— И насчет твоей охраны... — добавила я, желая сразу отказаться.
— Мне все равно, что они там могут увидеть, — он перебил меня. — Но они будут тебя охранять.
— А ты не предполагаешь, что...
— Нет, это хорошие сообразительные ребята. Чернуху, конечно, могут не выдержать. Но в принципе, адекватные. И, заметь, они знают, что ты — маг императора. Значит, будут ждать сюрпризов с твоей стороны.
Спорить было бесполезно. После случившегося смотреть на него было и то тяжело.
Он скрылся в банной комнате, в которой наверняка найдется чистая вода. Скорей всего холодная, что ему как раз и нужно, чтобы придти в себя. Понимаю, что звучит жестоко, но так действительно лучше.
Лучше.
Правда.
Вспомни историю с Эриком, и подумай хочешь ли ты, чтобы с Дареном произошло то же самое? Конечно, нет.
И все-таки что-то удерживало силу Иях от того, чтобы причинить вред. Может, дело в чувствах? Пора признаться себе, что Дарен стал мне дорог. Несмотря на его упрямство, ненависть к магам и некоторую скрытность, которая свойственна и мне, поэтому мы квиты.
Но чем сильнее чувства, тем сложнее контролировать себя, а следовательно, контролировать и свою силу. Не сходится.
Тогда каким образом сейчас я смогла удержать силу Иях? Ведь она так и не смогла свернуться клубком и ужалить.
Внезапно посетившая меня догадка была настолько фантастична, что я даже покачала головой, смотря в потолок. Возможно, дар, проснувшийся в Дарене, и есть причина чудесного контроля над ядом моей силы. Ведь такое могло быть? Его сила давила на меня, да. Я не могла ничего прочесть в нем. И, быть может, не могла причинить ему вред.
Закрыв глаза, я глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь выкинуть из головы несбыточное эгоистичное желание. Оно только отвлекает меня, забирает все внимание на себя. Хотя есть вещи более важные.
Например, с чего вдруг у Дарена проснулся дар? Голова идет кругом. Дар — не инфекция, по воздуху не передается. Да, и у Эрика же такого не случилось, а с ним мы общались довольно близко. Магов среди родственников у Дарена не было. Значит, дело в чем-то еще.
В чем именно я могла спросить только у Моира. Только он мог объяснить этот феномен. Сейчас я немного полежу, потом поднимусь к себе и позову архимага. Он обещал откликнуться. Я закрыла глаза, и сама не заметила, как провалилась в сон.
Глава 34. Ответы и новые задачи
Когда я проснулась, стояло раннее серое утро. Состояние было разбитым, мышцы ныли и требовали отдыха, хотя я проспала часов десять или одиннадцать.
В комнате, кроме меня, никого не было. Может, даже к лучшему, что Дарен ушел. Не придется объяснять свое вчерашнее поведение. Хотя рано или поздно придется. Я это прекрасно понимала, но думать об этом, как и о закономерной его реакции на правду, совершенно не хотелось.
Еще одним неприятным открытием за короткое утро был обещанный Дареном караул из двух гвардейцев. Одним из караульных оказался ефрейтор Окунев, Юла, который сопровождал меня в поездке к ограждению за браслетом. Внешность его соответствовала характеру. Рыжие волосы непокорными вихрами падали на лоб, закрывая уши, в глазах плясали задорные огоньки. Как и прежде, Юла производил впечатление домашнего мальчика, совестливого, ответственного и веселого, выросшего в заботе и родительской ласке.
— Полковник Казимов приказал Вас охранять, — сказал Юла и, улыбнувшись теплой озорной улыбкой, добавил: — Рад, что Вам уже лучше, графиня. Позвольте представить, сержант Оловянников.
— Графиня Ячминская, — поприветствовал меня сержант, как старую знакомую, и коротко поклонился, щелкнув каблуками.
Сержант был тем гвардейцем, который постучался в мои покои удостовериться в том, что я сплю, а не летаю по коридорам Престольного дворца, пугая герцогинь. Унтер-офицер в карауле моих телохранителей был главным. Он был внутренне собран, серьезен и хмур. И, что главнее всего, сержант, как и Юла, был настроен охранять меня, а не, к примеру, охранять от меня, что тоже было возможным в свете предвзятого отношения к магам.
Надев испачканное кровью, порезанное платье, я отправилась к себе на четвертый этаж. Было около семи утра, посему встретить кого-либо помимо слуг я не рассчитывала. Но реальность удивила. В Престольном дворце царило непривычное для столь раннего часа оживление. Дворец напоминал дикий улей, чьих жителей потревожили своим вниманием шершни. Мое появление только сильнее растревожило "пчел".
Меня должен был волновать мой внешний вид, но, видимо, мне надоело об этом волноваться после стольких покушений. Надоело казаться нарядной доброй ягодкой на императорском столе. Пусть видят и пятна крови на горловине и порезы на платье, внутри которого различался тонкий розовый шрам. Пускай считают исчадием ада и боятся.
Телохранители следовали за мной, молча. Придворные дамы и господа, знакомые мне по трапезам в Белой столовой, завидев меня, натягивали загодя на лицо улыбку, которая меркла, стоило им поближе меня рассмотреть. Я смотрела с раздражением и даже не пыталась сгладить впечатление, даже когда юные дворянки начинали икать и бледнеть. Слуги, из тех, что посмелее, пробегали мимо, другие прижимались к стенам, закрывая рот ладонью, чтобы не закричать, а некоторые вскрикивали, роняя подносы, и осеняли себя знаменем новых богов.
Ворвавшись в свои покои, я, прежде всего, огляделась в поисках ножей. И Дарен меня не разочаровал. Ножи вместе с ножнами лежали на круглом одноногом столике.
Взяв ножи в руки, и ощутив твердость и шершавую поверхность обмотанных вокруг рукоятей шнурков, по моему телу разлилось удовлетворение и это новое чувство: решительность всадить клинок по рукоять каждому, кто рискнет напасть. Как только одену чистую одежду, то повешу ножны так, чтобы все видели. Имею право. Улыбнувшись одним уголком губ, я бросила взгляд на свое отражение в зеркале, наткнувшись на отталкивающую гримасу.
Но не взгляд и улыбка заставили меня долго всматриваться в отражение. Моя кожа мерцала, словно обсыпанная нежно-голубой перламутровой крошкой. Зрелище было завораживающее и печальное. Даже горькое. Целебная мана, те крохи, что остались во мне, под давлением разрушительных эмоций, выходили наружу, пытаясь покинуть утратившее гармонию тело, отчего кожа светилась. Такими темпами я растеряю весь запас целебной маны. И что тогда? Чем я буду заниматься тогда? Летать по округе, заглядывая в окна по ночам, пугая детей и взрослых, как Иях из моновских сказок? Ну, нет. Как только я разберусь с проклятыми магами, то верну себе силу целителя. Обязательно. А пока... пока мне нужно помыться и другое платье.
Я дергала за веревку с колокольчиком для вызова прислуги, пока в комнату не вошла Шура, запыхавшись. В руках у неё было отглаженное шелковое платье с мягким корсетом, но алое, что мало подходило для задуманного мною на сегодня. Конечно, лучше, чем белое, но...
— Мне нужно что-то менее яркое. И шляпа с широкими полями.
— Госпожа, осталось только белое, из тех, что вы предпочитаете. Еще могу принести корсажное платье, но вы же их не любите? — сказала Шура, быстро, почти скороговоркой.
Поджимая губы и пытаясь казаться смелой, Шура держалась поближе к двери. Наверное, близость моих телохранителей её приободряла, но все равно ей было страшно.
— Хорошо, пусть будет алое, — я попыталась сбросить напряжение, сковавшее не только тело, но и сердце, будто коркой льда покрыв. Понимаю, что мой внешний вид сейчас пугает, но я не могу стереть ману с лица, будто краску.
— Прикажи наносить мне горячей и холодной воды, как всегда, и можешь быть свободна.
Объяснять девушке, что меня не нужно бояться, я не стала. Это бессмысленно. Она кивнет в ответ, но ничего не изменится. Поэтому я выбрала вариант избавить её от моего общества, по крайней мере, на сегодня. Одеться и причесаться я смогу сама.
Сбросив испорченное платье, я с удовольствием отмокла в горячей воде и завершила банные процедуры ведром прохладной воды.
Одев тонкое исподнее платье без рукавов, я закрутила волосы в удобный пучок и начертила воском круг.
Проверив дверь, закрытую на ключ, я села поудобнее и сосредоточилась на Моире. Мне нужно было посоветоваться с ним. Только он один может пролить свет на загадку появления дара у Дарена.
Энергетический фон комнаты резко изменился, давая мне понять, что мой зов услышан. Моир материализовался в двух шагах от меня.
— Учитель, мне нужна помощь, — я обратилась к Моиру.
— Слушаю.
— Может ли у человека без дара появиться дар?
— Нет.
— Я тоже была уверена, что не может. Но как тогда у человека без дара по каналам бежит мана?
Моир задумался.
— Что за человек?
— Солдат. Когда я лечила его, он был обычным человеком, только энергетически более сильным. И потом тоже я не замечала ни капли Силы в нем.
— Это очень необычно, Верелеена... Нужен транс.
Я закрыла глаза. Моир подлетел ближе и поднес ладони к моей голове. Вместо физического ощущения прикосновения я почувствовала прохладу.
— Выбери наиболее эмоционально насыщенные моменты. Начни с его лечения.
Я вернулась в воспоминаниях к полю, где обнаружила выжившего солдата.
Перед моим внутренним взором прокручивалась картина того, что происходило в прошлом. Мое настоящее "Я" наблюдало со стороны за тем, что делает прошлое "Я". Моир смотрел вместе со мной.
Я видела со спины, как девушка в серой суконной куртке и светлых льняных брюках, опускается перед лежащим солдатом коленками в грязь и, активируя пятую силу, приступает к лечению. Конечно, я понимала, что эта девушка я, и конечно, мне часто приходится смотреть на свое тело со стороны. Я привыкла. Странным было смотреть на себя в прошлом. Я и будто не я.
Напротив меня в трех шагах колыхалась серая тень ангела смерти. Он смотрел на мои действия, и отвлек в самый неподходящий момент. Его интерес показался мне необычным, впрочем, как и ему моя попытка спасти умирающего солдата. Вместо того, чтобы уйти после моей издевки Люциус переместился, растянувшись надо мной прозрачной субстанцией, слегка искажающей наши с Дареном тела.
В процессе лечения, когда я подошла к черте полного обессиливания, я допустила ошибку. Вытягивая ману из окружающего пространства, я нечаянно вытянула часть энергии Дарена. Чтобы он не умер, я возвратила энергию ему как более нуждающемуся. Я передала ему ману, но его организм принял её, переработав в энергию, которая ему была доступна. Соединившись с сердцем Дарена, мана засветилась более интенсивно, но постепенно голубой свет угас.
Но это оказалось не всё. В процессе поглощения энергии из окружающего пространства мне перепала частичка энергии Люциуса. Со стороны было хорошо видно, как сгустки маны ангела смерти отделялись от ангела серым пеплом и, достигая меня, за доли секунды, окрашивались угольной тьмой.
Я ничего не заметила, полностью сосредоточившись на Дарене. Сейчас же меня окатило ледяной волной запоздалого страха. В попытке восполнить истраченный резерв, я вытянула ману из ангела смерти. Ангела, стоящего над живыми и мертвыми, и чья энергия меня могла убить.
Прозрачный полог взлетел выше и, снова превратившись в серую тень, ангел произнес слова, которые услышать мы с Моиром не могли. Я видела лишь как шевелятся губы Люциуса и как сверху вниз сквозь меня и Дарена проходит прозрачная волна, оставляющая после себя более свежие яркие краски, будто обновляя. Или нейтрализуя последствия моего нечаянного поглощения энергии Люциуса.
Моир направил мое сознание вперед в будущее, управляя прошлым, где-то замедляясь, где-то ускоряя события. Я вновь увидела моменты нашего знакомства, выяснения отношений, лечение переломов и последующих разборок. На отрезке прошлого, связанного с посещением заброшенного замка, учитель заострил свое внимание. Этот ад вспоминать не хотелось, но пришлось. Богор вновь меня ужаснул, как может ужаснуть запущенная гноящаяся рана, которую не залечить и которая ведет к смерти.
Моир задержался на моменте осмотра сокровищницы. Балом я хотела завершить транс. Дальше шло слишком личное. Но Моир воспротивился, и уже против моей воли увидел вчерашнюю сцену.
Выкинув Моира из своей головы, я вышла из транса. Моир улыбался. Ему дела не было до моей личной жизни. И уж тем более не интересовали поцелуи и телесные удовольствия. Будучи сильным духом, он давно отринул все земное. Его забавляла моя реакция.
Я же пыталась справиться со смущением и злостью.
— Прости, мне нужно было увидеть его энергетику.
Я кивнула, соглашаясь.
— Твой друг почти умер, когда ты вмешалась. Но без вмешательства ангела смерти ничего бы не произошло. Его привлекла твоя настойчивость, и это стало его ошибкой. Он отошел от правил... — Моир замолчал, смотря сквозь меня задумчивым взглядом. — Знаешь, в одном из Нижних миров существовал ритуал братания, когда маги обменивались энергией. Более слабый маг за счет этого ритуала усиливал свой резерв. Ты сделала нечто похожее с косвенной помощью ангела смерти. Но если бы твой друг больше никогда не сталкивался с маной, не общался с тобой, с духами, то для него ничего бы не изменилось. А так мана пробила себе дорогу в новый сосуд. Уже однажды побывав в его теле, мана стала возвращаться. Он сам, не осознавая, чтобы справляться с нагрузкой, стал притягивать ману и постепенно увеличивать свой резерв.
— Энергия ангела смерти должна была меня убить?
— Непременно.
— Тогда?... Он нейтрализовал энергией жизни?
Моир не ответил.
Я и сама, наблюдая свое прошлое со стороны, догадалась, что произошедший обмен энергиями послужил отправной точкой. Только что мне теперь делать? И главное, как объяснить Дарену?
— Я могу только догадываться, что сделал ангел, — сказал, наконец, Моир.
Я ждала продолжения, но Моир снова ушел в себя.
Если Люциус действительно нейтрализовал действие своей Силы энергией жизни, то сильно помог и мне и Дарену. Хотя и не должен был вмешиваться в наши судьбы.
— Ритуал считался завершенным, когда братающиеся обменивались кровью. Довольно темная часть, которая позволяла установить связь и нарушить закон природы.
Я затаила дыхание. Спрашивать какой именно закон нарушал ритуал было бесполезно. Моир либо скажет сам, либо не скажет вовсе.
— Закон, по которому существо рождается и умирает в одиночестве.
Больше учитель ничего не сказал. Да мне и самой знать не хотелось. Я же не собираюсь проводить черные ритуалы. Пока еще я в своем уме.
Напомнив напоследок, что его слова о том, что я могу рассчитывать на его помощь, остаются в силе, Моир исчез.
Чтобы осмыслить увиденное требовалось время. Время, чтобы разложить все по полочкам в голове и уже потом жить с этим дальше. Но времени у меня как раз и не было.
Когда я надевала ножны поверх шифоновой юбки, вернулась Шура.
— Сегодня все мероприятия отменены, госпожа, и даже трапезы, поэтому я принесла Вам завтрак, — сказала горничная бесцветным тихим голосом, ставя поднос на низкий столик у кресла.
