Я же за всем этим наблюдала с отстраненным интересом, перекатывая между пальцами плотное ядро боевого пульсара и держа в правой руке пистолет. Пальцы покалывало, свернутое плетение приятно ластилось в руке...
Из толпы протолкался здоровенный кроган. Критически осмотрев нашу композицию, он сплюнул и сказал:
— Спектра — не трогать. Вакариана... убить.
Спектра не трогать? Какого?
Мои мозги забуксовали на простой задаче с двумя значениями и подвисли. Альтернативно разумные потащили оружие, а до меня достучалась вторая часть фразы на волне с ощущением опасности и жажды убийства, щедро плеснувшей в ментал.
— Гаррус... А тебя убить хотят...
— Меня всегда убить хотят. — философски заметил парень и совершенно спокойно... бросил гранату в толпу. — "Отвернись и глаза закрой."
Ослепительная вспышка полоснула по глазам даже сквозь ладонь и закрытые веки, грохот ударил по ушам, народ заорал, забегал, а Ррус вскинул пистолет, без промедления и колебаний открыв огонь.
Я никогда раньше не видела ничего даже близко похожего. Пьяный, едва стоящий на ногах турианец стрелял с холодной расчетливой точностью машины и с размеренностью метронома, чуть покачиваясь от отдачи мощного оружия. Пистолет в его руке передвигался ровно настолько, сколько требовалось, чтобы пуля вошла в голову следующей выбранной жертве. Насколько бы не заплетались его ноги, рука не дрогнула ни на мгновение.
Голубые глаза пьяного до отрыва с реальностью разумного смотрели спокойно, холодно, расчетливо, практически не моргая. И ни единого проблеска лишней мысли. Пьяный автопилот легко и без какого-либо конфликта с сознанием перешел в боевой транс, являя нам темную сторону Гарруса Вакариана — Архангела.
Ослепленные и оглушенные гранатой наемники и просто местные отморозки пытались найти укрытия на площади Рынка: кто-то упал на пол, кто-то присел за хлипкими торговыми точками, кто-то вскинул оружие, пытаясь проморгаться и стреляя наобум, куда-то туда, где по их мнению находится Гаррус со всей нашей компанией, убивая и раня попавших под шальные пули разумных. Кроган, отдавший приказ о ликвидации, закатился под какую-то торговую стойку, глухо матерился и что-то кричал, исторгая волны ярости и досады, причем, досады на себя. Звон в ушах не давал разобрать слова. Где-то в стороне от нас появилось и начало приближаться нездоровое оживление, злость и предвкушение, окрашенное жаждой крови. Нашей крови! Я запустила туда тусклый багровый шар полностью сформировавшегося боевого пульсара.
Жахнуло. Холодная сосредоточенность рассыпалась болью и паникой.
Откуда-то прилетела штурмовая граната, пискнув последним делением, и скрылась где-то за трупами... Мы рухнули на пол, активируя мощные боевые щиты, носимые, несмотря на запрет...
ВЗРЫВ!
Над головой пронеслись осколки, ошметки плоти и волна пламени, скользнув по темно-багровому биотическому щиту... Крики, проклятия, ругань, беспорядочная стрельба...
Взрыв гранаты словно провернул механизм боя: целенаправленные попытки нас убить превратились в хаотичную свалку. Разумные стреляли кто куда, группы бойцов банд сводили старые счеты, кто-то стрелял уже у парковки с другой стороны рынков, под шумок убирая давних неприятелей и врагов.
О нас забыли.
— "Валим отсюда!"
Яркая напряженная мысль Найлуса полоснула по нервам. Резко протрезвевший Спектр подхватил под руку оглушенного близким взрывом Гарруса и рывком поставил на подкашивающиеся ноги. Я встала, подхватывая с пола свой пистолет... когда Ррус внезапно вздрогнул всем телом, а на его боку медленно начало расплываться кровавое пятно...
Всплеск удовлетворения где-то в стороне, у парковки, азарт, сменяющийся холодной сосредоточенностью и расчетливостью, предвкушение... Я ударила на источник эмоций неизвестного мне стрелка не задумываясь: крохотная, практически неразличимая глазом черно-багровая искра закапсулированной энергии пронеслась через площадь и вспухла плазменным шаром, превратив в пепел неизвестного стрелка, опаляя до костей и нанося ужасающие ожоги тем, кто находился слишком близко.
Крики, стоны, чей-то надрывный вой...
Мир словно остановился... на какое-то мгновение.
Рруса ранили?
Мгновенный анализ состояния ауры... Сквозное ранение в бок... неопасное... ничего не задето... не смертельное. Немедленного лечения не требует. Повезло. Еще хоть на пару миллиметров в сторону...
Здравый смысл и чувство меры рухнули перед желанием защитить тех, кто мне дорог. Для этого хороши любые средства... любые методы... Зря я, что ли, столько лет и жизней копила знания... чтобы сейчас позволить...
Ментальный удар накрыл всю площадь Рынков, обходя лишь двоих. Боевая менталистика во всей своей неприглядной красе. Ступор, рассинхронизация работы мозга, глубинный страх, нарушение координации движений, паралич, возбуждение нервной системы... Ненадолго, на какие-то секунд десять... но больше нам и не потребовалось.
Найлус, окутанный каким-то непонятным темным багровым свечением, сдернул с захвата клинок, одним резким рывком вломился в приближающуюся к нам компактную группу, подбивая штурмовую винтовку военного образца рукой и заставляя противника открыть торс. Меч легко вспарывает живот, без сопротивления проходя сквозь мощный кинетический щит жертвы, пистолет в левой руке огрызается выстрелами, на инерции движения и поворота тела турианец припадает на колено, переводит прицел и — дуплет во встающего чуть в стороне врага. Рядом со мной стреляет Гаррус, продавливая кинетический барьер какому-то человеку, но удар пламевидного меча в уязвимый стык пластин на боку обрывает жизнь врага.
Движение сбоку.
Турианец и батарианец. Первому — выстрел в открытую шею, второму прилетела пуля от Гарруса промеж глаз. Батар лег, турианец успел увернуться. Сволочь вертлявая! Паралич! Выстрел. Турианец упал на пол, заливая металл темной кровью из развороченной головы.
Пистолет Рруса сухо клацнул. Он моргнул, падая на колено, выщелкнул отработанную термоклипсу, запустил руку в карман и вытащил новую. К нему, что-то невнятно крича, подлетел человек с активным виброножом. Когтистые пальцы соскользнули по голени, обхватили длинную рукоять. Гаррус стремительно встает, чуть смещаясь в сторону, резкий удар, кинжал вспарывает горло, практически перерубая человеку шею. Тело падает на пол, Гаррус убирает клинок и поднимает пистолет... и тут же падает на пол, сбитый Найлусом.
Над головой пролетел сгусток биотики, а я на рефлексах швырнула в обратку пульсар. Бухнул взрыв, кто-то истошно заорал.
Прав Эстус: бей в ответ не задумываясь! И так, чтобы враг больше не встал...
Хлопок выстрела, ор прервался, мысли о том, что нам пора валить, как-то незаметно вымыло из головы горячкой боя...
Хорошо-то как...
Кто знает, чем бы закончился наш... поход за покупками, если бы на шум разборок не заявилось СБЦ.
Оставшиеся на ногах отморозки прыснули в стороны, а мы, всего мгновение подумав, присоединились к поспешному бегству и успели запрыгнуть в свой аэрокар всего за пару мгновений до того, как на нас обратили внимание бойцы в знакомой черно-синей броне.
Найлус требование приземлиться проигнорировал, облетая машины группы быстрого реагирования.
— Ррус, — прорычал он, — отошли им мои данные. У тебя они есть. Пусть отстанут...
Гаррус сделал требуемое и от нас действительно отстали.
— А ленточки... — растерянно сказала я.
— Вот! — Ррус достал из кармана три целые упаковки ленточек и одну — испачканную в его же крови, и гордо нам продемонстрировал.
— Это — хорошо. — я забрала ленточки. — Да...
— А теперь куда?
Найлус моргнул.
— Домой... Хватит с нас... Потом купим кораблики Лукасу. Завтра.
Аэрокар ухнул в транспортный туннель, а я повернулась к Гаррусу.
— Дай посмотреть. — я указала на кровавое пятно.
Ррус спорить не стал и молча стянул футболку.
— Не опасно.
— Знаю.
Глухо колыхнулась злость. Мне не нравится сам факт, что его ранили!
Скомкав футболку, я аккуратно вытерла уже посиневшую кровь с его кожи, подцепила кончиком пальца набравшуюся багровую каплю и быстро начертила простой круг и пару символов. Магия Крови — ритуальная... но эффективная: в месте ранения организм сам проведет полное восстановление, а вспомогательный контур заклинания переработает попавшую в брюшную полость кровь и пустит ее в дело как дополнительный резерв.
Активация. Кровь послушно впиталась в кожу, а ранение начало быстро затягиваться.
— Вот и все. Сейчас заживет.
— Спасибо. — Ррус чуть смущенно улыбнулся, легонько погладив меня по щеке.
Я перехватила его руку, уткнулась носом в теплую ладонь, резко пахнущую кровью и металлом. Организм переработал алкоголь и разум прояснился, холодно и четко разбирая наши действия на Рынках.
Отвратительно...
Трупов мы оставили немало. Раненных — еще больше. Одно хорошо. К моменту начала боя на площади оставались только те, кто так сильно жаждал нашей крови... Но все равно, зря я ударила магией. Инстинкты и рефлексы, чтоб им... И если след от боевого пульсара еще хоть немного похож на взрыв штурмовой гранаты, то вот результат срабатывания Искры сложно спутать со взрывом гранаты... Даже — термической. Слишком уж повреждения характерные: сверхвысокие температуры, узкая метровая зона теплового поражения, наградившая неудачников страшными ожогами... полное отсутствие ударной волны и следов взрыва... Плохо.
Я потерлась о теплую ладонь. Хорошо хоть ничем из арсенала некроманта не долбанула: там бы последствия были бы куда страшнее и непригляднее. И уж точно никакими взрывами гранат не оправдать...
— Хэймон нас придушит. — глухо буркнула я.
Гаррус вздрогнул. Аэрокар клюнул носом, но сразу же выровнялся: Найлус реакцию властного родича представил в красках.
— Нас хотели убить. — жестко ответил он. — Мне все равно, сколько там осталось трупов. Мы были в своем праве!
— Я магией била... — тихо призналась я.
— И что? — буркнул Найлус.
— Я видел. — отрешенно произнес Ррус, что-то напряженно обдумывая.
— И что теперь?
— А ничего.
Гаррус заморгал и перенес внимание на сородича.
— Но...
— Да как-нибудь решим. — Найлус усмехнулся и цинично добавил: — Впервые воспользуемся своими правами Спектра. Не переживай. Если у нас будут проблемы, я займусь их решением.
Гаррус подавленно уточнил:
— Но я же не Спектр. И я первым открыл огонь.
— Ты ответил на угрозу. — сухо припечатал Спектр. — Все! Хватит! Что сделано, то сделано! И я не хочу сейчас отравлять себе вечер! — ирония плеснула в ментале. — В случае разбирательств я могу ПОДТВЕРДИТЬ, что у нас с собой были ТОЛЬКО пистолеты, меч и ОДНА светошумовая граната. Пусть попробуют логично объяснить, КАК мы могли причинить такие разрушения. И доказать, что это сделали именно мы.
Ррус от такого подхода подрастерялся.
— Но...
— Цинично. — оценила я. — Это ведь сделали не вы, а я. Можно даже сказать — это сделали боевые заклинания лично.
Тихий жесткий смех Крайка был мне ответом.
— Удобство нашего статуса, Мрир, в том, что мы не обязаны оправдываться. Это кто-то другой должен ДОКАЗАТЬ нашу вину.
— Знал бы ты, как меня это раздражало. — обиженно буркнул Гаррус, гладя меня по голове.
— Знаю. — ухмыльнулся Найлус.
— Долго до дома?
— Минут десять и прилетим.
Я вздохнула, подняла подлокотники на креслах и с удобством устроилась на коленях у Гарруса. Как тогда. На скамейке в закутке у Башни Совета. А он так же положил руку мне на плечо, второй легко поглаживая по голове.
Время полета промелькнуло незаметно. Я обдумывала произошедшее, прикидывая возможные последствия, но ничего особо криминального нам пришить не могли. Если не смогут доказать применение какого-то неизвестного оружия. Но тут я полагалась на Найлуса и, как ни забавно, на Спаратуса. В умении советника смешать с дерьмом оппонента и вывернуть наизнанку чужие слова, не сказав ни слова лжи, я не сомневалась. Да и Найлус тоже умеет играть словами. Это Гаррус у нас честный. Иногда — слишком честный. Хотя... если ему это надо, красиво вести разговор он тоже умеет.
В конце концов, кому придет в голову, что урон нанесен ЗАКЛИНАНИЕМ? Магия, как правильно сказал Лукас, это сказки для маленьких, а отравлять нам жизнь будут очень даже взрослые тети и дяди. И последнее, что им придет в голову — это магия. А пришить нам использование неизвестного оружия такой мощи... при всем желании не смогут. Нет его, этого оружия. Вот нет и все. Какая досада...
— Как думаете, когда всплывут результаты?
— Завтра с утра, скорее всего. — ответил Гаррус. — Пока увезут раненных и уберут погибших, пока составят протоколы и опросят свидетелей, пока считают записи с камер наблюдения, если они там работали, пока восстановят картину произошедшего...
Камеры! Вот, демоны их дери...
— Ррус, а на этой записи можно проследить, что именно рвануло?
Легкая ирония.
— Только если события происходили непосредственно под камерой, территория не была задымлена и объект не был слишком мелким или невнятным.
— Камеры не слишком хорошие?
— Камеры хорошие. Они позволяют рассмотреть лица и опознать участников происшествия. Но они — не всевидящие. На Рынках объективы часто намерено испачканы или запылены, что сильно ухудшает качество изображения.
— То есть, могут и не заметить, что это именно я пустила пульсары?
— Могут.
Аэрокар начал снижаться, заруливая к нашему дому, и разговоры прекратились. Я села ровно, опустила на место подлокотники. Свет иллюзорного солнца сменился сумраком парковки, аэрокар мягко приземлился на свое место, двигатель затих.
Прилетели.
Забрав из грузового отсека ящики с выпивкой и бокс с "Ирруа" из салона, мы потопали домой. Что странно, никаких звонков не было: о нас словно забыли, и мы довольно быстро выкинули инцидент на Рынках из головы. Прав Найлус: что сделано, то сделано, и нечего себе отравлять вечер, занимаясь ненужным и бесполезным самоедством!
Гаррус первым делом отнес винтовку в домашний арсенал, а Найлус ящики с бухлом оставил в гостиной, разве что к стене подвинул, чтоб под ногами не мешались.
— Найлус... — как-то неуверенно начал Гаррус.
Тот оторвался от копания в какой-то коробке со шмотками, окинул сородича внимательным взглядом и припечатал:
— В душ!
— Что? — голубые глаза непонимающе моргнули.
— Иди, кровь и грязь с себя смой! А я найду коробки с твоими вещами.
Гаррус спорить не стал и послушно ушел. Мысль, кстати, весьма здравая. Пол на Рынках не являлся образцом чистоты, а мы по нему повалялись знатно. Еще и всяким дерьмом после близкого взрыва штурмовой гранаты окатило! Я осмотрела себя, поскребла пальцем непонятное буро-черное пятно... одно из множества, щедро умостившихся на моих еще недавно новых вещах.
Найлус хмыкнул.
— Все мы такие красивые. — он достал из шкафа запечатанные в пленку большие полотенца. — Иди. Твои вещи — вон там.
Тяжелая рука указала на три коробки.
