* * *
"Если вы идете сквозь ад — идите не останавливаясь".
Уинстон Черчилль
Стало вдруг очень неудобно лежать, будто на меня упал потолок. Ни вздохнуть, ни повернуться. Самым страшным оказалось, что обрушение здесь не причем. Я дернулась, но тот, кто лежал сверху, был тяжел, огромен, и вдобавок, от него воняло помойной ямой.
Мои руки он прижимал к подушке, скручивая ежовой хваткой. Свободной рукой он шарил у меня под рубашкой. Его липкая борода колола мне кожу, в то время как слюнявые губы облизывали шею. Я хотела крикнуть, но голос застрял где-то в районе желудка.
Он нащупал грудь и сжал сосок колючими толстыми пальцами.
— Проснулась, дьяволица? — его голос был так же отвратителен, как и его руки, — Сейчас повеселимся!
Я заорала и дернулась изо всех сил. То же самое, что пытаться сдвинуть с места скалу. Меня бросило в жар от страха и отвращения.
— Убери свои грязные руки! — я попыталась просунуть коленку между его ног, чтобы врезать ему хорошенько, но он меня опередил. Прыгнув на мне, так что чуть не раздавил, он втиснулся между моими ногами.
— Тебе нравится? — Он облизал мне плечо и полез вниз. Ощупывая, хватая до боли, он пытался снять мои штаны, только мешал пояс.
Я задыхалась под его весом. Говорить приходилось из последних сил.
— Ты что, недоумок, не умеешь штаны снимать? — он замер, продолжая тяжело дышать, — Как же ты справляешь нужду? Прямо в штаны?
Я могла ожидать какой угодно реакции, но только не такой. Он вгрызся в меня зубами. Я продолжала орать до тех пор, пока он не вытащил челюсть из моего плеча. В коридоре послышался грохот и треск ломающегося дерева. Как я могла забыть? Там же Дарен, и он может мне помочь.
Высокий снова дернул за пояс. Затрещали швы. Чему он был очень рад, судя по рычанию.
Из коридора доносились крики и отголоски завязавшейся драки.
— Колян задержит капитана, пока я не закончу с тобой. Ты должна быть наказана за то, что сделала, сучка!
У меня же есть оружие! Очень острое оружие, которым можно отрезать кое-кому яйца. Проблема в том, что кинжал подо мной в спинных ножнах.
В дверь кто-то врезался. Послышался хруст то ли дерева, то ли костей.
Вспомнив об оружии, я почувствовала тупую ноющую боль в спине. Ножны, о которых я забыла, втыкались в позвоночник, грозя переломать его в поперечнике.
— Твоя взяла, — я пыталась сказать надломленным тоном, — ты слышишь! Я сдаюсь! — я перешла на крик, чтобы отвлечь его от разрывания и стягивания моей одежды.
— И что? Нужны мне твои сдаюсь! — он засунул руку под рубашку и ухватился за грудь, больно сжимая её. Я задержала дыханье, опасаясь послать его матом.
— Если б ты сказал... я могла бы... добровольно.
Он заржал, окатив меня ароматом нечищеных зубов.
— Мне и так неплохо, — он принялся усиленно тереться затвердевшим комком мне между ног и перешел к следующей груди.
— Могло бы быть... гораздо... лучше, — голос мой больше напоминал полузадушенный, но Высокий поверил.
Чтобы ему быстрее думалось, я обвила его ногами.
— Какой ты горячий!
Он ослабил хватку.
— Ах ты, сучка, а строила из себя недотрогу! — "сучка" звучало, словно комплимент.
Он отпустил мои руки, задрал рубаху и принялся стаскивать с себя штаны.
— Раздевайся, — он сказал так, будто оказывал мне честь.
В коридоре снова что-то грохнуло и ударилось в дверь. Треснуло дерево. Я заметила блеск лезвия, которое вылезло из двери. Время замедлилось. Следующие события я помню в отрывочной последовательности. В комнату кто-то вошел.
Высокий обернулся на шум. Превозмогая мышечную дрожь, я выхватила кинжал.
— Блуд! — крикнул Высокий. — Блуд!?
Я с размаху резанула по его шее. Меня обожгло чем-то горячим и скользким. Над ухом раздался горловой булькающий крик.
Черный силуэт вырос в полный рост. Я неимоверным усилием высунула ногу из-под Высокого, который стал еще тяжелее, перекатилась по кровати и свалилась на пол. В голове зашумело. Я хотела только одного, чтобы это поскорее закончилось, и чтобы этот силуэт держался от меня подальше. Я вжалась в стену. Руки стали горячими, словно я их окунула в кипяток. Как горячо! Кипяток двинулся к локтям, предплечьям. Мужчина двигался ко мне, огибая кровать.
— Стой! Не двигайся! — мне, казалось, я крикнула изо всех сил, но не услышала собственного голоса. Рукоять кинжала, которую я сжимала так сильно, что перестала чувствовать пальцы, превратилась в магму. Я выбросила вперед руку и отпустила кинжал. Кинжал остался висеть в воздухе. Я чувствовала связь с кинжалом так остро, будто он до сих пор находился в моей руке. Черный силуэт попятился. Я развернула кинжал острием к нему. В любую секунду лезвие могло проткнуть человека.
В дверях появился еще кто-то. В его руке дрожала свеча, освещая складчатое одеяние. Свеча оторвалась от блюдца, зашкварчала, задымила, но послушно полетела к скрытому чернотой лицу мужчины. Свет был до того ничтожный, что рассмотреть лицо было невозможно. Сплошные черные тени на желтом лице. Надо больше света. Огонь вспыхнул и оплавил свечу.
Дарен закрылся рукавом, но я успела разглядеть, что это именно он. Именно в его шею было направлено острие.
Кипяток вытек из меня мгновенно, оставив лишь жжение на кончиках пальцев. Кинжал свалился на пол. Огонь потух.
— Я думала, это не ты, — теперь я слышала собственный бесцветный голос.
Старик испарился. А приходил ли он?
— Прости, я бы никогда, никогда... Прости, — я вглядывалась в его лицо, вновь скрытое темнотой, и пыталась разобрать его выражение.
Дарен опустился рядом со мной.
— Вставай, я помогу тебе, — Дарен подхватил меня на руки и посадил на кровать. Брюки сползли мне на бедра лохмотьями.
— Все закончилось, слышишь? — он еще пытался утешать меня, после того как я чуть не убила его.
Он прижал меня к себе дрожащими руками. Моя голова сама опустилась на его плечо, и он стал меня гладить по макушке. Наверное, он ждал от меня истерику. Только глаза мои были сухи, голова пуста, а душа безразлична ко всему.
— Я его убила... Он ведь умер?
— Да, можешь не сомневаться.
Он говорил мне в ухо, щекоча дыханием. В его объятиях было очень уютно. Против воли я стала обращать внимание на лишние детали: его запах, колючие щеки, мягкие губы, которые могли бы меня целовать. Наверное, это извращенство в такой ситуации.
— А второй?
— Тоже мертв.
— Старик. Он приходил сюда? — спросила я, машинально посмотрев на дверь.
Темнота стала гуще, и увидеть что-либо в ней было сложно обычным зрением.
— Приходил, а потом ушел.
Я встала с его колен и попыталась собрать штаны в единое целое. Ничего не вышло. Скинув их на пол, я осталась в рубахе, которая прикрывала ягодицы, и трусах. Сапожки должны стоять с той стороны кровати.
Ноги были слабыми и будто не моими. Огонь, проникший в мои руки, и даже в кинжал, мог бы спалить меня. Сейчас я это понимала. Ведь я спустя годы целительской практики вытянула ману из себя, и трансформировала её, сама не знаю во что. Не заклятие, а Моркл знает что. Мне хотелось избавиться от вошедшего, да, но вспомнить как именно я не могу. Мана превратилась в огонь, а кинжал стал продолжением моей руки.
— Что он с тобой... в смысле...
— Ничего. Не успел.
Пошатываясь, я одела сапоги, стараясь не смотреть влево, где около кровати огромной темной кучей лежал Высокий.
— Ты уверена, что с тобой все в порядке?
— Да. Бывало и похуже.
Я подобрала валявшийся на полу кинжал и вышла в коридор. Находиться в комнате стало невыносимо.
— Надо убираться отсюда, — сказал Дарен. Он закрыл дверь. Темнота по сравнению с прошлым разом стала гуще.
— Сейчас день или ночь?
— Думаю, что ночь. Темнее как-то стало.
Под ногами прокатилась судорога, будто под замком заворочался до этого спавший крепким сном гигант. Я покачнулась и чтобы не упасть оперлась руками о стену. Сердце испуганно ёкнуло и понеслось гонять кровь в учащенном темпе.
— Что это значит? — спросил Дарен. Меч уже поблескивал в его руке. Он с трудом, но, кажется, смог удержаться на ногах.
— Только не это. — От страха свело дыхание. — Богор освободился! — я оглянулась в слепую темноту коридора, залегшего перед нами.
Настроиться на внутреннее зрение, чтобы хоть в чем-то опережать противника, не получилось. Голова закружилась, появилась тошнота, не имевшая ничего общего с недомоганием. Подобные симптомы кричали об энергетическом истощении, до которого как я надеялась еще далеко. Сейчас, когда мне так нужны мои силы, я их растратила впустую. К тому же, едва не убила Дарена. Угрызенья совести — я согласна на них, лишь бы избегать непоправимых ошибок.
— Что случилось? — он придвинулся ближе ко мне, пытаясь угадать мои мысли.
— Я на нуле. У меня истощение и мы можем рассчитывать только на наше оружие.
Стены задрожали мелкой дрожью, которая перешла в толчок, сбивший нас с ног. Все обиды и раздражение как рукой сняло. Единственными звуками в наступившей тишине было наше учащенное дыхание, которое казалось слишком громким, как бой курантов в обеденной тишине Мона. Я боялась пошевелиться. В последнее время я так часто обращалась к магии, что сейчас чувствовала особенную уязвимость, будто вышла из дома голой.
— Давай уберемся отсюда, — сказал Дарен, вставая и хватая мою руку.
— Если сможем, — добавил он чуть слышно и усмехнулся.
По правой стороне прокатилась мощная вибрация, словно огромный червь пронесся внутри туннеля в стене. Мы побежали. Тряска и быстрые толчки сопровождали нас вплоть до лестницы.
Длинная крутая лестница вела себя хуже самого дикого быка. Временами я теряла ориентацию в пространстве: лестница приобретала размыто-золотистую окраску, как при свете Эндимиона, и начинала уходить из-под ног. Пару раз Дарен подхватывал меня, но в основном я падала... Или мне казалось, что я падаю, потому что через минуту лестницу поглощала тьма, а я стояла на месте, сжимая пальцы обоих рук на кинжале.
— Ты как? — голос Дарена был сухой и хриплый. Но это мелочи. Главное мы преодолели лестницу. Ноги подкашивались — я прислонилась к холодной поверхности стены. Сам Дарен выглядел так, будто его сейчас стошнит.
— Еще не решила, — мысль оборвалась. Я продолжала стоять с открытым ртом. Только сейчас я сообразила, что смотрю внутренним зрением. От этой мысли живот скрутился в трубочку.
Комната, некогда служившая гостиной, купалась в золотисто-желтом свете. На полу валялись подсвечники, опалки свечей, осколки посуды и вилки. Черная дверь была приоткрыта, а стол, занимавший почти половину комнаты, стоял на потолке. Два стула, которые, наряду с остальными десятью, как и положено стульям, стояли рядом со столом, со скрипом выдвинулись из-за стола.
Они приглашали нас за стол. Шутили, прекрасно сознавая, что естественным образом принять приглашение мы не могли. Не могли ответить на "вежливость". Мы были лишними, потому что были живыми. Значит, заслуживали злость и возмущение хозяев.
Дарен, как загипнотизированный, наблюдал за стульями, которые начали выезжать один за другим, будто соревнуясь. Он, как и я, сейчас видел в физической тьме. Тогда, возможно, у нас есть шанс выбраться. Духи еще только осваиваются, пробуют свою силу и разбрасываются ею, как грязью.
— Держу пари, что его держат духи. Они хотят напугать нас, — я обращалась к Дарену обычным голосом. Потому что как бы тихо я ни шептала, они все равно услышат.
Он задержал на мне взгляд, и я впервые поймала себя на том, что невероятно приятно чувствовать его взгляд на себе.
— Что?
— Стол. Он стоит на потолке, потому что духи держат его за ножки, так же как и стулья.
Его глаза приобрели нормальный размер, но он продолжал смотреть на стол.
— Они что хотят нас ТУДА усадить?
— Возможно, — я пыталась сохранять хладнокровие, но почему-то ноги стали деревянными и прошиб пот. Высота потолков была внушительная — больше четырех косых саженей.
Стулья, предназначенные для нас, упали на пол и разлетелись в хлам. Я отскочила назад, загородив лицо рукой.
Когда я вновь посмотрела наверх, стулья не шевелились. Парадный вход был завален кирпичами, обломками мебели и землей. В углу этой вспученной кучи лежал хозяин замка. Его лицо покрывали синяки и кровоподтеки, рука беспомощно свешивалась с живота. Я обвела взглядом комнату, ожидая в любой момент увидеть перед собой призрака. Стены были целы. Откуда тогда взялись кирпичи?
Я поймала взгляд Дарена и кивнула на старика, которого скрывала тень от завала.
— Надо проверить, жив ли он, — сказал Дарен.
— Да...
Мы продолжали стоять. Во рту пересохло, рукоять кинжала скользила в мокрых ладонях, а в ушах стучала кровь. Замок кишмя кишит одичавшими призраками, на уме у которых хрен знает что. За стенами замка "лоскутники" плюс, возможно, ящеры. Но это всё потом. Сейчас надо пересечь полкомнаты.
Я пошла первая, предощущая каждой клеточкой своего тела удар стула по затылку, будто чертова мебель уже врезалась в меня. Дарен шел позади. Хочется верить, прикрывал мне спину.
— Если бы они хотели нас убить, то уже убили бы, — сказала я
Он не ответил. Меня саму эта мысль нисколько не утешала.
Старик лежал на спине, приобняв здоровой рукой поврежденную руку, которая выглядела отмершей. Пульс слабый, но прощупываемый. Жив. На виске глубокая полукруглая вмятина, из которой просачивалась кровь. Если б у меня были силы, возможно, я бы вылечила его.
Мое запястье кто-то больно сжал хваткой удава. Я дернула руку на себя, но жилистая рука с сухой шершавой кожей держала крепко. Старик приоткрыл глаза, которые даже сейчас излучали порочную силу.
— Я проиграл, — сказал он хрипящим голосом. Он зло усмехнулся, будто издеваясь сам над собой, — Они хотят помучить меня, перед тем как убьют! Но ты тоже не выйдешь.
Он кивнул в сторону черной двери и застонал от резкого движения головой. У меня все внутри обмерло. Из двери на меня смотрела чернота, глухая и зыбкая, как трясина, из которой не выбраться назад.
Старик засмеялся ненормальным кудахчущим смехом.
Я с силой дернула руку на себя.
— Отпусти, — сказала я и поймала себя на том, что мой голос единственный звук в давящей тишине.
— Я не хочу умереть в ИХ компании, не хочу! — прошептал старик. Его сухая ладонь стала влажной. На покалеченном виске запульсировала вена, отчего усилилось кровотечение.
— ОТПУСТИ меня, — я пыталась делать вид, что могу в любой момент выдернуть руку, что ситуация под контролем. И понимала, что моя угроза схожа с детским лепетом.
Дарен опустился на одно колено и взвел меч над рукой старика.
— Если не отпустишь, то придется отрубить, — Дарен не шутил. В комнате стало еще тише. Он замахнулся мечом...
Старик разжал пальцы и попытался спрятать руку в складках своей робы. Я вскочила на ноги, но вздохнуть с облегчением не успела. Легкие скрутило стальным обручем. Ноги оторвались от пола и меня очень больно швырнули о стену. Перед глазами запрыгали слепящие красно-желтые круги. Я была готова отключиться. Дарен подхватил меня под мышки и потащил за собой, чем помешал хлопнуться в обморок.
