— Давай, шевели ногами! — Дарен.
— Невежливо так быстро уходить, — прокаркал тягучий до чесотки, гнусоватый голос.
Голос отражался эхом от обглоданных каменных стен.
Составляя адский дует, старик снова рассмеялся булькающим смехом.
Мы достигли противоположной стены, кажущейся безопасной.
— Хотите выбраться?
Складывалось впечатление, что призрак стоял в проеме черной двери, ростом с дверной проем.
Мы промолчали. Вопрос-ловушка.
— Конечно, хотите. Вижу, что хотите. Если хотите, ТО ОТВЕЧАЙТЕ, КОГДА К ВАМ ОБРАЩАЮТСЯ!!! — меня приморозило к полу. Казалось, для того, чтобы пошевелиться надо приложить огромное, нечеловеческое усилие.
— Чего ты хочешь? — спросил Дарен острым, как бритва, голосом.
Меня окутал ощутимый, как дуновение ветра, скользкий смех призрака.
— Я собираюсь оказать щедрую услугу одному из вас. Кто это будет, решите сами.
— Какую услугу?
Неужели это я сказала?
Черная дверь открылась, мягко, без скрипа, будто её периодически смазывали.
— Выпущу на свободу.
Мы переглянулись с Дареном.
— Кто ты, чтобы давать такие обещания? — вопрос задал Дарен.
— Я скромный слуга, который пытается вам помочь.
— Скромный слуга с возможностями хозяина, — сказала я.
— У вас есть некоторое время, чтобы решить, кто уйдет, а кто останется.
От многолетнего заточения, похоже, у него съехала крыша. Комната затряслась. Над головой, обсыпая пылью и грязью, прополз червь.
— Свобода. СВОБОДА, — он причмокнул, — как звучит сладко. Вслушайтесь: сво-бо-да. Итак, КТО?
Червь достиг центра потолка, где стоял стол. Мебель затряслась и еще один стул сорвался вниз. Мы находились на безопасном расстоянии, но я все равно дернулась.
— Уходи ты, — сказал Дарен. Он смотрел на дверь, стремясь увидеть говорящего.
— Нет.
— Уходи, пока не передумал.
Он мне угрожает? Вот глупый.
— Так, передумай! — я повысила голос.
— Легко! — сказал Дарен и пошел к двери. Вот и умница.
Дойдя до середины комнаты, он обернулся.
— Давно хотел спросить, в кого у тебя настолько упрямый, дурной характер?
Сердце билось где-то между горлом и ушами. Воздух стал душным, будто шерстяным одеялом укрыли в жару с головой. Странная, медленная песня из вздохов, протяжных отголосков, похожих на завывание ветра на крыше, пробивалась сквозь толстый камень пола.
— Это так важно сейчас?! — Песня просто наваждение. Песня всего лишь наваждение.
Он пожал плечами.
— Ну, раз мы больше не увидимся, — он произнес это так, будто рассуждал о погоде.
Я сглотнула. Перспектива умереть через несколько минут предстала в ином, более обыденном свете.
— Думаю, в деда.
Бывший хозяин замка хрюкнул и снова рассмеялся, но на этот раз приглушенно.
— Ты совершаешь ошибку, — сказал призрак. Я приняла его слова на свой счет.
— Имею право.
Из нутра замка, из погребов, я услышала страдающие безумные голоса. Они просили о помощи — одни шептали, другие срывались на тревожный птичий крик.
Дарен побледнел и решительным, немного ломанным шагом вернулся ко мне.
— Хватит игр, убирайся отсюда! Слышишь! — он кричал, стараясь заглушить хоровое пение призраков.
Ещё один стул сорвался с потолка и грохнулся на то место, где только что стоял мой защитник. Я поплелась на шатающихся ногах к нему навстречу.
— Бросай его! Бросай! — говорящий призрак отбросил вежливый тон.
Дарен обхватил меня, зажав мне руки, и поволок к черной двери.
— Что ты делаешь! Я ... я не уйду одна!
— Уйдешь!
Старик лежал неподвижно в луже крови, которая собралась под запрокинутой головой в неестественном для живого положении.
— НЕТ!
Я укусила Дарена за шею. Но укусила слишком гуманно. Он меня не отпустил, а только ругнулся. Я вырывалась изо всех сил. Когда до черной двери оставалось меньше шести локтей, Дарен споткнулся и мы упали на пол.
— Как мелочны эти люди, как низки.
— Ты прав, брат. Он хотел её бросить. Хо-тел!
— Да, это низко.
— Останется он!
Дарен пихнул меня к двери. Все волосы на теле встали дыбом. Дверь была черна, но черна не от краски или времени, а от крови. Стены, пол, потолок пронзали древние символы, которые утратили свою силу.
— Он заслуживает смерти.
— А ты как думаешь, Фельдери?
— Пускай оба остаются.
— Нет! Ты не видел??
Дарен сидел на полу, ощупывая голову. Прежде, чем он успел подняться, я навалилась на него со спины, обнимая.
— Бежим вместе, — я шепнула ему в ухо, опасаясь, что меня подслушают.
— Нет!
— Они играют с нами. Им нравиться мучить нас. Давай, уходим!
Мы подорвались с пола и побежали к двери. Черная дверь с грохотом захлопнулась перед нашими носами. Тряска, стоны, ползание червя — все звуки оборвались и словно остались по ту сторону заклятой двери. Наступила тишина, прерываемая только нашим дыханием.
Ноги будто приросли к полу.
Водяная субстанция сбила нас с ног, подняла над полом, и стала сжимать легкие холодом, методично так, и проникновенно. И это мой конец? Вместе со смертельным холодом в вены моих тонких тел втекала Сила. Смерть и жизнь. И я на этой грани. Надо мной же вязь из рун, воротами разделяющая эти великие начала. Надо только заставить их вновь работать, разжечь. Я воззвала к огню, вкладывая Силу в будущее пламя. Сквозь голубоватый воздух руны ожили и засветились огнем. Сначала тлеющим на углях, но постепенно разгорелись, накалились. Сила, так бездарно выбрасываемая духами, стала действовать против них. Древнее заклятие, державшее богор в подчинении, вновь обретало силу.
Потолок перед глазами сделался черным, а место тупому злому отчаянию уступила боль и тишина. Я ждала продолжения, но ничего не происходило.
Дарен лежал на полу, стискивая ребра рукой, и старался вмять боль в себя, так чтобы даже стон не вырвался.
— Верна? — голос хриплый, но принадлежит ему.
— Я здесь.
Он встал, поставил меня на ноги и позволил держаться за его покусанную шею.
Темнота была настолько густая, что я не видела собственных рук. Голоса, наконец, заткнулись.
Рука была пуста и легка. Должно быть, кинжал отлетел в сторону. Без него я тоже не уйду.
Я прокашлялась, чтобы говорить громко и четко.
— Я думаю, что настала пора нам уйти. Будет благоразумно с вашей стороны не препятствовать.
Ответом мне стал нервозный рефлекс Дарена, который сжал мне локоть так сильно, что кости затрещали. Я выдернула руку. Мне захотелось пнуть его, но я справилась с этой слабостью.
— Откройте, эту хренову дверь! — мой крик утонул в безграничном пространстве укутанной в ночь комнаты.
Двойная дверь медленно распахнулась, напоследок грохнув об стены. Послышался легкий навязчивый шепот сотен голосов. Они не хотели отпускать нас. Некоторые возмущались, некоторые просили остаться.
Мы пошли в ту самую трясину, которая заполняла узилище духов. Про себя я считала шаги и молилась о том, чтобы они не могли прочитать мои мысли. Я задела ногой какой-то предмет, который с металлическим лязгом проехал вперед. Сохраняя ритм, я подобрала свой кинжал. Дарен ни о чем не спрашивал, только чересчур крепко сжимал мою ладонь. И правильно делал.
Сворачивать с пути, сомневаться, даже нуждаться в помощи воспрещалось.
Я выставила перед собой кинжал, чтобы не врезаться в стену лбом.
Мы шли и шли. Казалось, проклятой комнате не будет конца.
Сердце гулко стучало в ушах. Мне хотелось уменьшить его громкость, так как начинало казаться, что я могу прослушать собственную смерть. Хотелось предостеречь, посоветоваться. Но произнести что-то вслух, также как сбиться с ритма, означало, нарушишь негласные правила игры.
Кинжал врезался во что-то твердое, по звуку похожее на камень. Я высвободила свою ладонь из руки Дарена и потрогала стену. Шлифованный камень. Здесь должна быть еще дверь. Пока я искала выход, Дарен нашел его первым. Нащупал раньше, разбежался и со всей дури врезался в стену.
Снова отошел. Прежде чем он попытался вышибить стену, я успела потрогать её. Дерево. Сырое, мягкое, значит, есть шанс разломать его. Когда Дарен в очередной раз врезался в стену, дерево хрустнуло.
Я замерла, ожидая удара от призраков. Но было тихо. Только стук собственного сердца. Я тоже разогналась, но толку от меня было чуть. Я растерла плечо и уже вдвоем с Дареном мы принялись выбивать дверь. С пятой попытки выломался кусок, открывая путь к свободе. Свет резанул по глазам.
Дарен подтолкнул меня, чтобы я лезла первая. Шестое чувство, как любят говорить люди, мне подсказывало, что первым должен быть он. Я одернула его руку и толкнула вперед. Он упирался, но полез. Внутри все сжалось. Если мои предположения верны, то я спокойно выберусь следом. Однако предположения — есть предположения, а факты неумолимы и порой жестоки.
Пока пролезала через дыру, расцарапала спину и затылок.
Снаружи был серый угрюмый вечер, но воздух! Воздух был свеж и вкусен, как никогда в жизни! Небо было затянуто грязно-синими облаками. Совсем недавно прошел сильный ливень, оставив после себя влажные стены и лужи.
Под ногами валялись осколки кирпичей. Мы находились в разрушенной части замка, откуда выбраться можно без проблем. Страх, как цепляющийся мохнатыми лапками паук, ослабнув, оторвался от сердца.
— Кажется, мы свободны, — сказала я, первой нарушая негласное правило. Теперь оно не работало.
— Если доберусь до столицы, поставлю свечку храмовникам! — ответил Дарен.
Он меня обнимал, чтобы я не упала на сколотых мокрых камнях. Свалиться вниз на, пускай, крутом спуске было бы очень обидно. После того, как мы выбрались из преисподней живыми и практически невредимыми.
Горизонт был чист. В радиусе видимости на полях и близ лесов движения хищников не видно. Мог ли их распугать богор? Нет, это вряд ли.
Лошадей мы обнаружили на том же месте, где и оставили. Они нервно похрапывали. Когда я подошла к Смирной и хотела отвязать узду, лошадка попыталась цапнуть меня за пальцы. Я вовремя отдернула руку. Кажется, она сильно переволновалась. И её можно понять, учитывая происходящее в замке безобразие.
Из седельной сумки я достала флягу с водой. Сбросив грязную рубашку, я принялась отмывать с лица и шеи кровь. Знаю, что кровь отмывается плохо, но я должна была попытаться хотя бы создать видимость чистоты.
Дарен, спасибо ему за тактичность, занимался собой и своей лошадью, отвернувшись от меня.
Переодевшись в чистую рубаху и старые кожаные штаны, которые хорошо защищают ноги от крапивы и колючих веток, я вновь почувствовала себя живым человеком. Учитывая прошлые ошибки, я заправила штаны в сапоги и приладила с внешней стороны небольшой нож. Мне понадобилось столкнуться с мерзким мужиком, чтобы набраться опыта собственной безопасности. Хорошо бы еще пару ножей на руки и один на пояс. Чем больше, тем лучше. Только у меня небольшая проблема: нехватка ножен и ножей.
У Дарена с этим дела обстояли лучше. На поле битвы он не только успел отбиться от мародеров, но и запастись оружием.
Напоив лошадей из корыта со сточными водами и покормив их лепешками, мы сами наскоро перекусили и отправились в дорогу. Хотелось скорее покинуть это проклятое место. Я несколько раз проверила, как ходит кинжал в наспинных ножнах, прежде чем мы пересекли черту купола. Я взяла Дарена за руку, на тот случай если понадобится моя помощь. После смерти хозяина замка давление в куполе ослабло. Какое-то время защита будет работать, но без подпитки скоро развеется.
Моя помощь не понадобилась, но отпускать его руку не хотелось. В груди разливалось тепло. И чем дольше наши руки были сомкнуты, тем теплее становилось на сердце.
Ворота были открыты. Хорошо, что помимо нас замок удалось покинуть еще кому-то. Плохо, что за воротами нас ждали испытания такие же жестокие и опасные.
Глава 13. Заслон
Старым трактом мало кто пользовался. Молодой император Николай снизил ввозные пошлины, стимулируя приток заграничных товаров и соответственно золота в казну. Иностранные купцы потянулись за прибылью, прокладывая новый тракт ближе к торговым точкам империи. Вдоль нового тракта, как грибы после дождя, расплодились постоялые дворы и харчевни. Старый тракт постепенно зарос травой.
О былом назначении напоминали выбоины от тележных колес и мегалиты. Зато была меньше вероятность встретить хищных тварей.
Самая быстрая и выносливая лошадь может выдержать десять-одиннадцать часов непрерывной скачки. Из известных мне местных пород такими качествами могла похвастаться Вирганская верхова?я. Наши лошади не относились к этой категории. Выносливее крестьянской породы, но не более.
Путь до замка они выдержали. Примерно, шесть часов. От замка до столицы порядка ста пятидесяти верст. Расстояние раза в три больше того, что мы преодолели.
Небо по-прежнему было обложено тучами, из тех, что затягивают небосвод, но дождя с собой не несут. Стояла спокойная, безветренная погода. Благодатная для длинного перехода. Только радости по этому поводу мы не испытывали.
В двух верстах от тракта мы заметили разоренную деревню, в которой пировали птерозавры. Наверняка, помимо ящеров там кормились и другие твари. Гнаться за далекой добычей они даже не подумали. Чувствуя отвращение к себе и к аморальным ублюдкам, устроившим анархию смерти, мы проехали мимо.
Что бы стоило старосте или знахарю, который порой приживался в деревнях, сохранить защитный камень? Активировать камень проще некуда: положил на землю у ворот, налил воды в желоб, прочитал надпись на камне и всё. Деревню бы окружила защитная стена, которая уничтожала бы всякую тварь. Пускай у защиты было бы слабое место: открытый для нападения верх. Все же шансов на выживание было бы больше. А так...
Серый вечер постепенно переходил в ночь. В сумерках, проезжая в полуверстовой близости от нового тракта, нам попалась перевернутая карета. Карета лежала посреди участка нового тракта. Проверять раненных смысла не имело. Карета была расколота, как орех. Внутренностями наружу. Были заметны следы борьбы, но ни хищников, ни их жертв не осталось.
Ближе к столице старый тракт соединиться с новым. Нужно будет решать: рискнуть и продолжить путь, либо свернуть в Курьевские топи.
Ночью, слепой и тихой, такой, что, кажется, будто время замерло, мы сделали остановку вблизи ручья. Отдых вышел ни то ни сё. И мы с Дареном, и лошади дергались от каждого шороха. Дав лошадям остыть и напиться, мы тронулись в путь.
Через пять верст старый тракт и новый станут единым. Я была за то, чтобы свернуть в топи. Не то чтобы я часто по ним ездила, но доводилось, и не раз. Смолянская губерния граничила с Ново-Крашенской. Чтобы сократить путь и объехать пропускные заставы, жадные до крестьянских медяков, я пользовалась народной тропой. Поначалу ездила с проводниками, потом освоилась и наловчилась одна.
Полушепотом, сталкиваясь лошадиными боками, мы спорили с Дареном о том, какой выбрать путь. Дарен был за новый тракт и категорически против топи. Он увещевал, что темной ночью, когда ни зги не видно, лучше иметь твердую землю под ногами, чем утонуть в трясине. Отчасти я была согласна с ним, но моё чутье вопило о том, что на новый тракт лучше не соваться. Костей потом не соберем. Лучше выбрать топи. Выжить там больше шансов.
