Тригинта. Меч Токугавы

— Спасибо, что удержалась.

Повисла долгая пауза. Наконец я разлепила губы и прошептала:

— Ты знал.

— Разумеется.

— Знал, и выжидал, гадая, как я поступлю?

— Я не гадал. Я верил.
  

... Я еще раз вгляделась в его расстегнутую рубашку с пятнами пота на боках, впопыхах засунутую за погон панамку... берцы его были заляпаны тиной и грязью... при том, что Яррист просто не терпел никакого беспорядка в одежде. Ни при каких обстоятельствах.

Получается, как только драгоценный учитель узнал, что я стащила меч, моментально прыгнул в самолет и рванул сюда, в мой родной город. И покорно, как агнец, ждал: совладаю я с силой Бога, или превращусь в такое же умертвие, как Вито Лучано...

Значит, вот в чем дело! Он меня провоцировал. Вернуть меч вампирам... Какая ерунда! Учитель хотел вывести меня из равновесия, чтобы понять, кем я являюсь. Кем я стала.

Мерзавец. Ненавижу его. 

Спросила, пересилив очередной приступ ярости. Не время злиться. Нужно во всем хорошенько разобраться:

— Значит, я прошла проверку?

— Нет.

Такого бессилия я не ощущала никогда. Он специально это делает? Наказывает? Или... Всё-таки не принимает всерьез?

— Ты еще маленькая, Наоми.

Я закрыла глаза и уткнула лицо в ладони, пытаясь сдержать слёзы. Хорошенькое будет подтверждение его словам!

— Мой дедушка владел этим клинком. — я пыталась говорить твердо. — Значит, смогу и я.

— Твой дед был великим воином! — перебил Яррист, повысив голос, но, опомнившись, заговорил тише. — Более того: он был Рыцарем и знал, что такое долг. Тебе еще рано. После посвящения, лет через  пятнадцать — двадцать...

— Через двадцать лет я буду старухой! Хотя, скорее всего, просто не доживу. Я не могу столько ждать.

— Пойми. — он накрыл мою руку своей. — Назревает большая война. И мне нужно время, чтобы подготовиться. Не время ссорится с Тригинтой. 

С руки Ярриста в мою истекал почти нестерпимый жар. Но Боже! Как это было приятно... По телу разлилась сладкая истома, мысли текли тягуче, лениво. Я чувствовала себя счастливой. Пусть только не отпускает, пусть поглаживает мою ладонь, нежными круговыми движениями, а я буду улыбаться, и соглашаться со всем, что он скажет...

Вцепившись в рукоять меча, я рванулась что есть сил. Задела чайник, он опрокинулся и на стол хлынул кипяток. Спасаясь от потопа, мы оба вскочили.

— Всё. — я судорожно вздохнула. — Дальше можешь не продолжать, у меня тоже есть гордость.

Ему ведь было совершенно не важно, что говорить. Учитель прекрасно знал: как только он усыпит мою бдительность, как только у него появится возможность прикоснуться ко мне, я перестану соображать и, пуская слюни, соглашусь на всё, что бы он не предложил.

Но я смогла освободиться. У меня получилось!

Отряхнув джинсы и вытерев руки салфеткой, я отошла от него подальше.

— Что ты задумала? — Яррист следил за каждым моим движением, будто ожидал, что я нападу.

Все эти годы он меня использовал. Делал вид, что он на моей стороне, что искренне хочет обучить всему, что знает сам... Что самое большое его желание — защитить меня. Но, как выясняется, всё это неправда. Просто он хотел и дальше иметь на меня безоговорочное влияние. И манипулировать.

Никогда больше я не позволю ему это сделать.

Шагнув к столу, я вытянулась во весь рост.

— Я ухожу от тебя, Яррист. Вот меч. Раз я его, по твоим словам, недостойна, забирай. — преодолев себя, с коротким поклоном протянула ему клинок. Официанты с недоверчивыми ухмылками косились на нашу беседку... — Я ухожу. Не знаю, как там у вас в Ордене принято увольняться, так что скажу просто: я больше тебе не ученица. Я не желаю становиться Рыцарем. Мне плевать на ваш кодекс. — он не спешил брать клинок, так что я осторожно опустила его на стол и сунула руки в карманы куртки, сжав кулаки. — Прощай, Яррист. Теперь у меня свой Путь.

Он усмехнулся. Будто не верил, что я говорю серьезно.

— Ты не можешь вот так, просто, уйти.

— Еще как могу. 

— Вампиры будут на тебя охотиться. Они будут гнать тебя, как дичь, как раненого кролика. Пока не прикончат. Без меча у тебя нет шансов.

— Заодно и проверим. 

— Хочешь умереть? — глаза его вдруг стали бездонными и ледяными. Тот самый черный колодец, в который я непрерывно падаю. Бездна без дна — это глаза Ярриста Барбароссы.

— Вот человек стоит на распутье между жизнью и смертью: как ему поступить? — спросила я учителя.

— Пресечь сомнения и выбрать единственный Путь. — откликнулся он.

— Единственный Путь — путь смерти. — закончив коан, я в последний раз прикоснулась к рукояти меча, лежащего на столе, между мной и Ярристом, и пошла прочь.

Наверное, он был удивлен. А может, решил — баба с возу... По моему, Яррист никогда не был в восторге от того, что в ученицы досталась я. Девчонка. С мальчишками проще — он всё время это повторял. Теперь найдет себе хорошего ученика.

Несколько мгновений я ожидала услышать окрик, почувствовать тяжелую руку на плече... Но нет. Он меня отпустил.

Шла всю ночь, не разбирая дороги, ничего не замечая вокруг, а на рассвете встретила Стаю.

ГЛАВА 2

ДЖОВАННИ

Замок Сангре де Диос, (год спустя.)

— Ты послал за ней Носферрату, я не ослышался?

Дон был взбешен. Он еле сдерживался, чтобы не растерзать сына на месте. Вито, припав на одно колено, не отрывал взгляда от усыпанной апельсиновыми лепестками дорожки. Внешне выражая покорность, он продолжал дерзить:

— Если бы ты, отец, сразу позволил действовать так, как я считаю нужным, голова синоби давно украшала бы самый высокий шпиль нашего замка!

Я думал, дон его ударит. Более того, оторвет голову, и тогда уже она будет украшать шпиль... Но Лучано успокоился. Казалось, теперь он уделяет всё внимание апельсиновой ветви, изучая завязи будущих плодов. Это был его собственный сорт, Фортунато Аура, выведенный здесь, в нашем замке.

— Напомни-ка, сынок, что я велел тебе сделать? — спросил он как-бы между делом. Снова "включил старика": голова немощно трясется, руки дрожат, плечи с трудом несут бремя прожитых лет... Дон — великий актер. Даже я, видавший сие представление неоднократно, невольно верил. — Что поделать! — дон выпустил ветвь. — Я старею, память подводит... Сколько времени прошло с тех пор, как я отдал приказ?

— Одиннадцать месяцев, дон Лучано. — ответить пришлось мне, так как Вито упорно молчал.

— Почти год. — дон поджал бледные губы. — Немудрено запамятовать. Или я не прав, мой возлюбленный сын? Разве я велел убить вора? А? Что скажет мой консильери?

— Никакой ошибки, дон Лучано. Вы приказали найти вора, но не убивать, а предложить ему работать на Семью.

Дон отошел к парапету, за которым, на нижней террасе, раскинулся парк андалузских роз. Скамейки, каменные мостики, аллегорические скульптуры — всё покрыто цветной перегородчатой эмалью. Антонио Гауди разбил этот парк специально для Лучано, лет сто назад. Знатоки утверждали, что парк Фортунато по красоте превосходит знаменитый парк Гуэль в Барселоне. В рассветных лучах сад сверкал, будто райские кущи Земли обетованной...

— Ты отправил за ней Носферрату. — бросил дон не оборачиваясь.

Вито поднял голову. В глазах его пылала ненависть. Неужели он решил выступить против отца сейчас? Безумие. 

— Я... Приказал... только выследить девчонку! — Вито с трудом выталкивал слова сквозь сжатое горло. 

Дон безучастно глядел вдаль, слегка приподняв седые, аккуратно подстриженные брови. Как всегда, он над чем-то размышлял.

Наконец старик повернулся и так же равнодушно, как на мертвые скульптуры, стал смотреть на сына. Плечи Вито опустились, будто взгляд отца обладал  весом.

— Год назад мы её выследили, но синоби уничтожила посланцев. — сопротивляясь давлению, Вито говорил тише, но голову не склонил больше ни на миллиметр. Наследник тоже был силен, и за последнее время стал еще сильнее. Возможно, когда-нибудь он и сможет победить.

— Носферрату не нанимают, когда нужно просто передать сообщение.  — сказал дон так, будто просто размышлял вслух. — Только для убийства. Но ты просчитался, сынок, девочка оказалась сильнее. — старик издал торжествующий смешок. — И умнее... — ядовито добавил он.

На лбу Вито вздулась вена, на щеках проступил кровавый пот. 

— У неё был меч Токугавы! — прохрипел он.

— Ну разумеется, в этом всё дело. — легко кивнул Лучано. — И тогда ты послал четверых убийц.

Вито, больше не в силах сопротивляться, рухнул ничком, пачкая посыпанную белым ракушечником дорожку. Я отошел. Дон же, одной рукой взявшись за спинку массивной каменной скамьи, небрежно подвинул её к распростертому телу и уселся, вглядываясь в искаженное мукой лицо сына.

— Ты вновь не подумал о последствиях, Витторио. — теперь голос дона звучал ласково и печально. Казалось, он искренне сожалеет обо всём, что происходит. — Четверо из Семьи Носферрату убиты. Четверо  лучших, в своем роде, бойцов. И мой брат Калибан выставил счет мне... а ты знаешь, мой мальчик, что расценки на услуги его убийц неимоверно дороги. — дон скаредно поджал губы. — И это еще хорошо, что убиты они, а не девочка! Скажи, сын мой, о чем ты думал, натравливая убийц на ученицу Ярриста Барбароссы? — он говорил задумчиво и неторопливо, в то время как Вито корчился, подобно  личинке майского жука, брошенной на раскаленную сковороду. — Ты решил потешить свое самолюбие и не подумал, что за смерть девчонки придется платить. Или... — дон сделал вид, что эта мысль только что пришла ему в голову. — Или ты намеренно хотел обострить конфликт с Орденом, убив любимую ученицу Командора? А? 

Вито только хрипел, так как кровь истекала уже из всех пор его тела. Он силился сказать что-то, но невозможно было разобрать, что именно. По глазам его расплывалась мертвенная белизна.

Внезапно дон ослабил давление. Подул ветерок, стало легче дышать, в ветвях апельсиновых деревьев робко запели соловьи — будто только что наступил рассвет... 

Вито судорожно втянул воздух, дернулся в последний раз и вытянулся. Затем перекатиться на спину и расслабился. С его губ слетали кровавые хлопья.

Дон, отвернувшись, ждал, пока тот придет в себя. 

— Наняв Носферрату, ты хотел оставить меня в дураках. — сказал он в сторону. — Бойцы Носферрату никогда не бросают добычи, такова их природа. И если бы твой план удался, и они убили девчонку, гнев Барбароссы пал бы на меня. — дон скорбно покивал. — Да, да, на меня, твоего старого, немощного отца... Довольно наивно, не так ли, мой консильери? — неожиданно Лучано привлек к беседе меня.

— Я бы сказал, необдуманно и опрометчиво, мой дон. 

План был не лишен хитроумия, но наследнику было ой как далеко до коварства Мастера. При дворе сёгуна Токугавы, где Вито провёл молодые годы, не любили интриги. Там предпочитали грубую силу.

— Мой мудрый консильери прав, сынок. Если Яррист вздумает предъявить счет за убийство любимой ученицы, мне ничего не останется, как предложить ему твою жизнь.

— Ты уже предал меня один раз, отец! — иногда меня пугают упорство и безрассудство Вито.

— И ты, разумеется, никогда мне этого не простишь. — дон не спрашивал, а утверждал. — Что ж, это как раз похвально. В духе Семьи.  — он поднял ногу в бархатном, расшитом бисером шлепанце и аккуратно поставил её на грудь сына. Из горла Вито фонтаном хлынула черная, со сгустками, кровь, заливая тапочек отца. Лучано брезгливо отдернул босую ногу, сбросив испачканную туфлю.

— Я сильнее тебя. — сказал он. — И так будет, пока я — член Тригинты. — дон поднялся и, припадая на босую ногу, направился прочь от сына.

ГЛАВА 3

НАОМИ.

Россия, Тверская область.

Сердце выпрыгивает из груди, темнеет в глазах — я теряю силы. Остановившись на минутку, задрала майку и осмотрела бок. Рана снова открылась: край джинсов и бельё под ними насквозь промокли. Пока идет кровь, вампиры ни за что не потеряют след, никакая скорость не поможет. Нужно предпринять что-то неожиданное.

Выбравшись на открытое место, я понюхала воздух: мокрый снег, прелая листва, застоялая вода. Затем пахнуло старым, истлевшим в труху железом. Ржавчиной. Значит, они уже близко. 

Прислонившись на минутку к гладкому стволу, перевела дух. Из трещины на уровне лица сочился прозрачный нектар, и я припала к струйке губами. Несколько глотков душистого березового сока смягчили дыхание, придали сил. Похлопав по дереву в знак благодарности, оттолкнулась и ринулась в бурелом.

Впереди болота. Бочаги с черной ледяной водой, едва прикрытые тонким слоем молодой весенней травки... Я легкая, проскачу по кочкам, как коза.

Должно получиться: заманю их в самую глубь, в трясину, из которой даже кровососы не выберутся.

На первом же шаге нога провалилась в яму, в щиколотке что-то явственно треснуло, прошив болью до самого колена. Ктулху меня дери, что за невезение! 

Кое-как отряхнувшись и вылив воду из кроссовка, похромала дальше. Бок дергало, внутренности будто пронзал раскаленный гвоздь. Да ладно, ерунда. Не так уж много крови, и важного ничего не задето, иначе я давно бы свалилась. А кишки сводит от голода. Сколько я уже на ногах? Не помню...

...Носферрату вышли на стоянку под утро, в самый слепой час, когда те, кто убегал поохотится, уже вернулись, выпотрошили и сожрали добычу, а теперь вповалку спали вокруг костра. 

    Почти год. Почти год я беспечно колесила со стаей оборотней-байкеров, позабыв и о вампирах, и о Ярристе, и о мече.

    Стая кочевала, не задерживаясь в городах, там нельзя охотиться. И обходя стороной деревни: крестьяне не любят бродяг, а удержать стаю от воровства не мог даже вожак, вервольф Акела.

 Кицунэ, моя лучшая и единственная подруга, утверждала, что воровство цыплят у лис в крови...

Снова споткнулась и растянулась поперек гнилого бревна. Бок прошило новой, неизведанной болью. Я застонала, звук одиноко заметался по темнеющему лесу.

Говорил Никодим: — когда уходишь от погони, ни о чем другом не думай... 

Пыхтя сквозь стиснутые зубы, побежала дальше.

Мне не убить Носферрату. Если б их было двое — традиционно убийцы охотятся парами, за это их прозвали "неразлучниками" — можно было б попробовать. Но они послали четверых. Мне не справиться без меча.

И ведь я сама отдала его! Не знаю, что на меня тогда нашло... Теперь никакого оружия, кроме метательного ножика, спрятанного за косточкой лифчика, у меня нет.

Услышав далекий гудок паровоза, я не придала ему значения, но через секунду задумалась: а если добраться до путей и запрыгнуть в товарняк? По крайней мере, у меня появится фора! Успею залечить рану и набраться сил до того, как Носферрату вновь меня найдут.

Прикинув направление и скорость поезда, я побежала.

Совсем рядом сухо защелкало, будто кто-то ломал толстые ветки. Подскочила от неожиданности: казалось, что в лесу, кроме меня и Носферрату, никого нет. Охотничий карабин, судя по звуку... Пошла на выстрелы, прячась за стволами берез и шиповниковыми кустами.

Выглянув на полянку, увидела мужика в камуфляже и бронежилете. Горло его было разодрано, голова неестественно вывернута. Рядом, почти скрывшись под ветками ели, лежал вервольф. Тело его, редкого, бурого с пепельным окраса, сливалось с жухлой травой.