— Княгиня Эгда давеча устроила показательное выступление для своих головорезов и продемонстрировала силу Лазуритового камешка, призвав в бухту Тартуляя своего монстра. Дад заржал в голос: — Половина новобранцев бежала так, что пятки сверкали. Сейчас, наверное, в Эхо отсиживаются, как крысы, остальным отдам должное, пришлось только штаны стирать.
— Дад, как мы будем сражаться против Богов? Ответь мне, — в глазах Этана застыл ужас.
— Сынок, я могу тебе сказать на это лишь одно, — генерал приподнялся с кресла, подошел к королю и положил ему на плечо свою еще достаточно сильную руку. — Достойно, с честью и Верой в себя, больше нам надеяться не на что.
Этан встал и медленно подошел к столу. Взял свиток и, немного помедлив, протянул генералу.
— Я составил и подписал Предложение о военном и брачном союзе с Ритосом, планирую отправить немедля. Как думаешь, стоит ли игра свеч исходя из последней информации, которой мы владеем?
Палад прочитал послание, а затем, подмигнув королю, добавил:
— Помирать лучше под свадебный марш, чем под плач матерей и стоны раненных. Если дельце выгорит, то может мы повоюем подольше. Отправляй послание самым быстрым лачином19, в воздухе Эгда еще не имеет власти над нами.
Глава 12. Немного о женской тактике и стратегии
Женщина верит, что дважды два будет пять, если хорошенько поплакать и устроить скандал.
Джордж Элиот
САЛАЙ
— Я тебя ненавижу!
— Действительно польщен, милая, но все же..., — я уцепился передними лапами за корзинку и попытался в нее залезть.
— Не будет ли прекрасная леди великодушна и не пустит ли она меня в лукошко?
Оникс довольно грубо отпихнула меня ногой в сторону, продолжая практически бежать по пустынному тракту. Я еле поспевал.
— Я устал... спать хочу... мяяяяв...
— Перебьешься, сволочь, — злобно прошипела девчонка, даже не обернувшись.
— Ну, Они, детка...
-Что-о-о?
Девушка резко развернулась в мою сторону и начала надвигаться, словно грозовая туча. Если бы взгляд мог убивать, то я бы уже был маленьким трупиком с облезлым хвостом, валяющимся посередь дороги, одинокий и никому не нужный, окромя тяжелых колес проезжающих мимо телег. Но, данной техникой убийства Оникс не владела, к моему великому счастью.
— Детка? Ишь ты, нашел детку, — Оникс орала на всю округу, благо поблизости никого не наблюдалось. — Вот уже урод... ДА-ДА... Ты урод... МОРАЛЬНЫЙ...И не смей прятать глаза, когда я с тобой разговариваю, — она наклонилась ко мне и взяла за баки. Хорошо, хоть так, в лесу на полянке, она мне чуть уши не оторвала в порыве страстей.
Я не сопротивлялся, стойко снося очередную трепку. Когда же эта симпатичная мегера успокоится? О Пушт, дай мне терпение!
Помнится, когда девушка, материализовавшись на опушке, предстала пред мои очи, я практически лишился дара речи. Она была чудесно мила, таинственно загадочна и неожиданно прекрасна. Ее образ законченный и зрелый, завораживал, а волны нежного тепла, шедшие от нее, захватили меня в плен. Совершенно другая женщина стояла передо мной. Не было в ней мальчишеской беспечности и неопрятности, из-за которой я не увидел ее такой, какой она была сейчас. Ее длинные ресницы были слегка опущены, она кокетливо (кто бы мог подумать!) отвела взгляд в сторону и стояла, ожидая чего-то.
Я замер посреди поляны с открытым ртом и боялся спугнуть это чудесное видение.
Оникс что-то сказала. Потом как-то странно на меня взглянула.
Я промямлил в ответ явную несуразицу, и мысли мои побежали в другом направлении. Сейчас до меня начало доходить, что все свои планы придется засунуть глубоко под хвост и начать напрягать серое вещество, выдумывая новые. Как я смогу оставить без присмотра такую милую особу? Конечно, никак! Я просто обязан неустанно следить за тем, чтобы никто не смел даже близко подойти к такой хрупкой и беззащитной девушке. Никто! Только я!
Пока я фантазировал по поводу нашего совместного будущего, Оникс, недолго думая, молнией метнулась ко мне, вцепилась в шкуру мертвой хваткой и полезла считать клыки.
Как я жестоко ошибся, поверив в коварное перевоплощение этой жуткой особы. Вот она — ее натура: выждать удобный момент и нанести удар в спину.
Лии ухахатывалась, не обращая внимания на мои мольбы о помощи, а я, пытаясь вырваться, лихорадочно соображал, чтоб такое выкинуть и заставить эту ведьму от меня отцепиться.
Идея пришла неожиданно. Я расслабился, замедлил дыхание и обвис, словно тряпка на руках мучительницы, а для пущего эффекта высунул язык и закатил глаза.
Зря я осуществил свою бредовую идею прикинуться дохлым, ох, зря. Лучше бы я задохнулся в ее руках на самом деле.
Поначалу мне даже льстило, что она, эта мерзопакостная стервочка, так по мне убивается. Ее скорби не было предела. Сначала она застыла, словно статуя. А затем, осознав происшедшее, долго пыталась привести меня в сознание: дышала мне в рот, практически ломая ребра давила на сердце, ритмично двигала всеми моими лапами в разные стороны. А потом, взяв мое тело на руки и уткнувшись в него лицом, начала выть, словно волчица.
Выла долго.
Я устал.
— Твоя логика — неожиданно привела тебя к тому, что сейчас ты похожа на распухшее красное безобразие, которое ужалил рой дикий пчёл, — брякнул я, не подумав.
Ониэ медленно оторвала себя от моей, насквозь пропитанной ее слезами шкуры, и ошарашено уставилась на меня. Всю ее красоту винторогая корова языком слизала, и теперь я узнавал свою напарницу. Она вернулась!
Что было дальше, до сих пор вспоминаю с тихим ужасом. Я получил полную порцию брани и визга, на второе была истерика, десертом послужило рукоприкладство и уверение в том, что со мной она больше не разговаривает.
Последнему я был несказанно рад, но и в этом мне не повезло. Молчание продлилось не долго.
— Они, я извиняюсь, молю о прощении, валяюсь в пыли у твоих длинных прекрасных ног, топчи меня ими топчи, я стерплю, что угодно... Я буду облизывать кончики твоих сладких пальчиков, мррр.
— Извращенец, фу, — девушка почти брезгливо отстранилась и убрала руки от моей многострадальной поредевшей шерстки. Наконец-то! Значит не по нраву тебе такие речи, хе-хе? Будем знать.
— Хотя, вообще-то это ты должна мне вычесывать хвост три раза на день, — не сдержался я. — Это ж ты меня чуть не угробила из-за своих далеко идущих выводов.
— Лучше заткнись.
— Уже молчу.
Девушка двинулась дальше, прибавляя скорость.
— Они...
— Кого-то попросили закрыть пасть. Ты не напомнишь, кого именно?
— Без обид, но все же, куда ты так бежишь?
— От тебя подальше, к людям поближе.
— А-а.
Я трусил следом за ней, ощущая себя гончей. Это утомляло и напрягало.
— Ненавижу тебя.
— Я уже знаю.
— И тебя, и этот треклятый лес, и эту долбаную дорогу в никуда, — Оникс остановилась и пнула со всей силы первый, подвернувшийся ей, камень.
— Скоро деревушка на нашем пути, — догоняя девушку, проскрипел я. — Но не уверен, что нас пустят на ночлег. Лучше в лесу заночевать.
— Ага, я значит в лесу, а он где-нибудь на уютном сеновале, — на удивление тонко подметила Оникс. — Я тоже хочу.
— Ты уверена, милая? — озадачился я, желая понимать ее буквально.
— Что за тон? Конечно. Уж лучше на сеновале, чем в лесу под елкой. Странный ты какой-то, котик, — обиделась девушка.
— Ну да, ну да... конечно... конечно...
— Вот только давай без этой твоей загадочности и полунамеков на несуществующую угрозу, — отрезала девчонка. — Меня порядком утомила твоя экскурсионная программа по местным заповедникам дикой природы. Надоело уже листом подтираться.
— Фу, какая ты ...., — я, шутя, скривился. — Какая ты...
— Какая есть, — не дала мне закончить свою мысль эта несносная дамочка. — Мой отдых нагло кем-то прерван, меня лишили приятного мужского общества и подсунули взамен несносное животное, которое пьет мою кровушку и выводит из себя ежесекундно.
Я практически оскорбился, но благоразумно молчал.
Оникс, бросив на меня злобный взгляд, продолжала тираду:
— Пятизвездочный отель чудесным образом превратился в ночлег на свежем воздухе, а теплая ванна с аромо-маслами и мягкой пеной трансформировалась с ледяной ручей.
— В том отеле было всего пять звезд, а у тебя все небо, — решил я подбодрить Они, но видно неудачно.
— Да что ты понимаешь? — с горечью сказала девушка. — Ты — зверь ... и тебе хорошо в лесу, а я женщина — человек и желаю комфорта. Я хочу спать на чистых простынях в большой мягкой кровати...
— В приятном мужском обществе, — закончил я за нее, цинично уворачиваясь от ноги, целящейся мне под хвост.
— И вообще, я хочу принять ванну, выпить ... побольше и забыться....
— В том же обществе, а возможно и в новом... чего ж повторяться, — я сегодня был явно в ударе.
Оникс от злости покрылась белыми пятнами и, силясь догнать меня и надавать тумаков, споткнулась и растянулась поперек дороги.
Я на всякий случай отбежал подальше и, гордо задрав хвост, праздновал свою маленькую победу.
Подниматься с пыльной дороги девушка не торопилась, она лежала пластом и только плечи ее немного подрагивали. Прислушался. Плачет. Я, обреченно повесив хвост, поплелся к ней утешать. Благоразумно усевшись на расстоянии вытянутой руки от девчонки, молчал, не зная какие слова подобрать. За что мне все это? Кому я перебежал дорогу?
— Ониэ, детка....
Плач прекратился. В воздухе повисло напряжение.
— Милая Оникс, я хотел сказать....
Всхлипы возобновились.
— Так случилось, — мямлил я, — что мы очень неудачно выбрали местечко нашей высадки и до цивилизации топать еще далеко.
О, что я несу.... Всхлипы сменились ревом.
— Я что-нибудь обязательно придумаю...
Амплитуда тряски плечами удвоилась.
— Хорошо, хорошо, — сдался я. — Мы пойдем в деревню и попробуем сторговать лошадь.
Они подняла с дороги лицо и заинтересованно решила прояснить детали только что озвученной глупости:
— Лошадь? Надеюсь здесь лошади стандартные, не такие, как местные коты?
— Стандартные, стандартные.....
И еле слышно добавил: — Почти.
— Это хорошо... на лошади я немного ездить могу, — уже веселее добавила девушка. — Так .... доводилось......надеюсь галопом не придется..
Затем на ее лице появилось выражение глубокой задумчивости, переходящей в кому.
— У нас же нет денег, как же лошадь-то торговать?
— Зато у нас есть заревой корень, милашка, — подмигнул я озадаченной девчонке. — Нам, главное, найти мужичка, у которого имеется достойная нас лошадина, и можно считать, что транспортом мы обеспечены.
— Надеюсь, ты меня просветишь по поводу этого корня, киса?
— А надо?
Оникс уже стояла, отряхивая плащ от пыли и недобро косясь в мою сторону.
— Салай, у меня складывается стойкая уверенность, что честь заниматься покупкой выпадет именно мне, — съязвила девчонка.
— Ты, ко всем твоим достоинствам, еще и ясновидящая? — деланно удивился я.
— Ты опять за свое? ...Плешь тифозная.
— У меня язык не поворачивается назвать тебя воспитанной и культурной женщиной, милая. Я от тебя узнал столько интересных бранных слов, что мне обзавидуются все наши ученые.
— Не зли меня лучше, — услышал я банальный ответ на мое вероятно неуместное замечание. Бесполезно, не прошибаемая броня у этой занозы.
— Маленький кусочек этого корня дает силу заниматься утехами тела на протяжении всей ночи, а то и всего дня, и не чувствовать усталости, а лишь блаженство и негу. ... Это если говорить коротко и культурно выражаясь, — помедлив, добавил я.
— Ага, стимулятор значит, — быстренько смекнула Они. — Батюшки, так я ж приличный кусок счавкала утречком. Этот корень только на мужчин действует? — с надеждой в голосе пропищала девчонка.
— На всех действует, только мужикам он нужнее будет.
Оникс схватилась за сердце.
— И ... что ...теперь?
— Расслабься и получай удовольствие, — а что я еще скажу, хе-хе.
Глаза девчонки стали большими и круглыми, а рот невольно приоткрылся.
— Не..., я в деревню не пойду, — девушка развернулась и направилась в лес.
— Они...
— Не пойду я, — уже скрывшись за деревьями, прокричала та.
— Они, возвращайся...Лии сняла с тебя истому, что ж мы враги сами себе?
Девушка выглянула из-за дерева и недоверчиво сощурившись, спросила:
— Точно-точно?
— Правда-правда...
— Правда-правда-правда?
— Точно-точно-точно. Клянусь своим Хвостом.
— Ну... если хвостооом, — девушка подошла ко мне и взяла на руки. — Тогда спасибо, Лайчик. — И чмокнула меня в нос.
Глава 13. Хмурое утро в Хамуне
Тираном называется человек, который в каждом видит цель как в тире.
NN
Хамун, столица Рамита. Дворец Дупу — резиденция царя Ритоса Свирепого.
Хмурое утро застало Ритоса в тронном зале. Его огромный свод угрюмо взирал на него, давя мрачным величием. Тусклое освещение бросало на пол перед его ногами жуткие пляшущие тени. Они стремительно подбирались к нему, готовые поглотить, сожрать, уничтожить. Черно-серые монстры, словно бешеные псы, рвались с цепи и яростно пытались дотянуться до своей жертвы. Ритос невольно дернулся, когда одна из теней лизнула край его казакина.
Правая рука уже порядком затекла. На протяжении долгой и тягучей ночи она поддерживала голову царя, который словно застыв в камне, неподвижно сидел на троне и обдумывал будущее Хамуна. Тяжелый полог на витражах был небрежно запахнут, и утреннее слабое солнце едва могло пробиться сквозь пелену облаков и тяжесть ткани, закрывающей ему путь. Но, все же, смелые одинокие лучи тепла и света смогли добраться до тронного зала дворца Дупу — любимого места ночных уединений царя Ритоса Свирепого.
Они, бесстрашные войны света, смело вступили в бой с мерзкими исчадиями тьмы, которые преследовали властителя всю ночь, вынуждая ждать помощи. Что можно противопоставить Тьме? Лишь Свет. Он, беспощадный, великий воин не может сражаться с тенью. Он слаб и беззащитен пред Тьмой.
Ритос медленно приподнялся и обреченно шагнул навстречу армии черно-серых монстров. Но тени отступили, словно почуяв опасность. Притаились в шаге, продолжая выплясывать дикий танец смерти. Ритос, застыв на мгновение, стряхнул с себя оковы оцепенения, которые наложила на него гнетущая бессонная ночь, и направился к окнам, желая впустить слабый и тусклый свет под своды зала. Тени бесновались, пытаясь его остановить, они отчаянно бросались на его сапоги, но помешать царю оказались не в силах. Ритос резко сорвал покров, и тяжелая пыльная ткань рухнула к его ногам, открывая путь пасмурному, но, все же, утру будущего дня.
На шум подоспел Крод — личный секретарь и советник царя, который в такие моменты неустанно нес вахту под дверью Ритоса.
— Сир, — молвил, тот, и его оклик эхом полетел по зале, сотрясая воздух и выводя царя из транса. — Прикажете готовить завтрак?
