Одного грифона я отозвала от поиска магов. Его резерв был на две трети пуст, но на большее я могу не рассчитывать.
— Честно говоря, особо не надеялся. Не хотел просто... — он сделал продуманную красноречивую паузу.
Локти мага разошлись, резкий метательный пасс и в гвардейцев императора полетело заклятие молота. Все трое верных императору гвардейцев упали, включая Дарена. Только в отличие от коллег, Дарен не попал под молот. Его сшиб собой капрал.
Кобыльцев выхватил нож и бросил его в императора. Император успел уйти с прямой траектории полета. Удар пришелся в плечо. Быстрее, чем император успел оправиться, наемник Кобыльцева вогнал стилет с длинным клинком ему в грудь. Я словно увязла в липком сне, из которого никак не могла выбраться. Медальон взорвался болью, обжег меня. Сфера огня, отделившись от моего медальона, полетела в мага. Двери передо мной распахнулись от силы сорвавшегося заклятия. Кажется, маг закричал. Оба мага, прячущиеся под заклятиями, едва успели отпрыгнуть в стороны. Все происходило не так. Шиворот на выворот!
Магистр и его ученик обернулись ко мне, с ужасом осознавая, что я была у них за спиной и могла прикончить в любой момент.
Моир окружил мое тело маной, и она, лаская кожу, буквально бурлила, готовая спалить любого, кто попадется на пути. Заклятие отвода глаз давно слетело с меня, но меня это только радовало. Я хотела, чтобы эти уроды видели кто будет их уничтожать.
Дарен склонился над императором. Наверное, он надеялся на чудо. Наемник замахнулся вновь. Грифон, ждавший приказа, уловил мои мысли, но прежде, чем он успел обрушить столб огня на убийцу императора, наемник точным ударом проткнул стилетом грудь Дарена. Прямо в сердце, потому что Дарен, почувствовав движение, развернулся к нему лицом.
— ... не хотел убивать Вас при сестре. Она переживала очень за это... — докончил свою речь Кобыльцев. Но порадоваться удачному покушению на императора не успел. Его союзник, наемный убийца, сгорел до пепла. Кажется, грифон перестарался. Остатки резерва он пустил на Кобыльцева. Вместо того, чтобы убить сразу, он его сильно обжег, и исчез.
— Графиня? — Абрагель шагнула ко мне, будто хотела остановить. Ведь уже никому не помочь. "Или нет? Еще можно исправить?" — так и стояло в её огромных детских глазах. Посадить на трон принцессу — означало предоставить легкий путь Ордену к власти.
— Предательница! — крикнула я и, размахнувшись, всадила ей нож в плечо по рукоять. Хотела в сердце, но рука дрогнула в последний момент. Она вскрикнула и завыла, как раненный зверь. Легкое, как будто воздушное, тело повисло на лезвии, не желая падать вниз.
Все коридоры и прилегающие комнаты были зачищены. Помочь ей было некому. Как и императору.
Ударив коленом принцессу в живот, я вытянула нож. Принцесса упала на пол, но её тотчас подхватил юный ученик магистра. Магистр кинулся к императору. Он приподнял голову Николая и положил к себе на колени. Его круглое добродушное лицо отражало собранность вкупе со страхом за жизнь императора.
— Его еще можно спасти, — проговорил магистр, окутывая Николая праной, энергией, которая могла поддержать жизнь человека, оказавшегося на грани.
— Что вам надо? — спросила я, не узнавая собственный голос, разносящийся по Тронному залу. Принцесса продолжала выть.
Я сделала тоже самое для Дарена. Вытягивая запас из браслета-накопителя, с головы до ног я окутала его тело маной, энергией, которая поможет ему гораздо эффективнее.
— Хочу спасти жизнь Николая, — ответил магистр, но его слова, как и их смысл доходили до сознания, как сквозь сон. Все мои мысли были сосредоточены на Дарене.
Грифоны прибывали. Ослабшие, истратившие свой магический запас. Готовые умереть, защищая до конца. Тронный зал заполнился всеми духами-охранниками Карплезира, но мне уже было плевать на них всех.
В моих жилах и вокруг меня бурлил яд. Именно яд позволил мне поднять тело Дарена и тащить его вперед.
— Верна, уходи...
— Никогда.
— Прошу... оставь меня...
— Молчи лучше.
Меня начинало трясти, но изобилие маны не могло помочь мне унять дрожь.
— Не надо. Прекрати...
Дарен сжал мое плечо, слегка. На большее у него не было сил.
Второй этаж то там, то здесь горел. Помещения, по которым мы двигались, были заволочены дымом. Трещало дерево, огонь завоевывал новые территории.
Имор постучался в мое сознание, чтобы сообщить, что Катя в безопасности. Я приказала ему охранять девушку и, кажется, слушаться её во всем. Хотя как она может приказывать имору, если она обычный человек? Но ей еще может понадобиться защита, а я... я неизвестно смогу ли еще отдать хоть один приказ.
Встретившегося на пути келпи, который закрутил в водяной смерч мага Ордена с гвардейцем, я отправила найти Макса. С тем же приказом. Охранять, оберегать и слушаться. Позже я пожалею о неверной формулировке приказа, но это позже. Сейчас главное спасти Дарена.
* * *
Мы движемся вдоль длинного, со множеством комнат, коридора. Словно нас снова закинуло в Заброшенный замок.
— Дарен, пожалуйста, еще чуть-чуть...
— Ха-ха... — я смеюсь над собой. Ведь мы ползем, и у нас нет ни единого шанса. Кровь бежит по руке, пропитывает лиф.
Вариантов у меня два: дать ему спокойно умереть, облегчив боль, либо вытащить обратно в жизнь. О первом даже думать не хочу, а вот о втором... Один раз этот фокус мне удался. И теперь я начинаю подозревать, что фокус удался именно благодаря случаю и ангелу смерти. Один раз я смогла его спасти, значит, сейчас у меня тоже есть шанс. Мысленно, усиливая силу своего зова, я обратилась к духу-хранителю Черной книги. Он мне должен. Должен оказать ответную услугу и тогда он свободен от обязательств передо мной. Долг чести будет выполнен, когда он найдет ритуал, который разделит мою жизненную силу на двоих.
— Сюда, сюда! Госпожа, скорей, — женщина в белом чепчике — Дуняша! — машет мне голой рукой. Кое-как мы протискиваемся в узкий проход комнаты. В углу — образа, под образами люлька с младенцем.
— Госпожа, вы ранены?
— Нет. Это не моя кровь. — Голос чужой, холодный. — Дарен ранен, может умереть.
Я говорю дикие вещи, только вместо смеха текут слезы.
Соберись. Ну же! Гигантским усилием воли я заставляю себя не думать. Дуняша смотрит на меня испуганно, с жалостью и безграничной преданностью.
— Мне нужна вода, чистые полотенца, игла, угли и нитки. Пожалуйста, быстрее.
Даже спасибо не сказала девушке. А ведь та рискует жизнью, и не только своей. Все эти мысли пронеслись в голове и стерлись, как неуместное проявление вежливости.
Ребенок спит. Преступленья взрослых его не волнуют, и пока не касаются.
— Все как услышали тревогу, тут же попрятались. Весь дворец ходуном заходил. Говорят, было покушение... — она говорила шепотом, то повышая голос, то понижая, делая его почти зловещим.
— Император с сестрой ранены, — сказала я, тут же отругав себя за трусость. Ведь император уже одной ногой в чистилище. — Если будут стучаться — не открывай. Никому.
Девушка сообразительна. Поняла, что умрут все, кто находится в комнате.
— Брось иголки на угли.
Непослушными пальцами я расстегиваю мундир, освобождаю Дарена от одежды. Рана ужасна. Дыра, в которой бьется сердце. Игла, угли и чистые полотенца лежат передо мной, но мне хочется швырнуть их, так чтобы врезались в стену и распались, ведь толку от них никакого.
— Моир, — я сказала вслух, удивляясь как глух, сипл и жалок мой голос.
"Пожалуйста, приди, приди" — молюсь я уже мысленно, потому что горло стискивает спазм бесконтрольных рыданий. Без целительской маны я бессильна, мой дух-помощник где-то летает по дворцу, и его, глупого маленького духа возможно уже уничтожает какой-нибудь маг из Ордена.
Закравшаяся в голову мысль пугает до дрожи. Даже если Моир расскажет мне технику ритуала, я не знаю точно получится или нет. И даже если получится, черный ритуал страшит сильнее, чем убийство. Ведь я ни разу не убивала холоднокровно, намеренно. Всегда защищалась. А здесь мне нужно осуществить черный ритуал, растоптать в себе нечто очень ценное.
— Моир, пожалуйста, — я шепчу, закрыв глаза. — Приди, приди!
Открыв глаза, я обнаружила своего учителя, смотрящего на меня таким странным испуганно-злым взглядом, от которого хочется внутренне покаяться, засмеяться легко и весело, сказав ему, что он ошибся, и я никогда бы не стала пытаться нарушить закон природы и связать свою душу с чужой. Ведь это противоестественно, гадко, это черная магия, которая разрушает и делает из мага холодное и опасное чудовище. Но я не смеялась. Мне хотелось снова расплакаться, но эту слабость я очень легко подавила, ведь мне нужен ясный трезвый ум.
Моир сам признался, что ритуал братания имеет завершающую темную часть, которая позволяет нарушить закон природы, который гласит, что существо рождается и умирает в одиночестве. Значит, можно связать души вместе, разделить Силу на двоих, так чтобы Дарену хватило выкарабкаться из лап смерти.
— Ты хорошо подумала? — спросил Моир так, словно собрался хоронить меня заживо.
— Да. Что делать?
Меня отвлек Дарен. Его белые губы что-то шепчут, но так тихо, что я не слышу что именно. Наверное, какую-нибудь правильную чушь о том, что стоит отпустить его.
— Ты пока еще здесь. Не смей сдаваться! — сказала я со злостью, наклонившись над ним.
Он смотрит на меня из-под опущенных ресниц, взглядом, который отражает пустоту. Сердце его бьется очень тихо, через раз. Сердце связано с душой и с жизнью. Матрица души Дарена почти отслоилась, кровь густой массой пытается найти последнее пристанище, перед тем как остыть навсегда.
— Разрежь вены на левой руке и привяжи свою руку так, чтобы твоя кровь текла в его сердце.
Я полоснула по венам ножом. Острая ослепляющая боль сменилась тошнотой, такой, будто из меня тянут желудок наружу.
— Spiritus vitae aediculas ad hoc doloris et mortis, — сказал Моир четким раскатистым голосом, и каждое его слово отдавалось низким колокольным звоном внутри меня.
Я привязала свою руку, из которой текла кровь к груди Дарена, а когда подняла глаза, сквозь пелену заволакивающего мое сознание тумана увидела ангела жизни. Ангел был в ярости. Белый свет, который окружал его, колыхался. Он пытался отлететь подальше от меня и Дарена, но его будто притягивало к нам магнитом. На краю сознания мелькнула картинка, как Дуняша прячется с младенцем в другой комнате.
— Huic humilem spiritu mors manebat , non continet animam, et extendendi vitae cursus, — говорит Моир тем же четким сильным голосом, который оглушает еще сильнее и кажется, что я не выдержу этот пронзительный басовитый звон в ушах и тяжелую вибрацию в грудной клетке. Меня уже не просто мутит. От слабости, увеличивающейся с каждым вдохом-выдохом кружится голова, и я ложусь рядом с Дареном, уткнувшись лицом в его плечо.
По другую сторону от нас с Дареном из черного вихря появляется ангел смерти. Я улыбаюсь, ведь это тот самый ангел, которого я развлекала на поле боя своим упорством. Люциус, как и ангел жизни, пришел в ярость. Его, ангела смерти вызвал для осуществления ритуала, дух покойного архимага! Какая дерзость!
Вокруг Люциуса заколебались густые сумерки тьмы, которая окружала ангела, также как ангела жизни окружал свет.
— Дух жизни и дух смерти, призываю вас в свидетели! Эта женщина добровольно отдала свою Силу этому мужчине в дар. Эта женщина, нареченная Верелееной, дарует свою кровь. Она просит взамен жизнь для этого мужчины.
Ангелы что-то кричат. Это видно по их напряженным лицам. Но их голосов не слышно. Они тонут в шуме колоколов и пении десятка тонких нежных детских голосов, в звуках которые баюкают меня и одновременно разрывают на части.
— Силой, данной мне, призываю стихию воздуха! — сказал Моир и подул на раскрытую ладонь.
Порыв ветра обдул мое лицо, поприветствовав свою преданную дочь.
— Силой данной мне, призываю стихию огня!
Стихия огня откликнулась, будто огромный дракон раскрыл свою пасть неподалеку от меня и дыхнул на меня своим жарким дыханием.
От слабости мне трудно шевелиться. Из своего положения я вижу Моира, призывающего стихии, и Люциуса, который сопротивляется изо всех сил, отталкиваясь от невидимой сферы, которая держит его лучше металлической клетки.
— Великие стихии, заклинаю Силой данной мне, осуществите желание женщины, нареченной Верелееной. Верните жизнь мужчине, нареченному Дареном.
Это были последние слова, что я услышала. Появился дух-хранитель Черной книги с раскрытой книгой в прозрачных руках.
Строчки, будто вырезались на внутренней стороне моих век и впитывались в сознание по мере прочтения. Алые строчки на черном фоне:
Сила Смерти, сила Тьмы,
Сила Жизни и Любви,
Жар огня и холод льда,
Пенье ветра и земля,
Призываю все стихии,
Все законы в этом мире
Дайте сердцу биться вновь,
Жизнь свою даю в залог.
Бьется сердце у меня,
Значит, бьется у тебя.
Я живу — и ты живешь.
Я умру — и ты умрешь.
Тело мое содрогнулось, будто меня швырнуло в воздухе спиной вперед, и я так и застыла в невесомости. Руки и ноги шевелились, разгоняя тяжелый воздух вокруг, а сознание отмечало странное несоответствие собственным ощущениям. Пустота в мыслях раскололась, впуская боль, зарождающуюся где-то в глубине тела и нарастающую с каждым мгновением. Понять где нахожусь, и что происходит, я не успела. Острая, отупляющая боль, вырывающая из меня нечто важное, заслонила собою все, перечеркнув и мысли и желания и меня саму. Продолжение: Главы 36,37(заключительные)
Сноски:
268
Тонкое тело — это душа, дух и эфирное тело, которые маг тренирует в процессе обучения, и впоследствии может ими управлять. Соединенные вместе три тела называют шельтом.
Аquamarin — аквамарин, подразумевается цвет души мага.
Мана — существующая в природе сверхъестественная сила, носителями которой могут быть отдельные люди, животные, а также духи. В отличие от праны, мана поддавалась воздействию воли. Мана является основной движущей силой всех заклятий и магических действий.
Эндимион — старая звезда галактики Чертоги Галатеи. Звезда во возрасту насчитывает порядка 9 млрд. лет. Эндимион в Виргалейской мифологии знаменитый своей красотой юноша — олицетворение красоты. В честь красоты этого юноши, который стал царем древней Виргалеи, назвали звезду.
Акидон — новая звезда галактики Чертоги Галатеи, которая зародилась около 400 тыс. лет назад. Принято считать на Элини, что Акидон — младшая звезда галактики, так как меньше по размеру и силе тепла, чем Эндимион.
Приставка "Игли" к имени духа в магической иерархии обозначает умения и Силу. "Игли" — это высшая степень умений, которых дух может достичь.
Калла — спутник Элини. Каллу еще называют темным близнецом Элини. Калла дает свет ночью, служит источником Силы для магов. Период обращения Каллы вокруг Элини составляет десять-одиннадцать суток.
