Тригинта. Меч Токугавы

— Считаете то, что он пьет кровь — совсем немного, несколько глотков в год, при этом оставляя донора живым, здоровым и довольным жизнью, — ставит его ниже вас и позволяет грубить? Вы убивали без остановки последние три месяца! И всё еще смеете обвинять?

— Вампиры не люди! Не живые существа! 

— Повторяйте это себе почаще. — Ростов наконец-то разозлился. — Знаете, как некоторые ортодоксальные вампиры называют людей? Скот. Мясо. Это оправдывает их в собственных глазах, помогает делать вид, что они всего лишь исполняют предначертанное. Чем вы отличаетесь от них? Но знаете, Наоми... Дон не такой. Он никогда не зовет людей пищей. Он относится к ним с уважением.

Я затрясла головой. Не надо его слушать. Он предал свою расу, я никогда не стану такой же, как он... Сколько угодно можно твердить, что вампиры хорошие. Но это ничего не меняет! 

— Я убийца. Но я — одна. Вампиров — миллионы. Много среди них таких, кто уважает чужую жизнь?

Он сделал вид, что аплодирует.

— Как долго я ждал этого вопроса! Именно поэтому вы должны принять предложение Лучано, Наоми. Под его руководством, с его помощью, очистить мир от агрессивных ублюдков, мечтающих поработить человечество. С вашим талантом...

— Браво, консильери, браво! 

Вито! Наконец-то он выполз из норы! Я приготовилась прыгнуть — не думая о последствиях, инстинктивно, но Ростов, развернувшись к вампиру, как бы невзначай перекрыл мне путь.

— Познакомьтесь, Наоми: Витторио Лучано, сын дона Фортунато. — Ростов светски повел рукой. — Вито, разреши представить тебе Наоми, урожденную баронессу Ямада. 

Вито на меня даже не взглянул.

— Значит, вот кем ты нас считаешь, консильери? Агрессивными ублюдками? — он подходил всё ближе.

Поза Ростова изменилась. Расслабились плечи, ноги мягче уперлись в пол. И он всё время поворачивался так, чтобы находиться между мной и Вито.

— Для тебя я не консильери. Ты не глава клана. 

Было видно, что слова барона задели вампира. То, как дернулись его губы...

— Отец скоро передаст Печать мне, и ты будешь вынужден подчиниться!

— Ты станешь Мастером в единственном случае: если убьешь старика. А дон тебе не по зубам, щенок.

Вампир бросил на меня лишь один яростный взгляд, и всё стало ясно. Он собирался убить Лучано, и для этого был нужен меч... Выжив после смерти Токугавы, он надеялся уцелеть и сейчас, убив того, кто его обратил. Украв Длань Господа, я провалила его план.

Я подобрала Бич.

— Ты не получишь меч Токугавы, Вито. — выскользнув из-за спины Ростова, я встала в стойку. Вампир улыбнулся.

— Наоми, отойдите! — в окрике барона был страх.

— Зовите меня Бэлль Морт, дорогой барон. Наоми умерла. 

Вампир расхохотался.

— Помни, что говорил твой отец! Она под его защитой. — Ростов всё еще пытался прикрыть меня собой.

— Я убил её деда. Переловил всех её дружков; теперь пришла её очередь опуститься на самое дно.

— Ты не посмеешь! Отец запретил... — рванув рубашку, Ростов начал метаморфозу. Вампир вытащил меч, всё тот же но-дачи.

— Одно движение — и я отрублю твою поганую голову, пёс. Надо было сделать это раньше...

Ростов оскалился и приготовился к прыжку, но я его обошла, бросив через плечо:

— Остыньте, барон. Это моя битва. 

Вито вновь рассмеялся, запрокинув голову.

Скользнув вперед, я хотела зацепить его меч Бичом, как цепью, и вырвать из рук вампира, но Вито увернулся и полоснул меня по груди. Майка лопнула, по животу потекло горячее. Я не удержалась от вскрика, он растянул губы в улыбке.

— Синоби никогда не умели драться, как воины. Трусливые плаксы. 

Я атаковала, Вито парировал, сделал подсечку, заставив меня упасть и пролететь по мрамору до кованной скамейки. На полу осталась кровавая полоса. У вампира плотоядно дрогнули ноздри. Я поднялась и бросилась на него снова.

Он меня убьет. С дедушкиным мечом у меня был бы шанс, но сейчас... Он холоден, он скользит как тень и улыбается. Он играет со мной.

Это меня разозлило, придало сил и я умудрилась его достать. Несильно, всего лишь легкий порез на шее, но воротник его сорочки намок и потемнел.

— Скольких ты выпил, перед тем как прийти сюда? — спросила я, отскакивая назад.

— Сегодня меня навестили две девчушки с фермы. Знаешь, я люблю вино с наших виноградников. — всё это время мы кружили друг против друга. — Легкие нотки осенней листвы, привкус лавы... Но тебе этого не понять, синоби. Вас всегда набирали из простолюдинов — не так жалко пускать на пушечное мясо! — он достал меня еще раз. На этот раз — плечо.

— Яррист никогда не отдаст тебе меч!

— Есть много способов получить его. Например, в обмен на твою жизнь. Или на смерть. Я ведь могу обратить тебя, сделать своей служанкой... — он мечтательно закатил глаза: — Будешь ползать на коленях, никогда не поднимая головы, как и положено всякому отребью. 

— Попробуй! — я сделала выпад и снова его задела. Хотелось горько рассмеяться: возможно, дать себя укусить — это самый простой выход... Но как-то я сказала Тристану, что самураи не сдаются.

Краем глаза я попыталась найти Ростова: на какое-то время выпустила его из поля зрения. Почему-то я беспокоилась о нём. Возможно, из-за тех детских воспоминаний о белом волке. Или из-за того, что он и вправду был готов сразится с Вито, чтобы дать мне уйти...

— Не ищи своего пса. — вампир усмехнулся, и мне захотелось хлестнуть Бичом поперек его надменной улыбки. — Он нам больше не помеха. Думаешь, я стану ждать, пока он набросится на меня сзади, как это делают все бродячие шавки?

— Что ты с ним сделал?

— Его усыпили выстрелом из ружья, и скоро отправят на живодерню. Правда, символично? Прикажу набить чучело, а затем поставлю в гостиной... Но тебя убивать я не буду, синоби. — он изящно уклонился от очередной атаки. — Перед отцом я должен быть чист: он видит, когда лгут. 

Я попыталась обрушить на него шквал ударов, но мы дрались слишком долго. Раненая рука висела плетью, темнело в глазах. Сделав выпад, я промахнулась. Вампир рассмеялся.

— Тебя хорошо учили, синоби, ты продержалась дольше многих. Но с мечом надо родиться. Самураями становятся по праву рождения.

— Мой дед — чистокровный японский барон, ты же — ублюдок, полукровка. Токугаве заплатили тобой за безопасность, выбросили из семьи Лучано, как ненужную вещь.

Лицо его дернулось.

— Твой дед — презренный синоби! Такой же, как и ты! Он обманом проник в замок кобуна, и убил его! Не в поединке, не дав как следует подготовиться! Чтобы смыть позор, я должен истребить весь ваш род. Пришлось ждать почти двадцать лет, пока ты не вырастешь — в убийстве ребенка нет чести... Думаешь, я не видел тебя тогда? Я  знал, что время придет, и мы еще встретимся.

Вито подал знак и из теней появилось несколько фигур. Они целились в меня из ружей.

— Тебе я тоже не дам возможности умереть как воину. У тебя будут связаны руки, мешок на голове, и ты будешь опозорена! Ты поняла? Перед смертью тебя изнасилуют, как безродную девку! 

Он еще раз взмахнул рукой и мне в шею впилась стрелка. Ноги подкосились, фигуры перед глазами поплыли, в ушах раздался звон, и — пустота. 

ГЛАВА 34

НАОМИ

Темнота, ровный гул двигателя, вибрация. Жесткий пол, в бок впивается что-то острое. Вертолет. Машину сильно болтает, переборки скрипят, в щели свищет ветер. Лоханка. Корыто. 

Руки связаны за спиной... Не связаны. Пластиковая стяжка, очень тугая. Такой захват не перевести вперед — руки соприкасаются локтями, выворачиваясь в суставах. От боли я и пришла в себя. Во рту вязкая горечь. Пошевелить ногами... Руками... Слава Богу, пальцы двигаются.

Осторожно перемещаю голову, делаю медленный вдох... Знакомый запах: псина, смешанная с дорогим парфюмом, Альфонсо Борджа Љ 1. Это Ростов.

Начинаю усиленно моргать, чтобы прогнать слёзы, замечаю светлое пятно рубашки. Вижу треугольник загорелой шеи, в ямке у ключицы бьется жилка. Для того, чтобы заглянуть барону в лицо, пришлось бы поднять голову. Но я до сих пор не знаю, наблюдают за нами, или нет...

Жилка на шее Ростова бьется всё быстрее, дыхание становится глубже: приходит в себя. Что дальше? Так и будем лежать, как два кролика со связанными лапками?

— Наоми... Вы меня слышите? — чуть заметно киваю, ощущая макушкой его дыхание. — Ничего не предпринимайте. Делайте вид, что вы в обмороке. — хочу заглянуть ему в лицо, но Ростов, предугадав движение, прижимает мою голову подбородком. 

Его руки тоже стянуты за спиной, нас бросает друг на друга, я утыкаюсь лицом ему в шею и вдыхая запах самого дорогого в мире одеколона. И крови. Ею залита вся щека, шея и ворот рубашки Ростова.  Он горячо дышит мне в макушку, тихо шепча:

— Только не дергайся... Пусть они думают, что ты в обмороке. Не двигайся...

Скосив глаза вдоль тела, вижу хвост вертолета: машина и вправду маленькая. Мы лежим в узкой щели, стиснутые ящиками. Чтобы посмотреть, кто в кабине, нужно задрать голову, но этого мне не дает сделать Ростов.  

Бездействие сводит с ума. Нужно успокоиться. Не забиться, судорожно, как рыба на крючке, не закричать, не завыть в голос... Вдох — выдох. И заново: вдох — выдох...

Пол содрогнулся: к нам кто-то подошел. Меня грубо схватили за плечи, поволокли, в нос ударило чужое смрадное дыхание. Оттащив от барона, вновь бросили в проходе, на какие-то мешки. По груди, по бедрам грубо зашарили, майку задрали, под ремень джинсов пролезла потная рука, человек задышал чаще... Подтянув ноги к животу, я ударила. Он согнулся, брызгая слюной и ругаясь по-арабски. Пахнуло кислым потом и марихуаной.

Я пинаю еще раз, целя в подбородок. Голова мужчины дергается назад, из носа брызжет кровь. Справившись с болью, араб рычит, хватает меня за майку, наотмашь бьет по лицу. Голова стукается о переборку, в глазах взрываются фейерверки. Я, не обращая внимания на удары, пытаюсь высвободиться.

Впереди, на фоне колпака кабины, еще две тени. Одна — в наушниках, у другой — автомат. Человек с калашом встает, замахивается прикладом, целя мне в голову. Мимо летит огромная волчья туша, автомат дергается и дает очередь в потолок, голова стрелка откидывается под жутким углом, из горла бьет фонтан крови.

Пилот оборачивается, на фоне колпака кабины — резкий горбатый профиль и  совершенно белый вытаращенный глаз... 

Ровное "твок-твок" начинает прерываться, видимо, автоматная очередь повредила винт. Вертолет кренится, нас с Ростовым-волком бросает на переборку. 

Пилот выбирается из кресла, у него пистолет. Наводит его то на меня, то на Ростова, ствол гуляет, он никак не может выбрать, в кого стрелять. Я прыгаю, целясь ногами ему в голову. Звучит пара выстрелов, визг рикошета, короткий взвизг. Кажется, задело Ростова. Я ничего не вижу, упала в проход, грузный пилот рухнул сверху, он без сознания. Извиваясь как гусеница, пытаюсь выбраться, но не выходит — мужчина слишком тяжелый.

Судя по звуку, винт вращается всё медленнее, нас заносит и — удар! Не могу сдержать крика. Жуткий скрежет, кабина подскакивает несколько раз, мы, вместе с трупами и ящиками, летаем от переборки к переборке, но наконец всё замирает. Пахнет горелой проводкой, откуда-то просачивается черный дым.

Извиваясь, ползу к Ростову. Тот сидит, уже в человеческом облике, совершенно голый, и трясет головой.

— Вас задело?

Барон шатаясь поднимается, я стараюсь не смотреть на его торс. Он помогает мне сесть, находит какую-то железяку и рывком рвет путы. О-о-о... Только не надо разгибать руки слишком быстро. Все мышцы пронзает боль. Барон склоняется над моими ногами.

— Так вас задело? Я слышала крик.

— Уже всё хорошо. 

Пока я растираю онемевшие конечности, барон находит свои брюки и рубашку, одевается, затем пытается открыть люк наружу. Удается не сразу — его заклинило при падении.

Увязая в песке — вертолет врезался в дюну -  мы бредем прочь.

— Наоми... — голос Ростова меня пугает. — За каким хреном вам понадобилось нападать на наших конвоиров?

— А что, лучше бы нас убили?

— Почему вы решили, что нас непременно убьют? — барон, прихрамывая, бредет по песку босиком. 

— А почему нет? Очень популярный обычай: вывезти в пустыню и пустить пулю в затылок. — На том, что меня собирались изнасиловать, я решила внимание не заострять. — К тому же, одному из них вы, дорогой барон, вырвали глотку. Зубами. — Ростов  хмыкнул.

— Вы — слишком ценный товар, дитя моё. Скорее всего, нас везли к союзникам Вито, чтобы придержать до поры до времени. Может быть, потребовать выкуп... А теперь мы просто умрем.

— Сами вы товар. И почему мы непременно умрем? С чего вы взяли?

— Мы в пустыне. Подумайте хорошенько.

— Не могу я сейчас думать! У меня в голове гудит. Вы — приспешник вампиров, однако помогаете мне... Что вы здесь делаете?

— То же самое, что и вы. Пытаюсь выжить. — он пожал плечами, на которых болталась замызганная, залитая кровью рубашка. 

— Консильери... Советник, да? Правая рука, близкий из близких... И за что Лучано  вас так любит? Поставляете оборотней для опытов?

Он резко повернулся ко мне и оскалился. Сквозь запекшуюся на лице кровь проступил шрам.

— Вам не кажется, что сейчас неумно меня злить? Мы в пустыне, до ближайшего жилья, или хотя бы источника воды, может быть, недели пути. Желаете рассориться прямо сейчас? 

Я хотела сказать еще что-нибудь обидное, но... Мы и вправду в пустыне. К тому же, он меня защищал. Дал алкагест, благодаря которому я, возможно, до сих пор жива. Пытался встать перед Вито, чтобы тот меня не убил...

— Ладно, перемирие. Пока не выберемся. Идет? — я протянула руку. Барон только презрительно фыркнул и прошел мимо.

Через пару минут я его догнала.

— Всё еще злитесь, да? — он не ответил. — Как думаете, нас будут искать? — Ростов пожал плечами и поморщился.

— Мало данных.

— Да ну, барон, вы же — любимец Счастливчика. Уж всяко знаете больше, чем я... Колитесь.  — он явно хотел огрызнуться, но сдержался.

— Скорее всего, нас везли к халифу Асламу. У младшего Лучано с ним дела.

— Вито пророчил мне умереть со связанными руками и мешком на голове. 

— Хотел напугать. Чтобы вы запаниковали.

— Храфстра.

— Что вы сказали? — он аж вскинулся. — Где вы это слышали?

— Разбойник, которого я пнула по лицу. По-моему, он так обозвал меня. Любопытное словечко... Значит, халифат? Иран, Ирак?

Барон, игнорируя мои вопросы, бормотал себе под нос:

— Всё-таки они решились. Ну что ж, посмотрим... Что вы говорили? — он повернулся ко мне.

— Я спросила: где мы могли оказаться?

— Аслам в данный момент пребывает в Омане, очевидно нас везли к нему.  Так что сейчас мы  в пустыне Руб-эль-Хали. 

Оглядела дюны: плавно изгибаясь, как спины гигантских китов, они уходили к горизонту. И кроме дюн, насколько хватало глаз, ничего больше не было. Наконец до меня дошло.

— Как вы себя чувствуете? — тон барона смягчился.

— Не знаю. — я устало плюхнулась на песок. — Скорее всего, нам и правда хана. — опустив голову меж колен, я закрыла глаза. Набежали слезы. Я их вытерла, думая: какая напрасная трата влаги...