Дарена не было видно. Где же он?
— Прежде, чем начать бал, я хочу поделиться нашей утратой. Позавчера была убита виконтесса Мария Луизирская, верный друг императорской семьи.
Новость вызвала шок, разбавляемый всхлипами, охами и ахами.
— Я рассчитываю, что новый императорский маг поможет в расследовании странной смерти виконтессы и убийца будет наказан. Представляю вам — графиня Верелеена Ячминская, мой придворный маг, — сказал император.
Хотелось бы мне обмануться, но по всему выходит, что убитая виконтесса и есть моя несостоявшаяся убийца, смерть которой мне предстоит расследовать.
Меня заранее проинструктировали, что я должна стоять вблизи трона, поэтому я шагнула вперед и оказалась перед светлейшими очами его величества. Очи осмотрели мою прическу, платье и даже зону декольте. Он был удивлен тем, что я могу выглядеть, как придворная дама, и что мне будет идти этот образ.
— Отныне графиня Ячминская является придворным магом. Должность сия долгие годы была упраздненной, потому, надеюсь, Вы оправдаете мое доверие.
— Сделаю все от меня зависящее, ваше величество, — ответила я по протоколу.
Губы принцессы изогнулись в саркастической улыбке.
— Подойдите и склоните голову.
Он надел мне на шею тяжелый медальон на золотой витой цепочке. От медальона пошло тепло. Разливаясь по всему телу, тепло заполняло каждую клеточку моего организма. Мне показалось, что если я взмахну руками, то могу взлететь. Чего публика не выдержит. Поэтому я стояла, боясь пошевелиться. Звуки померкли и, словно сквозь вату, я почувствовала как чьи-то руки поднимают мое тело с колен.
— Графиня? С Вами все в порядке? — Макс тянул меня вверх.
— Нет. Но спасибо.
Макс рассмеялся шутке, чем немного сгладил произошедшее.
Как пьяная, я поднялась на ноги. Император сидел на троне и с интересом меня рассматривал.
— Ваше величество, кому принадлежал этот медальон?
Встревоженная, словно пчелиный улей, толпа затихла.
— Я уже и не помню. К чему эти глупости? Теперь он Ваш.
Медальон принадлежал отцу, больше некому. К тому же, отец рассказывал, что когда он служил старому императору, у него был Spiritus exercitus, замаскированный под медальон. С помощью Spiritus exercitus отец управлял духами-стражами дворца.
Присев кое-как в реверансе, я соединилась с толпой.
Вести пустые разговоры я была не в настроении, отвечая односложно или вовсе игнорируя Макса. К нам подходили какие-то люди. Я не смотрела на них. Макс принимал огонь на себя, оправдывая меня и любезничая за нас двоих.
— Я хочу сбежать отсюда. Я здесь задыхаюсь!
Голос разума, в лице Макса, был непреклонен:
— Вы же знаете, моя милая графиня, что должны быть до конца.
Я стояла посреди толпы и думала о том, как было бы здорово полетать сегодня над своим лесом. Я так соскучилась по Путяте, по спокойному голосу деревьев и трав, по пению птиц и ночной разноголосице кузнечиков. Даже по Морклу.
Можно было совершить безумство и полетать над дворцами, но грифоны по-прежнему прячутся в статуях. Да, ночью они менее опасны, но накопленной энергии хватит вполне, чтобы спалить одну самоуверенную магиню.
— А вот и Дарен. Как принц ворвался в скуку бала и растопил сердца всех дам.
Я вытянула шею, чтобы из-за кружащих в вальсе пар увидеть его. Дарен был, как и прочие офицеры, одет в парадную форму, белоснежную с голубыми вставками, которая с выгодой оттеняла его загар. Загара он, как и многие военные, не стеснялся, чем заслуживал уважение. Волосы его, цвета выгоревшей пшеницы, против обычного, были зачесаны назад. В движениях прослеживалась сила и грация физически сильного, тренированного тела. Наклонившись над троном, он докладывал о чем-то молодому императору.
Взгляды, которые он бросал на меня, обжигали. Моркл пожри, этот мужчина действует на меня, как демон-инкуб. И если с инкубом я могу справиться, то с притяжением Дарена бороться тяжелее.
Я повернулась к нему спиной, чтобы не видеть.
Макс подметил мой маневр, но лишь усмехнулся. Я ожидала услышать от него очередную остроту, но "мой кавалер" выхватил с подноса проходящего мимо лакея два бокала с игристым вином. Один бокал он протянул мне.
— Давайте выпьем... — начал было поручик Донской и замолчал, переключившись на происходящее за моей спиной.
Я тоже обернулась. Тост Макс прервал, увидев приближающегося Дарена.
— Где же ты был, о, Дарен? — сказал Макс в своей привычной манере язвительности и сарказма.
— Да так... — сказал Дарен, игнорируя нетерпеливое ожидание друга.
Мы смотрели друг на друга. Мне казалось, что я не видела его очень давно. В его же душе я читала досаду и нетерпение.
— Мне нужно поговорить с тобой. Наедине. Макс?
— Где твои манеры, друг?
— Какие уж тут манеры? — вопросил он, при этом приглушая голос и тон, чтобы меньше привлекать внимания.
Макс ушел, высматривая хорошенькие личики в бальной сутолоке.
— Итак?
Вокруг Дарена сгустилась давящая атмосфера невысказанного и наболевшего. Взгляд стал тяжелым, тело каменным от напряжения.
— Скажи как есть, — посоветовала я и сжала ладонью его предплечье.
Позади раздался высокий энергичный смех, словно по нервам кипятком.
— Я хочу, чтобы ты вела себя более традиционно. В обществе. Слухи итак ползут, а ты их подхлестываешь. Знаю, что обещал защиту, но от взбесившейся толпы с вилами еще никто не спасался. Даже Ворошилов. Не стоит провоцировать!
— Сцену в камере я помню. Можешь не напоминать.
— Прекрасно. Так вот, я лишь прошу о том, чтобы в толпе ты... — продолжил он в том же увещевательном тоне.
— Дарен, о чем ты? — я перебила его.
Он немного поостыл, а точнее задумался. Я бы еще поняла, если бы он вычитал меня за случай на проходной.
— Мне ничего ровным счетом не угрожает. Во мне видят исключительно Графиню.
— Нет...
— Да. Ты один смотришь на меня, как на опасную колдунью. — Я приблизила свое лицо к его, чувствуя дыхание.
— К чему?..
— К тому, что ты можешь быть спокоен за меня, — я говорила, почти шептала ему в ухо, опираясь на его плечо, обнимая. Наверное, так змеи обвивают своих жертв. Или матери детей.
— Ты волнуешься за меня — это очень приятно. Но получается, ты видишь не так, как другие. Ты придумываешь то, чего нет.
— Или больше других, потому что знаю, как может быть. Как толпа теряет рассудок и устраивает самосуд. Если ты не будешь осторожней...
Его взгляд окрасился лихорадочным мерцанием, тем таинственным светом, который говорит о повышении температуры тела и взаимодействии с окружающими все живое полями.
Я отскочила от него, как ошпаренная, и ударилась в чью-то грудь.
— Дарен, я, конечно, многое понимаю, но надо все-таки скромнее. На вас показывают пальцами. Наше общество не переваривает подобных сцен.
Как только Макс отвлекся, Дарен полыхнул на меня опять моим собственным взглядом. Сила была разбавлена злостью, недоверием — небольшим путчем чувств — что было хорошо. Это было нормальным для него.
Ненормальной была его энергетика. Энергетические каналы его тонких тел расширились, и по ним бежала мана. Мана была прерогативой магов и никаким образом не могла впитываться обычным человеком. По тонким "венам" обычных людей текла прана и только.
Энергосистема одаренного человека позволяла помимо праны впитывать ману и использовать её по своему усмотрению. В каналах тонких тел адепта, вступившего на путь овладения магией, превалирует прана. Мана тоже присутствует, но незначительно. Постепенно в процессе обучения организм перестраивается, и мана составляет порядка девяноста процентов всей энергии тел. Но это в случае с одаренным.
Аура Дарена стала ярче и насыщенней, что говорило о Силе. Одновременно с тем как Дарен успокаивался, концентрация маны уменьшалась. Я не могла поверить в то, что вижу.
Мы стояли в углу, за высокой Моновской вазой с белыми лупоглазками, но были как на ладони. Стайка хихикающих девушек испарилась. Как давно — не помню.
— Добрый вечер, офицеры, графиня, — Катя слегка склонила голову. Я с ней условилась о встрече после бала, но уверенности в том, что она захочет продолжить знакомство, не было.
Макс расплылся в обезоруживающей улыбке и поцеловал Кате руку.
— Поздравляю с назначением, Верна, — сказала Катя. — Почему ты не говорила, что обладаешь Даром?
Если уж она после того как меня назначили императорским магом считает возможным общение, нужно оправдывать её расположение.
— Я думала, ты испугаешься, — ответила я правду.
— У моей бабушки был Дар, — ответила она немного воинственно. — Только он никому из внуков не передался. А жаль.
— Я приду в лазарет в ближайшие дни, и мы сможем поговорить. Здесь не самое подходящее место, — ответила я Кате, оглядываясь.
Пока мы говорили, Макс с Дареном перекидывались взглядами, говорящими громче слов о глупости моей попытки утаить принадлежность к магам. Вмешаться они не пытались, со снисхождением слушая наши трогательные любезности.
На погонах Дарена появились две красные продольные полоски, вместо одной.
— Тебя повысили? — спросила я, пытаясь угадать были у Дарена маги среди родни. Мог ли это быть разовый всплеск Силы? Если так, то беспокоиться не стоит. Бывает, что у людей без Дара, случаются всплески Силы.
— Дали полковника, — Дарен сказал так, будто стеснялся повышения.
— Верелеена, Дарен скромничает. Его не только повысили, он теперь командир Сборного полка и командир Собственного Конвоя Императора!
Дирижер объявил белый танец. Завязалась возня: дамы приглашали кавалеров и пары спешили занять пустые места в зале. Музыка величественная, но тоскливая, поплыла по залу.
Расталкивая оставшихся без кавалеров девиц, к нам пробивалась женщина в красном атласном платье с декольте на грани приличий. Она была красива, и думаю, без зазрения совести злоупотребляла властью над мужчинами.
Дарен с Максом стояли к ней спиной, поэтому не могли её видеть.
В снисходительном изгибе пухлых губ скользила железная уверенность в собственной неотразимости.
— Добрый вечер! — Голос её был низок и мягок, но оставлял склизкий осадок. Она обращалась к Дарену. — Офицер, позвольте пригласить на танец.
Макс прильнул к её белой ручке и отвесил довольно низкопробный комплимент, рассчитанный на непритязательную, обделенную вниманием, дурнушку.
Дарен посмотрел на меня, моля глазами о помощи. Когда-то их связывали близкие отношения. Судя по властности женщины и упрямству Дарена, отношения сопровождались постоянной схваткой за лидерство. Спустя время, ничего не изменилось.
— Я уже приглашен, — он попытался улыбнуться, но вышла гримаса.
— Да? И кем же? — её лицо улыбалось, но глаза выдавали с потрохами.
— Мной, — сказала я и взяла его под руку.
Он повел меня, лавируя между танцующими парами, в самый центр зала. Вместо того, чтобы подтвердить свои слова делом, а именно вальсом, Дарен продолжал идти вперед. К балкону.
— А как же вальс? — я не пыталась скрыть насмешку.
— Ты хочешь танцевать?
— Может быть.
Дарен закрыл за собой стеклянные двери. Теперь мелодия стала глуше, то приближаясь, то снова отдаляясь, как прибрежная волна.
— Перед балом императору подбросили голову младшего адъютанта его Собственного Конвоя. К личным покоям.
"А еще ты тут бродишь в толпе, навлекая на себя опасность" — говорило его лицо.
У меня тут же отпало желание шутить. Я села на широкие каменные перила и откинулась на дворцовую стену. Сначала Дарен, потом я (хотя на этот счет уверенности нет), и, наконец, император. Очень похоже на бескровный переворот. Для начала хотят убрать всех верных людей — ближний круг. Потомственным дворянам, на которых держится власть государя, предоставят выбор. Только не думаю, что он будет широким. Финал проще некуда. Подушка на лицо императору во время сна.
— У тебя есть конкретные подозреваемые? — спросила я, втайне надеясь, что он сбросил шоры с глаз, и наконец, увидит, что Абрагель задумала нечто подлое.
— Имеются.
— Дискредитировать мы никого не будем. Можно собрать совещание в узком кругу. Уже по тому, как люди будут держать себя, можно будет многое сказать. А дальше — больше, — сказала я.
Дарен молчал. Думал, всматриваясь в лиловую темноту неба.
— И ты готова назвать нам причастных? — он перевел на меня взгляд, в который прорвалось беспокойство и требовательность.
Я их готова назвать хоть сейчас. Только зачем? Настроить против себя Дарена? И тогда я уже точно не смогу ничего сделать.
— Разве мы теперь не на одной стороне? — ответила я, вместо того, чтобы посоветовать ему присмотреться к ближайшему окружению.
— Верна, я совсем не это имел в виду. Я лишь хотел сказать...
— Я знаю. Забудь...
— Нет. Я имел в виду, что это вроде как расходится с твоими принципами. Ты уверена, что нам стоит затевать эту встречу?
Я спустилась с перил.
— Конечно, я уверена. Нити от этого заговора можно протянуть очень далеко — слишком далеко, чтобы бездействовать. К тому же, если за тобой охотятся заговорщики, в случае успеха они успокоятся.
Он шагнул ко мне. Мы оказались лицом к лицу. Его лицо было над моим, все же он выше меня. Хотя он стоял близко, но не настолько, чтобы я вновь потеряла над собой контроль.
— Завтра нам нужно осмотреть место преступления, — его голос стал тише.
— Завтра так завтра. А сегодня я устала и хочу уйти с бала, — я даже добавила капризных ноток в голос.
Он нахмурился.
— Ты что-то задумала.
Когда он успел настолько меня изучить? Можно подумать, что я открытая книга. Ладно, любопытство — это ведь не преступление?
— Ничего такого, что бы ни соответствовало моей новой должности.
— И не надо меня расспрашивать, — добавила я, опережая Дарена. — Тебе все равно это не понравится.
— Да, ты права, — он сжал мой локоть, твердо, но не жестко, ограничивая в движении.
Я пропустила момент, когда он придвинулся очень близко. Обручи под юбку я отказалась одевать категорически. Этот пытательный инструмент "красоты" пусть носят светские модницы. На мне был корсет и пышная юбка на кринолине, которая легко прижималась к телу. Поэтому я могла чувствовать каждый изгиб его тела, сильного и тренированного. От этого ощущения по телу проходил ток.
— Ты мне доверяешь или нет? — я попыталась разозлиться.
— Тебе правду сказать?
Дарен наклонился чуть ближе. Второй рукой он обнял меня, просунув руку мне подмышкой, и притягивая еще ближе к себе. Сегодня он пах иначе. Шампанским, хотя вряд ли его пил. От его запаха и близости перехватило дыхание. Не знаю, чего он хотел добиться больше. Надавить морально, чтобы я выложила ему свои планы или снова поцеловать. Грань была размыта.
Стеклянные двери распахнулись.
— Вот Вы где, офицер! — воскликнула дама в красном. — Видимо, пытались отыскать соринку в глазу магини?
Я усмехнулась. А дама-то не из пугливых, еще и с юмором.
— Ты помешала, — сказал Дарен, по-прежнему удерживая меня в своих объятиях.
