Просто Иван

— Гриша, ну что, поверим нашим друзьям? — Иван хоть и говорил не повышая своего голоса, но придал голосу такую интонацию, по которой было ясно, что заданный вопрос был риторическим.

— А что, коли они посидят со мной в землянке, то я не против их предложения. — Григорий Иванович ответил не сразу, как будто желал этим показать свои сомнения по этому делу.

— Вот и отлично. Со Степаном пойдут Сотник и Хватов. Ждём их возвращения до утра. И чтоб не сильно стеснять нашего медика, нужно отделить ей половину землянки плащ-накидками — сделать этакую импровизированную ширму. Пусть у неё на будущее будет отдельная от приёмных покоев спальня, надо же ей где-то вести приём своих пациентов и свой девичий быт обустраивать...

Поутру лагерь всполошился от истошного крика Егора Понедько — племянника проводника Петро. Молодой мужчина катался по примятой траве, бился о землю; рвал на голове волосы и выл как раненый зверь. Его старались удержать двое красноармейцев, но это у них не очень то получалось. Чуть поодаль сидел понурый дядька Петро и потерянно смотрел на родственника. Помимо уже перечисленных людей, вокруг небольшой полянки собрались молчаливые красноармейцы, и было понятно, что они просто не знают, чем можно помочь, или как успокоить ошарашенного горем молодого мужчину. А сквозь разрывающие душу завывания, время от времени слышалось:

-... У-у-у! ... — Доча! ... — Сына! ... — У-у-у! ... — Алесичка! ... — Да как же так?! ...

Немного в стороне — стараясь не смотреть на бьющегося на земле мужчину, стояли Дзюба, Непомнящий, Хватов, Сотник и Степан Понедько. Последний, не зная, куда девать свои грубые, натруженные, мозолистые руки землепашца, нервно мял свою мокрую от пота утирку¹⁴, временами вытирая ею со лба испарину; и в который раз начал рассказывать принесённую им страшную весть.

— ... Это соседушка наша — тётка Мария значит. Мы с ней случайно столкнулись, и она первой всё мне рассказала — прямо на околице мы с ней повстречались. Это, знать она всё, что осталось ценного из имущества, в лесу прятала. Как увидела меня, прижала руки к груди и говорит: " Ой горе у вас Стёпа — великое горе. Значится когда Германцы заявились, так они сразу пошли по базам шастать, то есть провизию для своих нужд изымать. Забирали всё, и коровок с телятами, и птицу, ну прямо всё, до чего только их руки дотягивались. А Алеськина мать, как схватится за свою криворогую коровку; как запричитает. Мол, куда вы кормилицу нашу уводите? Затем, как схватит одного из грабителей за рукав, и заверещит: — "Что же вы делаете ироды‟! ... — А этот нехристь, глаза как выпучит, аж в лице переменился. Вырвал руку, замахнулся; да как вдарит прикладом своей винтовки — прямо в лоб. Общем Егорова тёща упала, ногами засучит, затрясётся так — всем телом и вскоре стихла. Насмерть значится её ударили. Тут и ейный муж значится кинулся — к жинке, а ему другой грабитель — змеюка подлая, в спину как стрельнёт. И тоже на повал. Здесь уже Алеся — Егоркина жинка не выдержала и кинулась к лежащим на земле родителям, а детки то, за мамкой в след. Вот так из-за коровки то и полегли все — все до единого. И сами погибли и живность не отстояли‟. — Потом мне мамка тоже самое рассказывала — когда продукты собирала дабы мы с вами помянули безвинно погибших...

— А что другие селяне? Как они ко всему случившемуся отнеслись? — Поинтересовался Григорий.

— А что они. Как немцы ушли, похоронили всех невинно убиенных — Австрияки¹⁵ ещё и бабку Маланью — в её же курятнике насмерть штыками зарезали. А потом посовещались и порешили. Если новой власти не перечить, то может быть их и минует чаша сея.

— И ты так думаешь? — Поинтересовался до этого молчавший Иван.

От такого вопроса парня передёрнуло. Он оживился, и как-то даже внутренне подобрался. Затем, посмотрев на Непомнящего, с вызовом ответил:

— Когда мать с батькой мне харч собирали, я им сказал. Пока за семью брата не отомщу, домой не вернусь. Так что принимайте Иван Иванович меня в свой отряд. Я здешние леса и болота хорошо знаю. И стреляю тоже очень хорошо — с дядькой Петро с детства по этим местам на охоту хаживал.

Вот как-то так получилось, что горе от потери родных людей, подтолкнуло первых местных жителей к вступлению в отряд. Когда Настя привила в чувство овдовевшего Егора, то и он, и его дядька тоже изъявили желание остаться. Однако Непомнящий, хоть не без труда, но убедил Петра Петровича вернуться в Драпово, где тот должен был стать их глазами и ушами. Так что, через четыре дня, к моменту когда всё трофейное вооружение было спрятано в спешно оборудованных схоронах, Понедько старший в сопровождении двух бойцов отправился до дому. Провожавшие его красноармейцы не сколько охраняли мужичка, сколько несли тяжеленые мешки с металлоломом. Из него, дядька Петро собирался наделать ножей. Дело в том, что его кум был кузнецом, и селянин был уверен, что Лукьян Коваль ему в такой просьбе не откажет. Железо в его деле лишним не бывает.

Глава 12

Ещё трижды Иван снаряжал Семёна Пасечника — одного из сапёров к месту, где сводная рота старшего лейтенанта Любушкина приняла свой последний бой. На поле прошедшей битвы удалось собрать ещё немного боеприпасов, металлического лома для сельской кузни, и не неснятых до поры, до времени минные заграждения. Педантичные немцы, конечно же побывали здесь немногим ранее, и увезли всё, что в прошлый раз не могли увести люди Непомнящего. Но кое, какие крохи всё-таки остались, и Семён накопал немало нужного.

Ну а Подопригора — второй из сапёров, тем временем ходил вместе с Непомнящим, и ещё несколькими бойцами в сторону Слонима, где они устраивали непродолжительные обстрелы колонн, делали завалы на просёлочных дорогах, валили столбы с телефонными проводами. А один раз этот небольшой отряд, сделал вылазку в сторону Барановичей, где сапёр Игорь, умудрился в дневное время заминировать железнодорожное полотно. В промежутке пока не было эшелонов, Игорь весьма шустро сделал пару подкопов под рельс. Затем, перед тем как заложить две мины ТМ-39 потребовал, чтобы все отошли подальше от железнодорожного пути:

— Командир, я не хочу вами рисковать, установка взрывателей кропотливая и долгая работа, а когда появится состав, мы не знаем.

Как впоследствии оказалось, Подопригора не преувеличивал опасности своей авантюры. Боец ещё возился со второй миной, когда послышались звуки приближающегося поезда. Вот уже в поле зрения появился быстро идущий эшелон, а Игорь никак не прекращал колдовать над миной.

У Ивана от тяжёлых предчувствий бешено колотилось сердце, стучало в висках, взмокла рубашка. И когда он увидел, как сапёр, для баланса расставив в стороны руки, побежал от насыпи, то он всё равно не считал его жильцом на этом свете. Несущийся на всех парах поезд был уже близко, а Игорю нужно было успеть отбежать на относительно безопасное расстояние.

Взрыв обоих мин почти слился со стуком колёс и сменился скрежетом и грохотом покорёженного метала. Как Ивану показалось он смог рассмотреть то, как паровоз вздрогнул от взрыва, и валясь набок, устремившись под откос — увлёк за собою весь состав. Вагоны слетали с колеи, переворачивались, становились на дыбы, тут же в них врезались сзади идущие платформы — сбрасывая свой груз и круша всё на что натыкались. От жуткой какофонии у Непомнящего пошли по спине мурашки. Но далее, всё его внимание, было устремлено к упавшему во время взрыва Подопригоре. Нереально долго длилось время, пока сапёр лежал неподвижно. Затем Игорь всё-таки поднялся, и слегка прихрамывая, побежал к своим товарищам.

Впрочем, к этому моменту и само крушение поезда было окончено. Часть вагонов лежала навалом друг на друге. Одна платформа, стояла сильно накренившись и обе машины, которые до этого транспортировались на ней, сорвавшись с крепления, валялись рядом. Но было немало и вагонов, которые ни капельки не пострадали. Они, абсолютно целёхонькие стояли на путях — отчего у Ивана засосало под ложечкой.

— Ну почему они устояли? Чего им не хватило для схода с рельс? — Этот вопрос в той или иной формулировке, крутился не только в мыслях у человека попавшего сюда из будущего, но и у его боевых товарищей.

К счастью новоиспечённых диверсантов, их дебют окончился весьма удачно — Немцы после крушения эшелона опомнились не сразу. И несмотря на снизившуюся из-за хромоты сапёра скорость передвижения, отряд ушёл незамеченным. Как позднее выяснилось — на первом привале, Игорь не был ранен, а просто оступился, когда убегал от полотна, именно поэтому он и упал перед самым взрывом.

Молодой красноармеец, сидя на повалившемся стволе дерева, внимательно смотрел как Иван фиксировал его ступню бинтом и увлечённо рассказывал, как он устанавливал мины и уже не чаял успеть это доделать. Своими манерами, жестами, мимикой этот солдат напоминал Ивану Буратино из музыкального фильма, снятого в далёком будущем. В этот момент он выглядел таким же бесшабашным, в его взгляде постоянно искрились озорные искорки. И было не понятно, как с таким характером непоседы, этот парень умудрился стать сапёром. Ведь в представлении Ивана, это было нереально. Однако все знали, что когда этот боец работал с минами — он кардинально преображался, становился собранным, внимательным. Так что Непомнящий сомневался, какая из видимых личностей Игоря была настоящей, та, что он видел сейчас, или та, что проявляется во время работы с взрывчаткой ....

Первая удачная и по-настоящему крупная диверсия опьяняла — создавала иллюзию своей исключительной удачливости. Поэтому, возвращаясь в лагерь, бойцы слишком расслабились, радуясь своему первому успеху. Впрочем, они не кричали, не выражали своих эмоций, однако войдя в лес, сильно ослабили своё внимание — не прислушиваясь к звукам леса, за что в итоге и поплатились.

Семченко, беспечно идущий в авангарде, только ступил со звериной тропы на дорогу и успел сделать не больше пары шагов, как остановился, ничего не говоря, потянул за ремень свой ППД: висевший у него за спиной. Но окончить движение он не успел: раздался характерный пулемётный стрёкот. Громко взвыв, боец повалился на землю и схватился руками за правую ногу. Немецкий пулемётчик не успокаивался и продолжил обстреливать длинной очередью заросли подлеска, того, из которого вышел красноармеец единой. От чего, все бойцы ещё не до конца обкатанной диверсионной группы упали на землю и не шевелились, а сверху, на них обильно падали сбитые пулями листья, щепки и ветки. ...

Пулемёт вскоре смолк, с дороги послышалась лающая немецкая речь, а Иван, следовавший сразу за Сергеем, увидел, что тот до сих пор жив. Он лежал на земле, и, стараясь остановить кровотечение, зажимал рану обеими руками. При этом Серёга, истошно кричал на весь лес:

— ... Немцы! Здесь немцы! ...

Больше ни секунды не раздумывая, Иван вскочил и кинулся к раненному бойцу. Ещё не подбежав к нему, Ваня заметил, что на обочине небольшой грунтовой дороги стояло два мотоцикла. За коляской первого прятался пресловутый пулемётчик и в данный момент, суетливо перезаряжал свой закреплённый на кронштейне пулемёт. Рядом с ним, присев на одно колено готовился к стрельбе из карабина второй фриц. Вытянув в его направлении руку с ТТ, Непомнящий, не останавливаясь, открыл хаотичную стрельбу. Как и следовало ожидать, ни одна пуля так и не попала в цель, но и гитлеровец, находясь под обстрелом, засуетился и, не смог прицельно выстрелить. Так что, молодой человек успел схватить своего друга за ворот гимнастёрки и утащить его с открытой местности.

Когда скрывшись в зарослях, Ваня упал рядом с раненым Семченко, он запоздало вспомнил о небольшой несуразности, которая была в увиденной им "картинке‟.

" Стоп. Мотоцикла два, а возле них находится всего лишь один экипаж. Да и на второй машине, пулемёт кажется отсутствует‟.

Ещё не успев всего до конца додумать, Иван крикнул своим бойцам:

— Что лежите ...?! Отстреливайтесь! Нельзя давать врагу возможность подойти к нам! — И обращаясь к Семченко. — Серый, вот тебе бинт, накладывай повязку сам! У меня нет на это времени ....

Уже отползя немного в тыл и вправо, выбрав удобную позицию, Непомнящий засомневался, вдруг фрицы заходящие в тыл, пойдут немного стороной. Но что-либо менять было поздно. Да и пойди, угадай, где именно они появятся, поэтому Иван, дослав патрон в патронник, притаился там, где уже залёг.

Со стороны, где остались товарищи, продолжалась вялая перестрелка, точнее немец стрелял активно, а красноармейцы вяло отстреливались. И по округе, кроме этих звуков больше нечего не было слышно. Как в таких случаях пишут многие писатели: — "Время до жути замедлило своё движение, а человек, лежавший в засаде, всё больше напрягал слух — стараясь услышать приближение опасного противника. Сомнений что враг послал бойцов в обход, не было. Сильно нервировало то, что точно знать, где враг решит заходить в тыл, было нереально. Поэтому оставалось только одно — ждать‟.

Поначалу, Непомнящий решил, что ему это движение померещилось, однако поросль подлеска снова зашевелилась, но уже сильнее, кто-то аккуратно по ней крался. Медленно, осторожно, чтобы резким движением или ненужным звуком не выдать своё присутствие, Иван взял этот сектор на прицел своей мосинки. И к счастью, это у него получилось. Всё было сделано вовремя, из зарослей показался солдат вермахта с карабином наизготовку, и замер прислушиваясь. Молодой красноармеец не спешил, он ждал, когда и пулемётчик "засветит‟ своё присутствие — в том, что тот где-то рядом, боец не сомневался. И только тогда, когда за спиной у немецкого стрелка замаячил его напарник, Иван прицелился в шею врага несущего пулемёт и плавно нажал на спусковой крючок. Видимо проведению было так угодно, что противники так удачно подставились.

Грянул выстрел, первый немец рухнул как подкошенный, второй замер. Так простоял он не более пары секунд, Ваня уже спешно перезаряжал свою винтовку, когда тот, покачнувшись, упал как спиленное дерево. Всё ещё не веря в такую невероятную удачу, парень пролежал ещё несколько секунд — прислушиваясь не трещит ли под чьим-то телом сухой валежник, однако вокруг всё было относительно тихо.

Стрельба у дороги продолжалась, так что разлёживаться было некогда. Поднявшись, сделав короткую перебежку к поверженному противнику, Непомнящий увидел, что всё было именно так, как он и думал. Оба немца лежали мёртвыми, один с пробитой шеей, у второго, чуть выше левой брови виделось небольшое отверстие, из которого текла тонкая струйка крови. Получалось, что они оба встали на пути пули. Бред.

Не тратя лишнего времени на рассматривание убитых, Ваня проконтролировал их ударами ножа, поднял лежащий возле второго трупа пулемёт и уже не сильно таясь, пошёл по проложенной врагом тропе — ориентируясь на звуки перестрелки. В итоге, не сильно долго блуждая по зарослям и оказавшись в тылу у немецких мотострелков. Которые не ожидали, что их также могут обойти, Иван выбрал себе удобную позицию и изготовился к стрельбе. Далее, как в тире, сразил оставшихся немцев двумя короткими очередями — сначала пулемётчика, затем, так нечего и не успевшего понять стрелка с карабином.