Полностью заполнить браслет маной я физически не смогу. Но даже две трети может сыграть важную роль в защите Карплезира.
"Я хочу полетать. Выпусти меня" — вновь пробился в поток моих мыслей Лили-Оркус. В процессе работы с духами он молчал, что очень разумно с его стороны. Может, я слишком строга к нему? Но как иначе, когда он еще так беззащитен, словно ребенок? С тем отличием, что может лечить людей и мало похож на человека.
— Госпожа магиня, Вы не справедливы к юному духу, — ответила Ликана на мои мысли.
Я ждала Ликану, но все равно вздрогнула. Сбоку от меня висел в воздухе призрак. Все то же платье, диадема и привлекательная почти живая женщина.
Я почувствовала как по моему ментальному щиту поскребли когтем, которому не составило бы труда разорвать магический пузырь. Заметив, что я поняла, на лице Ликаны появилась кривая улыбка.
Желудок неприятно сжался, но я напомнила себе, что могу защититься.
— Так почему ты держишь в неволе юный дух? — спросила она, всматриваясь в медальоны, висящие на моей шее.
— Потому, что он мал и неопытен. Его могут обидеть! — ответила я, про себя договорив: например, такие сильные заматеревшие призраки, как ты.
— У каждого есть выбор. Нехорошо его лишать, даже из желания защитить.
Дождь из маны утих до грибной мороси. Призрак напитался маной, и возможно, скоро уйдет в свою плоскость.
Лили-Оркус молчал. То ли испугался, то ли прислушивался, ловя каждое слово.
— Например, я сделала сама свой выбор. И благодарна, что мне позволили его сделать. Я не захотела уходить, и высшие силы прислушались к моему голосу.
— Я подумаю, — ответила я.
— В прошлый раз Вы говорили про незаконченное дело и дар крови. — спросила я, желая узнать из первых уст про загадочный дар крови. Уверена очередной черный ритуал, но если он поможет дать отпор Ордену, я готова рискнуть.
Сегодня она была больше расположена к откровенному разговору. Spiritus Exercitus внушал ей доверие.
— Огонис. Я должна была его передать Николаю, но этот хитрый пронырливый хранитель потребовал, чтобы амулет находился при нем. Ведь он так часто бывает в сокровищнице! На самом деле, как я выяснила незадолго до того, как умерла, этот самонадеянный подлец все рылся в Черной книге, пытаясь удовлетворить свои корыстные желания, и пытался активировать Морункэтль и Гир-Моэ. К счастью, безуспешно.
Гир-Моэ — артефакт в виде бронзового шлема с рогами, который одевал полководец, чтобы притягивать удачу во время боя.
— Сыну исполнилось пять лет. Возраст позволял пройти ритуал принятия дара крови и закрепления кристалла на Николая. Но я не успела. Павел уехал в Переславль, а я отправилась почитать к своему любимому фонтану и... умерла.
— Вас убили.
— Да, — согласилась императрица. — Ведь я ничем не болела, была полна сил! Помню, что меня поклонило в сон и укол в сердце.
— Вы — придворный маг, раз на вас медальон Никона, — сказала Ликана, перейдя от меланхолии к надежде, что именно я смогу закончить дело, из-за которого она осталась в этом мире.
— Я слушаю.
— Пять сильнейших архимагов четыреста лет назад смогли зачаровать кровь Мировичевских. Кровь приобрела свойство защиты от атак духов и любых магических сущностей.
— От заклятий тоже?
Она потерла переносицу и слегка засветилась потусторонним белым светом.
— Не уверена. Может быть, но я бы не стала рисковать, проверяя, — сказала императрица и посмотрела на меня с предупреждением.
Императора Павла убили до банального просто: закололи ножом во время сна. Сложным в его убийстве было другое: убийцы смогли обойти все магические ловушки.
Про смерть императрицы ходили самые разнообразные слухи. И до смерти императора Павла мало кто связывал её смерть с убийством и магами.
— Вы хотите, чтобы я активировала защиту крови?
— Да! Если Николай еще этого не сделал, я не знаю точно! То прошу, помогите моему сыну. Я даю Вам доступ, — она взлетела с облюбованного места вверх и зависла надо мной. Сплетя пальцы в магическом жесте, она отправила на меня сгусток энергии, который впечатался в раскрытую в защитном жесте ладонь, опалив кожу холодом.
Ругаться, обвиняя в самоуправстве, теперь было бесполезно. Хотя она могла бы из вежливости предупредить.
— Как активировать защиту Вы знаете?
Она должна знать, но червячок сомнения присутствовал. Все-таки ритуалы не императорское дело.
— Нужно воззвать к магии в крови Мировичевских. Подробнее сказано в Черной книге. И слова и последовательность.
Как я и думала — черный ритуал. Может, он и несет благо для императора, все же является актом зла. Отчасти, как мне кажется, поэтому и рухнула вся магическая система в империи. Маги возгордились и стали все чаще обращаться к дару в корыстных целях. Что по всем нам в итоге и ударило. Как вспоминали отец и его друзья, собираясь в нашем доме в Мерке, привлечение богатства, успеха и здоровья при разгульном образе жизни — стало в те времена нормой. Гильдия магов закрывала глаза, объясняя попустительство радением о благе подданных империи. Люди бедные, которым услуги магов были не по карману, как и легкая спокойная жизнь, обозлились на магов настолько, что как только они попали в опалу, пошла волна по всей стране.
— Если ритуал не потребует от меня чего-то невыполнимого или совершения зла, то я сделаю это, — сказала я, ожидая реакции Ликаны.
Она поджала губы и нахмурилась, всматриваясь в меня, а потом, будто вспоминая более точно, сквозь меня.
— Нет, кажется, нет. В любом случае я на Вас рассчитываю и надеюсь. Также как на Вас рассчитывает Ваш юный дух.
Не думала, что она снова вспомнит о Лили-Оркусе.
— Каждый из нас жаждет свободы. Это высшая ценность в жизни. Вам ли не знать к чему приводит заточение свободных существ?
Вспоминать богор и проклятый замок хотелось меньше всего. Черный маг держал души в заточении, даже не дав им соединиться с Элини, что привело к их безумию. Но я ведь не он?
— Хорошо. Мой дух получит, что желает, — сказала я через силу.
Все же страх за него никуда не делся. К тому же, учитывая, что во мне остались крохи целебной маны, Лили-Оркус мой единственный инструмент в целительстве.
* * *
Вслед за тем, как запланированные дела были поделаны, предчувствие беды вернулось. Оно принялось закручивать мои внутренности в спираль, раздражая и словно мстя за попытку заглушить тревогу бурной деятельностью.
Могло быть так, что оно предупреждало меня о том, к чему я как раз готовилась. Ведь надо искать положительный момент в напрасности этого явления? Значит, я, как придворный маг, обязана предупредить императора, а заодно узнать был ли проведен ритуал.
Еще немного полежав пластом на мягкой кровати, потому как тело почти кричало об отдыхе, я вызвала духа-хранителя черной книги.
Ритуал, который просила провести Ликана, как я и думала, оказался из области черной магии. И назывался ритуалом принятия защиты.
Дух-хранитель доверил мне просмотреть воссозданную им копию черной книги. Копия представляла собой полупрозрачный фолиант, страницы которой переворачивались силой мысли. Ничего нового про историю ритуала в книге не упоминалось. Записи были краткими и по существу. А именно: как проводить ритуал и какое он подарит преимущество императору. Зная хорошо оборотную сторону черной магии, можно с суверенностью ожидать, что есть и подвох. Но об этом на полупрозрачных страницах умалчивалось.
Идти в приемную императора смысла не было. Интуиция подсказывала мне, что попасть на прием общепринятым способом не получится. А значит, надо искать его с помощью магии. Вызвав грифона и передав ему зрительный образ императора, я приказала его найти.
Император обнаружился в подвальном ярусе Престольного дворца. Мне оставалось к нему спуститься, пройдя через посты караульных.
На каждом посту происходило одно и тоже. Я показывала медальон, врученный мне императором на балу, называла свое имя, и требовала провести меня к императору. Если постовые упрямились, приходилось добавлять:
— Я придворный маг императора. У меня есть право на немедленную встречу с императором, если от этого зависит его жизнь, — говорила я, чеканя каждое слово.
Последний на моем пути караульный нахмурился, посмотрел на своего напарника, с которым он нес службу, и, прочитав то же сомнение, спустя долгие секунды, кивнул мне.
— Пойдемте.
Открыв узкую, уже знакомую мне по походу в сокровищницу дверь, он стал спускаться вниз. Узкая крутая лестница была последним препятствием к камерам, где и находился император.
Кинув на меня сердитый, подозрительный и вместе с тем испуганный взгляд, караульный вошел в пыточную. Из нутра камеры пахнуло горячим воздухом с запахом крови и паленой кожи.
Утром были арестованы подозреваемые в заговоре. Целый день с короткими перерывами на отдых шли допросы. Император участвовал в допросах лично.
— Я не знаю! Я ничего не знаю! Клянусь, ничего не знаю про заговор! Клянусь, я тут не причем! — надрывался мужчина за железной дверью. Но ему, кажется, никто не верил. Его продолжали пытать, судя по крикам.
И этого человека я хочу защитить? Этому жестокому правителю хочу помочь?!
Железная дверь распахнулась, и, склонившись, чтобы не удариться лбом, вышел Николай Великодушный. Лицо его раскраснелось и покрылось бисером пота.
— Надеюсь, это действительно что-то важное, графиня Ячминская, — сказал император, посмотрев на меня цепким холодным взглядом.
Стараясь донести до него кратко и по существу суть дела, я постоянно ловила себя на мысли: "Неужели я сама добровольно предлагаю помощь императору?" Ведь он и в помощи-то моей не нуждается, судя по развернувшемуся предприятию допросов и пыток!
Выслушав и смерив меня долгим, задумчивым взглядом, он объявил перерыв и, позвав за собой, стал подниматься наверх.
Стоит ли упоминать, что ритуал принятия защиты проведен не был? И следовательно, ни об Огонисе, ни о других скрытых возможностях своей крови император не знал.
Проводить ритуал мне предстояло в том же зале, где допрашивали молодых зарвавшихся повес, напавших на меня. Пол зала был устлан почерневшими каменными плитами, холодными и малоподходящими для размещения императора. Но Николаю, кажется, было на это плевать. Став у стены, он, молча, наблюдал за тем, как я черчу воском круг, рисую символы стихий.
В зале мы были одни. Слугам и караульным ни к чему знать подробности.
— Удивлен, что Вы, графиня, хотите мне помочь.
— Я тоже.
Поймав его рассерженный взгляд, я указала Николаю на круг:
— Ложитесь. После ритуала защита вашей крови активируется. Никакое магическое действие или существо не сможет повлиять на Вас.
— Я это уже слышал. Приступайте.
Император лег в круг. Мне предстояло наполнить дух Николая защитой, спящей в крови. Для этого ему нужно полностью мне довериться.
Установив внутри круга семь свечей, я зажгла их. Когда фитили вспыхнули, пришлось разрезать свою ладонь и задобрить стихию огня своей кровью. Принести маленькую жертву для получения охраны тела императора. Ведь в процессе ритуала, даже простого, может произойти всякое. И поэтому рядом всегда должен быть защитник: вызванный дух или прикормленная стихия.
Приняв жертву, огонь заплясал, то поднимаясь выше, то опадая. Пройдя вдоль внешней границы круга, и подпитывая своей кровью непокорную стихию, я запечатала круг. Огонь маревом поднялся от границы круга и стеной окружил императора.
Повторяя выученные слова воззвания к спящей силе в крови императора, я постепенно погружала императора в состояние транса.
Когда он начал повторять слова за мной, я опустилась на колени около головы Николая, и вытащила дух императора из его тела. Физическое тело императора погрузилось в крепкий сон.
Дух, видимый лишь магическим зрением, поднялся над физическим телом и уставился пустым взглядом на меня.
Я продолжала произносить слова, постепенно переходя на пение. Дух раскачивался из стороны в сторону, поднимая заключенную в крови силу. Протянув прозрачные подобия рук к лежащему телу, он принялся втягивать в себя частички силы, разбуженной ритуалом. От физического тела Николая к духу стала подниматься бордовая пелена, но не маны, природной силы, а искусственно созданной и поэтому пугающей. Достигая духа, она впитывалась в него, делая его тело более ярким и сильным. Волна за волной сила крови подпитывала дух.
Когда последние крохи силы впитались в дух, он посмотрел на меня осмысленным взглядом. Я читала в его полупрозрачных, оттененных бордовым цветом, глазах узнавание, неверие и удовлетворение. Дух императора стал сильнее. Николай, смотря на меня из тела духа, это сам понимал.
Финальная часть ритуала потребовала от меня существенного вклада собственных сил. Дух предстояло очень аккуратно слить с лежащим телом.
Когда ритуал был окончен, я легла на пол. Защита стихии огня развеяна, а император потихоньку начал приходить в себя. Сейчас его лучше не торопить.
Холодные плиты пола показались мне самым шикарным местом отдыха. Я лежала с закрытыми глазами в позе эмбриона и убеждала себя, что еще немного и смогу встать. Но вместо этого заснула. Звучит невероятно, но это так. Проснулась я в незнакомой светлой комнате, относительно отдохнувшая, с желанием уединиться в собственных покоях от любопытных взглядов служанок.
Оказалось, что придя в себя, император отнес меня в Георгиевский дворец и приставил охрану. Пока я спала, заходил Дарен. Не дождавшись моего пробуждения, он ушел по срочным делам. Но обещал вернуться. Горничной он приказал накормить меня обедом и ужином разом, а телохранителям — заботиться о моем отдыхе. Причем все трое с таким напором и рвением принялись выполнять его указания, что мне пришлось подчиниться.
Съев практически всю принесенную мне еду, я, наконец, почувствовала, что оживаю. Откинувшись на подушки, я долго лежала, смотря в широкие окна, выходящие на Малый парк. Акидон, как последняя звезда дня, садился за горизонт, окрашивая небо и, казалось, сам воздух розовыми красками. Понемногу сгущались сумерки, пели цикады, навевая спокойствие и притупляя предчувствие скорых бед.
Не знаю сколько я так пролежала, слушая робкий голос совести и удивляясь собственному бездействию. Неимоверным усилием стряхнув пелену апатии, я вышла на крыльцо Георгиевского дворца. Мои временные покои располагались рядом с летней верандой и предназначались, судя по расположению и комфорту, для близкого окружения императорской семьи.
Вид с крыльца открывался по-прежнему изумительный. Воздух был свеж и сладок. Жара отступила. Дышалось легко и упоительно. Телохранители мои молчали, следуя за мной. Красноречивым молчанием они пытались выразить порицание. Ведь я собиралась вернуться в отведенные мне покои, не смотря на то, что полковник Казимов будет искать меня на прежнем месте. Близость принцессы меня нервировала. Но им, присягавшим на верность императору и императорской семье, этого не объяснишь. Дарен же без труда меня отыщет и в Престольном дворце.
