Проснулся я невыспавшимся, да это и не мудрено, — с раннего утра в коридорах раздавался топот, гул голосов, словно сотни человек ходили, специально топали ногами и разговаривали возле моей комнаты. До установленного распорядком времени обеда оставалось меньше часа, и я позволил себе немного понежиться в постели. События вчерашнего дня и особенно ночи ясно предстали передо мной и я наконец получил возможность в спокойной обстановке заняться их анализом. Наши учителя учили,— залогом успешных действий полевого агента является его умение предвидеть и предугадывать события, а для этого надо с особой тщательностью подходить к сбору всевозможной информации, а самое главное — делать правильные выводы и предположения.

Ещё вчера меня насторожил тот факт, что Влада перенесла своё свидание на полчаса, да и появление Руты никак не укладывалось в канву событий. Конечно, можно было предположить наличие банального любовного треугольника и опасения одной из сестёр, но ведь сама Влада подтвердила, что у неё нет особого интереса к Гарольду, — для неё он просто друг детства. Хотя с другой стороны, просто другу не назначают свидание в полночь, да к тому же на мосту правды, где, как говорят, нельзя лгать. А что если Влада всё-таки встретилась со своим дружком, задала ему вопрос, тот солгал и погиб? А что бы обеспечить себе алиби и избежать ненужных вопросов она разыграла целый спектакль с мнимым покушением на неё? А если тот выстрел предназначался не лже девице, а мне, но я по счастливой случайности уклонился от него? Чем больше я думал и рассуждал, тем запутаннее становилась эта история,— ведь Донат косвенно дал понять, что Влада злопамятна и не прощает даже намёка на оскорбление. Неужели её подруга замышляла не против неё, а против меня? А что, вполне возможно. Ведь если девушка попросила своего дядю прислать меня для её охраны, то вышедшая поболтать из её спальни девушка, вряд ли насторожила меня. В любом случае мне не стоит быть через-чур откровенным с начальником академии и стоит держать свои мысли и выводы при себе, а так же удвоит свою подозрительность и осторожность.

В дверь постучались и громкий голос произнёс: — Сэр Эдуард, вас приглашают на обед в личный кабинет начальника школы. Поторопитесь, обед начнётся через десять мину.

И куда торопиться? Идти до кабинета от силы три минуты, а вот подготовиться следует. Я быстро скинул с себя рубашку и надел ту, что предназначалась для полевых агентов. По виду она ничем не отличалась от обычной, и только посвящённые знали, что на её изготовление идёт специальная ткань, что выдерживает выстрел лазера с расстояния около двадцати метров и колюще-рубящие удары холодного оружия. По моей просьбе, на всех моих личных вещах, что были мне положены по окончанию школы, была вышита эмблема, на которой изображалась белая роза,— символ Йорков.

Роно через девять минут я постучал в дверь кабинета и, получив разрешение, вошёл. К моему удивлению, обе девицы, духа которых к обеду не должно было быть в академии, уютно расположились за столом и о чем-то тихо шептались. Помимо Доната в кабинете находился ещё один представительного вида пожилой мужчина, который с любопытством разглядывал меня.

— Леди, ваше время пребывания в этом кабинете подошло к концу. Нам предстоит серьёзный мужской разговор, пройдите в парк и немного прогуляйтесь.

Девушки синхронно встали, поклонились и, вместо того что бы пойти на выход, с независимым видом прошли во внутренние покои кабинета, при этом дверь умышленно не была закрыта до конца, что позволяло прекрасно слышать разговор.

— Эдуард, позволь представить тебе моего брата и по совместительству отца этих очаровательных девиц сэра Генриха Озолин, сына правящей королевы Виктории. Генрих, представляю тебе сэра Эдуарда Йорка, последнего представителя мужской линии королевского дома Плантагенетов с планеты Терра. Принц Эдуард был незаконно лишён короны своим дядей Ричардом, а после его гибели в Босвортском сражении, был умерщвлён по приказу Генриха Тюдора, который впоследствии женился на старшей сестре принца и тем самым придал своему захвату королевской власти легитимность, так как его жена осталась единственной наследницей Йорков. Думаю, с представлениями мы покончили, и настало время обсудить те события, что имели иметь место этой ночью.

Эдуард, ты можешь нам рассказать своё видение событий?

— Прежде чем я выскажу свою точку зрения, хотелось бы знать, что стало с другом детства молодых леди, неким Гарольдом? Был ли он убит, или его тело так и не было найдено, а сам он таинственным образом исчез? Только получив ответ на этот вопрос, я смогу продолжить и доложить вам свои выводы.

— А почему вы, сэр, считаете, что Гарольд был убит или бесследно исчез? — с ноткой недовольства проговорил герцог Генрих.

Интересно, а почему сын королевы не рассматривается как первый претендент на её трон, или он был лишён такой возможности за какой-нибудь проступок? Надо будет покопаться в светских хрониках тех лет, может быть мне и удастся найти ответ на свой вопрос.

Донат успокаивающе постучал по его руке, — Действительно Эдуард, Гарольда найти не удалось. Не нашлось и свидетелей, что хоть мельком его видели, так что не факт, что обеим принцессам писал письма с просьбой о встрече именно он. Сейчас наши криптографы работают над этим.

— Боюсь оскорбить вас своим предположением, но полагаю, что ваши люди плохо искали. Надо самым внимательным образом исследовать мост правды, и особенно всё то, что находится под ним. Я хотел, чтобы вы об этом распорядились немедленно. А пока эту территорию будут осматривать, было бы неплохо позавтракать, а заодно и пообедать.

— Льюис, от моего имени прикажи дознавателям немедленно осмотреть землю под мостом правды. Предположительно там может находиться тело Гарольда,— распорядился по коммуникатору Донат,— и проследи, что бы нам доставили обед в мой кабинет на три персоны.

Пока слуги накрывали на стол и носили еду, серьёзных разговоров не велось, а тут ещё сообщили, что под мостом действительно было найдено тело молодого мужчины с раздробленной головой и обезображенным лицом. Первоначальная экспертиза подтвердила, что это Гарольд, друг детства обоих принцесс, что как сирота воспитывался с ними до пятнадцати лет. Наступило тягостное молчание, но это известие ни как не отразилось на моём аппетите, и я с удовольствием поглощал предложенные мне блюда. Тактично предоставив мне время на обед и, заметив, что я уже утолил первый голод, сэр Генрих нейтрально поинтересовался, — Сэр Эдуард, для своего возраста вы неплохо строите предположения и пока интуиция вас не обманывает. Как вам это удаётся? Имея в совсем распоряжении совсем немного фактов, вы, тем не менее, пока безошибочно угадываете события, которые удивительным образом подтверждаются. Вы что, провидец?

— Сынок, ведь что-то заставило тебя насторожиться, не поделишься, что? — задал свой вопрос и Донат

— Господин Донат, я должен быть уверен, что нас не подслушивают за этой дверью. Мои выводы не очень понравятся одной из девушек, что скрылись там.

— Уверяю тебя, подслушать нас невозможно.

Его слова меня не убедили, и какое-то время я собирался с мыслями, а потом начал свой рассказ.

— Прошу только не перебивать меня господа. Первые сомнения у меня закрались тогда, когда стало известно, что свидание с неизвестным мне Гарольдом перенесено по какой-то причине на более поздний срок. Второй раз я почувствовал неладное, когда девица, которую мне было поручено задержать и препроводить в одну из комнат под замок, практически не сопротивлялась, не подняла крик, не угрожала мне всеми карами земными. Ведь насколько я понял, она одна из наследниц и столь вольного обращения с собой терпеть не должна, а она немного посопротивлялась для виду и затихла. И где была её охрана, что обязана не спускать с неё глаз? В своих подозрениях я только утвердился после того, как Влада не подняла крик сразу же после нападения на нас, а, по всей видимости, смотрела у меня из-за спины, как развиваются события. Она даже не вскрикнула, когда одна из статуй сошла со своего места и разорвала последнего нападавшего на куски у нас на глазах. Я бы не удивился, если б она потеряла сознание, или впала в ступор, но, увы, — молодая леди не только не выглядела потрясённой, но была абсолютно спокойной. Её больше беспокоило то, что она замёрзла, а не смерть четырёх человек у неё на глазах. Когда я повёл леди Руту к сестре, то почувствовал, что кто-то включил следящие и наблюдательные приборы, чего не должно быть в пустом корпусе академии. Именно поэтому я легко заметил человека за гардиной в гостиной, а шум падения его тела не привлёк внимания леди Влады и её подруг, которых оказалось слишком много для небольшой проверки, которую она, якобы, собиралась провести в академии.

Я допустил только один промах, когда необузданный гнев и потеря самообладания привели к тому, что я без достаточных оснований зарубил одну из близких подруг принцессы.

— Не кори себя сынок, ты поступил правильно. Дознание показало, что сегодня ночью должны были погибнуть обе наследницы. Убийство готовилось долгие годы и чуть было не завершилось полным успехом. Но как ты с одного взгляда определил предательницу?

— На ней был отличительный знак рода Ланкастеров,— алая или красная роза. Наш род вёл с ними непримиримую борьбу за английский трон, в результате которой в живых не осталось ни одного представителя мужского пола с обеих сторон и к власти пришли Тюдоры.

Свои мысли о том, что за всем этим спектаклем могла стоять одна или обе принцессы, я решил держать при себе, не очень веря в навязываемую мне версию стороннего вмешательства.

Наш разговор затянулся, за окнами уже сгустились сумерки и зажглись первые звёзды, а мы всё продолжали обсуждать происшествия последней ночи и строить предположения. Самым интересным было то, что выслушав мои доводы и выводы, оба лорда ничего существенного не сказали, скрыв имеющуюся у них информацию от меня.

Только ближе к полночи я вернулся в свою комнату, принял душ и, завалившись в постель, предался размышлениям. Стремление представителей августейшей семьи обелить обеих девушек мне были понятны, да и насчёт себя я не обольщался. Полагаю, что через пару дней мне всё-таки предстоит перемещение на Уранию, с последующим бесследным исчезновением. Ночное происшествие не выйдет за стены академии, семейные конфликты будут улажены, и всё будет идти своим чередом. С этими мыслями я и заснул.

Проснулся я от того, что мне кто-то жарко дышал в ухо и к тому же стягивал одеяло. За окнами уже брезжил рассвет, и я без труда узнал Владу. Это настолько меня ошарашило, что я не нашёл сделать ничего лучше, чем разбудить девушку.

— Ээээ, молодая леди, а что вы тут делаете в моей комнате? — я слегка потряс её за плечо.— И позвольте поинтересоваться, как вы сюда попали?

— Отстань, дай мне выспаться, все расспросы утром.

— Так уже утро.

— Эдуард, какой же ты всё-таки настырный, что нельзя было потерпеть хотя бы ещё часик? И не смотри на меня так, словно первый раз в жизни видишь. Если коротко, то я предъявила на тебя свои права, а теперь их утверждаю.

— В моей постели?

— Конечно, а где же ещё? Раньше десяти я от тебя не выйду, к этому времени все с ног собьются, разыскивая меня. К тебе, естественно, не заглянут, а тут и я появлюсь во всей своей красе из твоей спальни. И ведь не отвертишься от того, что я ночь провела у тебя. Надо будет распорядиться, что бы одеяло заменили и принесли вторую подушку, а то ты постоянно одеяло на себя стягиваешь. Мёрзнешь что ли?

Сказать я ничего не мог, а только хватал воздух ртом, словно мне сбили дыхание и я никак не мог наполнить лёгкие.

— Да ты не волнуйся, — поспешила меня успокоить девушка,— ночью у нас ничего не было и до свадьбы не будет, а то знаем мы вас мужиков, — получите своё и в кусты. Со мной такой фокус не пройдёт. Я твоё любопытство удовлетворила, а теперь давай ещё немного поспим? — и она вновь уткнулась мне в плечо и действительно быстро заснула.

Подобного развития событий я не ожидал, к женитьбе, даже морально, не был готов, как вести себя в этой ситуации не только не знал, но даже и не представлял. И вообще, я ещё ни разу не целовался с девушками, а тем более не спал с ними. Мои попытки выбраться тихонько из постели — не увенчались успехом. В меня вцепились как клещами, и отпускать не собирались. Что делать я не знал и, действительно, тоже задремал. Очнулся я от того, что Влада склонилась надо мной и её белокурые волосы щекотали моё лицо. Увидев, что я открыл глаза, она прижалась к моей груди и судорожно вздохнула.

— Если б ты знал, как мне было страшно, там, на мосту. Я даже вскрикнуть не могла, не говоря уж о том, что бы пошевелиться и убежать. Да и как я могла убежать и бросить тебя? Я уже тогда решила, что судьба не зря свела нас вместе. К тому же я решила отомстить тебе за твоё хамское поведение и обращение со мной, а лучше всего это сделать, если ты станешь моим мужем, тогда мстить тебе можно будет каждый день и даже по несколько раз на дню. А теперь, если ты окончательно проснулся, то поцелуй меня.

— Я не умею.

— Что ты не умеешь?

— Я не умею целоваться, тем более с девушками.

— Слушай Эдуард, ты в какой глуши воспитывался? То-то дядя сказал, что повезёт той, которая получит тебя в мужья. Тебе сколько лет, великовозрастное дитя? — и, не дожидаясь моего ответа, стала командовать, — Так, расслабься, приоткрой немного свой рот. Я сказала немного, чуть-чуть. Не прячь свои губы и не напрягай их. Вот так. Хорошо,— и она несколько раз осторожно дотронулась своими губами до моих.

Я боялся пошевелиться, что бы не вспугнуть то волшебное чувство, что подарил мне мой первый поцелуй. Её волосы по-прежнему щекотали моё лицо, но я уже этого не замечал, непроизвольно я стал отвечать и вскоре мы слились в одном жарком поцелуе.

— Всё хватит, а то я задохнусь, мне не хватает воздуха, да ещё ты сильно прижимаешь меня к себе,— она упёрлась своими руками мне в грудь и я с сожалением ослабил свою хватку.

— Судя по всему, молодой человек, у вас то и девушки никогда не было и вы никогда с ними не имели дело. Вы даже обнять меня толком не умеете. Вот уж действительно деревенщина необразованная. Ты только ничего такого не подумай Эдуард. У меня тоже никого до тебя не было, а целоваться я училась вместе с Рутой. Но это не идёт ни в какое сравнение с тобой. И не надо на меня так смотреть, словно ещё немного и ты меня съешь.

Она забралась на меня, задрала свою ночную сорочку так, что её бёдра почти полностью оголились и, немного повозившись, удобно устроилась сверху. Потом вновь склонилась ко мне так, что в вырезе стала видна её грудь.

— Если хочешь её потрогать, то потрогай, только сильно не дави, что бы синяков не осталось. Можешь даже её поцеловать, но только через ткань, большего я тебе до свадьбы не могу разрешить.

Я поспешил воспользоваться разрешением и сначала осторожно накрыл её упругие полушария своими ладонями и, дождавшись, когда она склониться ко мне ещё ниже, несколько раз поцеловал её отвердевшие соски через ткань ночной сорочки.