Тригинта. Меч Токугавы

Сначала я испугалась, что это кто-то из стаи решил помочь на свой страх и риск... Но нет. Акела был черным, и он остался лежать там, у костра. Сашка? Нет, это точно не Сашка. 

Чужак хрипло дышал, бок его тяжело вздымался и опадал, шерсть слиплась от крови. С языка капала розовая, с пеной, слюна. Вервольф скосил на меня желтый глаз и судорожно вздохнул. Не может перекинуться: стреляли серебряными пулями.

Опустившись на колени перед зверем, я поднесла ладонь к его носу. Пусть понюхает,  поймет, что я не враг. Теперь осмотрим раны...

Одна в плече, пулю задержала лопатка. Вторая — в подвздохе, очень плохая. Если пена — значит, пробито легкое, и брюшина впридачу, от того и кровь идет горлом. Третья рана в бедре, пуля расплющилась о кость. Серебрушки мягкие, но часто в рубашку из серебра закатывают стальной сердечник. Ладно, нужно вытащить пули, и тогда вервольф сможет перекинуться.

У меня при себе ничего, кроме ножика. Наскоро осмотрев браконьера, нашла только фляжку со спиртом, патронташ и ружье. 

Засранец! Выехал на природу, поохотиться на разумную дичь. Вот в Канаде, например, за охоту на оборотня — смертная казнь. У нас пока не дозрели.

Интересно, почему отстали Носферрату? Услышали выстрелы и решили притормозить, чтобы не светиться? Вампиры отличаются завидным терпением. Час или день ожидания — для них не существенно. 

Сунув руку под майку, я достала ножик. Показала оборотню — тот только коротко вздохнул, прикрыв глаза. Господи, как же ему больно!Но если извлечь пули — всё заживет, даже нехорошая рана в брюхе.

Подобрав белый от старости обломок корня сосны, сунула волку в пасть, чтоб не прикусил язык.

Итак, приступим... Пуля в плече засела неглубоко, я её нащупала, введя в рану лезвие. Теперь подцепить... Вервольф заклокотал горлом и судорожно забил хвостом по земле. 

Всё это время меня подмывало вести себя с ним, как с собакой: разговаривать, успокаивать, похвалить за то, что он хороший песик и вообще красавчик, а потом, в награду за терпение, почесать за ушком... 

Как только вышла первая пуля, вервольф задышал глубже. Из раны ключом забила темная кровь, но быстро остановилась: организм начал себя латать. Я прислушалась к своему боку. Людям такой регенерации, как у оборотней, не видать, как своих ушей. А жаль.

Приступать ко второй ране было страшно. Пуля ушла слишком глубоко в брюхо, никакой ножик не достанет. Придется делать надрез... Оборотень рыкнул и дернул задней лапой. Оказывается, я бормотала свои опасения вслух, и теперь волк подсказывал, что делать.

Ладно. Хотела лёгкую рану оставить на потом, но если он считает, что так будет лучше... Пуля вышла так же легко, как и первая. Кровь сразу перестала течь. Уф, вспотела вся! Тяжелая это работа, из болота тащить бегемота.

Вервольф вскинул морду и зло оскалился мне за спину. Я обернулась: в нас целился бородатый амбал. Пока я занималась ранами, он незаметно подкрался... Плохо, Наоми, очень плохо. двойка тебе за внимательность.

Не задумываясь, метнула ножик, он вошел в горло амбала, сразу над краем броника. На хрена в лесу бронежилет, я не понимаю. Разве что для форсу мажорского? Но форс в данных обстоятельствах только сковывает движения. Что мне, конечно же, на руку... 

Бородач упал, держась за горло, сквозь пальцы хлестала кровь. Но за ним, на краю поляны, показались еще двое. Вот почему вампиры не спешат! Ждут, когда охотники сделают своё дело. Они знают, что у меня нет меча, но помнят, что я убила двоих Носферрату, и не желают подставляться лишний раз.

Говорил Никодим: если тебе суждено умереть, Господь позаботится, чтобы ты оказалась в положенный час в нужном месте.

Значит, так тому и быть. Только бы стая успела уйти! Моя вина, что Акела погиб. Моя вина, что Марико, Сашка и все остальные, теперь должны прятаться.

Двое в камуфляже наступали, первый держал в отведенной руке нож, другой — стальную мелкоячеистую сеть. Походу, они решили, что я тоже оборотень. Ну ладно, так и быть. Путь думают. Девица-оборотень — более ценная добыча, чем обыкновенный вервольф. Можно продать в бордель, например.

Краем глаза еще заметила как волк, откатившись за кусты шиповника, рывком встает на передние лапы, а затем — понеслась...     Парни тренированные, явно бывшие вояки. Но уже немолодые: седые волосы, отяжелевшие торсы, багровые, одутловатые лица. Запах перегара... Перед охотой явно хорошо поддали: теперь страдают отдышкой и потеют. 

Ударом ноги я раздробила гортань одному, и теперь он, хрипя, корчился в траве; второго от души пнула по яйцам — мужик упал, держась за промежность и матерясь. 

Услышав шорох за спиной, отскочила: из-за деревьев показался третий охотник, с винтовкой. Поднес к плечу... Я прыгнула в сторону, уходя с линии огня, раздался выстрел. Тот, что с разбитыми яйцами, успел подняться, и пуля попала ему в грудь. Легко управлять толпой!    

Не успела я перевести дух, как на того, что с винтовкой, упала черная тень и впилась в шею. Мимо скользнула вторая, направляясь ко мне.

Носферрату. Именно этот момент они выбрали, чтобы вмешаться. За стволами деревьев угадывались еще две высокие тени...

Человек с раздробленным горлом умудрился встать на колени. Вампир походя махнул рукой и лицо охотника распалось кровавыми полосами. Человек упал, убийца равнодушно переступил через тело. Оскалившись, Носферрату повернулся ко мне.

Подхватив толстую ветку и сломав её о колено, я получила два острых кола. Осина, конечно же, не самое грозное оружие, но помирать по-овечьи, подставляя горло, я не буду.

За моей спиной раздался победный клич. Вампиры, как по команде, вскинули головы. Из кустов вышел совершенно голый парень, и, весело подмигнув сквозь спутанную челку, встал рядом. Я  протянула ему одну из палок. 

ГЛАВА 4

ДЖОВАННИ

Сицилия, замок Сангре де Диос.

...Еще один лестничный пролет. Замок высоко, над ним только вершина Этны с жерлом вулкана, ею можно полюбоваться из восточных окон. Но сейчас мне нужно в подземелье. Две тысячи истертых ступеней. И лучше не думать о том, что потом придется подниматься...

Лучано пошел навестить Печать и хочет, чтобы я присоединился к нему. Что ж, это не первый и не последний раз, когда дон испытывает меня. Он прекрасно знает, что его вампирские чары на таких, как я, не действуют. Но Печать... Печать — другое дело.

Дон совершает паломничество в подземелье, когда чувствует упадок сил. Собственно, с тех пор, как Вито вернулся домой, не проходит и недели, чтобы Счастливчик не навестил Печать. Иногда я думаю, что Мастер совершил ошибку, отдав сына на воспитание в тогда еще молодой и амбициозный дом Токугава... Но — что сделано, то сделано.

Внизу царит мертвенный холод, лучи солнца никогда не касались этих стен. И темнота: вампиры не нуждаются в освещении. Мне же приходится ориентироваться по выдолбленным прямо в стенах знакам, на ощупь. Лестница, закручиваясь спиралью внутри цельной скалы, так узка, что я касаюсь обеих стен кончиками пальцев, считывая дорогу. 

Знаки оставил не я. Замку несколько тысяч лет, и не всегда им владели вампиры. Он пережил бессчетное количество осад, имел крепкие стены и высокие оборонительные башни, а в пещерах под островом располагались обширные доки. Сейчас там находились всего три яхты: пятидесятиметровая красавица из красного дерева самого Лучано, суперсовременная стеклопластиковая посудина Вито и мой маленький катер.

Крипта, в которой хранится Печать, распологалась еще глубже. Нельзя, чтобы эманации достигали поверхности: сила её, чуждая нашему миру, меняет всё, чего касается.

Спустившись до самого основания лестницы, я заметил легкие отблески пламени. Дон зажег факелы.

Лучано был в восторге от Голливудских кинокартин о вампирах. Даже приглашал Белу Лугоши, одного из главных исполнителей ролей вампиров в кино — похвастаться подземельями.

Мастер знал толк в спецэффектах: огни факелов, отражаясь в зеркально отполированном камне пола, создавали впечатление бездонной пустоты с призрачными отблесками в глубине...

Печати я не чувствовал: очевидно, Лучано уже спрятал свое сокровище. Услышав смешок — будто на пол уронили горсть риса — я огляделся. Вампир отделился от стены и стал видим. Дон обожает такие игры.

Сделав вид, что он застал меня врасплох, я вздрогнул. Пусть старику будет приятно.

Дон, устроившись в каменном кресле с плюшевыми подушками, спросил:

— Как ты считаешь, Джованни, я слишком жесток? — как будто мы всего лишь в его рабочем кабинете, и продолжаем вчерашний спор о Вито. 

После долгого спуска ноги гудели, и я позволил себе присесть на ступени подле его трона. 

— Пропасть в отношениях отцов и детей существовала всегда, дон Фортунато.

— Наш Господь... — дон кивнул и поджал губы. — Он ведь изгнал своих детей из Земли Обетованной. Из дома, который изначально создал для них.

— Все дети рано или поздно покидают родительское гнездо.

— Хочешь сказать, я не переживаю ничего нового, от самого Сотворения Мира?

— Вы и сами это знаете, дон Фортунато.

— Тогда поговорим о твоем задании, консильери.

Значит,  у Мастера родился новый план. Дон частенько спускался в пещеры, просто чтобы поразмыслить вдали от людской суеты. Он утверждал, что самые лучшие идеи посетили его именно здесь...

— Знаю, знаю, ты — советчик, а не исполнитель. Но сейчас настали такие времена, что доверять я могу только тебе.

— Располагайте мною, как вам будет угодно. — он кивнул, принимая моё согласие, как должное.

— Наша семья в большой опасности. — я сделал вид, что удивлен.

— По моим сведениям, никакой опасности...

— Послушай! — он прервал меня на полуслове. — Я долго живу, и повидал всякое. Такого... Еще не было.

Я обратился в слух. Лучано не бросается пустыми словами. Значит, он действительно что-то заподозрил.

— Этот ребенок. Ученица Проклятого. Я долго размышлял и понял, что она способна уничтожить нас, Чичо. 

— Вы неоднократно оказывали сопротивление и людям, и Ордену...

— Она способна уничтожить саму нашу сущность. — перебил Мастер. Затем отвернулся, впившись пальцами в каменные подлокотники, и бросил через плечо: — Я испуган.

— Что вы задумали, дон Лупе? — несомненно, он не затеял бы этого разговора на пустом месте.

— Я хочу сделать её своей дочерью. — а вот сейчас я чуть не потерял лицо, как любит говорить наш Вито...

— Жизнедержцы никогда этого не допустят, дон Лупе, вы же и сами знаете! Ни Яррист, ни Никодим...

— А вот здесь вступаешь в игру ты, мой мудрый консильери. — я все еще не понимал. — Мы переиграем Жизнедержцев и сделаем Наоми предложение, от которого она не сможет отказаться!

Моему изумлению не было предела. Очевидно, рано или поздно дон обратил бы внимание на ученицу Барбароссы, но это случилось сейчас. И, уж конечно, я не предполагал, что в этой игре Мастер планирует использовать меня...

— Приведи её ко мне, Чичо. Только приведи, остальное я беру на себя. У нас получится, я знаю. Она, в конце концов, молодая девушка...

— Я слишком стар для соблазнения юниц.

— Я вовсе не это имел в виду, — отмахнулся дон. — Учитель. Наставник. — я непонимающе смотрел на Счастливчика. — Она сбежала от Барбароссы. У них что-то пошло не так, и Яррист лишился своей  игрушки.

— Всё дело в мече Токугавы. — кивнул я. — Когда девочка, счастливая, как щенок, принесла к ногам хозяина лучшую косточку, он в буквальном смысле высек её по голой попе и отверг подарок. А она...

— Сбежала! — дон торжествующе щелкнул пальцами. — Удрала от Командора! Он теперь вынужден ходить кругами, как кот вокруг слишком горячего куска мяса, наблюдать и ни во что не вмешиваться. Что за девушка! — дон восхищенно причмокнул губами. — Она должна стать нашей, Чичо.

— А как же Вито? — дон скорбно ссутулился.

— Мы его потеряли в тот черный день, когда были вынуждены отослать к Токугаве. Витторио больше не сын мне.

— Никто из детей не может противостоять силе Мастера, дон Лупе. Это узы крови.

— Да, да... — он сделал знак не продолжать. 

— Я понимаю, у него навязчивая идея — возродить дом Токугавы, но...

— Точно подмечено, консильери. Вито жаждет создать СОБСТВЕННУЮ семью! Он задумал войти в Тригинту! А для этого нужна Печать. 

— Это значит, он должен заполучить одну из свободных Печатей. Или  убить кого-нибудь из Носителей.

— Мы с тобой оба догадываемся, на кого нацелился Вито... — дон похлопал себя по груди. — Как своевременно у нас украли Длань Господа, ты не находишь, мой консильери? 

— Воистину, это счастливое стечение обстоятельств. — промолвил я, внутренне проклиная день и час, когда девчонка узнала, где хранится меч.

С выводами Лучано не поспоришь. Вито каким-то образом умудряется противостоять старику, а это само по себе плохо. Но получить молодую вампирскую семью, с таким заносчивым и неуправляемым Мастером во главе... 

— Пойдем. — дон прервал мои невеселые размышления. — Путь наверх неблизкий. — дон, кряхтя, поднялся, уцепившись за мой локоть сухой, жесткой лапкой, и мы направились к лестнице. — Завтра вылетаешь в Россию. Я уже всё подготовил, тебе остаётся только следовать указаниям.

ГЛАВА 5

НАОМИ

Россия, Тверская область.

Щеку больно кололи иголки, затылок пульсировал. Всё тело затекло — неизвестно, сколько я провалялась в отключке. Открыла глаза. Напротив, подтянув ноги к острому подбородку, сидел давешний парень и пялился на меня из-под темной, падающей на глаза, челки.

Попыталась сесть, но в голове помутилось и накатила тошнота. 

— Да ты лежи, лежи. Торопиться некуда. — парень улыбался, как на именинах.

— Ты кто такой? Тот оборотень, да? — в голове бухали гири. Ощупав кожу под волосами, нашла здоровую гулю, но крови, слава Серафим, не было. — Где Носферрату?

— В болоте. 

Последнее, что я помню — как всаживаю кол под челюсть того, что напал первым. Наваливаюсь, чтобы острие дошло до мозга... Всё.

— И как они там оказались? — я попыталась сесть еще раз, но рука, скользнув по хвое, подломилась.

На мой вопрос парень картинно провел ладонью по горлу, а потом сделал вид, что сам себя душит, закатив глаза и вывалив язык. 

— Сами удавились, от безысходности?

— Тьфу ты, недотепа. Я их убил и скинул в трясину.

— Да ну? Всех троих?

— А что такого? — он беспечно пожал плечами.

— Ну... Это ж Носферрату. А ты с простыми браконьерами не мог справиться.

— Но-но! Я попал в банальную засаду. Не считается.

— Ага. Конечно.

Я отвернулась. А потом подумала: чего я выпендриваюсь? Завидно, что он сумел справиться с тремя Носферрату? Повернулась обратно и дружелюбно улыбнулась.

— Слушай, спасибо тебе, вообще-то. Честно говоря, думала, мне хана.

— Ну, не все же такие слабаки!

— Сам ты слабак! — возмущение придало сил и я всё-таки села. Повело, пришлось ухватиться за ствол елки. Ладонь прилипла — не глядя я ткнулась в каплю живицы. — С браконьерами не мог справиться, а туда же!

Парень подскочил, удержал меня от очередного падения и протянул фляжку.