Вот же! А ведь ткнул пальцем в небо. Правда, на "пляж и тропики" мы полетим без него и "Нормандии": фрегат Альянса на Вермайре мне совершенно ни к чему.
— Ты курс просчитай.
— Все будет! Особенно, если блинчики с зеленым вареньем привезете!
— Да-да, со скорлупой. — иронично поправила я его.
— Можно без скорлупы. — милостиво позволил Джокер. — Когда вас ждать?
— Где-то через три часа.
— Понял. Мелким привет передавайте.
— Обязательно. Конец связи, Джефф.
Я перевела инструментрон в дежурный режим. Найлус отлепился от стены, прошлепал через комнату, завалился на кресло и блаженно прикрыл глаза.
— Что с детьми будем делать? — донеслось из кухни.
Дверь открылась и в гостиную выглянул Гаррус. Оценив состояние растекшегося в кресле сородича, он как-то изуверски ухмыльнулся и невозмутимо произнес:
— Спектр Крайк, вставайте. Вас ждет работа!
— Ты издеваешься? — хмуро проворчал Найлус, открыв один глаз.
— Немного. — честно признался Гаррус. — Надо решить, куда устроить детей на время нашего отсутствия. И кто будет за ними присматривать. Кто-то, у кого их не отберут ни при каких обстоятельствах. Кандидаты есть? Потому как у меня ни одного.
Найлус задумался, перебирая в памяти своих знакомых. Пока он размышлял о бренности жизни и постоянных проблемах, Ррус успел приготовить эрг и принес его в гостиную на подносе.
— Как изыскания?
Гаррус поставил поднос на стол, сонный Найлус оживился и потянулся за кружкой.
— Да есть у меня одна кандидатура. Вроде как должна быть на Цитадели...
— Но? — вопросительно приподнял надбровный щиток Гаррус, передавая мне кружку.
— Но может послать. — честно предупредил Крайк. — На крайний случай попрошу Наради присмотреть. Или тетю. Она не откажет.
Отхлебнув ароматный напиток, я совершенно бескультурно положила ноги на край стола, удобно растекаясь на диванчике.
— А что за кандидатура?
В ответ — веселая искренняя улыбка и убийственный ответ:
— Моя хорошая знакомая. Азари.
— Так ты ж их вроде как ненавидишь. — удивленно протянул Ррус, ставя на стол блюдо с турианскими аналогами бутербродов.
— О, вам она понравится! — Найлус тихо рассмеялся. — Только сперва за Аэте залетим. Она так забавно на него реагирует...
Глава 37: Завершая дела
Тих ая вибрация двигателей умиротворяла и убаюкивала, снимая напряжение последних дней, выдавшихся крайне богатыми на события, и некоторые из них разделили эту жизнь на две части. До и после. Заложив руки за голову и с комфортом развалившись на койке, я лениво перебирала в памяти проведенное на Цитадели время, сортируя произошедшее по важности, проблемности и полученным результатам.
Как ни странно, ничего действительно плохого и непоправимого не произошло: даже травма Джокера — событие хоть и неприятное, но ни к каким катастрофическим последствиям не приведшее. Джефф остался на борту в должности первого пилота, а появление второго и третьего пилота — событие из разряда возможных досадных хлопот, которые, при желании, можно обернуть себе в пользу. Вот и сейчас за идущим по перегону кораблем присматривает второй пилот — темноволосый немец Дитрих Кляйн, а его светловолосый американский коллега Даниэль Крук уныло сидит в каюте и размышляет о несправедливости судьбы, приказом командующего вернувшего его на борт прототипа. Ага, того самого, на котором находится гениальный инвалид, так в свое время подставивший с угоном экспериментального корабля, и турианский инженер, пообещавший переломать руки, если он еще раз сядет за штурвал "Нормандии". Впрочем, Татум обещал сменить гнев на милость, если Даниэль пройдет у Джокера проверку и будет допущен к штурвалу: лично к пилоту инженер никаких претензий не имел, но тестовый полет, чуть не закончившийся катастрофой, Октавиус не забыл и повторения подобной ситуации допускать не хотел.
Остальные события, не касающиеся моей личной жизни, варьировались между "сомнительное приобретение" и "подарок реальности", притом, что из них к чему относится, покажет время.
Мне удалось найти общий язык с советником Спаратусом, и он вполне адекватно воспринял полученную информацию. Это — жирный плюс. О моей менталистике известно, отторжения она не вызвала. Еще более жирный плюс. От моих слов не отмахнулись и информацию взяли в разработку. Тоже плюс. Мой статус Спектра полностью подтвержден, что ощутимо развязывает мне руки и автоматически прикрывает от Альянса Систем. А еще наша компания получила негласную поддержку Хэймона и Виан. Вообще прекрасно. Как и то, что Ррус стал Спектром Совета. Это его прикроет от многих неприятностей и сильно облегчит работу в будущем.
Несколько разбавляет радостную картину усиление напряжения между мной и Удиной с Андерсоном, но это — неизбежно и на общую картину пока не влияет.
С кораблем, в принципе, тоже удачно получилось. За этот простой на Цитадели удалось немного привести "Нормандию" в порядок: заменили аккумуляторы, откалибровали и отремонтировали двигатели с учетом результатов последнего полета, поснимали часть прослушки, доукомплектовали лазарет, установили нормальную кухню и столовую, перестроили арсенал и трюм, поставили нормальные ремонтные модули для обоих "Мако" и заменили систему сброса машин. На жилой палубе врезали аварийные силовые эмиттеры, которые в случае разгерметизации отрежут жилые каюты секциями и не дадут воздуху мгновенно покинуть корабль. Исправили массу мелких неисправностей и выявленных в полете недочетов, загрузили на склады множество необходимого для длительных рейсов, включая нормальные продукты, средства личной защиты и легкие скафандры для экипажа. В общем, по кораблю было сделано много всего. Но — не все, что требовалось. Время как всегда поджало, и работы свернули на полпути. Хорошо хоть взлететь смогли. Бывший зал для брифингов разобран, но Татум с Адамсом обещали закончить работы в полете, тем более, самое массивное оборудование техники Спецкорпуса каким-то образом установить успели.
В мое окружение вошли новые разумные. Кто-то полезен, кто-то доставит лишние проблемы.
Октавиус Татум. Однозначно — подарок реальности. А то, что он прекрасно сработался с Адамсом — еще лучше.
Себастьян Артего. Тоже — подарок. Военными аналитиками не разбрасываются, как и хорошими поварами, а тут все это счастье в одной упаковке. Да еще и сам по себе довольно интересная личность, притом, отнесшийся к нам весьма лояльно.
Джон и Джейн со своими бойцами. Оба отряда по-своему хороши, оба командира по-своему перспективны и интересны. Но! Использовать их надо по-разному, да и подход к ним тоже должен быть разным.
Не знаю, как там с Джоном получится, но на Джейн я лапу наложу при любых раскладах: девочке деваться некуда, ксенофобии, как и ярой любви к родимой расе не замечено, Альянсом Систем разочарована, ситуация у нее аховая. Отряд колоритный, своего командира уважают, любят и берегут, подчиняются добровольно и осознанно, в профессиональном росте не останавливаются, с головой дружат и здравый смысл Уставом не заменяют. Вообще прекрасные стартовые данные! А уж подход к разочаровавшейся и задерганной девчонке я как-нибудь да найду.
А если я правильно поняла заинтересованность Аэте, то никуда Карамелька уже не денется. Зная, насколько могут быть последовательны в своем выборе такие создания... И насколько точно и безошибочно они оценивают других разумных...
Мда. К вопросу об Аэтериосе... Тоже, та еще проблема.
В памяти сама собой всплыла картина, которую мы застали, когда прилетели днем на новую квартиру Найлуса: разукрашенная Амирой физиономия виноватого асура и ржущий до слез и икоты Себастьян, сползающий по стене...
— Себастьян, хватит ржать! — рыкнул Найлус. — Что у вас произошло?
Аэте с физиономией, размалеванной разноцветными тенями и яркой красной губной помадой под клановые татуировки турианцев, молчал. Амира, выпачканная тем же, виновато потупила глазки, крепко держась обеими руками за кисть своей жертвы, Лукас стоически держал серьезную мину, а наш повар уже сидел на полу и от души хохотал, периодически срываясь на всхлипы и заходясь судорожным кашлем.
— Аэтериос!
Асур помялся и ответил:
— Инспектор приходил.
— Знаю! Видел на стоянке! — Найлус прикрыл глаза, глубоко вдохнул и мягко-мягко поинтересовался: — Что ты сделал, что у инспектора было такое выражение?
Аэте недоуменно пожал плечами и совершенно честно ответил:
— Ничего я не делал!
Себа снова заржал, а Лукас не выдержал и широко улыбнулся. Амира тихонько хихикнула.
— Себастьян!
Проржавшийся Себастьян встал, вдохнул-выдохнул, выравнивая дыхание и, утирая слезы, принялся рассказывать:
— Да все нормально. Я показал ей квартиру, дети ответили на вопросы инспектора, и я их отпустил в детскую. — Артего глянул на раскрашенного асура и снова хохотнул. — Инспектор решила задержаться и поинтересоваться мною, причинами, которые привели на Цитадель, тем, как я нашел детей, какой-то перестрелкой на Нижних Рынках и прочим подобным.
— Надолго она задержалась? — спросил Гаррус.
— Часа на полтора.
Найлус окинул красноречивым взглядом жертву юного визажиста.
— Я так понимаю, это время Амира провела с толком.
Аэте согласно кивнул. В эмоциях — добродушное спокойствие и ирония, никакого раздражения или недовольства от того, что им играют как большой живой куклой. Скорее, наоборот, ему нравилось внимание девочки, ее искреннее восхищение и радость, полное отсутствие страха и опасения.
— И что случилось потом?
— А потом вниз спустился Аэте. — Себа снова заржал.
И тут до меня начал доходить смысл произошедшего и то, КАКИМ увидела Аэтериоса незнакомая мне инспектор социальных служб.
— Погоди, Аэ, ты спустился в таком виде? — мягко спросила я.
Асур отрицательно покачал головой, а Амира тихо пробубнила:
— Я ему тогда только прическу сделала и еще не нарисовала эти, — девочка запнулась, подумала и добавила: — узоры. Ну, красные.
Мысленно убрав со смазливой физиономии яркую красную помаду, оценила результат... прикрыла глаза рукой, Найлус полыхнул усталой обреченностью и безнадежностью, Гаррус тихо рассмеялся.
— И что ты сделал? — вновь спросил Найлус.
— Да ничего я не делал! — буркнул асур. — Я просто спросил...
— Да-да, спросил. — Себа не выдержал и снова заржал, а в поверхностных мыслях ярко и четко всплыл образ: стоящий на лестнице Аэте, держащий в руке три открытых тюбика помады и задающий с совершенно серьезной миной сакраментальный вопрос: "Какую выбрать?".
Найлус понял суть заданного асуром вопроса безо всякой менталистики.
— Аэте... — короткая пауза, проглоченные маты. — Я понимаю, что тебе совершенно безразлично мнение окружающих, но ты бы хоть иногда... — он запнулся, тяжко вздохнул, махнул рукой. — А... Духи с тобой!
Аэтериос недоуменно потупился, в эмоциях царило полное непонимание сути проблемы. Он реально не мог понять, что такого сделал, и почему эта инспектор так неадекватно на него отреагировала. Ну раскрасил его ребенок, ну подумаешь, что в этом такого?
Найлус подошел к асуру, приподнял его голову за подбородок, внимательно осмотрел разукрашенную физиономию, вздохнул и спросил:
— Имрир, можешь привести его в порядок?
— Могу, конечно. Идем, Аэ, Мира.
Парень уже привычно подхватил девочку на руки и послушно потопал за мной в ванную. Зайдя в просторное помещение, он поставил ребенка на пол, повынимал из своих волос заколки и сложил их на полочку.
— Мрир, что я сделал не так? — тихо спросил Аэте, наблюдая в зеркале, как волна бытового заклинания чистки смывает с его лица "боевую раскраску" из суперстойкой помады и не менее стойких теней.
— В том-то и дело, что ничего. — я активировала заклинание повторно, очищая с Амиры следы ее творчества. — Дело не в тебе. Дело в реакции людей.
— Но я не понимаю... — как-то беспомощно произнес он, растерянно глядя мне в глаза.
Чистенькая Амира, виновато глянув на расстроенного парня, вышла из ванной.
— И не поймешь. — я улыбнулась. — Повернись, голову приведу в порядок.
Он послушно повернулся.
— В хвост убрать?
— Если не сложно, заплети косу через голову: хвост быстро растрепывается.
Коса так коса.
— Аэтериос, человеческий социум и культура наполнены условностями и стереотипами. — заклинание отработало, распутанные волнистые белые волосы упали на широкую спину. — Люди сами придумали множество довольно глупых предрассудков, которые из поколения в поколение только обрастают лишней шелухой. Например, стереотип, что все блондинки — круглые дуры.
От такого поворота асур удивленно моргнул, ярко вспомнив какую-то изумительно-красивую хрупкую девушку с длинными пшенично-медовыми волосами, стоящую на мостике боевого корабля. Притом у самого Аэте при всей его отмороженности и отсутствии страха, от этой красотки по спине мороз шел.
— А как цвет волос влияет на... — парень запнулся.
— Никак. — я развела руками. — Это не поддается пониманию с точки зрения логики и здравого смысла. Еще один пример — созданный людьми стереотипичный образ "настоящего мужчины", каким его понимают сами мужики и часть женского населения. Под этот стереотип попал и ты.
Аэтериос слушал внимательно. Досада на собственную неосмотрительность рассосалась, вытесненная любопытством и легким недоумением.
— Что за образ?
— Дай гребень. — попросила я, собирая снежно-белые волосы в хвост.
Он вытащил из кармана костяной гребешок и передал его мне.
— По какой-то малопонятной мне причине, у людей в подавляющем большинстве виденных мною социумов и культур облик "настоящего мужчины" примерно одинаков. — аккуратно расчесав седые волосы, я убрала "петухи" и взъерошенные пряди. — Это разные вариации мускулистого бугая чуть красивее низшего демона и с физиономией, не слишком изувеченной печатью интеллекта. Или, наоборот, одухотворенного пафосного красавчика с двухдневной щетиной и мощной челюстью. Понимание внешности у каждого свое, но основные характеристики те же: крутой и брутальный.
Недоумение усилилось, и тут же последовал закономерный вопрос:
— Что значит "крутой" и "брутальный"?
— Хороший вопрос. — аккуратно разделив пряди, я начала плести плотную французскую косу. — Технически понятие "брутальность" — это предельная маскулинность, помноженная на грубость и жестокость.
От такого определения Аэте подзавис, пытаясь понять, как подобные качества могут сочетаться с определением "мужчина", а не "самец".
— Что касается определения "крутости" — у каждого свое понимание этого слова. Но обычно вкладывают в это значение что-то вроде "жесткий, сильный, непреклонный, категоричный" и в том же духе. Набор качеств у каждого свой. Хуже то, что эти качества выпячиваются, обрастая внешней атрибутикой: манерой поведения, повадками, жестами, пренебрежением ко всему, что не вписывается в этот стандарт. Например, ты под этот стандарт не подходишь: слишком красивый, ухоженный и покладистый, ведешь себя довольно наивно, не демонстрируешь свою силу и навыки.
