Глядя, как удивленный до глубины души турианец растерянно смотрит на нас полными непонимания кристально-голубыми глазами, я испытала невыразимое облегчение! Выжил! Ну надо же... он дважды пережил откат от реальности! А ведь оба едва не стоили ему жизни! И оба раза его спасла случайность. В квартире — едва слышимый писк не снятого им же датчика, сейчас — требование Карин спать, подключенным к приборам. Уйди он в свою каюту, и не факт, что утром мы бы не нашли его впавшим в полноценную глубокую кому. Или мертвым, что тоже весьма вероятно.
— Что случилось? — спросил Гаррус. — Почему я в лазарете? — голубые глаза чуть сузились. — Имрир, у тебя кровь носом идет!
Я с едва слышным стоном ссыпалась на соседнюю койку, обхватила руками голову. От слабости меня вело. Яркое, сбивающее с ног чувство вины, било по разуму. Твою ж мать, он чуть не помер, а еще виноватым себя чувствует!
— Возьми. — Карин протянула мне салфетку.
Запрокинув голову, я прижала ее к носу и едва слышно пробормотала:
— Демоны дери всем Легионом эту проклятую реальность с ее откатами!
— Имрир, о чем вы говорите? — спросила доктор.
— Да об этом откате.
Яркое недоумение и непонимание перебило остальные эмоции.
— Стимуляторы не могли дать такие последствия.
— Я говорю не об откате от стимуляторов. Все гораздо забавнее и страшнее. Странно еще, что на Иден Прайм никого не ранило и не убило. А должно было, при таких-то раскладах.
— Капрал Дженкинс погиб. — поправила меня Кариан. — Дэрг получил выстрел в плечо.
Дэрга ранило? Не знала. Дженкинс был обречен с самого начала, и я не вмешалась, чтобы его спасти. А вот Дэрг... Реальность пытается убрать тех, кто мне может помочь? Очень на то похоже.
— Значит, я не ошиблась. Действительно пошли откаты.
Доктор нахмурилась, сложила руки на груди.
— Имрир, может вы поясните, что происходит?
Я едва сдержала смешок. Пояснить? Я-то могу пояснить! Вопрос в другом.
— А вы уверены, что хотите это узнать? — вкрадчиво спросила я. — Что готовы поверить в то, что я скажу, даже если это будет из области ненаучной фантастики?
— Я готов поверить в твои слова. — спокойно сказал Найлус.
А ведь он действительно готов поверить, не подвергая сказанное сомнениям. Начал доверять? Я всмотрелась в яркие зеленые глаза. Да. Начал. Первое, еще призрачное и хрупкое доверие, которое очень легко разрушить. Он увидел много странного и непонятного. Того, что существовать не могло. Я спасла ему жизнь и дала понять, что знаю больше, чем говорю. И что я могу дать ответы на его вопросы. Когда он захочет их задать. Это — своеобразный жест доверия.
Доверие порождает доверие. У тех, кто умеет его ценить.
Гаррус подобрался, бросил один короткий взгляд на сородича и полностью перевел внимание на меня. Тоже понял невысказанные слова. Найлус говорил не только и не столько для меня, сколько для Гарруса.
Карин же молчала. Только раз кивнула, когда встретила мой вопросительный взгляд. Ну что ж. Раз уж понеслись такие подарки...
— Я даже не знаю, с чего и начать.
— Начни с себя. — мягко сказал Найлус. — Полагаю, Гаррус захочет узнать правду.
Вот умеет он красиво вывернуть слова! В такие моменты я искренне верю, что Найлус — достойный ученик Сарена Артериуса. Такая же изощренная сволочь. "Захочет узнать правду". Хорошо он сказал! Столько намеков в одной фразе. И для меня, и для Вакариана.
— Я всегда хочу знать ПРАВДУ. — жестко припечатал Гаррус.
— Она тебе не понравится.
— Правда никогда никому не нравится. — лениво отмахнулся он.
— Имрир. — Найлус приподнял руку, привлекая внимание. — Отключи свой инструментрон и сними его.
Я озадаченно посмотрела на куратора. Это еще зачем?
— Прошу.
Если просит... почему бы и нет? Я отключила устройство, сняла широкий браслет с руки и положила на койку. За мной с интересом наблюдал Гаррус, Карин была так же озадачена, как и я.
— Расскажи нам о себе.
Гаррус только удивленно заморгал, переводя непонимающий взгляд с Найлуса на меня, но ничего не сказал. Что его так удивило?
— А что обо мне рассказывать? Безымянная душа, из раза в раз перерождающаяся по воле не пойми каких сил в тех, кто, как хорошо выразился Рекс, "находятся в центре нарождающейся бури". В этот раз я переродилась в Имрир Шепард дней двенадцать назад, отправив ее душу на счастливое перерождение. Имя "Имрир" мне понравилось, и я взяла его себе насовсем. Надоело уже быть безымянной. — я криво усмехнулась. — Пришла в себя как раз незадолго до знаменательной высадки на Иден Прайм — ключевой точки истории этой проклятой всеми богами реальности!
В каюте воцарилась тишина. Гаррус переваривал услышанное, задумчиво глядя то на меня, то на Найлуса, для которого мои слова не были новостью.
— Почему наша реальность проклята? — тихо спросил он.
— Потому что с таким поразительным упорством стремится к коллапсу и уничтожает любого, кто пытается ей в этом стремлении помешать! — буркнула я. — Знаете, я как-то раз попала в реальность, которая меня восемь раз воскрешала, не отпуская на перерождение, пока я не сделала то, что должна была! Была реальность, которая всеми силами мне помогала. Но еще никогда не видела, чтобы реальность так стремилась сдохнуть и угробить все свое население!
— Почему откат пошел на Гарруса? — задал вопрос Крайк.
— Он мне помог. И может помочь в будущем.
— Но я же ничего такого не сделал! — растерянно пробормотал парень.
— Сделал. Ты уже мне помог решить вопрос с документами. Полагаю, это потом где-то бы всплыло. — я вздохнула, устало потерла виски. — Откаты нарастают по мере раскачивания реальности. Найлус должен был погибнуть на Иден Прайм от руки Сарена Артериуса. Я вмешалась в предопределенную цепь событий, и пошел откат: был ранен Дэрг, а ты, Гаррус, получил шанс подорваться в своей квартире.
— Я бы не подорвался.
Скомкав салфетку, я покачала головой.
— Поверь, если бы ты не выскочил в коридор, понадеявшись на щиты, произошла бы какая-то случайность, из-за которой этот щит не включился. Я уже не единожды видела эту череду смертельных случайностей. Если бы информация о выживании Найлуса стала известна Совету до получения мною статуса Спектра, он бы гарантировано погиб. Любой несчастный случай: кровоизлияние в мозг, отказ аппаратуры, взрыв ядра корабля, любая случайность, вплоть до самых невозможных и безумных вроде отвалившегося лепестка Цитадели, раздавившего этот корабль!
— Это невозможно!
— Гаррус, я как-то раз видела, как пустой фанерный ящик, выпав из летящего в стратосфере грузового военного самолета, пробил двенадцать этажей вместе с бетонными перекрытиями и разбил голову разумного, стоявшего в двух шагах от меня.
О том, что я сидела в клетке исследовательского центра глубоко под землей, я тактично умолчала, как и о том, что этот разумный был единственным, кто мне поверил и хотел помочь.
— И что, это помогло? — с каким-то странным интересом спросил Гаррус.
— Нет. Подняла, и он все равно открыл эту клетку.
— Что значит, подняла?
— Какую клетку?
Два вопроса прозвучали совершенно синхронно.
— Я вам как-нибудь потом расскажу эту историю.
Мои собеседники переглянулись и кивнули. Друг другу. Что-то мне кажется, потом из меня эту историю вытряхнут с подробностями.
— Как можно бороться с сопротивлением самой реальности? — спросила Карин.
— А тут уже вступают в силу глобальные законы метавселенной: любое оказываемое сопротивление равноценно действию, которое его вызвало. Если оно завышено, происходит компенсация: чем яростнее сопротивляется реальность, тем больше шансов на удачное завершение спровоцировавшего откат действия.
— Иными словами, в наших действиях нам будет сопутствовать успех, но потом мы получим равноценный откат? — скептически спросил Гаррус.
— Именно! Хорошие перспективы, правда?
— Я бы сказал — очень хорошие. — Гаррус сел удобнее, поджав одну ногу. — Откат — это неприятно, но, как я понял, его можно нивелировать.
— Скорее, чудом пережить. Благодаря случайности и только ей. Ты случайно услышал писк. Ты случайно остался в моей каюте, а доктор Чаквас увидела тебя спящим, проверила твое состояние и настояла на подключении к приборам. Иначе было бы полное ощущение отката от стимуляторов, и тебе ввели бы препарат, переданный азари. Я права?
— Вполне.
— И каковы были бы последствия? — спросил парень.
— С большой долей вероятности — летальные. — ответила доктор Чаквас.
— Тогда чем же я вообще должен заниматься, если я даже в такой мелочи помочь не могу? — озадаченно пробурчал себе под нос расстроенный Гаррус, о чем-то задумался, и тут же спросил: — И почему ты считаешь, что наша реальность стремится к гибели?
— Потому что такова особенность воплощенной реальности. — честно ответила я. — История какого-то периода ее существования жестко предопределена, и именно события этого временного отрезка являются той нитью, которая и привязывает реальность к эгрегору, породившему ее и дающему энергию, необходимую для существования. И он же ее убивает: как только эта цепь событий пройдет до конца, реальность отрезается от подпитки и схлопывается, поскольку другого источника энергии не имеет.
Воцарилось молчание. Мои слова обдумывали в тишине, нарушаемой только едва слышным попискиванием аппаратуры. Не самая приятная информация. Но я и не обещала, что мои слова кому-то понравятся. Я обещала рассказать правду.
— Как вообще можно спасти реальность при таких условиях? — растерянно спросил Гаррус.
— Все просто до банальности: ее надо столкнуть с предопределенной колеи развития, и реальность воплощенная станет реальностью отраженной, получив подпитку от самого Древа. Она станет самостоятельной и самодостаточной.
— Почему мне кажется, что это "просто до банальности" звучит как "невыполнимо"? — скептически спросил Крайк.
— Потому что изменить судьбу реальности может только тот, кто пришел в нее извне.
— Как ты?
— Как я. Это — своеобразный инструмент мироздания, дающий шанс реальности на выживание, а мне — возможность для развития. Или шанс сдохнуть в момент коллапса загибающейся реальности.
О том, что помимо меня менять реальность может и Найлус, я умолчала. Эта информация сейчас... несколько не к месту. Особенно учитывая появившуюся и крепнущую решимость Гарруса. Что-то он уже придумал. И только он открыл рот, чтобы что-то сказать, его опередили:
— Как я понимаю, мы живем именно в этот период?
— Да, Найлус. Предопределенная история, так называемый "канон", начавшийся на Иден Прайм. Это — первая, можно сказать базисная точка цепи событий.
— Что это за цепь событий? — спросил Гаррус.
Я от этого простого вопроса несколько растерялась.
— То есть, ты мне веришь?
— Да. — спокойный ответ и искреннее удивление в ментале.
— Первый раз встречаю разумных, которые верят в мои слова сходу и без веских доказательств.
Гаррус усмехнулся и ехидно заметил:
— Ну почему же без доказательств? Я первый раз вижу человека, который слышит и понимает все тонкости нашей субгармоники, которая, кстати, выходит за границы человеческого слуха. Я уже не говорю о способности говорить на чистом турианском без малейшего акцента. Человеческое горло физически не способно воспроизводить большинство звуков нашей речи. Более того, в зависимости от того, кому ты отвечаешь, мне или Найлусу, изменяется и диалект, на котором ты говоришь.
— Не обратил внимания. — хмыкнул Найлус.
— Я же следователь. — пожал плечами Гаррус.
Неожиданно. Как-то об этом я не подумала. И не обратила внимания на непроизвольную смену речи. Отсутствие лингвистических барьеров — это один из базовых законов перерождения, что не раз меня спасало. Вот уж не думала, что он может и подставить... как и послужить доказательством моих слов.
— Так что там с цепью событий? — переспросил Вакариан. — Как к ней относятся события на Иден Прайм и получение статуса Спектра?
— Маяк на Иден Прайм и получение статуса — это ключевые точки, которые не поддаются изменению. — ответила я.
— Я могу понять, почему ты не сообщила о выживании Найлуса. Но не могу понять, почему именно до получения статуса, а не до вылета с Цитадели?
— Потому что получение статуса — это финальная точка, и запускает начало нового отрезка истории. Я могу пройти эту цепочку событий разными путями, но условия ключевых точек должны выполняться, пока я не смогу раскачать реальность достаточно, чтобы она начала допускать глобальные изменения.
— И какова дальнейшая цепь событий?
— Тебе рассказать в общем или о том, что может произойти в ближайшее время? — устало спросила я. — Учти, мои знания касаются только основных событий, и гарантировать я могу только полное соответствие с одной-единственной неизменной узловой точкой. Цепь событий может изгибаться, могут меняться ключевые персоны: на суть это не повлияет.
— В таком случае, давай сосредоточимся на ближайшем будущем и возможных откатах.
— Гаррус, невозможно предугадать откаты. Это может быть что угодно и из-за чего угодно. Как лотерея. Повезет или нет.
— Что ты можешь сказать о текущем задании?
— Мы летим на Терум за дочерью Леди Бенезии — Лиарой Т"Сони, молодым ученым, занимающейся изучением протеанских руин, если так можно назвать полностью работоспособный комплекс.
— Чего нам ждать?
— Гетов, возможно — крогана. Лиара во время нападения должна включить систему защиты и попасться как нарушитель в силовой пузырь без пищи и воды.
— Поэтому ты так спешила?
— Да.
Гаррус замолчал, что-то обдумывая. В ментале царило спокойствие. Все удивление, непонимание, неверие и прочие сильные эмоции растворились в сосредоточенности и холодной рациональности.
— Учитывая сказанное, мне не помешает обновить информацию о физиологии азари. — негромко сказала доктор Чаквас, ни к кому конкретно не обращаясь.
Найлус поморщился и сказал:
— Досадно, что я сейчас бесполезен.
— Ну почему же? — ухмыльнулся Гаррус.
— И что ты придумал? — сухо и с долей опаски спросил Крайк.
— Будешь проводить инструктаж и учения экипажа по действиям во внештатных и аварийных ситуациях.
— Почему я? — искренне удивился он.
— Тебя все равно экипаж не любит. Так хоть будет за что.
Железная логика!
— Уже понял? — поморщился Спектр.
— Найлус, у меня тоже хороший слух. — фыркнул Вакариан.
— Я подумаю. — протянул Крайк, а ментал полыхнул ярким предвкушением и азартом.
— Я помогу Имрир провести инвентаризацию и...
— Нет, не поможешь. — отрубила я.
Спорить Гаррус не стал.
— Что же мне тогда делать?
Я едва не ляпнула: "Калибровать!", но вовремя прикусила язык. Гаррус шутки не поймет.
— Крайк, как думаешь, меня пустят к орудиям корабля? — продолжал рассуждать парень.
Ответом ему был полный скепсиса взгляд зеленых глаз.
Вакариан и большие пушки! Что-то остается неизменным! Я прикрыла лицо руками, пряча улыбку. Главный калибровшик корабля ищет жертву.
