Несмотря на старческую сгорбленность, старик держался с аристократическим достоинством.
— Я наслышан о тебе, — он смотрел только на меня, — но на встречу не рассчитывал, тем более в таких обстоятельствах.
Он развернулся и похромал к узкой отвесной лестнице на крепостной стене. Только сейчас я заметила: у него на цепи болтался мешок с длинными болтами, раза в два больше моих.
Не сговариваясь, мы с Дареном спешились и за ним. Старик, не оборачиваясь, взбирался по неудобной лестнице вверх, на стену.
— И что, Вы тут в одиночестве живете? — Дарен лез впереди меня, норовя заехать мне пяткой в нос.
— С недавних пор у меня гости. Правда, боятся они, поэтому отказываются выходить.
Между бойниц был приделан огромный арбалет. Минусом таких арбалетов являлось то, что двигался он в основном вертикально и лишь слегка по горизонту.
— Чувствуете? — он отвлекся от прилаживания стрелы и повел носом, словно пытался унюхать очень тонкий аромат.
— Что именно? — Дарен оглянулся вокруг и многозначительно посмотрел на меня.
— Верелеена, разве ты не ощущаешь границы?
— Границу чего?
— Нет? — в голосе прозвучало разочарование, — Прислушайся, ты почувствуешь.
Под стеной возились твари. В остальном было тихо. Слишком тихо. Можно было сказать, что воцарилась просто мертвая тишина. Такая тишина бывает перед бурей, либо перед рассветом, когда у природы самый крепкий сон. Обычное явление природы, ничего особенного. Старик не стал бы заострять на нем внимание. Только если...
По замку было разлито напряженное ожидание свободы. Рассвет здесь для кого-то играл роль тюремщика. Силы ночи, силы тьмы, своеволия и хаоса отступают — воцаряется свет, порядок.
— Сейчас Эндимион взойдет, — я посмотрела на черноту вокруг.
У старика расширились глаза. Он ждал продолжения. Я молчала, осматривая горизонт.
Старый Эндимион восходит первым, через триста восемь минут — Молодой Акидон.
Твари недовольно заурчали.
— Если мы хотим прикончить их, то не будем медлить. Или рассвет будем встречать?
Одно неуловимое движение планеты и чернота сменилась серым утром.
При свете дня твари смотрелись еще более дико. Шкура была словно склеена из заплесневелых, местами в струпьях, тряпок кожи с жуткими участками скукожившегося меха. Я зарядила арбалет и прицелилась. Вместо глаз на меня глядели две крошечные дырочки, стянутые по краям гладкой кожей. Руки задрожали. Быстрый выдох и стреляю. Сбоку просвистела стрела и угодила точно в голову твари. Я дернулась окаменевшим от перенапряжения телом и вышла из ступора, в котором пребывала. Тварь взвизгнула и замерла, распластавшись в полевых цветах. Остальные твари сбились в кучу, и словно после краткого совещания, дали деру.
— Возьми, — я пихнула Дарену в руки арбалет. Он без вопросов схватил оружие. Убивать, защищая свою жизнь, я еще могу, мне приходится. Срабатывает инстинкт самосохранения. Но стрелять вот так, в беззащитную тварь, которую изъяли из привычного ореола обитания и пропитания и бросили в мой мир, пока не научилась.
Стрела сорвалась с пружины и угодила в затылок гибрида, петлявшего среди высокой травы. Дарен зарядил снова арбалет. "Лоскутники" мчались к топи.
— Нет. Далеко, — сказал Дарен и опустил арбалет к ногам.
— Думаю, не стоит здесь задерживаться, — сказал старик.
Дарен присел.
— Ты как? В порядке? — Он хотел дотронуться до меня — его рука зависла над моей спиной — но передумал.
Я посмотрела ему в лицо. Но увидела там совсем не то, что ожидала — в нем ясно читалось сочувствие и... облегчение. Неужели проявление человечности, которую многие сочтут за слабость, достаточный повод меня пожалеть? На короткий миг в его взгляде скользнул интерес, потеснив привычную неприязнь, отстраненность и подозрительность.
— Все нормально.
Я встала с корточек и заметила нечто странное. Окна замка были забиты с внутренней стороны досками, кое-где полностью заложены кирпичом.
— Надо поторопиться, — старик озвучил общую для всех мысль.
Мы схватили лошадей под уздцы и пошли к замку. Конечно, можно было запрыгнуть в седло и преодолеть путь гораздо быстрее. Только запрыгнуть было еще труднее, после часов непрерывной скачки.
Преодолев половину пути, я натолкнулась на неправдоподобно густой воздух и застыла в нем. Сердце дернулось, а потом забилось быстрее обычного. Духота проглотила меня, пробуя на вкус влажным шершавым языком. Я пересекла невидимую границу, которая пыталась оттолкнуть меня, выбросить наружу. Движения казались медленными, как под водой. Я оглянулась на Дарена. Его лицо взмокло и покраснело — он был в состоянии близком к удушению и двигался так же медленно, как и я.
Хозяин замка спешно хромал в нашу сторону. Когда он пересек границу, то я смогла не только дышать, но оказывается, и вновь слышать. Мощные приближающие хлопки, раздражающие крики, ржание перепуганных лошадей и голос старика — звуки ворвались в мое сознание с бешеной силой. Я покачнулась. В небе, в ста пятидесяти маховых саженях от меня, летел птеранодон.
Глава 12.Заброшенный замок
Ящер вошел в пике. Видимо, он задался целью, во что бы то ни стало поймать нас. Вряд ли у него это получится. Старик, судя по защитному куполу, подготовился к встрече с нежелательными гостями.
Обменявшись с Дареном взглядами, мы отвели лошадей поближе к траве. Вряд ли им перепадет овса, хотя было бы неплохо накормить усталых животных.
В небе, над нашими головами раздался высокий протяжный крик. Я оглянулась. Ящер повис над пустым двором в защитной прослойке, головой вниз. Купол его не пускал. Защитные силы душили непрошенного гостя и мне совсем не хотелось на это смотреть. И слушать тоже. Однако не буду ханжой: смотреть со стороны все же лучше, чем удирать от кровожадного хищника.
Мы привязали лошадей у коновязи с обрушенной стороны замка. Под защитой купола им ничего не грозит.
Старик не стал нас дожидаться. Дарен дернул ручку на себя. Массивная, оббитая железом дверь с тяжелым вздохом отворилась.
— Помоги мне, — сказал старик и принялся подтаскивать к двери тяжелый каменный засов. Дарен взялся с противоположного конца, и они вместе уложили его на штыри.
Подождав пока глаза привыкнут к темноте, я вошла в гостевую залу замка. Её центр прожигала черная дверь. Она притягивала внимание подобно огню в темноте — была пропитана черной магией. Очерчивая дверь ровным прямоугольником, по стене и на полу, вились крупные виргалейские руны.
— Ну и дверь, — высказал свои подсознательные опасения Дарен.
Гостевая была в таком же запущенном состоянии, как и двор. Окна заколочены досками. Освещение — пыльные лучи дневного света из щелей и догорающие опалки свечей. Из обстановки — длинный обеденный стол, стулья и потертое кресло, стоящее само по себе.
В комнате была тяжелая гнетущая атмосфера. Страх витал в воздухе и клеился ко всему живому, как сорная трава, которая растет на огородах.
С затемненной половины залы доносилось чавканье, прерываемое сухим немощным кашлем. Тот еще антураж.
Глаза, наконец, привыкли к мраку, и я смогла разглядеть в силуэте крупного мужчины сгинувшего на болотах купца Погодина. Он был живехонек и вполне здоров, только бледен... впрочем, как и все присутствовавшие.
— А, графиня!.. — Купец сузил поросячьи глазки. — Какими судьбами? Для нас такая честь принимать у себя столь известную особу. Может, колданете и испепелите тех людоедов за воротами?! — он брызгал слюной и махал рукой так сильно, что казалось удивительным, что он до сих пор не вывихнул руку или не захлебнулся.
— В другой раз.
Он захихикал, но поймав взгляд старика, подавился своим ехидством.
За столом на двенадцать персон сидели еще трое. Сюрприз неприятный во всех отношениях. Помимо щуплого мужичонка с бегающими глазками, которому подходила роль служка по мелким поручениям, за столом сидели Высокий и Конопатый. Они оторвались от поедания костей и переглянулись.
— Это же та ведьма, наверняка, — намеренно растягивая слова, произнес Высокий.
Конопатый смотрел, распахнув глаза.
— А она ничего. Мила-а-ашка, — сказал Высокий и облизнулся. В чертах его простецкого лица проступило вожделение.
Конопатый хрюкнул.
— Проходите. Будьте желанными гостями в моем доме, — сказал хозяин замка.
Высокий вытер рукавом жирный рот и, сделав знак Конопатому, встал из-за стола.
Дарен вытащил меч. Я боролась с желанием сделать то же самое.
— Капита-а-ан, — сказал Высокий, словно ругательство. — Давненько не виделись.
Огромная ладонь коснулась моего лица. Кожа покрылась мурашками, а волосы на затылке встали дыбом. Невидимые пальцы прошли сквозь меня и двинулись к Дарену. Они обследовали всех присутствующих и остановились на Высоком. Он даже не заметил вторжения.
Конопатый снова хрюкнул.
— Теперь ты не такая сильная и быстрая?
Поразительно, что он, с виду тупая машина для исполнения приказов, правильно разобрался в том, что случилось около моей избы.
— Тебе лучше заткнуться. Или я отрежу твой болтливый язык, — ответил Дарен.
Я вытащила кинжал и стала вровень с Дареном.
Высокий заржал. Конопатый тупо смотрел то на меня, то на Дарена.
— Прекратите! — прошипел хозяин замка так громко, что его шипение разошлось эхом. Гремя цепью, он встал между нами, — Я же говорил, что в моем доме следует соблюдать тишину... — он переводил взгляд с одного лица на другое и пытался подобрать слова так, чтобы все поняли.
— Держать отрицательные эмоции под контролем, — помогла я старику высказать мысль.
Старик с надеждой посмотрел на меня.
— Я знал, что ты поймешь.
Пол содрогнулся от сильного толчка. Если здесь имеются подвальные помещения, а я уверена что они здесь есть, то толчок мог идти оттуда.
В комнате стало душно, будто кто-то выкачал кислород до последнего глотка.
— Что находится за той дверью? — я не могла оторвать взгляд от черной двери по центру глухой стены.
— Богор.
Это скопление духов, которых держат в заточении и используют для личных, чаще аморальных целей. Когда духов не пускают к Прародительнице, возвращаться к которой заложено при рождении, они дичают. Так или иначе, а финал у этой истории один: духи разрывают связь с Матерью, набирают силу и выходят из-под контроля. Я отвернулась от старика. Знакомство вдруг резко перестало быть приятным.
— Что это значит? — Дарен спросил так, чтобы услышала только я.
— Что мы зря сюда свернули, — сказала я.
Высокий протиснул ладонь в штаны и оттянул тугой ремень, который поддерживал круглое пузо.
— Не бойся, малышка, я позабочусь о тебе, — сказал Высокий и осклабился.
— Верелеена, я могу надеяться на твою помощь? — старик буравил меня своими черными глазами. Воцарилась тишина.
— Смотря в чем.
— Я хочу освободить их.
— Поздно спохватились.
— Знаю, — ответил старик с покаянием.
Освободить, означало просто напросто выпустить их немногим раньше на волю. Если таким образом старик надеялся на прощение, то он, либо ослаб рассудком, либо задумал что-то, что еще крепче их привяжет к его воле.
— Мне надо подумать.
— У меня всё готово к ритуалу.
— Всё?
Он кивнул, не отрывая своих магнетических цепких глаз от моего лица.
Мужичок, который на протяжении всего разговора сидел за столом, заерзал на стуле и зашелся сухим кашлем.
— Мне надо выспаться, тогда мы сможем взвесить наши силы.
Его плечи опустились, будто он долгое время нес непосильную тяжесть, которая внезапно испарилась.
— Тогда до ночи.
— Опустите мечи — пока вы под моей защитой, вы в безопасности, — сказал старик. Он посмотрел на Дарена тяжелым змеиным взглядом.
Мы опустили оружие, но не убрали.
— Можете занять комнаты на втором этаже в конце коридора.
Хозяин замка сел в кресло.
Мы пошли к лестнице. Внутри меня все дрожало.
— До встречи, милочка, — донесся голос Высокого.
— Держи себя в руках, гавнюк, — рыкнул Дарен и развернулся обратно, чтобы добавить аргумент повесомее, но я, схватив его за локоть потащила к лестнице.
Мы поднялись на второй этаж. Было темно, хоть глаз выколи. В конце коридора одинокий, с иголку, луч пробивался из забитого окна.
— Он хочет убить того мужичка, — я говорила очень тихо, так чтобы не услышали внизу.
Дарен остановился.
— Ты думаешь? — мы сгрудились в углу, как что-то замышляющие дети, только сейчас это не казалось забавным. Противный липкий пот растекался по спине.
— Наверняка. Ты видел, он слабый и, Великая Сила, мне кажется, он знает, что его хотят убить.
— Расскажи-ка все по порядку, — сказал он угрожающим голосом.
Мы по-прежнему держали клинки наголо, время доверия к хозяину замка и его обитателям прошло.
— Старик занимается черной магией. За той дверью он насильно удерживает духов и тот толчок — это богор, скопище духов, пробует свою силу в физическом мире. Дверь является сдерживающим элементом, но, я думаю, ненадолго.
— Что он хочет от тебя?
— Думаю, он надеется запечатать дверь кровью жертвы, а я должна усилить "замок", — я усмехнулась.
В наступившей тишине было слышно лишь дыхание Дарена.
— А ты можешь справиться с духами без жертвы?
Я опасалась отвечать вслух. Меня не покидало ощущение, что нас подслушивают.
Вместо слов я покачала головой, отрицая.
Он какое-то время не шевелился, потом резко выдохнул и, я бы подумала, упал духом, но это было не так. Скорее короткая передышка, чтобы осмотреться.
— Думаю, нам надо поспать пару часов и выбираться отсюда, — сказал Дарен после тишины, которая грозила взорваться от потока сдерживаемых эмоций.
Мне не хотелось задерживаться в замке ни одной секунды, но здравый смысл победил.
— Да. Так будет лучше. Я мертвецки устала.
Мы пошли вдоль коридора, разрубая сгущенную темноту клинками.
— Почему ты сказал тогда, что не знаешь меня?
Он напрягся.
— Может, я не хотел, чтобы ты попала в их компанию.
— Вот как?
Что-то неуловимо изменилось в том, как он разговаривал со мной. Хочется верить, что больше я не кажусь ему беглецом из преисподней.
— Они мерзавцы каких еще поискать. Дерьмо на ножках, одним словом.
Мы уперлись в тупик. Раньше в конце этого коридора было окно — ныне кирпичная кладка. Напротив друг друга расположились двери с врезными замками.
— Мы можем ночевать в одной комнате.
Я вопросительно посмотрела на Дарена.
— В этом нет необходимости.
Он проигнорировал мой ответ.
— Я серьезно. Будет безопаснее, если я буду рядом.
— Я их не боюсь и могу за себя постоять.
Он хотел сказать что-то неприятное для меня, но не решился.
— Ладно. Если что, я — напротив, — он показал большим пальцем на дверь позади него и вошел внутрь.
Моя комната представляла собой тесную квадратную коробочку с затемненными углами и узкими полосками дневного света сквозь забитое окно. Я закрыла дверь на ключ, который был встроен в круглую ручку. Одно радовало — в комнате было прохладно. Я упала на кровать, которая занимала почти всю комнату. Глаза слипались. Перед тем как заснуть я собиралась обдумать план своих действий, но сон затуманил голову и утянул в свои теплые уютные объятья.
