупь железяка оказалась прохладной. Это обстоятельство и пробудило чёртика, дремавшего где-то в глубине души — в монотонном труде землекопа появилось хоть какое-то разнообразие. Дело в том, что в одной из прочитанных им инструкций чёрным по белому было прописано, что в подобных случаях, он "срочно обморочно‟ обязан позвать кого-либо из научных сотрудников, — в чьи обязанности входило извлечение из земли таких и ему подобных предметов. Однако Лёха об этом даже не вспомнил: юноша не подымаясь с корточек, стал выковыривать свою находку своим перочинным ножом,— который был спешно извлечён из бокового кармана его камуфляжных брюк. И вот когда долгожданный трофей оказался в руках у юноши, за его спиной послышался хорошо поставленный голос начальника экспедиции:

— И что вы такого интересного обнаружили сударь?

Казалось, от неожиданности парень должен был вздрогнуть всем телом — но, этого не случилось. Сам удивившись такому своему олимпийскому спокойствию, Алексей ответил не оборачиваясь:

— Да вот. Я ещё не успел выкопать яму на указанную вами глубину: а уже наткнулся на странный железный многогранник. Вдобавок — на нём нанесены какие-то непонятные письмена. И ещё. — Молодой человек решился поделиться всеми своими наблюдениями. — Когда я эту железяку нашёл, она была приятно прохладной, а сейчас заметно потеплела.

— Это очень странно, сканирование этого участка, не показало ничего металлосодержащего. А вообще-то молодой человек, ещё из школьной программы обучения вы должны знать, что металлы обладают хорошим теплообменом. В этом и заключается ответ на ваше последнее так сказать "важное открытие‟.

— Да. Но земля из которой я её достал, уже была хорошо прогрета сегодняшним солнцепёком, и, исходя из вашей же логики, эта пластина просто по определению не могла быть прохладной.

— Давайте этот артефакт сюда. — Протягивая руку, безапелляционно заявил сухощавый профессор, который не любил вдаваться в долгие дебаты с нанятыми со стороны разнорабочими: тем более, когда они пытались юлить и умничать. — Тогда я сделаю вид, что вы не пытались нас только что ограбить. И может быть, даже похлопочу за вас на предмет премирования.

Алексей Прохорчук уже собирался обернуться к профессору и с показательным недоумением объяснить этому вечно недовольному старикашке, что им двигало только обывательское любопытство и соответственно на эту безделушку, он не претендует: однако его внимание привлекла выгравированная пентаграмма находящаяся по центру пятигранного жетона, внутри которой виднелся самый крупный иероглиф. Рассмотреть полностью это изображение было невозможно — мешал небольшой кусочек глины: присохший на самом знаке. Далее. Ещё не успев ничего осмыслить, Лёха попробовал убрать эту грязь пальцем: в следующее мгновение перед его глазами понёсся нереальный калейдоскоп вспышек; цветных фейерверков; вызывающих чувство оцепенения радужных колец. От навалившихся видений не спасло даже то, что Алексей с силой зажмурил глаза. Самым пугающим было то — что всё это световое безобразие происходило в полнейшей тишине: не было не единого намёка даже на слабый звук, и это с учётом того, что юноша кричал — точнее орал во всю глотку.

Глава 1

Когда всё это световое наваждение окончилось, то первое что ощутил Алексей, это была неизвестно откуда появившаяся приятная прохлада, которая воспринималась перегретым телом как долгожданная благодать. В следующую секунду резко вернулось зрение и Прохорчук увидел что продолжает держать в руках окаянный серебристый многогранник: только сейчас он был терпимо горячим, идеально чистым, и все нанесённые на этот артефакт иероглифы, в унисон моргали насыщенно зелёным светом. Вот отступила оторопь сковавшая тело, и абсолютно не задумываясь, Лёха отшвырнул подальше свою злосчастную находку. Следом пришло осознание, что боковое зрение начало фиксировать кого-то стоящего слева: поворот головы и. ... Новый сюрприз: оказывается перед Прохорчуком стоит солдат — судя по всему с винтовкой Мосина на плече: её штык примкнут, а на молодом бойце форма начала великой отечественной войны. Худощавое, веснушчатое лицо красноармейца было вытянуто от удивления и испуга, а глаза — от непомерной перегруженности нервной системы нахлынувшими эмоциями, грозили безвозвратно вылезти из орбит.

"Ты... э-э-э. Ты это, не балуй! Э-э-э ты это, ... знамо, руки то — до горы давай! Живо! Вот! ...‟ — Воин опомнился и, ещё не очень связно, забубнил ещё о чём-то, одновременно сдёргивая с плеча винтовку.

Всё это происходило на фоне далёких раскатов грома. Хотя. Если зрение не обманывало: на небе не было не единой тучки, впрочем, на этот факт никто из двоих стоящих друг перед другом людей не обращал внимания. Они стояли перед каким-то складом, выходящим своими воротами на небольшую площадь какого-то двухэтажного городка, впрочем нет, было много и трёхэтажных, и удлинённых одноэтажных построек.

"Ты это... Антанта, не балуй! — уже более разборчиво заговорил красноармеец, беря всё ещё находящегося в смятении, после такой резкой перемены реальности, Лёху на прицел и передёргивая затвор. — Я это... стреляю без предупреждения!‟

"А ведь этот и правда выстрелит. — Подумал Алексей, послушно подымая вверх свои внезапно отяжелевшие руки. — Вот блин влип. Неужели книжная сказка стала былью? Неужели я в прошлом? А ведь я, ещё недавно зачитывался рассказами про разных попаданцев. Казалось, что если со мной такое произойдёт: то я уж точно знаю что мне делать. Ан нет — ничего не получается. Сейчас или мой неизвестный предок меня пристрелит, — коль ему покажется, что я чем-то угрожаю. Или вызовет подкрепление и сдаст меня своим бравым особистам. А там уж попробуй этим угрюмым и весьма подозрительным парням ответить на вопросы: "А почему гражданин хороший, на тебе одеты непривычные для нас штаны и майка? Почему кирзачи с необычной рифлёной подошвой, да ещё без гвоздей на оной? И вообще, как так получилось, что на вас, вместо простых кальсон на завязочках, цветастые труселя странного фасона?‟ — Точно припишут к потерявшей чувство реальности контре и от греха подальше пустят в расход: в современных мне фильмах, служители госбезопасности, обычно такими и бывают‟.

Размышления нашего героя были прерваны самым неожиданным способом. В небе что-то с нарастающим присвистом зашелестело, упав взорвалось. И тут же, вокруг, начали грохотать взрывы: разрывая в клочья крыши, и стены близь стоящих построек.

"Ложись!‟ — Заорал солдатик, перекрикивая какофонию взрывов, он первым понял что происходит.

Алексею второго приглашения не потребовалось. Он мигом упал на землю, и постарался вжаться в каменную брусчатку, слиться с ней. Будь у него такая возможность, то он на манер испуганного крота, закапался бы в неё как можно глубже.

А вокруг всё грохотало и рушилось. Казалось, что уже прошёл не один час этой смертельной свистопляски, а бушующий вокруг ад, всё не утихал. Отважившись приподнять голову, Алексей первым делом увидел часового — точнее красноармейца перед которым он возник в этом времени. Этот боец лежал, нелепо раскинув руки — правая продолжала сжимать винтовку, а ноги, были неестественно вывернуты в коленях: — "Живые так не лежат‟. — Немного отрешённо подумал Прохорчук. То что он увидел, опасливо осмотревшись, его сильно шокировало: среди взрывов бегали неизвестно откуда взявшиеся люди — много людей. Кто-то из них бежал в одном белье, кто-то в военной форме, но без сапог и почти все они были с оружием. А как позднее вспоминалось, в этой дьявольской пляске смерти нашлись и те, кто старался прекратить безумное метание — призывал своих собратьев по оружию к порядку, отправлял их к местам сбора, или к определённым объектам обороны. А в тот момент, Лёшка замечал лишь сотрясающие и вздымающие землю взрывы; бегающих мужчин, которых эти разрывы раскидывали как будто лёгкие тряпичные куклы. Он видел, как рушились стены кирпичных домов: погребая под собой несчастных оказавшихся в зоне их падения. Как с неба падали отдельные части тела. И весь этот ужас усиливала неизвестно почему, опустившаяся на военный городок мгла.

Неизвестно, щёлкало ли что-либо в голове у Алексея, или нет. Но всё происходящее вокруг него воспринималось как-то отрешённо — как будто он является в этом аду сторонним наблюдателем, которого ничего из происходящего не касается. После этого мгновения, он как-то флегматично констатировал, что артналёт уже окончился. Поэтому Лёша встал, осмотрелся вокруг, и бесцельно пошёл, как говорится: — "Куда глаза глядят‟. — Нет. Конечно же, в голове сформировалась цель, — подсознание требовало как можно быстрее покинуть это опасное место. Тем более в некоторых разрушенных домах почему-то разгорались сильные пожары, озаряя округу жаркими сполохами пламени и клубами густого дыма. И это не сулило ничего хорошего.

Так Прохорчук и шёл, перескакивал через чужие трупы; обходя те места, где завалы из тел нельзя было перешагнуть; поскальзывался, падая в лужи чужой крови. Проходя мимо дома, где пожар только занимался, Алексей, услышал просьбу — точнее сдавленный стон, прозвучавший почти из под ног:

— Помоги браток.

Отрешённый взгляд Алексея заскользил вокруг в поисках вопрошающего о помощи, и сразу нашёл молящего о спасении. Как оказалось, рядом с обрушенной стеной лежит красноармеец из одежды на нём были только брюки галифе и окровавленная в нескольких местах нательная рубаха. Как-то так получилось, что этот человек упал лицом вверх и был придавлен брусом, — одна его рука упиралась в обломок деревянной балки, а вторая находилась под ней и этот увесистый кусок древесины, заблокировал бойца, придавив его поперёк груди. И только обрушенный ранее кусок стены, не позволил его раздавить.

Но самое страшное заключалось не в этом, — возле босых ног красноармейца уже начала дымиться древесная труха и прочий мусор: видимо его подожгла одна из многочисленных искр кружащих вокруг. И когда этот огонь, набрав силу, разгорится — то смерть этого человека будет очень долгой и мучительной.

Не говоря не слова — двигаясь как зомби, Алексей подошёл к изголовью бойца попавшего в смертельную ловушку, не задумываясь о том, что делает, и упёрся в брус. Ноги дрожали, в груди напряглась какая-то "жила‟ — грозя вот — вот порваться. А балка не двигалась: как будто приросла зараза. Прохорчук хрипел от усилия, солдат со стоном упирался своей свободной рукой, и всё равно, это не приносило нужного результата.

— А-а-а-у! — Вырвался из груди Алексея стон — от очередной отчаянной попытки освободить неизвестного ему бойца, в его глазах зарябили звёздочки, и о чудо — в этот миг тяжёлый брус поддался, и резко сдвинулся.

— А-а-у-м-м! Бля...! — Прозвучал с трудом сдавленный крик боли. — У-у-у!

— Ты как, цел? — Отрешённо поинтересовался Прохорчук не в силах пошевелиться от накатившей на него усталости и новой волны апатии.

— Ничего братишка, спасибо. Ум-м-м... могло быть и похуже. А так: была бы кость, а мясо нарастёт.

Видимо разгорающаяся в ногах бойца труха уже стала подпекать: поэтому сдержано постанывая, красноармеец начал выползать из получившейся ниши бывшей ему западнёй. Видя это, Лёха поначалу никак не отреагировал, затем, как будто опомнившись, решил было помочь воину. Но, пока эта мысль окончательно сформировалась: тот уже стоял на ногах, немного покачиваясь и опираясь на сильно деформированный пулемёт Дегтярёва, как на посох. Освобождённый из западни воин вопрошающе посмотрел на вымазанного сажей, пылью и кровью Прохорчука, и неуверенно спросил: