Венди

— Я уже выветрил и вычистил платья, — сворачивая к лестнице на чердак,

произнес летун. — Осталась выгладить шелковые ленты и пристигнуть их к платьям.

Чем ты займешься? Будешь гладить или пристегивать?

Девочка неопределенно пожала плечами, но, сообразив, что Кон Тон не видел ее жеста, добавила:

— Пристегивать.

— Хорошо. Тогда запоминай: лиловые к белому, золотые к изумрудному,

серебренные к черному, сапфировые к синему.

— А почему именно так?

— Потому, что так принято.

— Кем принято? — не унималась Венди.

— Если верить легендам, то первыми ведьмами.

Летун легко взмыл резко вверх, А девочка, подобрав юбки, осторожно стала подниматься по вделанным в стену скобам.

— Кон Тон, а почему на крышу не сделали такую же лестницу, как между этажами?

— Потому что магам нет необходимости лазать туда каждый день, — отозвался летун, снимая уже высохшее белье с веревок. — А до удобств обслуживающего

персонала, им нет дела.

Девочка, забравшись, наконец, наверх, отряхнула и аккуратно расправила

юбки на форменном платье. Затем перевела взгляд на платья в руках у Кон Тона:

— О! Какие они красивые! — восхищенно заметила она.

— Еще бы им не быть красивыми, — пробурчал летун, — Один только материал чего стоит.

— А чего он стоит?

— Говорят целый город, — пожал плечами Кон Тон. — Но уж на сколько это

верно... А тебе что, больно нравиться?

— Очень! — осторожно поглаживая ткань руками, отозвалась девочка. — Интересно, как можно его сделать.

— Сделать? — удивился летун. — Вот уж чего не знаю, так не знаю. Да и

никто в нашем мире этого не знает. Из какого-то далекого чужого измерения привезли.

— Аа-а! Я думала...

— Что? Да не уж-то, что наколдовали?

Венди в ответ лишь кивнула головой.

— Да такого чуда ни один чародей не создаст. Смотри сама. Ткань такая

плотная, с набивным узором, а струиться точно шелк. И вся сверкает, словно солнце. Да к тому же столь легкое, словно в руках и нет ничего.

— Создаст, — уверенно заявила девочка. — Надо лишь захотеть. Это ведьмы

не смогут наколдовать, а чародей сможет.

Кон Тон тихо улыбнулся в кулак:

— Тебе лучше знать. Венди, — начал он резко меняя тему, — Вот я тебе тут

кое-что припас, — и летун достал из одного из ящичков старого комода небольшой

сверток. — Только обещай, что откроешь ты его только после того, как я уйду.

— Куда? — принимая сверток спросила девочка.

— Схожу за утюгом. По-моему я его в гладильне оставил.

— А что в нем? — кивая на подарок поинтересовалась малышка.

— Пирог.

— Пирог?

— Ну да пирог. Да не смотри ты на меня так испуганно. Я же видел как

ты млеешь от одного только запаха. Тебе, наверное, страсть как его попробовать

хочется.

Девочка в ответ лишь благодарно кивнула головой.

— Я так и думал, — и, спрыгнув с чердака, Кон Тон исчез.

А Венди, развернув сверток, принялась с удовольствием поглощать нежданное лакомство, одновременно гадая, как удалось Кон Тону стянуть этот кусочек —

ведьмы никого из смертных к пирогу на версту не подпускали.

Замок открылся сам собой, подчиняясь легким движениям пальцев. Кованный

медью сундук медленно отварился. Чародей-чародеев протянул правую руку вперед,

ладонью вверх. А затем осторожно одновременно согнул все пальцы, так словно держал в руке шар. Левой рукой, поглаживающим движением, он провел над правой, обозначив размеры шара.

Из сундука, от которого все это время Орша'к не отрывал взгляда, медленно поднялся вверх зеркальный шар. Он несколько раз повернулся вокруг своей оси,

кидая на мебель и стены блики солнечных зайчиков, а затем плавно подлетел к чародею. Остановившись перед ним, ровно на уровне его глаз.

— Покажи мне брата, — глухим голосом приказал он шару

Тот быстро закрутился вокруг своей оси, пока все его зеркальные грани

не слились в одну сплошную сферическую зеркальную стену. Тогда появилось изображение.

Его брат сидел на широком пне, приспособленном под кресло, и ел. Из простого глиняного горшка, деревянной ложкой какую-то похлебку. Горшок стоял на коленях, в правой руке была ложка, в левой — отломанная горбушка черного хлеба.

Орша'к от отвращения передернул плечами. Только смертные могли питаться

черным хлебом из подобной посуды.

Станк Лист сидел на пне-кресле вытертом до глянца не одними штанами.

К западу были горы. Но каменистая почва, валуны, а также пихты, кедры и сосны

начинались уже здесь, рядом с домиком. Где его на время приютила пожилая вдова

с больным сыном. Он представился лекарем.

К югу, шагах в пятидесяти, было небольшое озерцо, с тихой заводью и тьмой

карпов, а еще южнее, за леском и серебристой лентой мелкой речушки находилась

школа ведьм...

Брат даже в таком положении оставался верен своему долгу — охранять и

защищать племянницу.

— Теперь ее, — приказал чародей шару. Тот сам знал о ком идет речь.

Изображение сменилось, на место одинокому, низко посаженному домику на

стыке лиственного леса с сосновым, пришел забитый сундуками и старыми вещами чердак. Маленькая девочка, берущая какой-то сверток из рук мужчины с крыльями. И

молотом отдающиеся в голове чародея слова: "Я же видел, как ты млеешь от одного

запаха пирога. Тебе, наверное, страсть как попробовать его хочется.". Даже от

сюда из своего Дворца он понял, что за пирог будет есть его дочь. Пирог, рецепт

которого, ведьмы берегли на протяжении вот уже более 1000 лет. Пирог, который

приносит силу, дает прозрение и повышает интуицию. Смертные на дух не переносят

запах этого пирога, но маги... Маги сходят по нему сума. Если когда-нибудь

кто-нибудь узнает, что Вендельмина ела этот пирог, все поймут кто она. Этого

нельзя допустить. В его жизни уже было достаточно смертей. Эта девочка все

что осталось от его любимой. Эта девочка все, что останется от него самого. И

она должна жить. Он ее отец. Он сделает все, чтобы сохранить ей жизнь.

47. Прибытие.

Венди наблюдала за появлением высоких гостей из открытого окна второго

этажа. Первоначально она хотела встать вместе с другими ведьмами из своего класса, но как оказалось, простым смертным, без особого распоряжения Чародея-чародеев, это запрещено.

— Сколько я уже живу в этой школе, а близко, вот как тебя сейчас, — поведал девочке Кон Тон, стоящий здесь же — видел его лишь однажды.

И для наглядности помахал крыльями:

— С той нашей встречи я и стал таким. Впрочем, я не жалуюсь. В детстве,

когда еще совсем был сопляком всегда мечтал полетать высоко в небе, словно птица. Вот, так сказать, моя мечта и сбылась.

— А теперь, Кон Тон, ты, случайно, не мечтаешь стать как все нормальные

люди? — усмехнулась кухарка, наблюдавшая за прибытием вместе с Донной Бонн у

другого окна. — Насколько я знаю, твоя жена не раз молила об этом местного волшебника.

— А толку то что, — спокойно пожал плечами летун. — Хоть моли, хоть нет

— Разве сравниться наш местный, захолустный волшебнишко с Чародеем Орша'к? Пустые надежды. К тому же детям моим это нравится. Да и я надо сказать не в обиде.

— Ты толком объясни, нравятся тебе твои крылья или нет? — подал голос

Тагор Рар, наблюдавший у третьего окна.

— Для этого, по-моему, ему самому надо в этом разобраться, — вмешалась

Донна Бонн.

— Крылья мне не мешают. Но они расстраивают мою жену, — тихо произнес

летун.

— И что только не сделаешь ради любимой женщины! — приторно улыбаясь

заметил Тагор Рар.

— Все! — мрачно подытожил Кон Тон.

— Не расстраивайся, — подбодрила его кухарка. — Женщина всегда права.

Да и к тому же разве за свою жизнь ты не налетался? Что есть в небе такого,

чего ты уже не видел?

— Я видел все.

— Так чего же еще тебе надо? Люди не рождены, чтобы летать. Им следует

ходить по земле, — подытожила кухарка. — Смотрите, смотрите! Он уже здесь.

Все как по команде высунулись в окна — чтобы наблюдать прибытия главного мага королевства. Поэтому никто, кроме Венди не услышал, как Кон Тон печаль—

но произнес:

— Я буду скучать по небу, если у меня не будет крыльев. Но если они у

меня останутся — будет несчастной моя жена.

Чародей-чародеев, как и вся его свита появился вдруг. Венди уже кое—

что читала о мгновенном переносе. Но это была магия высшего порядка. Чтобы

научиться так перемещаться, необходимы годы и годы тренировок. К тому же мгновенными перемещениями нельзя заниматься в одиночку. Пока ты не изучишь все

нюансы — а изучить их можно лишь на практике — тебя может закинуть в такие

дали, откуда нет дороги назад. Вот этого как раз девочка и не понимала, если

есть дорога туда, как может быть, чтобы не было обратно? Но с другой стороны,

книги ей еще никогда не врали. Если там так написано — значить так оно и есть,

только интересно знать, почему и как это происходит.

В свиту Чародея-чародеев входило четыре человека. Венди знала еще только

двоих: Монтеро и Богочи. Двух других она видела впервые, как, впрочем, и самого

чародея.

Гости появились метрах в пяти от земли, у самого начала ковровой дорожки, расстеленной специально в их честь. На некоторое время зависли в воздухе,

а потом плавно спустились вниз. Они были одеты в одинаковые облегающие костюмы, на плечи небрежно наброшены широкие длинные плащи, красиво развевающиеся на

ветру, когда все были в воздухе. И при ходьбе на земле.

— А почему они так странно одеты? — шепотом спросила девочка у Кон Тона

— Или у них это тоже парадная одежда?

— Парадная одежда, — не поворачивая головы, прошептал летун.

— Да-а... — со вздохом протянула Венди. — А как же они ,бедные, разбираются, кто из них есть кто, если все одеты абсолютно одинаково?

— Во-первых, это только в парадной одежде, — пояснил Кон Тон, — во-вторых

они чего-то там чувствуют, как бы это тебе лучше объяснить...

— Чувствуют, кто из них самый сильный?

— Вот именно, — облегченно вздохнул летун. — И вообще, если тут кто и бедный, так это не посвященные. Попробуй-ка, разбери, кто из них есть кто? Особенно, если никого не знаешь в лицо.

Венди неопределенно пожала плечами, и спорить с Кон Тоном не стала. Но

подчиняясь внутреннему голосу, постаралась запрятать свою силу как можно дальше.

Так чтобы даже случайно никто из посторонних ее не мог обнаружить. Даже вопреки

страстному желанию измерить силу настоящего чародея.

С этим глупым желанием девочка боролась давно. Еще с тех пор как чародей Богочи вместе с Монтеро посещал школу ведьм по срочному вызову Фрезерпины

Пин. Станк Лист неустанно твердил ей, что опасно открывать ее возможности другим магам. И если вдруг ей случиться оказаться рядом с одним из сильных мира

сего, то силу свою она должна запрятать как можно глубже, дальше и незаметнее.

Чародей Орша'к шел первым по ковровой дорожке под дружное приветствие

магистров, наставниц и учениц при этом мало обращая внимание на происходящее вокруг него. Можно сказать, что он за многие столетия монотонных обязанностей, как главы магов, привык к подобным церемониям. И сейчас действия скорее были отработаны до автоматизма, а думы поглощены в дела государственные и, следовательно, более важные. Его же появление здесь — это ничто иное, как дань уважения ведьмам, традиции и общественному мнению. Хотя его мысли находятся за тридевять земель отсюда и решают совсем другие вопросы.

Так показалась Венди, едва она увидела Чародея-чародеев, продвигавшегося величественным шагом к парадному, украшенному сверх всякой меры цветами, входу. Остальные же маги из свиты Орша'ка просто упивались приветственными криками,

выпавшими и на их долю.

Магистры склонялись в почтительном поклоне. Наставницы с благоговением

взирали на правящего монарха. Им, как и прочим ведьмам и ученицам, удавалось лишь раз в год лицезреть своего повелителя. Юные же ведьмы трепетали пред лицом повелителя магов и в глубине души надеялись, что в этот то раз им удастся выполнить задание Чародея-чародеев. И попасть во Дворец, где их ждет блестящее замужество и великолепная карьера. Одним словом — мечта!

48. Задание на экзамен.

Венди и не предполагала, что церемония встречи может длиться столь долго. Где-то на средине оной, измучившись стоять высунувшись в окно и прислушиваться к словам магов, девочка обнаружила что осталась только с Кон Тоном. Остальные же уже покинули свои наблюдательные посты.

— А где они? — растерянно спросила малышка. Она, конечно, могла без труда

отыскать каждого за считанные секунды, но только не сегодня. Из-за необходимости прятать силу, она чувствовала себя странно слепой, глухой и какой-то неполной. Точнее свои ощущения она не смогла бы описать, даже если ее об этом попросили.

— Ушли на кухню. Знаешь, Венди, давай-ка, и мы отправимся туда вслед за

ними, — погладив себя по животу, предложил летун. — А то я что-то тоже уже проголодался.

— А если они все отсюда уйдут?

— Что так сильно хочешь ничего не пропустить? — улыбнулся мужчина.

— Да, — честно призналась девочка.

— И тебе совсем не скучно, от всех этих мало вразумительных разговоров

и традиций?

Венди слегка пожала плечами:

— Я хочу не пропустить сами экзамены.

— Да, — согласился с ней Кон Тон, — На то, как колдует Чародей-чародеев,

стоит посмотреть. Это тебе не какие-то первоклашки или третьесортные волшебнички!

— А в чем разница? — при этом вопросе большие глаза малышки казалось

стали еще больше.

На этот раз Кон Тон пожал плечами:

— Да я признаться толком ничего и сказать не могу. Просто есть разница

и все тут. Ну ладно, пошли что ли. А то если мы хотим спокойно в свое удовольствие поесть и посмотреть на то, как колдует Орша'к, ничего не пропустив, надо идти на кухню прямо сейчас.

— А нас допустят на экзамен? — с надеждой спросила малышка.

— Да куда же они денутся, — заверил ее мужчина. — Надо ведь им на ком—

то практиковаться.

Но быть подопытным кроликом Венди вовсе не хотелось.

— Да ты не бойся. Практиковаться они будут только на мне.

— Почему? — удивилась девочка.

— Потому что я и есть то самое задание, выполнив которое можно посту—

пить в магистратуру.

— Как это?.. А я думала, что его никто не знает.

— Так и есть! — заверил ее Кон Тон. — Не знает никто из магов. Но я то

не маг. И расколдовать сам не могу.

— А вдруг бы случилось так, — держа летуна за руку и шагая по коридору,

поинтересовалась Веди, — что кто-нибудь из ведьм подошел к тебе и спросил знаешь ли ты задание для поступление в магистратуру.

— Я бы честно ответил, что знаю.

— Но ведь тогда бы тебя попросили сказать, что это за задание!

— Венди, Веди! Какой ты еще ребенок. Ты хоть раз слышала, чтобы ведьмы

просили чего-то у смертных? Да никогда в жизни. Для магов простые сметные —