Человек спешил. Уже достаточно долго он находился в Эсхере, ожидая хороших новостей и забросив свои прямые обязанности. Сейчас важнее всего было убедиться лично в том, что намеченный план приводится в исполнение и скоро желаемое осуществится. Проклятые гухузы20 знали толк в делах и умели торговаться. В течение трех полных лун не удавалось найти с ними общих точек соприкосновения, сначала расходясь в цене, затем в сроках, а в конце в исполнении взаимных обязательств. Но что значит жизнь без желаний, которые человек стремится осуществить? Путник был уверен, что именно его существование, вернее та жизнь, к которой он стремился, оказалась бы под сомнением, не примени он сейчас тактику опережения. Скоро, совсем скоро случится то, что должно случиться.
Мысли человека в черном плаще грубо прервали трое. Они следили за путником от центральной площади, на которой тот при дневном свете неосторожно продемонстрировал красивые перстни на своей руке, расплачиваясь с местным колдуном за какие-то снадобья. Жажда наживы помутила разум, трое проигнорировали то, что из-под плаща чужака выглядывал гриф отменного меча. Сейчас они окружили путника, окликая его и одновременно замахиваясь для удара.
Они атаковали одновременно, рассчитывая на численное преимущество и большую физическую силу. Забить человека, изрубить на куски, не оставляя шанса на отражение нападения. Лишь у одного, самого молодого из нападавших, вдруг мелькнула шальная мысль о том, что он видел у жертвы оружие. Но было уже поздно. Он замахнулся своим тесаком над головой путника, готовый разрубить человека надвое, но вдруг застыл на месте, чувствуя, что меч в его руках наливается свинцом и ускользает под тяжестью за спину, увлекая его за собой на землю. Звон металла эхом отозвался в его голове, а грудь прогрело влажное тепло, стекающее от горла. Парень искал стройную фигуру путника, но в плывущей пелене смог различить лишь жгучий взгляд эбонитовых глаз, жутких и прекрасных одновременно. Они смеялись над ним... Крик, сорвавшийся с потрескавшихся губ, захлебнулся и превратился в клокочущее бульканье. Лежа на горячем камне мостовой, еще не успевшем остыть от теплого дневного светила, парень чувствовал, как теплая река течет ему за спину, постепенно охлаждая тело и унося мысли вдаль. Из последних сил он приоткрыл веки и еще раз встретился с холодными взглядом, который навсегда запечатлелся в стекле его глаз.
Путник наклонился над последним, нападавшим со спины, любуясь, как кровь быстрым потоком покидает перерубленное горло. Запах теплой крови будоражил, заставляя собственную кровь бежать по жилам быстрее. Двое других, решивших идти в лобовую атаку, умерли быстро. Лишь одно скользящее движение и они рухнули на камни, а сердца их разорвались, проколотые скимитарами. Путник спешил, но все же он не смог сдержаться. Третий умирал медленнее. Наслаждаясь моментом, человек в черном плаще ждал, когда последняя капля сознания будет готова покинуть жертву. Он склонился над умирающим. Мальчишка все-таки взглянул ему в глаза, и тогда путник надавил на клинок, отсекая голову от тела.
Где-то рядом завыла собака. Человек поднялся, держа за волосы голову поверженного врага и рассматривая ее. В сумерках красивые белоснежные пальцы, сжимающие засаленные волосы отрубленной головы выделялись на фоне черноты одежд. Остатки крови медленно капали на булыжник, выстукивая незатейливый похоронный марш.
Вначале улицы послышалось цоканье когтистых лап по камню. Путник оторвал взгляд от окровавленной головы и повернулся в сторону приблизившихся животных. Во главе стаи бродячих собак стоял матерый пес, который почуяв кровь, привел соплеменников на поздний ужин. Другие члены стаи жались к нему, но не переступали черты, опасаясь человека в черном плаще. Вожак повел носом, ловя пьянящий запах крови и истошно завыл. Вся стая наперебой подхватывала его клич, срываясь на визг.
— Жалкие трусливые твари, — прошелестел шепотом человек и бросил голову собакам. Стая шарахнулась в сторону, и лишь вожак остался на месте продолжая сверлить горящими глазами фигуру путника.
— Лакомьтесь чужой добычей, если не можете поймать собственную, — добавил человек, перешагивая через трупы нападавших.
Он решил поторопиться и направился в Орлиное гнездо, на ходу вытирая окровавленное оружие о полу своего плаща. Бродячий пес проводил его взглядом до переулка, за углом которого вскоре исчезла человеческая фигура, а затем дал команду стае приступать к трапезе. Сам вожак не торопился. Он наклонился над отрубленной головой, вдыхая запах человека, который бросил ее к нему. Он нюхал долго, стараясь как можно лучше запомнить запах, чтобы потом, если вдруг судьба сведет их вновь, постараться избежать встречи с ним — человеком в черном плаще.
* * *
Глава 15.
Возможно нужно объединить с 14-ой
Надежда умирает последней, и хоронить её некому.
В. Румянцев
Хамун. Столица рамита. Дворец Дупу.
Лакира стояла перед дверью в кабинет отца и собиралась с мыслями, которые разбежались в разные стороны. Согнать их в кучу не получалось. Милый добрый Крод не оправдал ожиданий Свеи. На все вопросы он либо улыбался, либо начинал хмуриться, заставляя царевну волноваться еще больше. Сегодня с утра все, наверное, сговорились довести ее до нервного срыва от переживаний. Именно так, во дворце заговор против нее.
Лакей у двери смиренно ждал приказа, чтобы объявить царю о прибытии дочери, но видимо царевну поразил столбняк и она, застыв статуей на пороге, предпочитала отказаться от встречи с отцом. Слуга уже стал заметно нервничать и решил все-таки поторопить события:
— Кх, кхх...Госпожа...
Лакира подняла на него затравленный взгляд и слова застряли у мужчины в горле. Лакей потупился, он ничем не мог помочь царевне. Мог лишь открыть дверь и впустить ее туда, куда идти она явно не хотела.
— Извольте... доложить о моем приходе .... царю, — пролепетала девушка и нервно затеребила кончик поясной ленты.
Лакей поспешил выполнить приказ и распахнул массивную дверь царского кабинета, оглашая покои докладом.
Лакира шагнула в кабинет. Отец сидел за столом и прожигал ее недовольным взглядом. В руке у него был свиток, который он небрежно бросил в ворох бумаг на столе. Царевна не успела разглядеть на нем герб и закусила губку от досады.
Девушка была рада, что отец решил принять ее в кабинете. Это помещение ей было знакомо с детства. Светлое, теплое и родное. Часто она проводила здесь время, когда Ритос уходил в военные походы. Под неусыпным оком Крода царевна изучала древние тома и фолианты, читала летописи и дворцовые архивные записи, узнавая подробности жизни и деяний своей семьи. Эти стены и сейчас помогали ей выдерживать то напряжение и тревогу, которые она всегда испытывала в присутствии отца.
— Ты заставила себя ждать, — вместо приветствия молвил царь.
— Здравствуйте, отец.... Простите, отец, — Лакира присела в реверансе и опустила глаза.
— Я позвал тебя, чтобы сообщить о моем решении по поводу твоего замужества, дочь.
"Решение? ... Какое решение? За нее уже решили?" Сердце царевны бешено заколотилось. Кровь сначала прилила к лицу, а потом отхлынула, превращая девушку в бледное подобие живого существа.
Ритос медленно продолжал:
— Вчера я получил еще один патент на брак...
Лакира замерла, перестав дышать.
— Еще один...умник... хочет за мой счет решить свои проблемы...
"Почему улыбался Крод? Почему?". Лакира лихорадочно соображала, кто же мог послать этот злополучный документ. Ей хотелось верить в одно, но слова отца почему-то уводили ее от приятных мыслей и заставляли окунаться в жестокую действительность.
— Мне предложили ... породниться с неудачником и сопляком, — продолжал Ритос разговаривать сам с собой. — Я отказываю ему... Не видать ему моей армии, как собственных ушей, — уже орал царь, распаляясь до предела.
Ужас охватывал царевну от понимания того, что она слышала от отца. Сразу же отказать — это неслыханно. Это верх неприличия. Такой поступок должен иметь под собой серьезные причины.
— Кому ...вы... отказали... отец? — пролепетала царевна, прикрывая ладошкой губы.
Ритос взял со стола свиток и гневно швырнул его под ноги дочери.
Лакира медленно подняла пергамент, уже узнав печать. Ее рука дрожала так, что она не могла прочесть руны. Строки плясали у нее перед глазами, расплываясь в пелене слез, которые предательски затуманили взор.
— Отказываете... отказываете..., — царевна не могла осознать происшедшее. Просто не хотела верить. Она, с детства помнящая их первую и единственную встречу, его поцелуй... он целовал ее руку.... Лакира отказывалась мыть ее два месяца. Она и не надеялась, что он когда-либо вспомнит ее.
Он... ее принц... принц на белом коне...
— Отказываете?
Ритос, не замечая состояния дочери, продолжал рассуждать:
— На днях я отправляю подписанный патент Онду, его старший сын достоин стать моей правой рукой. Хамуну нужен сильный лидер. С ордами гурунэ' мы победим всех врагов, как внутренних, так и внешних.
Лакира практически не слушала отца, она что-то шептала, еле шевеля губами и крепко прижимая к груди свиток из Лании.
— Настал твой час принести пользу своему отцу, — Ритос презрительно взглянул на дочь и добавил: — Хотя бы так... На большее ты не годишься.... Боги, почему мои дети слабы и ничтожны, а Аста — всего лишь женщина?
Царевна пыталась найти опору, ее голова кружилась, и лишь слова отца эхом звучали у нее в ушах: "Отказал... Отказал". Он отказал ее Этану.
Девушка пошатнулась, неуверенно шагнув в сторону выхода. Ее сознание застлал туман, и ноги подкосились, увлекая хрупкую фигурку за собой. Лакира упала и провалилась в забытье, продолжая крепко сжимать патент короля Лании.
Ритос бегло взглянул на бесчувственную дочь и, немного помедлив, позвонил, вызывая слуг.
Первым в кабинет вошел советник Крод и, видя царевну, лежащую на полу, бросился ей на помощь. Убедившись, что девушка жива и дышит, он поднялся с колен, давая возможность слугам отнести царевну в ее спальню, и вопросительно уставился на царя. В этот раз Ритос, решил ответить.
— Пустое, Крод, это она от счастья. Нужно подготовить текст послания старине Онду, — Ритос взглянул на ошарашенного советника и злорадно улыбнулся. — Я решил породниться с дикими гурунэ.
— Вы отдаете малышку Лаки старшему сыну правителя Онду, сир? — решил уточнить Крод. Из последнего вчерашнего разговора с царем советник сделал вывод, что брак с королем Лании — вполне выгодная партия для Ритоса. Но сегодняшнее решение владыки ввергло советника в шок.
— Именно... крепышу Чи. И закончим нашу беседу на этом, Крод, оставь меня.
Советник, молча, поклонился и вышел из кабинета. Сейчас он намеривался направиться к себе в покои и подумать над происшедшим.
Глава 16. Выход в "люди"
Кошек не любит только тот, кто еще не встретил свою кошку.
Дебора А. Эдварс
ОНИКС
День активного занятия спортивной ходьбой близился к концу. Мне помогал держаться на ногах лишь тот факт, что населенный пункт виднелся на горизонте. Попытки неугомонного кота отговорить меня от посещения местной достопримечательности районного масштаба под названием Рединка не увенчались успехом. Я продолжала двигаться в заданном направлении и выслушивать нудное нытье Салая, который старался во всех красках живописать мне угрюмый нрав аборигенов, их далекие от цивилизованных обычаи и, самое главное, недружелюбный настрой к чужакам.
Моя броня оказалась крепка. Я поклялась сама себе, что верить на слово лживому негоднику нужно с большим пристрастием. И как в подтверждение своим выводам, постаралась испытать только легкое удивление от встречи с ехавшими нам навстречу сельчанами, которые поравнявшись с нами, вытянули свои удивленные лица, словно увидали диковинную тварь мезозойской эры, разгуливающую средь бела дня по дорогам их вотчины. Уверяя себя в том, что они поражены моей несравненной красотой в самое сердце, я решила поприветствовать ошарашенных ценителей прекрасного слегка заметным поклоном, пылким приветствием и голливудской улыбкой, которая, как мне раньше казалось, действовала безотказно.
Но прошли те времена, настали другие. Аборигены числом в два коренастых мужичка, жавшихся друг к другу на облучке, и одной пышнотелой тетки средних лет, до недавнего времени горделиво возлежавшей на мешках в возу, не возымели должного уважения к моим стараниям. Начисто лишив меня веры в собственную неотразимость, мужички начали выделывать в воздухе руками забавные кульбиты и плевать по сторонам. Баба тем временем, очухавшись от первого неизгладимого впечатления от встречи с иномирянами, то бишь нами, принялась истошно причитать и взывать к Пресветлой Деве-спасительнице.
Под эти страстные аккомпанементы представители сильного, но не самого смелого пола начали нещадно понукать угрюмых лошадок, тянущих тяжелый воз. Животинки тоже не преминули выразить солидарность с хозяевами по поводу наших скромных персон, шарахнувшись от меня, словно я показала им волчий оскал вместо милой девичьей улыбки, и, нервно всхрапнув, припустили во всю прыть с чувством глубокой уверенности "чем дальше от нас, тем дольше проживешь".
Странное чувство закрадывалось в мою наивную душу. Казалось, что забыли уточнить некоторые детали, которые я должна была учесть при общении с местным подвидом гомо сапиенс. Кот, молча, шагал рядом, всем своим видом показывая, что день прекрасен, птицы радостно щебечут, а я себя всего лишь накручиваю, вероятно, из моей врожденной вредности и подозрительности. Разговор о местных жителях Салай не возобновлял, что в свете случившихся событий казалось более чем странным. Но кто ж их поймет, этих сумасшедших котов.
На мое счастье до самого селения нам больше не попадались нервные местные жители, и мы достигли околицы Рединки без эксцессов и в полном молчании.
Я остановилась на пригорке, всматриваясь вдаль. Деревушка казалась обычной. Милые опрятные домики, словно грибы на опушке, рассыпались по долине. Хаотичность окраинной застройки постепенно сменялась строгими очертаниями прямых улиц, со всех сторон стремящимися к центру селения. В середине раскинулась главная площадь с большим солидным зданием, возвышавшимся над другими строениями. Вероятно местная администрация или офис блюстителей порядка. Рядом приютилась высоченная колокольня, на которой развевался стяг с гербом. Дома на окраине выглядели более уставшими и потрепанными жизнью, нежели те, которые я могла разглядеть в центре поселка. При каждом таком "домишке на отшибе" имелся небольшой сад-огород, бережно возделанный хозяевами. Все чинно, благородно и, можно сказать, привычно. Красивые резные заборчики, околица, ребятня, гоняющаяся друг за другом, размеренный быт сельских жителей, наводящий тоску с одной стороны, и подбивающий окунуться на время в сомнительную романтику села, с другой. Так... ради пополнения жизненного опыта и расширения кругозора.
