— Каждая ложь содержит капельку правды. Тем более что здесь — точные описания как убивать их, и прочее. Я посмотрю.
— Я тебе итак расскажу, как их убивать. Спрашивай.
— Ты все утро и полдня копалась в своих талмудах. Теперь моя очередь, а ты собирайся. Как стемнеет — нам в путь. Если ты забыла.
— Хорошо. Смотри, — я пожала плечами.
Как маленький, честное слово. Отбери скучную игрушку и потянется за ней с удвоенным рвением.
Я собиралась. Дарен изучал книги.
Вчера, выслушав мою отповедь, он выдвинул мне ультиматум. Хочу-не-хочу, я должна исполнить указ императора. Во-первых, потому, что маг. Во-вторых, потому что приказывает мне император. Также, чтобы доказать свою невиновность — вслух он не говорил об этом. Но это читалось между строк.
"Кто он такой, чтобы ему подчиняться? Еще несколько часов назад — путник в мир теней" — примерно так я решила, услышав его претензии.
Я была в такой злости, что выбежала, хлопнув дверью. И не только. Я оставила его одного на всю ночь. Мне нужно было подумать. И да, хотелось испытать его силу духа.
Моркл лютовал, выла волчья стая. Светила почти полная Калла. Он мог в любой момент убраться из моего леса...
Я сидела на обрыве, у подножия двухсотлетнего дуба, корни которого свисали над заросшим оврагом, и думала. О том, что должен найтись тот, кто проявит сознательность, кто захочет остановить войну. Ведь это была война, (политическая или идеологическая — не знаю) инструментом которой выступили хищники Нижних миров. Должен найтись тот, кто оценит ситуацию. Хищники чужих миров полностью изменят флору и фауну нашего мира, перевернут устоявшийся порядок. Что последует потом? Новые болезни, вирусы, голод — экологическая и биологическая катастрофа. Должен найтись способ исправить ситуацию. Или хотя бы смягчить.
И чем больше я думала об этом, тем яснее понимала, что никого нет. Нет никого, кто бы смог исправить ситуацию. Да, есть Дарен. Обычный воин, пусть и с крайней везучестью. Вот он бы подошел на роль героя. Ему бы знания и Силу! Он бы смог.
Чем больше я думала, тем острее понимала, что это мысли труса. Нужно хотя бы попытаться. Если Дарен так хочет восстановить справедливость и наказать виновных, то я могла бы помочь ему. У меня есть знания, которые могут помочь в истреблении чужеродных хищников. Знания можно передать и использовать на благо Элини. Может, этого мало, но иногда малость играет ключевую роль.
Если, конечно, Дарен выдержит ночь в Чарующем лесу...
А потом я летала, купалась в свете Каллы, в густой листве, в высокой влажной траве. Возможно, в последний раз.
По возвращении к избе с первыми лучами старого Эндимиона оказалось, что дверь заперта изнутри. Первую дверь в сени я открыла сама. Со второй дверью мне помог Путята. Дарен спал за столом над книгой отца, положив арбалет перед собой с натянутым болтом.
Путята толкнул ухват и тот с грохотом полетел в щель между печью и стеной. Дарен проснулся, и что ожидаемо, выстрелил из арбалета. Болт угодил в дверь. Теплая встреча.
Молча, я схватила арбалет и, выйдя в сени, закинула его на чердак. Чердак был застелен сеном, поэтому я не боялась повредить оружие.
С взаимной неприязнью мы смотрели друг на друга, пока я укладывалась спать. Он проявлял удивительное упрямство, вознамерившись исполнить указ императора. Подумать только, даже ночь в Ведьмином лесу не испугала его.
— Я не собирался убивать тебя.
— Знаю.
После обеда, когда мы оба выспались, поели, пришлось вновь вернуться за "стол переговоров".
— Значит, эти твари обитают в восьмом мире. Как они тогда попали сюда?
— Птерозавры? — я отвлеклась от выбора между стеганным покрывалом и шерстяной рубахой. С собой нужно было взять минимум вещей для удобства в дороге.
— Птерозавры, птерозавры, — гады эти летающие.
— Были открыты границы между мирами. Часть из них перетянули сюда, остальных скорей всего вывели. Маги нашего мира.
— Кто конкретно ты не знаешь? — Дарен спрашивал с полным пониманием того, что я знаю, но ему не скажу.
Я мотнула головой. Моир обещал дать весточку, если узнает что-то новое о нарушении границ. Но пока архимаг не объявлялся.
— Хорошо. Значит, их перетащили и вывели. Так же, как вот этого.
— Все возможно.
Он вздохнул, тяжко, со смирением.
— Я понял. А ты?
— Немного. Мало информации.
— Ты на чьей стороне?!
Я стиснула челюсть. Сам знает, что ни на чьей.
Отсутствие нормального транспорта для меня являлось проблемой. По ту сторону Южтимского океана в Моне, где я прожила большую часть жизни, ходили поезда, а в крупных городах, трезвоня на зазевавшихся прохожих, бегали желтые трамвайчики. Но здесь в империалистическом государстве вопрос о строительстве железнодорожных путей был закрыт еще до официального предложения от проектировщика. Оказались затронуты интересы крупных конезаводчиков, лиц приближенных к императору. Отринув удобство, за чаркой водки властители народа решили оставить всё как есть, и выкинуть блажь о поездах из головы. А нам, простым смертным, приходится передвигаться пешком или на лошадях.
— Пойдем пешком. Рядом с Кутяпово расположился военный гарнизон. Там лошадей одолжим.
— До Кутяпово десять верст. Ты в курсе?
— Угу.
— У меня есть идея получше, — уже с полчаса лесовик торчит в сенях, не решаясь прервать наш разговор, — Путята, проходи в дом.
Дверь приоткрылась. В проеме возник лесовик. Шаркая лаптями, он зашел в дом. На голове у лесовика красовалась соломенная шляпа, местами подгнившая, с торчащей из краев соломой. Шляпа принадлежала огородному пугалу. Зачем он её натянул?
— Добрый день, гостю и хозяйке.
— Не такой он и добрый, — ответила я.
Дарен напрягся, косясь на Путяту.
— Ты нашел лошадей? — я обратилась к лесовику.
— Нашел. Только они как почуют меня — деру дают, — ответил лесовик со злостью и обидой одновременно.
— Ладно, мы их сами поймаем. Ты со мной? — я обернулась назад.
— Да. Только... пускай он держится подальше от меня! — в его глазах проглядывал страх.
— Я здесь останусь. Чтобы не смущать никого, — сказал лесовик и крикнул нам вдогонку:
— На ручье они, у ключа!
Мы поймали лошадей на ручье, как и подсказал Путята. Напившись, наевшись и успокоившись, они рвали дикий клевер. К нам отнеслись благосклонно, и особо не сопротивлялись новым хозяевам.
В седельных сумках я обнаружила мужскую одежду, запасы еды и брагу. Дарен заметно обрадовался перспективе одеть чистую одежду. А она была действительно чистая, что, учитывая её владельцев, было подарком. На радостях он хлебнул из фляги и положил брагу поближе к себе.
Помимо всего вышеперечисленного в тайном кармашке сумки Дарен нашел документы офицеры лейб-гвардии императора. Документы принадлежали поручику Оганянцеву К.Л.. Прочитав имя, Дарен помрачнел.
— Я знал его.
Выходило, что наемники украли лошадей гвардейцев. На что они рассчитывали? Что все забудут об офицерах, которых они обокрали? А может, не ровен час, еще и убили. В любом случае наемники просчитались.
Помимо лошадей — еще большего подарка судьбы для осуществления наших безумных планов — Дарен задумал, во что бы то ни стало, вернуть свою амуницию и оружие, оставленные на поле сражения. Я попыталась его отговорить, но он, словно бык, уперся рогом в косяк и ни в какую.
Я могла бы сказать ему правду, что в одиночку у него не было шансов на успех. Но услышав это, этот твердолобый тип, пошел бы один.
Мы приторочили сумки с одеждой и едой к седлам и привязали лошадей поближе к границе купола. По возвращении с поля братской могилы нам оставалось только вскочить в седла и поехать.
Почему мы не дождались дня? Дело в том, что Дарен настаивал отправиться как можно быстрей. Будто от того, чем быстрее мы попадем в Крашень, зависит судьба мира.
Кроме того, хищники Нижних миров привыкли охотиться в любое время суток. Многие из них ориентируются на острый слух. Другие по запаху. Дневной свет им не помеха, если они голодны. Так что особой разницы днем бы мы поехали или ночью не было. И я согласилась.
Глава 10. Вылазка за снаряжением
Ночь черным саваном лежала над землей, призрев надежду на прохладу. По воздуху был разлит запах душистой травы и полевых цветов, трещали кузнечики. Если лечь на спину и закрыть глаза, то можно представить, что вокруг прекрасная беззаботная летняя ночь. Ночь, без трупов солдат, и без аждархида, сбитого и лежащего в десяти шагах от нас.
Как выяснилось нами только что, к птеродактилям, хоть и крупным, но довольно глупым падальщикам, присоединились аждархиды. Аждархиды относились к семейству птерозавров, но были их венцом, королевским видом. Я видела их лишь однажды, на Обрыве Скользких Вершин мира Элтан, месте их безраздельной власти. Острые клыки, когти длинной в пол кисти и широкие крылья, позволяющие быстро достигать добычу. Кроме того, аждархидов отличал высокий интеллект.
Я лежала в высокой траве, стараясь дышать как можно тише. Сердце стучало слишком громко, казалось, если аждархид прислушается, то услышит его стук. Дарен лежал рядом, на расстоянии вытянутой руки. Птерозавр кружил вокруг нас, кидаясь на малейший шорох.
Птеродактиль решил испытать свою силу и напал. Я его сбила болтом в глаз. Но на жуткий ор, производимый подыхающим хищником, прилетела взрослая самка аждархида.
А шли мы на то самое поле, кишащее ящерами, и заполненное разлагающимися трупами. Лошадей мы оставили в моем лесу. Потом заберем. Хотя, насчет "потом", я начинаю сомневаться.
Арбалет лежал в траве слишком далеко, чтобы успеть дотянуться. Болт зажат в моей руке.
Хищница пронзительно кричала, когда кидалась к мнимой цели. Когти, задевая траву, рубили её не хуже наточенной косы.
Распарывая воздух, она пронеслась над нами, едва не задев траву, в которой мы прятались. Меня обдало жарким порывом ветра от крыльев. Я должна успеть!
Переставляя непослушные руки, я поползла к арбалету. Где он подевался, леший раздери его!?
— Нашла? — Дарен подполз следом.
— Нет... где он делся?
Наши поиски нарушил отчаянный крик, полный боли и злости, пробирающий до глубины души. Внутреннее зрение окрасило мир ярко-голубым светом, с белесыми тенями травы. Черное небо куполом висело над землей.
Слава Великой Силе!
Хищница наткнулась на ежа, словившего мышь себе на пропитание. Попытка птерозавра схарчить колючую зверушку и вылилась в крик.
— Вот он! — я схватила арбалет, лежащий рядом с нами.
Дрожащими руками я засунула стрелу в желоб, зафиксировав на пружину. Хищница, выплюнув ежа, взметнулась вверх. Злость красным туманом обволокла её зеленое тело. Белые без зрачка глаза нашли долгожданную цель. Нас.
— Стреляй! — крикнул Дарен.
Я выстрелила. Болт вместо головы распорол кожистое крыло.
Тварь, взвизгнув, кинулась в мою сторону.
Я упала в траву.
— Держи! — я кинула арбалет Дарену. Шнурок, перетягивающий мешочек с болтами, завязался мертвым узлом. Выдрав шнурок, я кинула мешок Дарену.
— Что ты задумала?
— Когда она решит, что я у неё в руках, то взлетит вверх. Не прозевай!
Хищница быстро сокращала расстояние между нами.
Поднявшись с колен, я побежала. Трава мешала, цепляясь за ступни. Хищница, раскрыв рот в молчаливом крике, летела за мной. Когда она опускала крылья, раздавался хлопок. "Давай, еще чуть-чуть. Уже близко" — обращалась я к Дарену, подбадривая себя тем, что он все поймет без слов. Я направленно бежала к оврагу. У Дарена будет удачная возможность выстрелить. И желательно попасть в голову. Великая Сила, я даже не знаю хорошо ли он стреляет! От этой мысли у меня заныло в области груди.
Я бежала изо всех сил, но самка птерозавра по скорости намного превосходила меня. Особенность аждархидов подниматься вверх в момент броска на жертву, я знала давно. Но не думала, что когда-нибудь поставлю свою жизнь на неё.
Хищница была близка, слишком близка. Легкие разрывались от неправильного дыхания. Я дышала ртом. И дышала слишком быстро. В ушах стучала кровь.
Я должна успеть! Овраг залег черным пятном. Еще немного. Птерозавр раскрыл две грозди заточенных когтей и взметнулся вверх.
"Дарен, ну что же ты? Стреляй!" — хотелось мне крикнуть, но горло пересохло.
Не успеваю... Где же? Где!? Я прыгнула в долгожданный кукушкин овраг, самка упала следом. Перед тем как мои руки почувствовали твердую почву, глухой выстрел болта раскроил воздух.
Хищница грохнулась о землю где-то наверху. Раздался хлопок. Дарен всадил в самку еще один болт. Я посмотрела вверх. Но кроме черного неба и крутого обрыва ничего не было видно.
Внизу оказалось мокро и сыро. Я стояла на карачках, по шею в болоте. Каждый вдох обжигал горло, а выдох сковывал легкие тисками. Жижа стекала с волос прямиком в воду.
Когда разгоряченное после бега тело поостыло, я полезла на холм. Подняться на ноги было выше моих сил. Я вскарабкалась на травяной берег болота и, раскинув конечности, обмякла на земле.
— Верна? — позвал Дарен.
— Я здесь.
— Ты сама вылезешь?
— Да. Сейчас.
Болотная жижа пропитала насквозь мои сапоги, брюки и даже рубашку.
Стерев с лица болотную тину и отжав волосы, я полезла наверх.
Дарен вырос надо мной, вглядываясь в глубину оврага. Наклонившись, он схватил меня за руку и все-таки помог.
У самки из живота сочилась кровь. Болт застрял в позвоночнике, распоров кишки. Без этого болта я как-нибудь обойдусь. Второй болт угодил в сердце.
Став уверенно на ноги, я высвободилась из его рук.
— Тебе не стоило рисковать своей жизнью.
— Нет, не так. Нам не стоило сюда тащиться, тогда бы рисковать не пришлось.
— Там мое оружие.
— Ах, да, точно! Забыла совсем!
— Я тебя с собой не тащил.
— Знаю! Все моя глупость, да жалость... — я прикусила язык.
— К кому? К людям? Договаривай раз начала.
Из глотки аждархида вылетел хрип. Мы одновременно обернулись. И почему я сразу не проверила? Парализованные болтом конечности безвольно лежали на земле, но глаза смотрели цепко. Их иссиня-черную глубину заполнял разум. Я опустилась перед самкой на колени. Дарен стал у меня за спиной, не вмешиваясь. Должно быть, он считает мое поведение безрассудным. Но мои поступки продиктованы исключительно рациональностью и определяют меня саму.
На шее хищницы был повязан шнурок с амулетом подчинения.
Я обхватила ладонями её голову и развернула к себе. Она открылась мне сама. Даже не пришлось взгляд её ловить. Высокоорганизованное существо, хоть и хищница. Разборчива в пище. Может отличить дикое животное от домашнего. На людей не охотится в принципе, потому как считает себя выше этого.
На темно-зеленый сумрак её сознания накладывались флюиды прозрачно-синего волеизъявления. Чужая воля порабощала волю хищницы. Причем поводырь, настраиваясь на аждархида, перестарался и, теперь умирал, вместе с ней.
От сознания протянулись прочные надежные связи, образуя сеть. Связи имели обратную силу, поддерживая сеть в постоянном информационном контакте.
