— Докатились уже, дальше некуда. Вслух разговариваем.
— А ты по-другому не слышишь, — огрызнулась Лии и замолчала, принявшись качать из нас силу с удвоенным рвением.
В это время девчонка сменила тактику. Она распахнула Плащ, подняла его над головой и, раскручивая над собой, помчалась вокруг табуна, сгоняя лошадей в кучу.
Луэ, этот слабак, наконец, решил почтить всех своим присутствием. Он налетел с Востока, гоня перед собой внушительную компанию грозовых туч. Небо почернело, заклубилось, опустилось практически на землю, вколачивая в людей ужас. Тучи сталкивались, и яркие вспышки молний прорезали утреннее небо, впуская слабые лучи солнца через копоть и смрад.
Когда небо только грозилось помочь, Ониэ удалось согнать табун в организованный отряд и накинуть на него кокон. Лошади присмирели, успокоились и стали ждать. Три десятка немного подгоревших лошадиных шкур смирно стояло, наслаждаясь защитой Плаща. Не всем удалось дождаться спасения, многие пали в давке, затоптанные своими же соплеменниками, некоторые задохнулись от смрада. Были и те, кто погиб в огне. Они стали пищей, они принесли жертву, на время, утолив голод прожорливого Пламени. Но большинство сейчас находились в безопасности благодаря слабой и хрупкой девочке, которая не побоялась в одиночку противостоять врагу.
Луэ начал с леса. Небо родило ливень, который застлал мне взор, смывая гарь и промывая раны земли. Погибшие деревья зашипели затухающими головешками гимн и дымили салют в честь павших. Табун еще был в плену, но Оникс смело двинула свой огромный кокон на затихающее пламя. Она смогла! Выведя весь табун из круга огня, она сняла фрон. Люди столпились вокруг, глазея на нее и на присмиревших спасенных тварей. А Луэ заливал остатки огня, не оставляя ему шансов на будущее.
— Она ослабела, если отпущу, то...
— Отпускай, мы выполнили свой долг. С ней все будет в порядке, Лии, нам пора.
Лии отступила. Девушка качнулась на спине коня, готовая рухнуть вниз, но тот, почувствовав неладное, приклонил колено и подставил шею под дрожащие руки Ониэ. Она медленно сползла прямо на руки подоспевшему Водару и потеряла сознание.
— Салай, подойди ближе и присмотрись к ее руке, — зашептала Лии. — Удивляюсь, как я раньше не почувствовала?
— Зачем это? Не пойму, — но я, замаскировав себя, приблизился.
— О хвосты, ее рука сожжена до кости! — завопил я. — Лии наведи морок, чтобы никто из людишек не видел ее состояния, нужно действовать быстрее иначе останутся шрамы на ее чудной коже.
— Само собой, господин главнокомандующий, уже все исполнено. Рука лечится. Ты приглядись повнимательней. Это драконье дерьмо даже с кости не снять.
И я увидел. Ониэ была отмечена поясом Айикра, этой мерзостью, что душила силу, превращала ее в ничтожество. Как сильно я ненавидел это порождение изощренной садисткой магии драконов, могла понять лишь моя Лии. Одно у меня не укладывалось в голове, как она, эта девчушка — неумеха, смогла преодолеть, хоть и на время, его хватку?
Я собрал всю свою силу и ударил по ненавистному окову. Волна ответной отдачи помчалась на меня словно лавина, сминающая все на своем пути. Людишки попадали с ног, ветра ударились друг о друга превращаясь в вихрь. У них хвалило сил отвести нарождающийся смерч в сторону моря, и я буду всегда благодарен им за это. Не успевшие сгореть дотла крайние домишки, сложились под натиском силы. Что ж не беда, все равно строить новые. Лошади, как опытные жертвы стихии, оказались самыми стойкими и перенесли откат достойно.
Я же обессиленный, получивший самую большую порцию оплеухи пояса Айикра, отполз в глубь леса и упал в жухлую траву, не в силах даже забраться на дерево.
— Я должен ей помочь, она тоже жертва, — прошептал я и опустился в объятия забыться.
Глава 22. Тяжкое бремя ответственности
В условиях тирании гораздо легче действовать, чем думать.
Ханна Арендт
Рамита — столица Хамуна. Замок Дупу — резиденция царя Ритоса.
— Надеюсь, мое появление при дворе остается тайной для всех, ... кроме Вас, уважаемый Учитель? — едва слышимо произнес человек, укрывающийся под плотным пологом черного плаща.
— Такие слова ранят мне сердце. В них слышится недоверие. Вы сомневаетесь в моей преданности? — произнес старик и, приподняв над головой Хрустальный шар, осветил себе и своему попутчику переход на второй уровень.
Он едва поспевал за быстрым шагом своего спутника. Они шли по подземелью тайными коридорами, которые уже слишком давно не слышали человеческой речи. Влажные своды, покрытые склизким мхом, были древними хранителями многих старинных тайн. Они, молчаливые свидетели страшных событий прошлого, дождались шанса, который давал им возможность приобщиться к новой, только зарождавшейся, истории современного Хамуна.
— Верность и преданность понятия столь эфемерные, столь редкие в наши дни, что я предпочитаю мерить жизнь другими более простыми и реальными категориями.
— Действительность неумолима и жестока, моя госпожа. Она превратила прекрасную нежную женщину в расчетливого политика и сильного духом воина. Она отнимает у нас все самое ценное и оставляет наедине с пустотой, — молвил советник Крод.
Леди Аста сбавила темп и, отбросив с головы капюшон, смерила старика властным взглядом. Блики теней, плясавшие по стенам подземелья, исказили ее красивые черты, превращая их в хищный оскал. Советник невольно поежился под взглядом царевны. Он до сих пор не смог свыкнуться с тем фактом, что его маленькой озорной ученице, которую он воспитывал с младенчества, по злой воле Богов, пришлось принять на себя столь непосильную ношу власти. Этот неумолимый рок изувечил прекрасный цветок, который не успел распуститься. Сколько еще должна перенести эта женщина, чтобы наконец обрести спокойствие? Останутся ли в ней крупицы доброты, когда она достигнет своей цели? Не ждет ли ее в будущем участь отца? Эти вопросы терзали старика уже на протяжении нескольких мучительно долгих лет. Глядя на безумие Ритоса, он в немом отчаянии молил Богов о милости к его многострадальной родине, но те были глухи. Аста права, сейчас или никогда, нужно самим изменить будущее. Победителей не судят, а проигравшим будет уже все равно.
— Доверять только себе, слушать сердце, не этому ли ты учил меня, старик? — Аста уловила терзания, что мучили советника. Он сомневался в правильности принятого решения, и это начинало ее злить. — Время не повернуть вспять, учитель. Не изменить уже сотворенного... Но ... хм...можно попытаться улучшить будущее. Я искренне верю в Вашу любовь к Хамуну. Вы, один из немногих, кто осознает всю тяжесть нашего нынешнего положения. В этой любви мы едины. Поэтому поспешим исполнить свой долг. Сомнения нас делают слабыми. Свои я, например, уже отбросила. Теперь ваш черед.
Крод заслушался пылкой тирадой царевны. Она действительно стала сильной личностью, за которой пойдут массы. Аста — прирожденный лидер, и он гордился ею.... Гордился, но боялся будущего...
* * *
Сво без стука вихрем ворвалась в покои младшей царевны и, задержавшись на пороге, чтобы проверить, не следят ли за ней, поспешила захлопнуть дверь и запереть ее на засов. Она держала в руках большой поднос со слишком ранним завтраком, накрытый плотной тканью. Что именно будет вкушать младшая царевна в это предрассветное время, для всех осталось тайной. Но только не для нее, не для леди Одерты. Прижавшись к двери спиной она, наконец, смогла перевести дыхание. Последние несколько часов были столь насыщены событиями, что ей некогда было присесть.
Их план начал работать. Механизм был запущен и сейчас они с Лакирой стояли у самого края бездны. Пока еще есть время. Можно остановиться и оставить все как есть. А можно броситься вниз головой с этого обрыва и полететь навстречу новой жизни... Свободной и счастливой...вероятно... Ироничная гримаса все-таки нарисовалась на лице Свеи. Хотя длилась она всего несколько секунд, перепуганной и нервничающей Лакире этого вполне хватило.
— Нас выдали? — царевна рухнула на кровать, не в силах больше держаться на ногах. — Сво, Сво ... не молчи же... Что случилось?
— Лаки, с чего вдруг такие мрачные мысли? — подмигнула подруге леди Одерта, и поставила поднос на столик. — Я еще и рта не успела открыть.
Лакира облегченно выдохнула, но сомнение еще читалось на ее перепуганном личике:
— Ты бы себя видела... влетела как стрела...вся взъерошенная...Где ты пропадала так долго? Я с ума схожу.
Сво медленно подплыла к царевне и строго на нее посмотрела:
— Я вообще-то делом занимаюсь. А ты собрала все, что хотела бы взять с собой?
Лакира моргнула от неожиданно резкого напора своей подруги и, не найдясь, что сказать, приподняла полог. Они обе склонились над кроватью и с трудом вытащили из-под нее увесистую поклажу.
— Мда, — только и оставалось вымолвить леди Одерте. — Многовато приданного, не находишь?
— Только самое-самое ценное, Сво, я клянусь тебе, — пролепетала Лакира и обреченно свесила голову.
— Что ж, проверим.
Свея деловито закатала длинные рукава своего платья и принялась разгребать пожитки.
— Ну нет, так не пойдет, — возмущалась она, перекладывая вещи. — Вот это тебе зачем? — она выудила из кучи большую плюшевую собаку, взяла ее небрежно за ухо и представила пред очи засмущавшейся царевны.
— Это мой любимый.
— А поменьше нету?
— Неа, я больших люблю.
— Так, — не выдержала Сво. — Что за детство, в самом деле? Собака останется дома.
— Неет, — запричитала Лаки. — Сво, пожалуйся, я не буду брать вот это платье, и это, и это... и вот это, — Лакира начала быстро опустошать содержимое своей сумы. Только ее оставь. Я с ней не расстаюсь с пяти лет. Она спит со мной каждую ночь.
— О боги, — взмолилась леди Одерта. — Ты, дорогая, сбегаешь из отчего дома к мужчине своей мечты. И спать каждую ночь, если все те же боги нам помогут, будешь с ним. А этому четвероногому в вашей постели места уже не будет.
Свея отшвырнула игрушку подальше от ревущей царевны:
— И платья мы не возьмем. Только драгоценности, деньги и самое необходимое.
Лакира хлюпала носом и бормотала без умолку:
— Сво, милая, я боюсь... я боюсь...
"Знала бы ты, Лаки, как я боюсь", — подумала про себя леди Одерта, а вслух добавила:
— Раз такое дело, тогда остаемся.
— Нееет, — вскрикнула царевна и перестала рыдать. — Прости меня, дорогая, у меня просто... просто... волнение... Руки дрожат... ноги подкашиваются. Ты достала нам одежду и лошадей?
— Все готово, — подтвердила Сво. Она, практически опустошив содержимое поклажи царевны, гордая собой, вручила суму Лакире и добавила:
— У нас есть деньги, одежда и ... оружие, — озорно задрав подол платья практически до талии, леди Одерта продемонстрировала царевне привязанные к ее стройной ножке длинные стилеты.
— Ох, — пискнула Лаки. — А ты умеешь ими пользоваться? Я — нет.
— Ну, как тебе сказать, — начала уходить от темы Свея. — Ну..
— Скажи как есть, вот и все.
— Не очень, но...
— Но?
— Но, если представится случай ими воспользоваться, я себя, ... ммм...и тебя тоже, в обиду не дам.
Лакира недоверчиво посмотрела на подругу:
— Свея, ты врать так и не научилась.
Леди Одерта пожала плечами:
— С другими выходит. Хм.. Не пойму почему, с тобой нет?
— Умеешь успокоить подругу в трудную минуту...Ох, что же мы творим?
— Мы творим свою судьбу, дорогая, — Свея подошла к подносу и сдернула с него полог. — Одевайся, нам нужно поспешить.
* * *
Резкий и напористый стук в дверь заставил девушек подпрыгнуть на месте. Свея зажала рукой свой рот. Лишь сдавленный испуганный крик вырвался у нее из груди. Лакира от неожиданности выронила сумку и начала в панике метаться по комнате, запуталась в пологе длинного походного плаща и рухнула на пушистый ковер. Ее сердце колотилось с бешеной скоростью. Она уткнула лицо в ворс ковра и беззвучно закричала.
— Что у вас за мышиная возня? — прогремел знакомый голос из-за двери. — Лакира, открывай немедля, не заставляй меня ждать у порога.
Лакира оторвала лицо от ковра, по ходу сплевывая противные ворсинки, и уставилась на подругу ошалевшим взглядом.
— Сво, — зашептала она. — Сво, ты слышишь? Это же, это же...
— Аста, — выдохнула леди Одерта. — Что за нелегкая принесла ее ко двору? Она же должна на границе с Исраиром мечом махать?
— Ага... ее еще не хватало...что делать то, Сво?
— Отделайся от неё.
— Кто смеет меня тревожить в столь ранний час? — решительно выдавила из себя Лакира.
Грохочущий стук в дверь повторился.
— Оглохла что ли от радости? Сестра твоя видеть тебя желает.
Девушки переглянулись.
— Я сплю, — пискнула Лаки.
— А я ломаю дверь, — в планы леди Асты не входило тратить слишком много времени на малолетнюю недотрогу. Она обещала Кроду. Лишь это сейчас останавливало ее. Развернуться и уйти, вот что она желала сейчас. И заняться более важным делом. Аста слегка ударила плечом в дверь.
— Она сломает, — Сво истерично хохотнула.
Лакира затряслась, как лист на ветру. Поднялась и подошла к двери:
— Чего ты хочешь?
— Не поверишь, — съязвила Аста. — Помочь.
* * *
Гула — столица подземных жителей, впечатляла своей величественностью и мощью. Она, убегающая в незримую высоту и прячущая свою голову в густой туман, раскинулась на утесе пред высокогорным озером Гух, которое считалось священной чашей жизни у гномьего народа. Крепостные стены Гулы, уходившие в облака, срастались с древними скалами Лааса и надежно защищали город. Смотровые башни, разбросанные по периметру на разных уровнях, могли предупредить жителей о непрошенных гостях, как с земли, так и с неба. Огромные шпили городских ратуш терялись в ночной выси неба, укрытого периной облаков. Дворцы, высеченные прямо в скалах поражали величием. Магия и трудолюбие гухузов вызывали уважение. Маленький и гордый народ еще раз доказывал всем гостям столицы, что именно гномы могут творить лучшее. Гула сверкала даже в ночном мраке. Несметное количество драгоценных камней украшало каждый дом, каждый столб ограды, умело обработанный мастерами. Верхняя Гула словно кричала всем: "Дивись величию гухузов! Поклоняйся таланту и магии мастерства! Узри свое ничтожное место под Ра'йном! Поклонись избранным!".
"Город в тумане", так называли Гулу люди, вызывал смешанные чувства: у слабых — трепет, у сильных духом — уважение. Серый Лорд остановился на набережной, заглянул в черноту вод Гуха, приветствуя его, и, еще раз окинув взором спящий город, последовал со своим отрядом за встречающей стороной в лице Гриднора, советника главы Собора Десяти27 и представителя Торговой Палаты — Днаха со свитой.
Их путь лежал через центральную площадь Эолх к Вратам Рих — главному входу в Нижний город — сердце Лахор-Лейтра — могущественного и таинственного гномьего государства.
Делегация остановилась поодаль от Рих. Ночную звенящую тишину прорезал призыв Гриднора, и врата откликнулись. Скрежет каменных плит сотряс землю под ногами ожидавших. Скалы разверзлись, открывая вход в Нижний город. Огромный тоннель, освещенный мириадами Хрустальных Шаров озарил ночь. Он уводил взор глубоко во чрево тайн и секретов гухузской столицы.
