Когда я поднималась к себе в покои, меня перехватила горничная, вручив записку от герцогини Вальтерштурской. Она приглашала меня на чаепитие, а также выражала надежду на приятную беседу. Первым порывом было отказаться. Но поразмыслив, я согласилась. Мне нужна информация о том, что происходит в Карплезире. Чаепитие в кругу говорливых дам не самый худший способ её почерпнуть. Заодно проверить собравшихся на предмет наличия магического дара.
Чаепитие должно было состояться на летней веранде Георгиевского дворца, куда можно попасть двумя путями. Я решила зайти с черного хода для слуг и войти на веранду с женского крыла. Прежде чем меня рассмотрят гости герцогини, я должна их сама как следует рассмотреть.
Собравшиеся женщины разных возрастов чинно и важно пили чай за глянцевыми темными столиками. Расположившись на мягких вычурных скамейках, пуфиках и софах, уложенных миниатюрными подушками, они брали фарфоровые кружки двумя пальцами, оттопыривая мизинец, и делали маленькие глотки. Зачем спешить?
Золотистый вечерний свет Эндимиона и Акидона заливал веранду, отражаясь от натертого до блеска паркетного пола. Стена, как и двойная дверь, выходящие на мраморную площадку парадного крыльца, были сплошь из стекла, разделенного узкими деревянными рейками.
Герцогиня сидела по центру, лениво обмахиваясь веером и посматривая в сторону крыльца. На внешность она была типичной вирганкой: очень светлые золотистые волосы, кудряшками обрамлявшие румяное лицо, и яркие голубые глаза. Улыбка её была приятной и располагающей. В её благосклонном отношении к окружающим женщинам на удивление не было притворства.
Я накинула на себя заклятие отвода глаз. Присматриваясь к циркулирующей в женщинах энергии, я обошла веранду вдоль стен. Ни одна из приглашенных не обладала даром. На двух были надеты магически заряженные украшения: рубиновый браслет для привлечения мужского внимания и кольцо для сохранения здоровья. Браслет, к слову сказать, принадлежал герцогине.
Украшения могли достаться в наследство от родителей. Двадцать лет назад подобные вещи считались совершенно обычным атрибутом.
Можно расслабиться и снять заклятие.
Сделав вид, что только что вошла, я пожелала всем доброго вечера. Ответом мне стали вялые приветствия и цепкие, порой испуганные, взгляды.
Большинство женщин, а их собралось много, были без париков, в корсетных платьях с пышной юбкой, но без обручей. У многих девушек я заметила в прическах живые цветы. Еще немного и в дворцовую моду войдет коса, прическа простолюдинок. Всяко лучше, чем сооружать башни и птичьи гнезда у себя на голове в разгар страденя.
На мне был одет привычный наряд: распашное светло-зеленое платье с вставками из белого кружева по горловине и белое тонкое нижнее платье. Нижнее платье было настолько тонкое, что просвечивались коленки, если сесть. Зато было не жарко. Волосы уложены в пышную косу на бок с вплетением цветков алиссума. Украшения я не любила. Жемчуг, что я купила у ювелира, так и остался лежать в трюмо. Надела перстень с сапфиром, и то по необходимости.
— Я так рада, что Вы пришли, графиня, — герцогиня Вальтерштурская грациозным жестом руки указала на пустующий рядом с ней стул.
— Спасибо за приглашение, герцогиня, — ответила я любезностью на любезность.
Столики окутала тишина. Женщины прислушивались к нашему разговору и присматривались ко мне.
— Можете звать меня Изабелла, — сказала герцогиня и улыбнулась. Улыбка у неё вышла искренняя, что меня порадовало.
— Верелеена, — ответила я и улыбнулась ей в ответ.
— Знаете, я позавчера так испугалась. Вышла подышать воздухом, а тут это привидение черной тенью пролетело передо мной! Я думала, что умру от страха!
Все женщины заохали, что еще раз подтверждало их чуткий интерес.
— Старые дворцы порой таят в себе привидения, — ответила я. — Но Вы, Изабелла, можете больше не бояться. Вчера, еще до обеда, я уничтожила его.
Объяснять, что я открыла портал и отправила неуспокоенную душу в астрал, я не стала. Они просто не поймут в честь чего жалеть мерзкое привидение.
Герцогиня захлопала в ладоши.
— Браво, Верелеена! Вы такая молодец. Как мы раньше жили без Вас?
Женщины, наконец, отвлеклись и принялись обсуждать все потусторонние встречи или знаки, коим они были свидетельницами. Семя упало в благодатную почву. Но, как оказалось, герцогиня на это и рассчитывала.
— Это правда, что Вы спасли капитана Казимова? — спросила она, понизив голос.
— Да, я помогла ему. Перевязала раны, ухаживала за ним, пока он не поправился.
Она наградила меня скептическим взглядом.
— А я слышала другое. Что Вы смогли его буквально выдернуть с того света! — она понизила голос и слегка подалась ко мне.
— Это сплетни. Вы же понимаете, Изабелла, что это невозможно. Да, я обладаю даром исцеления, но этого недостаточно.
Изабелла разочаровалась во мне. Это было так заметно, что я еле сдержала победную улыбку. Герцогиня, наверняка, поделится нашим разговором с парой-тройкой доверенных лиц. Те, в свою очередь, перескажут своим друзьям-подругам. Чем слабее меня будут считать враги, тем сильнее я смогу их удивить при встрече. В том, что встреча состоится, можно не сомневаться.
— Надо же, такая романтичная история была, — проговорила герцогиня, придя в себя.
— Видимо, Вы романтик, Изабелла, — осторожно закинула я крючок.
Она смутилась слегка, отчего её наливные розовые щеки сильнее раскраснелись.
— Я верю в любовь, Верелеена. Она может пронзить твое сердце, как стрела, и ты уже не будешь властен над собой. А Вы?
— Я?
— Да. Вы верите в любовь?
Я скривилась. После истории с Эриком мне трудно верить в любовь. Пройдя через боль, я поняла, что любовь, какую описывают в дамских романах, мне не светит.
— Дайте угадаю! Неудачная любовь?
— Можно и так сказать, — наконец выдавила я из себя.
Вдоль стеклянной стены быстрым шагом прошли Дарен с Максом. Они спешили. Дарен выглядел сосредоточенным. Впрочем, как и Макс. Порыв выйти из беседки и окликнуть их, я подавила. Сейчас не подходящее время для разговора. Оберег подождет. Я надеюсь.
— А Вы знали, что капитана Казимова император приставил к учебному взводу в отместку? — герцогиня тоже заметила проходящих офицеров и переключилась уже на них. Я почти выдохнула с облегчением, когда она сменила тему, если бы ни её слова.
— Нет. За что же?
— Император решил женить капитана на младшей дочери барона Овсянникова. Капитана Казимова на тот момент связывали скандальные отношения с женой генерала Яхонтова. По слухам император до последнего прикрывал эту связь. Ведь капитан Казимов его друг.
— Извините, что я вмешиваюсь в Ваш разговор, герцогиня. Знаю из достоверных источников, что капитана сослал не император, а сам генерал Яхонтов, — сказала дворянка, сидящая за рядом стоящим столиком. Голос её был сухой и безэмоциональный. Глаза холодные, как у рыбы, и слегка навыкате. Я задержала на ней взгляд. От женщины сквозило ненавистью и злобой, хотя она пыталась это скрыть за равнодушием.
— Не смешите меня, виконтесса, — ответила ей Изабелла. — Яхонтов — старый пень. Его должность номинальная. Никакой власти он не имеет. К тому же, о жене самого высокого мнения и не знает про её интрижки!
Это и есть та полезная информация, ради которой я сюда пришла?
Слушать эти препирательства потребовало от меня некоторых усилий. Ощущение, будто откусил пол лимона. Так и подмывало встать и уйти.
— У меня сведения из первых уст, — ответила виконтесса и улыбнулась с превосходством.
— Я рада за Вас, — сказала ей Изабелла.
— Графиня, пойдемте, прогуляемся на свежем воздухе. С площадки открывается великолепный вид, — обратилась герцогиня ко мне.
— С удовольствием, — ответила я.
Мы вышли на крыльцо через двойную стеклянную дверь. Вид с площадки и впрямь открывался великолепный. Эндимион садился за горизонт, окрашивая багряным цветом небо. Лужайки перед дворцом в виде отпечатков больших собачьих лап казались черными, ярко контрастируя с белыми резными беседками и дорожками. Шумела вода в фонтанах, ниспадая вниз и омывая площадку на втором уровне.
— Терпеть не могу эту выскочку Луизирскую! — сказала герцогиня. — Думает, что если ходит в фрейлинах у принцессы, то умнее всех.
— Вы правы, герцогиня, виконтесса невыносима. Особенно в последнее время, — сказала пожилая, худенькая, со сморщенным лицом, дворянка. Она вышла следом за нами и усиленно обмахивалась веером.
— Да, графиня, все так и есть, — ответила Изабелла. — Позвольте представить вас. Графиня Оксенбурская. Графиня Ячминская.
Выказав знаки уважения, мы направились вдоль площадки, обрамленной мраморными перилами.
— Капитан Казимов порядочный мужчина, — сказала графиня Оксенбурская.
И она туда же?
— Действительно, в свое время ходили слухи о его связи с Яхонтовой. Но он сам попросил императора отправить его за пределы столицы, чтобы разобраться в себе.
Обсудив личную жизнь Дарена, женщины перешли к обсуждению более интересной темы: личной жизни самого императора. Где было еще запутанней. Личная жизнь императора меня мало волновала. Как и личная жизнь других людей в принципе.
Сославшись на запланированное дело, я покинула чаепитие. Ничего полезного я не узнала, одни сплетни. Либо не та обстановка, либо не то окружение.
В Престольный дворец я возвращалась через женское крыло Георгиевского дворца, как и пришла сюда.
Проходя мимо очередной залы, я услышала голос принцессы. Она была чем-то взволнована. Прислонившись к двери, я сосредоточилась на доносившихся голосах. Способность путешествовать в виде шельта дает очень удобное для службы во дворце преимущество: видеть и слышать, что происходит за толстыми стенами.
— Мне не спокойно, Увар, — сказала принцесса. В просторном с высокими сводами помещении её голос разносился эхом.
Мужчина был красив собою и богато одет. На поясе у него висела шпага в золоченых ножнах, инкрустированных сапфирами. Он повернулся к принцессе, проявляя излишнюю внимательность к её настроению, как если бы от этого могла зависеть его судьба.
— Когда она появилась в Карплезире, мне постоянно кажется, что она рядом и может услышать меня, — добавила принцесса гораздо тише.
— Дорогая Абрагель, ты же знаешь, что я принимаю меры, — мужчина попытался погладить принцессу по плечу, но она сбросила его руку. Приступ её страха прошел, уступив ярости.
— Ты принимаешь их слишком медленно эти меры! — прокричала она. — Я уже извелась вся, ты понимаешь?
Лицо графа исказилось от злости, но он опустил глаза, стараясь скрыть истинные эмоции. Он не привык к такому обращению, особенно от женщин. Ведь с такой внешностью, как у него, они должны виться около него и всячески добиваться внимания.
— Успокойся, эта графиня не всесильна. Ты зря так волнуешься! В наших руках сосредоточена мощь всего Ордена! Ей не справиться с нами!
— А если она скажет брату? — Абрагель принялась заламывать кисти, будто от приступа артрита.
— Она ничего не знает, — проговорил он сквозь зубы и все-таки сжал ей плечи, притянув к себе.
— Я боюсь! — прошептала принцесса.
Мужчина наклонился еще ближе.
— Мы стараемся быстрей. У нас все получится, Абрагель, поверь, — последние слова граф прошептал в губы Абрагель, а затем поцеловал её. Постепенно принцесса расслабилась. Поцелуй захватил их обоих. В упоении они наслаждались друг другом, позабыв о делах и разногласиях.
Я отстранилась от двери.
Было над чем поразмыслить. Речь шла, скорей всего, обо мне. Еще с похода в сокровищницу я чувствовала страх принцессы, хотя логичных оснований для него не было. То, что принцесса может быть суеверной или бояться магов, мне мало верилось еще тогда.
Вызывало опасения, что именно они готовили. И какой Орден имел в виду мужчина?
Хотелось бы обсудить услышанное с Дареном, но он уже дал понять, как относится к информации, прямо или косвенно порочащей императорскую семью.
Одно теперь я знаю наверняка: принцесса что-то скрывает от императора и боится меня, полагая, что я могу помешать её планам. И еще Абрагель находится под влиянием этого дворянина.
Чтобы делать обоснованные выводы, нужно больше информации. Пока у меня её разрозненные части.
Войдя в свои покои, я заперлась на ключ.
Перед сном я решила навестить Чарующий лес. Меня тянуло туда магнитом. Как справляется Путята с гостями? И как Грида справляется со свалившимися на неё проявлениями магии? Ведь она еще ребенок.
Но оказалось, что все хорошо. Хищники хоть и беспокоили лешего, но гораздо меньше, чем в первую неделю осады. Значит, пугающая подсветка купола сработала. Грида пыталась сама топить печь, Путята готовил еду и учил девочку стряпать. Чтобы порадовать ребенка, Путята приволок из леса двухмесячного зайца, которого Грида чуть не затискала до удушения. Все-таки ребенку нужен кто-то живой рядом, пускай царапающийся и брыкающийся.
Добрыня не в счет. Он был далек от воспитания детей. Утешать или опекать девочку не собирался.
С моего прошлого визита он выкинул старый хлам с чердака, вычистил его и с разрешения Путяты повалил сосну для мебели. Меня он боялся, как огня. Отвечал односложно, заикался. На лице было написано, что он ждет, чтобы я поскорей исчезла. Пообещав Путяте вскоре вернуться, я так и сделала.
Я по-прежнему стремилась всеми фибрами души в свой лес. Но вернуться, спрятав голову в песок, и сделать вид, что я живу не в Виргане, а в своем отдельном мирке, не получится.
Прежде чем вернуться, я должна сделать все, что в моих силах.
С настроем если не исправить, то хотя бы смягчить ситуацию, я и заснула. Предварительно стерев следы круга, и забравшись в мягкую постель.
Глава 26. Порча
Сдвигаю границы, иду за тобой
Мне кто-то кричит: "Подожди же ты, стой!
Все зря, обожжешься, погибнешь сама!
Спасая его, потеряешь себя.
И станешь одним из брошенных псов,
Что лютой зимой вымоляют любовь!
Что смотрят с мольбою в печальных глазах,
И просят погладить и хлеба подать!"
Но как не помочь, и как не предать?..
Мой голос осип. Я устала кричать.
Боль была повсюду — меня омывало волнами боли. Я попыталась сесть. Острая, ни вздохнуть, ни крикнуть, боль в сердце, словно его проткнули ножом. Я захрипела и выгнулась дугой: мягкая кровать превратилась в раскаленные угли, которые съедали мое тело, вылизывая кожу, раздирая мясо до костей.
Я отделилась от тела и раньше, чем тело успело обмякнуть, взмыла к потолку. Мое тело, обычно имевшее зелено-голубую ауру, окутывала черная дымка. Вместо кровати — огненно-алое ложе.
Ритуал смерти и я его жертва. Опустившись чуть ниже, так чтобы чувствовать силу разрушения, я всмотрелась. Ритуал еще не закончен, и тот, кто его исполняет, рядом. Чьи-то серые тени рук сжимают восковую куклу. Огненный пар окутывает серую фигуру. Магнитом я потянула картинку к себе. Как только серая фигура вскинула тени рук в жесте защиты, я ухватила её за кисти. В другом случае это могло стать мне пленом, сейчас же с точностью до наоборот.
