— И как ты работаешь в таких условиях?
— Как-как... Жестоко. — усмешка превратилась в оскал. Найлус повернулся, перехватил меня и уложил себе на колени. — До славы дяди я, конечно, не дотягиваю, но репутация у меня довольно однозначная.
— А какая слава у твоего родича? — полюбопытствовала я, прикрыв глаза: когтистые пальцы зарылись в волосы, приятно поглаживая по голове.
— За десять лет он получил славу самого жестокого Спектра нашего корпуса и прозвище Кровавый. Хэймон Кровавый.
— Так у него и имя на одном из древних языков Земли имеет то же значение. — отозвалась я. — Как азари согласились с его кандидатурой?
— А кто их спрашивал? — цинично усмехнулся Найлус. — Советника назначает правитель государства, которое он представляет. Конкретно Хэймона выдвинул на эту должность его предшественник. Рэдар Идракус был помягче дяди, а после появления в Пространстве Цитадели людей с их агрессивной политикой и нежеланием считаться с другими, особенно, после некоторых непонятных и неоправданных уступок Альянсу, потребовался более жесткий советник. Дядя свою задачу выполняет, что не добавляет ему всеобщей любви.
То, что Спаратус — жесткий политик, способный получить нужный ему результат, я и сама увидела. Характер у Хэймона драконовский. И тем страннее то, что сейчас происходит в Пространстве Цитадели.
— Но вы продолжаете уступать.
— Сейчас у нас другие задачи: нам нужно завершить свои внутренние дела, не привлекая к ним лишнего внимания. — короткая пауза и бесстрастное: — Вступление Иерархии в Пространство Цитадели было... ошибкой. Но ошибочность этого решения стала ясна далеко не сразу.
От спокойных слов меня продрала дрожь.
— Вы собираетесь покинуть состав Пространства Цитадели?
— Это еще не решено окончательно. Нас держат волусы: они слишком глубоко погрязли в делах этого государства. Более того, планеты, которые были им предоставлены, рассыпаны по всему кластеру.
Слова Найлуса сработали как какой-то катализатор, и разрозненные картинки мозаики начали медленно сходиться в цельное полотно. Неприглядное полотно...
Я никогда не думала, что под красивой ширмой вроде как единого галактического сообщества скрыты такие проблемы...
— Скажи, я права, и ситуация в неподконтрольных Пространству Цитадели областях за последние годы только ухудшается?
Найлус кивнул.
— Ухудшается — мягко сказано. Еще лет двадцать назад в Терминусе было гораздо спокойнее. Сарен рассказывал, какова была ситуация. Скиллианский Край был под контролем Гегемонии, и на его территории царил относительный порядок. Аттический Траверс делили между собой банды разной силы, но такого дерьма не было. Терминус... его пытались колонизировать. Небезуспешно. Сейчас же там идет настоящая скрытая война. И нам категорично запрещают в нее вмешиваться. Хотя мы могли бы навести в кластере порядок.
В том, что мощная военная империя в состоянии навести порядок на подконтрольной территории, я не сомневалась. Как и в том, что им просто не дадут это сделать: терять власть никто не захочет. Но мне интересно другое. Неужели другие расы не видят бездну, в которую катится галактика? Неужели не понимают, к чему может привести столь сильное нарастание беззакония и усиление разного рода преступных организаций? Притом, некоторые из них вполне подходят под определение "армия".
— А саларианцы? — спросила я.
Тяжелый вздох был красноречивее любых слов и последующего пояснения:
— Они не особо распространяются о своих целях, но, судя по наблюдениям наших стационаров в кроганской ДМЗ, последнее время ГОР активизировался: их корабли замечали по всей условно-нейтральной зоне, а их действия в кластере больше похожи на отвлечение внимания.
— Мне интересно, как азари планируют останавливать нарастающий вал проблем. — мое недоумение не знало границ. — Неужели они так свято уверены, что эта зреющая мина может быть обезврежена мирным путем?
По своему опыту я хорошо знаю, чем заканчивается заигрывание с отморозками, стоящими по ту сторону закона.
— Да кто их знает? — Найлус передернул плечами. — Я вообще не понимаю, чего они хотят добиться своей политикой "мира и сотрудничества".
— Не знаю, чего они хотят добиться, но получат только ухудшение ситуации и дестабилизацию всего кластера. — мрачно ответил Гаррус.
Царапавшая сознание оговорка наконец прошла осознание, и я вычленила ее в один вопрос:
— Что значит "кластер"?
Турианцы переглянулись.
— Имрир, это и есть то, что мы хотели тебе рассказать. — тихо произнес Найлус. — В нашей галактике Пространство Цитадели — не единственная сеть ретрансляторов. Есть и другие, точно так же размазанные на всю галактику, но не пересекающиеся друг с другом.
Что? Я удивленно заморгала и уточнила:
— Погоди. Иными словами, существует несколько замкнутых систем реле?
— Именно. И у каждой из них — своя Цитадель. Наша находится в туманности Лэдэа, на границе местного Скиллианского края и Траверса. Вокруг нее точно такое же кольцо ретрансляторов, как и вокруг этой Цитадели. Все то же самое, только наша Цитадель была переоборудована под раа"хти, первую расу нашего кластера, которая ее нашла. Мы пришли одними из последних. В наших системах нет Архивов предшественников: ни протеан на Палавене, ни ниари , если говорить о нашем кластере и планетах Пал"Авен, на которой прошло повторное развитие а"тура, и Пала-Вен, на котором развилась моя раса, нерос. Все мы — один вид — турианцы. Но мы — представители разных рас одного вида.
Найлус говорил спокойно и размеренно, сообщая выбивающие землю из-под ног новости. Но с каждым его словом огромное количество непонятного находило свое объяснение и вставало на свои места: разрежённость обитаемых миров в сети ретрансляторов, очень жиденько намазанной на галактику, странности в самой Иерархии, появление и оговорки Аэтериоса, который Пространство Цитадели в глаза до сего момента не видел и не испытывает никакого почтения к этому государству, становилась понятна разница во внешности между турианцами.
— Если ты — нерос. То кто Гаррус?
— Турианин. Вернее, смесок. — ответил сам Гаррус. — Моя мать из а"тура, отец — чистокровный турианин, родом с Палавена.
— А"тура, они какие? — осторожно спросила я.
— Сарен — а"тура. Чистокровный. Он родился на Пал"Авене и прилетел в Пространство Цитадели вместе с родителями и братом, когда ему было десять лет. — пояснил Найлус.
— Как так получилось, что ваша раса живет в двух кластерах?
Он пожал плечами.
— Полагаю то, что ты назвала Жатвой, в нашем кластере прошло раньше, чем в этом: около восьмидесяти тысяч лет назад, когда были уничтожены ниари. Видимо, реле были перенастроены, из-за чего Палавен выпал из нашего кластера. В некоторых системах вообще ретрансляторы исчезли, хотя по старым данным они там были. — он усмехнулся и добавил: — Представь наше удивление, когда мы, нерос, первыми вышли в космос и обнаружили отсутствие ретранслятора в нашей системе.
Что-что? Я лежала и хлопала глазами, заново перекраивая картину этого мира. То есть как это, у них НЕ БЫЛО ретранслятора? А как тогда они...
— Не было? — переспросила я.
— Ни в нашей, ни в соседних системах. — с улыбкой подтвердил Найлус. — У а"тура этих реле — в каждой системе по паре штук, а у туриан оно было уже активно и через него летали волусы: ретранслятор ведет напрямую к Цитадели через несколько перегонов, лишенных ответвлений.
Я подвинулась, устраиваясь на подушке и приглашающе хлопнула по кровати. Гаррус сел рядом, Найлус пересел поближе, но тоже ложиться не стал.
— У нас, нерос, нуль-элемента в звездной системе не было, словно его кто-то очень тщательно подчистил. Все старые технологические архивы оказались бесполезны, и пришлось изобретать что-то другое.
Я удивилась.
— И у вас до сих пор нет реле у Пала-Вена?
— Откуда оно возьмется? Да и зачем? От здешнего Палавена ни к нам, ни к а"тура не долетишь. Нам вообще пришлось выбираться в галактику своим ходом.
— Вы знали друг о друге?
— Знали. В наших исторических записях были упоминания о других наших расах, и когда мы снова смогли выйти в космос, начали искать сородичей. Храмы позволяли передавать сообщения. Они располагаются только на трех главных планетах и каким-то образом Валлувианские Жрецы могли обмениваться данными.
Валлувианские Жрецы? Насколько я помню — это же хаски! Да и Храм на Палавене содержит устройство Жнецов... Они что, у них на всех столичных планетах стоят?
— Кто такие Жрецы?
Ответил мне Ррус:
— Точно — неизвестно. После выхода расы в космос, внутренние помещения Храма запечатываются самими Жрецами и все контакты обрываются.
Найлус, видя мое непонимание, пояснил:
— Есть вопросы, которые не стоит задавать. Мы никогда не спрашивали Жрецов об их природе и источнике знаний, а они — не распространялись о себе.
— А как они пополняли свои ряды?
— Жрецы сами сообщали, когда требовался новый кандидат. Добровольцы находились всегда. Это было честью, стать одним из них.
— Что они делали?
— Несли знания. Иногда лечили и давали хорошие советы.
Хаски. Несли знания... Лечили... Давали ХОРОШИЕ советы... ХАСКИ! Я прикрыла глаза, вдохнула, выдохнула. Нет, ну это ж надо! ХАСКИ!
— Иными словами, Жрецы активно взаимодействовали с вашим обществом ровно до того момента, как цивилизация не покинула границы планеты? — осторожно уточнила я.
— Да.
— И вы общались между планетами через Жрецов?
— Пока не выходили в космос — да. Потом Храмы опечатывались, и Жрецы исчезали.
— И вы никогда не нарушали печати?
— Нас просили этого не делать. — мягко произнес Найлус. — Единственный случай нарушения печатей произошел не так давно на Палавене. Как раз во время Инцидента с реле 314.
— Десолас?
Он согласно кивнул.
— Да. Туриане развивались автономно. Из-за природного катаклизма было разрушено информационное хранилище и часть данных была утеряна. В том числе, знания об истинной сути Храма. — Найлус на мгновение замолчал, вспоминая информацию о вроде бы общеизвестных для его народа вещах, а потом продолжил рассказ: — На Палавене есть два похожих Храма: один в столице, второй — в горном регионе. Оба — опечатаны. Но... случилось что случилось. Сарен до сих пор не может понять, что произошло с Десоласом, и почему у него появились эти навязчивые мысли. Он как-то рассказывал свое понимание произошедшего. Но откуда взялся этот странный артефакт — мы не знаем. Корабль, который его вез, был в розыске уже больше ста лет. Изображения наших храмовых артефактов — известны: они вырезаны на стенах Храмов. Этот был несколько похож, но — другой. Азари на Иллиуме признали Монолит Арка безопасным и разрешили его исследовать своими силами.
Азари просто так добровольно отдали кому-то непонятную древнюю рабочую ерундовину явно чужеродного происхождения? Не верю!
— Это странно. Обычно они пытаются забрать любой непонятный артефакт для изучения в институте на Тессии. — подтвердил Гаррус мои сомнения. — Тот, который нам продали волусы, они продержали у себя пару веков, а саларианский до сих пор не вернули, хотя прошло более тысячи лет.
— По словам Сарена, Монолит Арка был доставлен в столичный Храм на Палавене. И там же — разрушен.
— Я смотрел записи того времени. — согласно кивнул Гаррус. — Артефакт не видел. Зато видел странно ведущего себя старшего Артериуса: его слова, реакция собравшихся на площади и последующее массовое паломничество в храм было неестественным. И пошли только те, кто был на площади, когда заносили опечатанный контейнер с Монолитом.
— Это было настолько очевидно?
— Да. — кивнул Гаррус. — Бомбежка Храма никого не удивила.
— Сарен мне говорил, что боевое звено уже было на орбите. Ему оставалось только отдать приказ. — Найлус покачал головой. — Храм был разрушен и заново опечатан.
— Нижние, подземные помещения не пострадали. — неожиданно произнес Ррус. — Я заглядывал в старый храм, когда был мелким. Я не знаю, где стоял Арка, но НАШ артефакт — не поврежден.
Найлус опешил.
— Погоди, ты что, туда лазил?
— Ну да. — наше авантюрное сокровище усмехнулся. — Все мы туда лазили: интересно же было. Но в само помещение Артефакта никогда не спускались. Насколько я знаю, уже через пару лет, пролезть в Храм стало невозможно. Потом развалины вообще накрыли силовым куполом.
— Полагаю, из-за таких как вы и накрыли.
Ррус пожал плечами, продолжая ухмыляться.
— Так ведь запрета приближаться не было.
Значит, орбитальная бомбардировка разрушила только надземную часть Храма и Монолит Арка, но древний храмовый артефакт не пострадал, как и охраняющие его Жрецы. Более того, хаски спокойно заделали дыры во внутренних помещениях, не пытаясь вырваться на свободу.
Странно. Очень странно.
По идее, при таких раскладах турианцы как вид давно должны были поголовно стать индокринированными тварями со свернутыми мозгами. Но этого не произошло.
Жнецы что, очередной социальный эксперимент ставят? Перенастроить реле могли только они. Они же прямо или опосредованно управляют индокринированными существами, так что Валлувианские Жрецы так или иначе выполняют команды своих создателей. Вот только что это были за команды?
Странности вроде бы известной реальности множились в геометрической прогрессии, порождая вопросы и практически не давая ответов. Мое послезнание — очень сомнительное. Хорошо еще, если информация об основных, ключевых моментах останется без изменений, а то будет совсем кисло.
Чем больше всплывает информации, тем отчетливее я начинаю понимать, насколько призрачен шанс на спасение. Победить Жнецов в прямом военном столкновении — невозможно, обмануть — тем более, спрятаться негде, убежать — некуда, да и возможностей нет. Что остается? Остается не так много вариантов. Но, пока я не получу информацию от того, кто долгое время непосредственно общался с Назарой, я не могу даже узнать, насколько верны мои предположения относительно Жнецов.
— Что дальше было? — вернула я разговор к интересующей меня теме.
Успокоившийся и немного повеселевший Найлус растянулся на кровати, а я устроилась у него на плече.
— Дальше... Дальше мы пытались выйти в дальний космос, минуя систему реле: ближайший к нашим границам ретранслятор, как мы потом узнали, располагался в семи месяцах пути на сверхсвете. Потребовалось много лет, чтобы создать действующий прототип гиперпространственного двигателя. А"тура мы встретили уже на границах их территории: наше разведзвено вышло на их патрульную эскадру. А потом как-то раз мы перехватили беспилотный сверхсветовой корабль-зонд с квантовой парой, отправленной турианами по координатам Пала-Вена.
— То есть, связь между собой вы имели?
— Можно сказать и так. — подтвердил Найлус. — Обменивались новостями. Но массовый ввод кораблей с первыми нормальными гиперпространственными двигателями, позволяющими путешествовать быстро, начался незадолго до начала войны с асурами.
— Когда это произошло?
